Всего лишь сон

Неужели это все из-за тех встреч? Ведь такое было со мной впервые: я снова и снова возвращаюсь в то место, более того: я хочу туда вернуться, к тому же он… тот парень тоже знает, что все, там с нами происходящее – всего лишь сон.

Так что же происходит, мать твою?!



Ей хотелось поехать дальше от дома, чтобы уволить себя от встреч с продавцами или просто соседями в своем районе. Иногда даже обычное пожелание доброго дня, услышанное не в то время, может вывести из себя. Особенно, когда ты и без того уже стоишь на пороге «себя», приготовившись к выходу.

Автобус? Почему бы и нет.

День стоял ясный, на улице было много гуляющих людей: счастливчиков, не обремененных работой в такую прекрасную погоду. Причины, по каким Меган и сама не была на работе, были настолько ужасны и неприятны, что вместо всего того, что с ней сегодня произошло, она бы с радостью провела этот день на работе.

Ей хотелось пройтись. Выйдя из автобуса наугад, она поняла, что раньше здесь не бывала. А еще она чувствовала, как от нее пахнет мышами (даже если это было не так), потому ей лучше проветриться во всех смыслах этого слова.

Она прошла мимо милого кафе: витрина была отделана деревом, покрашенным в цвет кофе с молоком, над входом и столиками, что стояли на улице, нависал тканевый козырек в бело-коричневые полосы. Атмосфера однозначно была приветливой и располагала к тому, чтобы зайти и выпить чашечку ароматного кофе. Но Меган все же хотела пройтись. Потому, отметив всю привлекательность данного заведения, она прошла мимо, свернув в парк, где она планировала купить мороженое и присесть с ним на первую попавшуюся свободную скамейку.



Он допил свой кофе, положил под чашку чаевые, посмотрел на часы: обеденный перерыв вот-вот закончится. Выйдя из кафе, он мимолетно бросил взгляд в сторону парка, напротив которого и располагалась кофейня. На секунду ему подумалось, что там его кто-то ждет, но здравый смысл был куда сильнее всяких там предчувствий, потому ноги сами зашагали в другую сторону.



«Представляешь, я лишилась двух зубов, а еще у меня в квартире завелись мыши. Много мышей. О-очень много мышей», – Меган написала сообщение подруге после того, как сперва поинтересовалась состоянием ее дел. Люси тут же набрала Меган, но та сбросила вызов, написав в ответ: «Не могу сейчас говорить».

Конечно же, она могла, но не хотела. Хотела она чего-то совсем иного, хотя и не понимала, чего именно. Люси, разумеется, тут же начала активную переписку, сочувствуя Меган и выпрашивая, почему и из-за чего все это произошло.

Меган не знала, что ей ответить. Почему с ней это происходит? Она сама бы не прочь задать этот вопрос тому, кто сможет дать на него ответ. Мимо прошла старушка с несколькими тоненькими шнурками, идущими от ее левой руки. Меган бросила ей вслед короткий взгляд и разглядела, что шнурков было три, и были это вовсе не шнурки, а поводки, которые крепились к миниатюрным шлейкам трех собачонок какой-то карманной породы. Меган скупо улыбнулась.



Домой она возвращалась под светом фонарей. Не спеша. Она знала, что сейчас в квартире ее ждут десятки мышеловок, которые, Меган надеялась, уже выполнили свое предназначение. Но вдруг не все грызуны попались? На утро тот высокий мужчина в белом костюме должен проверить состояние этих ловушек и поставить новые. Но если мыши снова будут ползать у ног Меган, залезут под ее одеяло? Она изо всех сил старалась не думать об этом, но у нее ничего не выходило. Дурные мысли надо отбросить в сторону, ведь скоро ей нужно будет уснуть, и неизвестно, что ее поджидает во сне.

Джеймс Блонд довольно замяукал, когда хозяйка закрыла за собой дверь. Запах от грызунов никуда не делся, да и не мог: Меган так и не вымыла квартиру. Она попросту сбежала из нее.



«Да, безусловно, – напишет она на следующий день, – бывали случаи, когда я не запоминала то, что мне снилось, но на утро все равно обнаруживала следы активности моего измерения М.

Но это…

Я проснулась оттого, что услышала шоркающие звуки за своей дверью. Я готова была к звукам, что издавали грызуны, что остались непойманными, но, если бы это исходило от грызуна, то я бы не хотела с ним встретиться. Ловушек такого размера у меня не было. Хотя я и вовсе ни с кем в своей квартире не хотела встречаться в ночное время суток. Здесь должны быть двое: я и мой кот, который тоже навострил уши в сторону двери. Мы были не одни.

Блонд зашипел, прижал уши. Я тщательно ощупала себя и осмотрела комнату – нет, я уже не спала. Но что-то снова проникло в мою реальность. Что мне только что снилось? О чем был сон? – я не могла вспомнить. Хотя понимала, что, вероятнее всего, мне снилось то, что сейчас шоркало у меня за дверью.

Я подошла к двери, вооружившись настольной лампой (ну и глупость!). Шаг – шорканье, шаг – шорканье, шаг – шорканье. Там кто-то ходил и что-то за собой тащил. Вызвать полицию? Но вдруг за этой дверью ходит древний ящер, который тащит за собой свой хвост, или прокаженный, за которым волочится его почти полностью отпавшая рука. Квартира закрыта изнутри, то есть, по мнению полиции, что бы там ни было, это что-то могла впустить только я.

Я волновалась не столько за себя, сколько за кота. Что будет с ним, если то существо, которое сейчас бродило по моей квартире, убьет меня? Найдет ли оно Блонда? Если нет, что станется с котом после моей смерти? Его заберет Люси? Или, что еще хуже – моя мать?

А если существо убьет и его?

И тут я поймала себя на мысли, что о благоприятном исходе для себя я уже и не думаю. Я была уверена в провале.

В карман наспех накинутого халата я положила телефон, дождалась, когда шорканье немного отдалится от двери, ведущей в мою спальню, и тихо вышла, закрыв кота в комнате.

То, что я увидела, я уже мельком видела несколькими часами ранее. В парке. Только теперь все выглядело куда хуже. Мой извращенный, больной мозг, мое повернутое подсознание на славу поиздевалось и надругалось над ними и изрыгнуло в реальный мир.

Запах разложения ударил мне в нос, когда я, закрыв спальню (в надежде так обезопасить мистера Блонда), насколько возможно бесшумно побежала в сторону входной двери. А на моей кухне бессмысленно бродила старушка с тремя поводками. Нет. Это не могла быть она. Не более двенадцатью часами назад я видела ее собачонок живыми и здоровыми, а сейчас от их обезображенных маленьких телец по моей квартире везде остались смердящие, гнилостные разводы. Да, определенно, эти карманные собачки были мертвы уже очень давно. Это внушило мне надежду, что я не навредила старушке из парка, а создала новую, выгуливающую в моей квартире трех своих дохлых мини-псов.

Проблема с мышами тут же ушла на второй план. И даже дальше.

Видимо, двигалась я не достаточно тихо, потому что пожилая, седая женщина с дохлятиной вместо карманных собак, резко повернула голову в мою сторону.

Я едва не потеряла сознание от страха. Глаза ее были белыми. Сперва я решила, что они были неживыми, но позже поняла, что женщина была слепа. Она открыла рот, чтобы что-то мне сказать, но не смогла, потому что на месте ее языка шевелился едва заметный обрубок. Она протянула в мою сторону правую руку, левую же не смогла поднять из-за тяжести вонючего гнилья, висевшего на трех шлейках. Я судорожно принялась открывать входную дверь, и, как это принято, дрожащим пальцам замок поддался не сразу.

Старушенция что-то мычала, направляясь в мою сторону.

Сейчас я не могу передать тех эмоций, того первобытного страха, того ужаса, какой я испытала в тот момент. Я боялась, что умру от разрыва сердца.

Захлопнув за собой дверь и провернув ключ трижды, я, стоя в коридоре, вслушивалась в бессвязное мычание старой женщины с мертвыми собаками. И тут я посмотрела на ситуацию ее глазами. Ее белыми, невидящими глазами: она никогда не существовала, ее никогда не было, она подобна новорожденному, который впервые увидел свет, но и его она не видит. Я представила, если бы ожила любая дорогостоящая картина Пабло Пикассо: что бы тот персонаж сказал своему создателю? Поблагодарил бы? Едва ли.

А если, все же, это та самая старушка из парка? Тогда все обстоит еще хуже.

Как бы там ни было, у меня не было выбора. Я вызвала полицию.




Они решили, что старуха выжила из ума и сбежала из дома, прихватив с собой (или украв их) трех собачонок, которых собственноручно убила, не снимая с них шлеек. Судя по увечьям (отрезанный язык), над ней когда-то жестоко издевались. В целом типичная (не совсем, но все же типичная) картина: старики сходят с ума, уходят из дома, могут забрести в чужие дома, могут нанести другим вред, могут пораниться сами.

Лучше бы мыши.

Я схожу с ума. Что потом? Джек-Потрошитель? Серийный убийца, что сидит в ближайшей тюрьме? Более древние персонажи или вовсе: выдуманные?

О, Бог мой, зачем я об этом думаю? Ведь вчера, в парке, я даже не видела лица той старухи. Но ночью…

В такой ситуации лоботомия не выглядит чем-то бесчеловечным.





Глава 5




Фотографии неизвестной старухи постоянно мелькали на местных телеканалах. Никто не отзывался. Ни один человек, который мог знать ее. Потому, что ее никто и не знал. Она сама себя не знала. Она не существовала в этом мире ранее, ее никогда не было до той ночи, пока она не очутилась в квартире молодой тридцатилетней женщины со странной особенностью: оживлять свои сны, даже если она их и не помнит. Она – зачатый непорочным зачатием плод больного сознания этой молодой женщины, изо всех сил пытающейся не казаться сумасшедшей. Не казаться и не быть ею. Такой страшный, хотя и не подтвержденный диагноз сама себе и поставила Меган.

Вонь и грязь от дохлых собак были вымыты, все мыши выловлены. Парочку даже поймал Джеймс Блонд, следуя заложенным в его в пушистой оболочке голову внутренним инстинктам. Результаты своей охоты он, как и положено, принес хозяйке на подушку.

Запасные подушки у Меган заканчивались.



Она снова вышла на работу. Все сочувствовали ей в связи с потрясением, которое она получила, обнаружив в своей квартире престранную старуху. О нашествии грызунов и двух выпавших зубах Меган старалась никому не рассказывать. Спала она мало, урывками. Каждые сорок пять минут в период с одиннадцати вечера до семи утра звонил будильник: пятнадцать минут были отведены на процесс засыпания и тридцать на то, чтобы погрузиться в сон. Лишь погрузиться, не успев никого оттуда извлечь в этот мир. В такие короткие промежутки Меган даже не мечтала встретить его, того самого молодого человека из кафе. Хотя и думала об этой возможности. Желала ее. Отчаянно желала. Пускай даже потому, что она устала от тех сюрпризов, что преподносили ей ее сновидения.



«Пускай это будет последняя запись в этом дневнике. Я не знаю, в чем причина, но я больше не буду ничего здесь записывать. Возможно, когда я описываю свой сон на бумаге, то погружаюсь в него повторно, даже глубже, потому сознание и отбрасывает меня на нижний уровень.

С меня хватит.»

Она поставила точку, закрыла дневник и легла спать.

После она откроет его лишь единожды, чтобы записать свой последний сон.



– Рад видеть, – сказал он, – я скучал.

Меган удивленно оглянулась, затем впервые за долгое время на ее лице расплылась улыбка.

– Наконец-то, – сказала она. – Я, наверное, тоже скучала… Я не знаю.

Но она знала. И он знал.

– Как дела? – спросил он, попутно улыбнувшись официантке, которая принесла два стакана с кофе.

– Паршиво, – призналась Меган. – Просто невообразимо плохо.

– Что случилось?

– Ты знаешь, почему мы видимся здесь? – она пристально посмотрела на него.

– Мы снимся друг другу? – риторически спросил молодой человек.

– Да, пожалуй, снимся, – Меган перевела взгляд в несуществующий предмет в центре стола.

– Так все же, в чем дело?

– Хочешь, я расскажу тебе секрет? – она отодвинула кофе и проигнорировала десерт, который поднесла официантка. – Я никогда этого никому на прямую не говорила. Родителям – да, но они не желали этого признавать и понимать. Потому я всю жизнь это держу в себе.

– Ты – лесбиянка? – он еле заметно хихикнул.

– Нет! – возмутилась Меган. Но потом рассмеялась.

– Вот, ты улыбаешься!

– Да, улыбаюсь, – она наклонила голову вниз. – Знаешь, будь я всего-навсего лесбиянкой, в моей жизни было бы гораздо меньше негативных событий. Нет, я не лесбиянка. Просто… – она набрала полную грудь воздуха. Несуществующего воздуха в несуществующем мире снов. – Просто мои сны воплощаются в реальность. – Она нарочно замолчала, ожидая, что эта пауза породит расспросы. Расспросов не было, и она продолжила. – Обычно то, что я вижу во сне, так или иначе влияет на мою реальную жизнь. И далеко не всегда положительно.