Всего лишь сон

– Значит, все-таки наши встречи несут в себе определенную степень реальности?

– Да, – сказала Меган. – Я знаю наверняка, что ты – реальный. И это место, скорее всего, тоже реально.

– Так может мы встретимся в нем в настоящей жизни, когда проснемся?

Меган задумалась. Особый романтизм от этих встреч по другую сторону жизни ее вполне устраивал, к тому же она не любила подпускать к себе близко людей. Даже с Люси она держала определенную дистанцию. Но он хотел большего. Он хотел войти в ее жизнь новым, реальным другом. Он. Кто – он?

– Вернемся к знакомству? Как твое имя? – спросила она.

– А это важно?

– Нет, если задуматься. Нет, – сказала Меган. – Но все же я хочу его знать. Судя по тому, что мне ты видишься парнем, которому не может быть больше двадцати лет, встречала я тебя давненько. И мимолетно.

– А откуда ты знаешь, какой ты видишься мне? – он ухмыльнулся и сделал глоток кофе.

И действительно. Меган думала только о том, как эту ситуацию воспринимает она, и даже на мгновение не задумалась о том, какой видит ее собеседник. Вечный, неконтролируемый человеческий эгоизм, вынуждающий смотреть на мир только своими глазами. А что, если перед ним сейчас сидит восемнадцатилетняя девушка? Какая она? Человеку всегда сложно вспомнить свое отражение в зеркале, он не знает, как выглядит. Что уж там говорить о своей внешности двенадцать лет назад?

– При следующей встрече мы познакомимся, договорились? – прервал он ее размышления.

– Ты это уже говорил, хотя я не против очередной отсрочки. Но почему не сегодня?

– А что это изменит?

– Если по существу, – сказала Меган, – то ничего.

– Зато так мы будем еще больше ждать следующей встречи.

Я и так ждала! Предыдущие сны меня чуть было в лепешку не размазали!

– Возможно, – ответила она.

– Ты боишься показать эмоции и чувства, верно? Ты боишься признать вслух то, о чем думаешь.

– А ты – нет?

– Здесь? А зачем? Мы же даже не разговариваем на самом деле! Чего стесняться?

Меган задумалась. Кто из них был психологом? Она точно не училась с ним на одном факультете?

– О, нет, – сказала она, прикрывая руками уши, – будильник…

– Уже?

– Долго объяснять. Прости. Спасибо за кофе…



Спасибо за кофе?! – подумала она, открыв глаза. – Не могла придумать что-то более оригинальное? Он ведь даже не платил за него.

Впервые за длительный промежуток времени она улыбалась, проснувшись ночью.

До финального пробуждения ей оставалось немногим больше трех часов. Сделав пару глотков воды, Меган снова легла в постель. Кот лежал рядом. Заснуть она не могла. Время, отведенное ею самой на процесс засыпания, уже вышло, приближая звонок следующего будильника. Волнение странным комком сжималась в груди, заставляя сердце биться чаще.

– Тахикардия, – шепнула она сама себе. Но потом, секунду подумав, добавила: – Или мне слишком сильно нравится этот парень.

Так до конца и не признав, что новые чувства, которые она испытывала, сильнее простой симпатии, она все же заснула после очередного сигнала.



Было темно. На ней была ее шелковая пижама цвета слоновой кости. Босые ноги неприятно вдавливали влажную, холодную почву, мелкие камешки и обломки веток впивались в кожу. И запах. Эта всепроникающая вонь. За ее спиной кто-то был. Нет, не непосредственно за спиной, но там, в чаще, в метрах двухстах от ее продрогшего тела притаилось нечто, явно неизлучающее доброжелательность.

– О нет, снова… – подумала Меган.

За ней был лес: мрачный, темный. Он словно кричал ей: «Шагни назад. Можешь даже не оборачиваться. Шагни назад, и я поглощу тебя навсегда. Зачем тебе просыпаться? Оставайся со мной. Ты это заслужила. Ты не такая, как остальные».

Меган бросилась бежать вперед. Нечто преследовало ее, уменьшая расстояние между ними. Грязь становилась все жиже, ноги проваливались в нее по самую щиколотку. Это не могло не пугать.

«Все же тахикардия», – не без ироничной улыбки отметила для себя Меган и упала в воду. Она упала так, как падает ребенок, который слишком быстро куда-то бежал: вытянутые вперед руки плашмя ударились о грязную, холодную, казалось, сгущенную жидкость, ноги задрались вверх, а лицо полностью погрузилось в темноту воды, которая тут же заполнила все открытые отверстия. Пытаясь принять вертикальное положение, Меган никак не могла нащупать дно. Барахтаясь, она коснулась рукой чего-то скользкого и мягкого. Паника все же овладела ею.

Откуда-то доносилась мелодия. Знакомая до боли. Трель. Но в воде звуков с поверхности почти не было слышно, к тому же из-за хаотичного движения Меган отчетливо могла слышать только свое сердцебиение. Однако трель не смолкала. Настойчивая мелодия, которую по утрам ненавидит все человечество. Она все звучала и звучала, а Меган все не могла сделать вдох. Она все еще была под водой. Открыв широко глаза и уставившись ними в мрачную глубину, она на мгновение возобладала своим телом и, так и не найдя безопасной опоры, оттолкнулась от воды, выровняв свое тело вертикально. Как только ее голова оказалась над водой, а легкие наполнились несуществующим воздухом, она четко услышала звук будильника.

Во рту был противный вкус болотной тины, с волос капала вода на голые грязные ноги, которые Меган свесила с кровати на пол, шелковая пижама приобрела грязный коричнево-зеленый оттенок. Белоснежный кот брезгливо принюхивался к хозяйке на расстоянии, не желая близко подходить к ней.

Склонившись над раковиной, Меган высморкалась зеленой, вонючей жидкостью. Не снимая пижамы, она забралась в душ, включила воду, села и заплакала. Подобное раньше с ней не происходило, а если и были единичные случаи, то они были скорее исключением из правил. Она стянула шорты, затем спустила поочередно бретели топа и тоже сняла его через ноги. Волосы ей пришлось мыть трижды, чтобы избавиться от запаха.


Она стояла под душем, пока не зазвонил следующий будильник. Плакать Меган больше не могла. Мокрыми ногами она ступила на пол, когда вышла из душевой, оставив на мягком коврике глубокие и чистые отпечатки своих ног рядом с грязными отпечатками пальцев (ведь пробиралась она в душ на носочках). Замотавшись полотенцем, она пошла в спальную и отключила сигнал. Постель была безнадежно испачкана. А подушка… Пора все же пополнить запас подушек.

Меган села на чистый край кровати. Теперь к ней смело подошел мистер Блонд.

– Я схожу с ума, так ведь, Блонди? – она погладила кота. – Раньше такого со мной не было. Что это? Что-то происходит с моей головой, что-то неладное. И все после того… свидания? Я чокнулась. Да, я знаю, что все чувства и эмоции – это химия, происходящая внутри нас. Эта химия повлияла на мои сны? Если подобное случалось бы и раньше, я не дожила бы и до двадцати лет, не то, чтобы до тридцати. Да? Что ты молчишь?

Но Джеймс Блонд не молчал. Он довольно мурчал и делал вид, что внимательно слушает, что ему говорит хозяйка.

– Ладно, здоровяк, – сказала, поднимаясь, Меган, – идем, поспим оставшиеся пару будильников в гостиной. Не уверена, что это хорошая идея, но другой у меня нет.

Она взяла кота и вышла из спальной, продолжая рассказывать ему о том, что та мерзкая штука, которая пряталась за ее спиной во сне, ее немало напугала, и что он, ее белый, пушистый защитник, должен сейчас непременно оберегать хозяйку и будить ее, если почует беду.

Но мистер Блонд не мог знать всего, хотя, определенно, видел и знал куда больше обычного человека, впрочем, как и все остальные коты.





Глава 6




Меган хотела с головой погрузиться в работу, но усталость от недосыпа брала над ней верх. Когда ты работаешь один, пускай даже сидя в офисе, и процесс работы выполняется тобой в одиночку, ты можешь сконцентрироваться или же наоборот на секунду позволить себе отвлечься и углубиться в свои размышления о жизни. Но когда твоя работа – это люди, к тому же люди, которых ты должен чему-то обучить, уйти в себя незаметно от остальных не получится. Взять отпуск? И что же написать в заявлении? Примерно следующее: «У меня едет крыша, потому что, кажется, я испытываю некие чувства к молодому парню из моих снов, который на самом деле не такой уж и молодой. В связи с этим моя психика не выдерживает, а подсознание то и дело погружает меня в кошмары, которые я неведомым мне образом материализую в наш мир, а это уже, знаете ли, чревато всевозможными негативными последствиями…»

Нет, так она сказать не могла. Поэтому, улыбаясь, она максимально задействовала весь свой интеллект, чтобы не допустить ошибок в лекции. Обычно, работая, Меган всецело погружалась в тему, о которой говорила, и для нее кроме ее студентов в тот момент ничего и никого больше не существовало. Теперь ей постоянно казалось, что за ее спиной смердящим дыханием дышит то нечто, которое желает погрузить ее в сон навсегда, но на ряду с этим ощущением она не могла не думать и о «нем».

Странные и новые для нее чувства.

Покупая кофе в картонном стаканчике, Меган тут же вспомнила о том кафе и о кофе в стеклянном стакане. Как бы она не старалась, у нее не получалось не думать о сне, который она хотела бы воплотить в реальность. Хотела, но не признавала этого. Боялась. Сидя на диванчике, она обдумывала, что бы выбрала, представься ей такой выбор: встретить «его» в реальной жизни или навсегда избавиться от своего дара, от своего проклятия. Спроси ее об этом еще пару месяцев назад – она бы отдала все за то, чтобы спать спокойно. Но теперь, несмотря на все свои кошмары, Меган не была в этом уверена. По крайней мере, пока.

От Люси пришло сообщение с предложением сходить в кино. «Ни фильмов, ни книг… Ничего, – прошептала Меган, набирая сообщение с совершенно иным текстом, – хватит с меня и того, что придумывает мой воспаленный мозг. Чужие фантазии мне уж точно ни к чему». В ответ Меган предложила Люси сходить в кафе после работы. «Я знаю отличное место, – написала подруга. – Я заеду за тобой в шесть часов, подъеду к университету».

Меган взглянула на часы: четверть второго. Ждать встречи с Люси предстояло несколько часов. Ей нужна была эта встреча, хотя Меган и не хотела ее. Лишь бы Люси снова накануне не посещала докторов или хотя бы не рассказывала об этом, как было в прошлый раз с дантистом.



Люси приехала за пятнадцать минут до назначенного времени, Меган уже ждала ее на стоянке при университете. Сама она за руль в последнее время садиться не хотела.

– И что это за место? – спросила она, сперва поцеловав подругу в щеку (странный ритуал, который приходилось соблюдать ради Люси вне зависимости от собственного желания).

– Уютное и милое кафе, тихое, спокойное место, – сказала Люси, – тебе наверняка понравится.

– Я не бывала там раньше?

– Со мной точно нет, – девушка рассмеялась, – а без меня, как мне кажется, ты никуда и не выходишь.

Меган хотела было возразить, но передумала: Люси была права. Вот она – основная черта, объединяющая всех интровертов: они не любят бывать в людных местах, а выбираются туда крайне редко и исключительно в узкой компании, зачастую одной и той же. Меган могла обвинить свою неординарную способность в том, что ей приходилось вести такой затворнический образ жизни (за исключением работы, разумеется), но это была бы ложь. Она получала удовольствие от того, что после работы ехала домой и проводила вечера в обществе, состоявшем исключительно из белого, пушистого, толстого кота и ее собственных мыслей.

– Я без тебя действительно редко где-то бываю, – сказала Меган. – Разве что с коллегами на празднованиях их дней рождений. Признаться, без особого удовольствия.

– Можешь не объяснять, я тебя знаю, – рассмеялась Люси.

«Знаешь? – подумала Меган. – Едва ли. Я и сама себя не знаю. Со стороны, может быть, и виднее, но по обложке книгу не читают, особенно если у этой книги нет названия».

– Ты меня знаешь, как никто, – улыбнулась в ответ Меган. – Да, тихое место – именно то, что мне сейчас нужно.

– Людно там бывает, но в основном в обеденное время. Вечером кофе пьют либо дома, либо на работе, засидевшись дольше положенного. Но большинство предпочитает пиво. А там его нет.

– Тут ты права, но это ведь не про нас, – сказала Меган.

Алкоголь она не пила совсем, а пробовала его лишь единожды. Было это на одной из студенческих вечеринок, на которую Меган пошла вместе с Люси исключительно для того, чтобы поддержать подругу. Там были абсолютно все, кто только мог прийти, ведь не прийти означало добровольно записать себя в лузеры. Меган такая перспектива ни капли не смущала, но она хотела учиться и учиться хорошо, а для этого следует изучить, кто будет находиться в твоем окружении ближайшие годы, и от кого стоит держаться подальше.

В тот вечер она так и не узнала, кто из ее многочисленных недоброжелателей вручил ей стакан с коктейлем, в который был добавлен алкоголь. До того Меган спиртные напитки не пила ни разу, и, поверив на слово, что коктейль «чистый», сделала несколько глотков, решив, что немного горечи придает концентрированный сок, смешанный с чем-то еще.

Нет, она не опьянела. Мимолетное помутнение перед глазами прошло достаточно быстро, потому что желудок Меган не был пустым, да и в тех двух глотках коктейля алкоголя было слишком мало. Но этого хватило, чтобы настоящее опьянение пришло к ней позже во сне.

Вечеринка продолжилась тогда, когда многие из тех, кто приходил на нее в настоящей жизни, уже крепко спали. На утро их ожидало сильное похмелье. Для кого-то оно было первым, а кто-то и вовсе полночи преклонял колени перед унитазом. А для Меган вечеринка продолжалась. И она пила. Много пила. Куда больше, чем выпила на самом деле. Но ведь для нее все, происходящее во сне и есть на самом деле.

Ее никто не заставлял. Вечеринка проходила так, как того хотела тайная, темная сторона Меган, только без реальных зрителей: она веселилась, пела, танцевала, сбрасывала с себя майку на тонких бретелях. И много пила. Настолько много, что ее вырвало прямо в постели, из-за чего она чуть было на захлебнулась собственной рвотной массой. Люси, которая жила с ней в одной комнате, пришла в ужас, когда увидела и услышала, что происходило с Меган.

– Ты же совсем не пила, – сказала она потом, помогая Меган с бледно-зеленым цветом лица поменять постельное белье и вымыть пол.

– Да, не пила…