Заклятая невеста

– Неужели?

– О да. К сожалению, смелость зачастую граничит с глупостью. Так было с Льером.

Я перестала улыбаться, зато улыбнулся Золтер.

– Как я уже говорил, Лавиния, я знаю твою слабость. Не советую со мной играть. – Он прижал меня к себе так тесно, что теперь я буквально летела по залу: мои ноги едва касались пола, Золтер удерживал меня как пушинку. – Что касается случившегося той ночью, похоже, мой урок ты не усвоила. Поэтому сегодня мы его повторим.

Мне стоило немалых усилий остаться спокойной, спасло разве что осознание того, что до ночи еще далеко и что после сегодняшнего бала все изменится.

– Этот мир давно принадлежит мне, – произнес он, глядя мне в глаза. – Все, что в нем, – тоже принадлежит мне. Не говоря уже о маленькой смертной букашке, которая возомнила себя королевой. Впрочем, мне нравится твой нрав. Объезжать таких, как ты, одно удовольствие. За эти тысячелетия я уже порядком подустал от девок, которые с готовностью предлагают себя. Гораздо интереснее брать то, что недоступно.

– Меня от вас тошнит! – выдохнула я ему в лицо, и музыка оборвалась.

Туфельки коснулись пола, но Золтер меня не отпустил.

– Вот мы и вернулись к тому, с чего начали. Верно?

Он подал мне руку издевательски-галантным жестом, и мне пришлось подчиниться.

Мы снова вернулись к трону, но на этот раз зал мельтешил у меня перед глазами. Чтобы успокоиться, я отыскала взглядом Лизею (она танцевала с большеухим элленари, кажется, из зверинца). Он едва доставал макушкой ей до груди, но двигался столь ловко, что танец в их исполнении завораживал. Ирэя порхала по залу с каким-то высоким элленари с кожистыми крыльями, с какими в нашем мире изображали демонов. Он облизывал ее декольте (буквально), и от этого зрелища меня замутило. Амалия изваянием застыла чуть поодаль от трона, не глядя ни на меня, ни в зал.

Время тянулось невыносимо медленно, от танца к танцу, заставляя меня все сильнее сжимать пальцы на подлокотниках. Я расслабляла их, вспоминая, что на меня смотрят все, но потом ловила себя на том, что металл опять до боли врезается в кожу.

Золтер на меня не смотрел. Казалось, он утратил ко мне всякий интерес, оставив за собой последнее слово. К нам подходили и благодарили за солнечный свет, за новую жизнь, снова и снова, снова и снова, снова и снова.

Он принимал эти слова как само собой разумеющееся, как если бы имел хотя бы малейшее отношение к тому, за что его благодарили. Напитки, которые нам подносили слуги, я не брала. Мне не хотелось случайно оказаться под властью непонятной дурманящей дряни стараниями Ирэи или кого-то еще. Сейчас помимо прочего это было бы очень некстати, но чем больше времени проходило, тем сильнее пересыхало во рту.

– С вашей подозрительностью, моя дорогая Лавиния, – наконец язвительно заметил Золтер, когда я отказалась от напитка иссиня-черного цвета, – вы умрете от жажды. Неужели вы думаете, что кто-то посмеет отравить мою королеву? – Последние два слова он выделил особо.

– Вы не поверите, но ваша кузина уже пыталась. Что, Найтриш вам об этом не рассказала?

У Золтера шевельнулись ноздри.

– Случись это при мне, ее бы разодрали в клочья.

– О, не сомневаюсь. При вас либо в клочья, либо в тлен, – улыбнулась я.

– Клочья и тлен – это именно то, чего заслуживают предатели.

– А может быть, предатели появляются там, где слишком много клочьев и тлена?

Ярость, полыхнувшая в его глазах, ударила в сердце ледяным холодом.

Он поднялся и спустя несколько минут затерялся среди танцующих, а я убрала руки с подлокотников. Не знаю, как это выглядело в Аурихэйме, в нашем мире подобный жест был бы воспринят как пренебрежение к своей супруге. Сейчас я была искренне счастлива, что «супруг» меня оставил, потому что наконец-то смогла поискать взглядом Лизею.

Ее нигде не было.

Это заставило сердце забиться чаще: неужели Льера нашли? Как бы я хотела знать, что с ним все в порядке, что он свободен! Лизея обещала, что так и будет, она говорила, что Наргстрен и Ронгхэйрд очень сильны и что вместе они сумеют разрушить любые отводящие чары.

Обернулась к Амалии, но она исчезла.

Час от часу не легче! Куда ее понесло в самый ответственный момент?!

Я уже готова была идти ее искать, но в эту минуту девушка вынырнула из толпы. Приблизившись ко мне, присела в реверансе и шепнула одними губами:

– Лизея просила передать, что все хорошо.

Я удивленно взглянула на нее, и в эту минуту заметила Наргстрена.

Проходя мимо меня, он едва заметно наклонил голову – со стороны могло показаться, что в знак приветствия, тем не менее это был знак совершенно иного рода. И я поняла, почему Лизея попросила Амалию о помощи: после нашей сегодняшней ссоры это был самый лучший вариант.

Во рту пересохло теперь уже отнюдь не от жажды, я расправила платье, чтобы не сцепить руки прямо на коленях. Несмотря на то что все внутри дрожало от напряжения, теперь я знала, что Льер жив и что с ним все в порядке. От осознания этого сначала мне захотелось плакать, а потом парить. Я даже почти ничего не почувствовала, когда увидела Золтера, широким шагом идущего к трону. Все расступались, музыка смолкла.

Опустившись на трон, он вскинул руку:

– С донесениями от границ Пустоты мои главнокомандующие прибудут через минуту, а пока…

– А пока, – я поднялась, резко перебив его и понимая, что другой такой возможности просто не будет, – я должна признаться в том, что все это ложь. Я и его аэльвэрство никогда не были супругами.

Иллюзия браслета, подчиняясь моей магии, спала мгновенно, открывая мой узор. Толпа ахнула.

– Более того, мы никогда не были мьерхаартан. – Я провела пальцами по узору, повторяя его контуры. – Это плетение просто прикрывает мою истинную суть. Суть элленари.


Тишина, воцарившаяся после моих слов, была звенящей. Ярость Золтера, вломившаяся в нее, искрила как не столь давно открытое в нашем мире электричество, грозя уничтожить меня на месте. Я собиралась продолжить, когда увидела в конце зала Лизею с расширенными от ужаса глазами.

Поймала ехидную улыбку Амалии, споткнулась взглядом о прильнувшую к Наргстрену Ирэю, которая послала мне воздушный поцелуй.

А в следующий миг рядом со мной поднялся Золтер.

Сковавший меня по рукам и ногам страх был настолько силен, что я едва сумела вдохнуть. Потому что, глядя в глаза Лизее, я поняла: Льер все еще пленник. Его где-то держат, скорее всего, в закаленных антимагией цепях, о которых он мне рассказывал.

– Вероятно, эта женщина повредилась рассудком. – Голос Золтера разбил оцепенение, в котором я пребывала. – И в этом отчасти моя вина. Сила и магия Аурихэйма, быть может, стали для нее непосильной ношей. – Он повернулся ко мне. – И это, вне всяких сомнений, большое горе для нас всех. Но что самое страшное – ее решили использовать. Ее слабость и хрупкость решили использовать, чтобы разрушить все, к чему мы шли столько тысячелетий. Этот узор – иллюзия.

Моя кожа очистилась в считаные секунды, на запястье вспыхнул браслет.

– Сожалею, но я вынужден вас оставить. Мне нужно решить, что делать с супругой. Но главное, – Золтер сделал выразительную паузу и посмотрел мне в глаза, – решить, что делать с теми, кто возомнил, что может использовать ее светлую силу против меня. Пойдем.

Он протянул мне руку, его приказ был насквозь пропитан чарами. Они вломились в мое сознание, и я вложила руку в ладонь Золтера.

Я шла по залу, сопровождаемая взглядами элленари – растерянными, изумленными, ошарашенными, даже огорченными. На лицах одних сквозила ярость, на лицах других – досада и грусть.

К нам подошла Ирэя.

– Кузен, мне так жаль, – прошептала она. – Могу я чем-то помочь?

– Пошла вон, – процедил Золтер, не останавливаясь.

Ирэя наклонилась к самому моему уху, скользнув ядовитым шепотом по щеке:

– Секрет уже не будет таковым, если о нем знают трое, не так ли?

Ее слова змеей заползли в сердце, чтобы ужалить болью. Я видела, что Наргстрен общался с ней, знала это – и все равно позволила себе ему довериться. Я подвела Лизею, подвела Ронгхэйрда, и я своими руками убила Льера. Потому что первое, что сделает Золтер, когда закончит со мной и с ними, – пойдет к нему. У него будет еще множество способов заставить меня подчиниться: одного за другим в Аурихэйм доставят моих родных.

И тогда…

Улыбка Ирэи полоснула как лезвие отравленного кинжала.

Сердце сжалось, а следом в груди полыхнуло нечто неведомое мне, горящее яростью, но не той, что затмевает рассудок, а чистой, пламенной, светлой. Я не сразу поняла, почему в зале стало светло как днем. Полумрак растворился в ослепительно-ярком свете вместе с последними крохами иссиня-черных осветительных искр. Золтер отдернул ладонь, словно не веря своим глазам, особенно когда я резко остановилась.

По залу снова пронесся вздох, на этот раз больше напоминающий стон, а я чувствовала, как внутри меня рвутся невидимые оковы. Оковы чар, сковывающие мой разум, иллюзия обручального браслета, даже наложенный им узор – все растворилось в сиянии, хлынувшем сквозь меня вместе с яростной силой.

– Я говорила о том, что он лжет, и он действительно лжет. – Этот голос принадлежал мне и не мне одновременно, как если бы моими устами говорил весь утраченный род жизни. – Тот, кого вы признали повелителем, создал Пустоту, отнимающую жизнь у вашего мира, у вас и у ваших детей. Он силой удерживал меня, чтобы укрыться за моей спиной от справедливого возмездия, которое не заставило бы себя ждать. Рано или поздно…

В сознании вспыхнуло видение: Альхиина стояла у окна, глядя на залитый солнцем лес. Она была без преувеличения красива, и она пыталась разрушить созданный ими источник силы, когда Золтер ее убил. Убил, чтобы вобрать всю его мощь, запретную, завязанную на магии сотен миров, и впустить в Аурихэйм наказание – выжигающую все Пустоту.

– Мне стало об этом известно, и ему пришлось постараться, чтобы удержать власть. Угрожая смертью моим близким. Тем, кого я люблю. – Я посмотрела Золтеру в глаза, в которых клубилась бессильная черная ярость.

Когда я смотрела в них раньше, мне казалось, что я вижу саму смерть, но я ошибалась.

– Пустота – это цена за могущество, которую он заплатил. Цена ваших жизней. Цена жизни целого мира.

Когда я замолчала, в зале снова воцарилась тишина.

– Она говорит правду! – крикнул кто-то, наконец нарушив невыносимо долгое молчание. – Она действительно элленари! Она не смогла бы солгать…

Взметнувшийся из-под пола черный вихрь всепожирающей тьмы оставил от говорившего лишь россыпь тлена. Крик, подхваченный десятками голосов, превратился в вой, элленари кинулись к дверям, но выходы запечатали полотна Пустоты. Такой же Пустотой сейчас горели глаза стоявшего напротив меня мужчины. Искрящиеся вспышки порталов лопались, как мыльные пузыри: никто не мог покинуть зал.

– Хотели правды? – усмехнулся Золтер, чьи волосы стали белее снега. Посеревшее лицо напоминало восковую маску, сквозь которую проступили черные жилы, глаза вспыхнули янтарем. – Вот ваша правда. Она права. Но она забыла сказать, что правда иногда убивает.

Раскинув руки, с которых лилась выжигающая мир тьма, он свел их перед собой, и в зал устремились потоки пожирающей все на своем пути Пустоты. Элленари метались, пытаясь укрыться от неминуемой смерти, вой перешел в плач. Время словно остановилось, перед глазами полыхнула совсем другая картина: крики и стоны женщин, высыхающий под ее плетьми Двор Жизни и Альхиина, из последних сил пытающаяся удержать этот натиск, защитить своих подданных истинной силой жизни. Пустота с неукротимой мощью ударялась о свет и с шипением отступала снова и снова.

Альхиина осела на пол, истощив всю свою магию, и последняя искра, сорвавшаяся с рук Золтера, оборвала ее жизнь.

Зато теперь я знала, что нужно делать.

– Не выходите за границы моей магии! – крикнула я. – Пока вы под ее защитой, Пустота не причинит вам вреда.

Плеснувший сквозь меня свет стал еще ярче: наверное, никогда раньше я не чувствовала магию жизни так остро, как в этом царстве боли и тьмы. Идущий трещинами пол замка содрогнулся, осколки плитки взмыли к потолку, впуская корни и листья, идущую изнутри мира силу, сливающуюся с моей. Вьюны выстреливали ввысь, чтобы уцепиться за мощные рога корней. Биение сердца превратилось в набат, и ему вторили сотни сердец тех, кто находился в зале. Пустота шипела, пытаясь добраться до элленари, но невидимая прозрачная стена искр отсекала ее со всех сторон снова и снова.

– Что ж, это мне даже нравится, – прошипел Золтер. – История повторяется, правда? Ты ведь знаешь, как умрешь? Вместе со всеми, кого убьет твоя правда!

Пустота обрушилась на границы жизни, и я содрогнулась вместе с текущей сквозь меня магией.

– Да, она тоже думала, что сумеет их всех защитить, – усмехнулся он, глядя мне в лицо. – Но она была королевой, а ты – всего лишь девчонка, которая не познала даже истинной сути магии жизни.

Удар, обрушившийся сквозь мой свет, отозвался сотнями криков. Разлетелись от натиска такой мощи вьюны и чернеющие цветы, отдавшие последние силы мне.

– В отличие от них у тебя есть выбор, Лавиния. Позволишь им умереть – будешь жить.