Забытый край
Часть 8 из 51 Информация о книге
— За землю и то, что на ней не скажу… — начал рыболюд. — Там уж будь осторожней и всего опасайся… да только не бойся! Мало кто боязливых любит! Стенсер кивнул. — А в воде и вблизи воды, — понизив голос, продолжал рыболюд. — Бойся превыше всего меня. 13 — Что ты делаешь? — воскликнул домовой. В сумраке дома, Стенсер сидел за столом и неумелыми движениями пытался вспороть брюхо рыбины. — Рыбу чищу, — удивляясь, отвечал человек, — разве не видно? Старик задохнулся от возмущения, но всё же остановил, как позже он сказал, порчу ужина. — Дай сюда нож! — потребовал домовой. Быстрыми и точными движениями, старик выпотрошил рыбу, и только после глянул на чешую. Разглядев, что Стенсер её не счистил, домовой воскликнул: — О Боги! — а после стал уже чистить чешую. — Тебя разве не учили, что нужно и шкуру скоблить? — спрашивал домовой, но глянув на оторопевшего человека, хмыкнул: — Как ты только жил? Старик-домовой приглушённо ругался и бубнил себе под нос: — плохая нынче смена наросла! — и всё же показывал и объяснял, а после говорил, — пробуй сам. Так Стенсер учился и постигал сложную науку, «скобления шкуры» и «потрошения» рыбы. Чувствуя, что не получается также ловко и умело выполнять работу, как старик, Стенсер говорил себе: «Ну ничего… дай мне только время, а уж я научусь ни чуть не хуже тебя рыбу чистить!» После они вместе варили суп: крупная кастрюля с водой, — немного гречневой крупы и очень много рыбы. И, как итог, у них получился не суп, а: «Да это же каша!» Когда Стенсер снял кастрюльку с печи и поставил на стол, собираясь накладывать в тарелки поздний ужин, старик замахал руками и, бросив: — Подожди немного, — убежал из дома. «Чего это он?» — думал Стенсер. А увидев, как старик вернулся, держа в руках странные травы, спросил. — Будимир, ты чего? — Не отдёргивай! Старик мелко нарезал травы и бросил их в густой не то суп, не то кашу. Перемешал и, потянувшись густым, ароматным паром, сказал: — Обожди, должно немного настояться! Стенсер не успел по возвращению расспросить старика о странном рыболюде, — домовой показался только когда он, человек, мучил рыбу. И тут, пока они ждали, решил для себя: «А почему бы не расспросить его?» — Послушай, Будимир… На реке я повстречал странное такое создание… даже не знаю, как его описать… — Не то человек, не то рыба, не то ещё что-то, да к тому же весь в чешуе? — Да, да! — воскликнул Стенсер. Старик вздохнул, а после сказал: — Что ж, спрашивай. «С чего бы начать? — спросил себя Стенсер, а после, сообразив, что. — Да я ведь ничего не знаю! С этого и начну». — Будимир, для тебя, наверное, это станет новостью, но я ничего не помню. И кто… что это за создание такое, которое в чешуе… — Речник. — А? Речник? Тот самый? — Да, это он, речник. «То есть так и должно быть?» — мысленно изумлялся Стенсер. — Что ты о нём знаешь? Старик почесал бородищу, а после, пожав плечами, начал: — Странный он… просто так людей топит. — Как это, просто так? — Ну, скажем, не пришёлся ты ему чем-то? Тогда жди, что если подойдёшь к воде — утащит в реку и утопит. «А сразу предупредить не мог? — думал Стенсер. — Он что, смерти моей хочет?» — Однако к тем, кто ему по сердцу пришёлся, может не трогать, не вредить, но и даже помогать. — Как это помогать? — решил уточнить человек, между тем вспоминая, что, — «ему ведь нужны… как он говорил? Послушные и почитающие его… слуги? Так разве станет он просто так себя лишать верных и почитающих его… рыб?» — Да не знаю я как, только без рыбы от него редко уходил прежний его любимчик. «Прежний любимчик? Он что-то знает о других?» — Что можешь о том, любимчике, сказать? — Да ничего не могу… пропал давным-давно… даже упомнить не могу, как давно. Стенсер вздохнул. Он уж понадеялся, что сможет чего-то приличного разузнать, но ошибся. И всё же не бросил попыток понять происходящее и докопаться до правды: — Можешь ещё чего о речнике сказать? — Да что тут скажешь? Своенравный он. Может сделать всё, что угодно. Ничего-то для него не имеет значения и негласные правила для него — пустой звук. — Хорошо, значит, буду с ним осторожнее… — сказал человек, но домовой перебил. — Да будь хоть трижды осторожен, если он захочет, то только подойди к реке — утопит! И не спросит, что да для чего… всё-то ему законы не писаны. «Законы… негласные правила… нужно попробовать разузнать!» — решил Стенсер. — Будимир, а что это за правила и законы? — Так, — махнул он рукой, словно это сущий пустяк, — устои духов. Тебе, человеку, это знать не нужно. «Что? — только и смог подумать Стенсер, а после, не сразу, начал разбираться. — То есть, он считает себя не человеком… но кем тогда? Духом? Да и что за духи такие? Что это значит?» Задаваясь всё новыми и новыми вопросами, в какой-то момент человек спросил: — Ты хочешь сказать, что ты не человек? — Что? Нет, нет конечно! Стенсер окончательно потерял под ногами почву. И далеко не сразу смог сказать: — Можешь мне подробнее рассказать о духах, о себе и правилах духов? — Какие разговоры? Ужин готов. Бери ложку, тарелку и айда есть! Стенсер попытался вернуться к разговору за едой, но старик, с набитым ртом, пробубнил: — Не говори за едой, к худу это! А после ужина отмахнулся словами: — После еды не худо и поспать, особенно ночью. И только засыпая, мужчина понял, что старик старательно избегал важного разговора. Сомневался, сначала, но после, раз за разом восстанавливая в памяти разговор, и понимая, что его обдурили, сказал себе: «Стенсер, ты идиот!» 14 Стенсер был молод, горяч и… по меньшей мере, неосмотрителен. Домовой велел ему не ходить в лес, говорил, что это опасно, но куда уж там! Пары дней, когда мужчина лазил по старым домам, в поисках дров, да ломания старых заборчиков с головой хватило, чтобы мужчина пресытился таким делом, — слишком нудно и трудоёмко. А гнилые и трухлявые доски заборчиков прогорали, почти что, как бумага, да и тепла от них было совсем уж мало. Так и получилось, что Стенсер, тайком от старика, ранним утром ушёл в лес. С собой он прихватил топорик и крепкую, плетёную верёвку. Он не знал, ни на практике, ни в теории, как нужно связывать хворост, но всё же догадался, что просто в охапке таскать валежник, — не самая лучшая затея.