Всего лишь сон

– Но они умерли, когда были здесь, во сне, – ребенок выглядел очень убедительным, – они навсегда остались здесь. Им страшно и одиноко.

– Я не помогу им, – Меган продолжала стоять, несмотря на то, что девочка изо всех сил старалась тащить ее за руку.

– Ты должна остаться, Меган! – девочка продолжала повышать голос. – Это и твой дом тоже.

– Я не умерла, – она замотала головой, – и уж тем более я не хочу умирать во сне. Нет-нет-нет… Пусть лучше меня собьет машина или я подавлюсь соленым орешком, но я не хочу умирать во сне. Я не хочу доставаться ему.

– Тогда бежим! – девочка дернула, что было сил, и в тот момент Меган почувствовала запах разложения, который усиливался за ее спиной. Выхода не было – они побежали в сторону кирпичных катакомб.

Меган на ходу изо всех сил щипала себя за щеку, зная, что проснется потом с маленькими синяками. Если проснется. Но она все никак не просыпалась.

Поднырнув под затопленный невысокий арочный вход, они оказались в большой темной комнате. Запах разложения сменился запахом сырости, но воды под ногами больше не было: во сне текстуры меняются непредвиденно и незаметно для глаза. Комната напоминала старый, заброшенный подвал, стены были отделаны темным кирпичом. На одной из них висело множество фотографий. Детских фотографий.

– Кто все эти дети? – спросила Меган, разглядывая изображения.

– Это все, кто здесь… обитает, – девочка произнесла эти слова немного невнятно.

– Ты хотела сказать «живут»?

Девочка закивала в ответ.

– Они сами не смогут выбраться. Они там, – она указала пальцем в темноту, куда, уходил коридор или туннель из этого подвала.

– Ну уж нет, – замахала руками Меган, наконец высвободивши одну из рук из холодной ладони девочки, – я туда не пойду. Мне и так предстоит проснуться с мокрыми ногами и колотящимся сердцем. И я не собираюсь оставаться здесь.

– Ну как же дети?.. – девочка готова была расплакаться.

– Как тебя зовут? – спросила ее Меган.

– Анна, – сказала та.

– Ты одна из них?

– Я… я не знаю. Но здесь нет моей фотографии.

– Ты спишь? Или ты умерла? Или тебя никогда не было?

Анна задумалась.

– Я была, – неуверенно сказала она, – была. Но это неважно. Я знаю, что там – дети, и они ждут тебя, ждут, чтобы ты поиграла с ними, чтобы ты помогла им освободиться. Они лежат. Понимаешь, Меган? Они лежат!

– Я не пой-ду к ним, – сказала Меган грубым голосом, произнося по слогам.

– Но они не смогут сами… Их закопали! – девочка зарыдала.

– Да потому что они мертвы! – закричала Меган. – Я не поднимаю мертвых, я не могу повлиять на загробную жизнь! Мне очень жаль, что твоих друзей нет среди живых, что они застряли здесь, умерев во сне, но я ничего не могу с этим поделать!

– Посмотри на них, – Анна подошла к фотографиям на стене, – этот мальчик уснул от чадного дыма и не проснулся, эта девочка спала в детском автокресле, когда их машина попала в страшную аварию, а эта – болела… Ты не можешь их оставить.

– Могу. И оставлю. Мне надо проснуться, – уверенно сказала Меган.

– Знаешь, мне кажется, – снова заговорила Анна, о чем-то задумавшись, – у меня завтра в школе четыре урока. А сейчас мне очень страшно. Я хочу плакать. И я хочу к маме. Это же кошмар, правда, Меган? Мне снится кошмар?

– Да, дорогая, кошмар, – Меган обняла девочку и только тогда поняла, что ладошка у той была холодная от того, что в этой комнате сыро и холодно, а вовсе не от того, что малышка мертва.

– Что это? – спросила Анна, услышав шум в том самом темной углу.

– Я не знаю, – сказала Меган.

– Это те самые дети! О, нет, Меган! Что я наделала? Зачем я сюда пришла? Что за глупый сон? Они все-таки могут вставать! Им не нужна помощь! Они меня обманули! Почему все так странно? Почему во сне так странно?

– Потому что все это – неправда, этого нет на самом деле, – пыталась успокоить ребенка Меган, хотя приближающийся шум пугал не на шутку и ее саму. Казалось, это бегут огромные крысы, шкрябая стены и даже потолок туннеля своими мерзкими мокрыми лапками. – Послушай, Анна, – Меган присела рядом с девочкой, – ты должна проснуться. Немедленно. Ты простишь меня, если я тебя не сильно ударю?

– Я от этого смогу проснуться? – спросила та.

– Да, сможешь, а когда проснешься, что есть силы зови маму! Хорошо?

Девочка одобрительно закивала головой. Меган какое-то время потерла ладонь об ладонь, все не решаясь ударить ребенка, а потом «одарила» девочку громкой пощечиной. «Она же не проснется с синяком на щеке, для нее это лишь кошмарный сон», – решила для себя Меган.

– Ай! – вскрикнула Анна и стала растворятся в воздухе. – Больно! Прощай, Меган! МАМА!!!

– Прощай, – шепнула Меган, но вместо девочки перед ней уже была каменная сырая стена. Звуки приближались. Теперь уже было похоже, что кто-то ползет на четвереньках по мокрому полу, то и дело хлюпая руками по воде.


– Просыпайся, просыпайся, – твердила себе Меган, – ну же, давай. Еще не хватало увидеть то, что оттуда приближается. Давай-давай, просыпайся!

Она щипала себя, била по щекам, как била девочку. Но все не просыпалась. Она повернулась лицом ко множеству фото детей на стене.

– Меган… – послышался хриплый, картавый голос из-за спины.

Ей хотелось расплакаться, но она сдерживала себя из последних сил. Вена на лбу набухла, кулаки то сжимались, то разжимались, зубы стучали без умолку.

– Убирайся вон, – проговорила Меган, не оборачиваясь.

– Останься с нами, – повторил голос, – здесь твое место, здесь твой дом.

– Нет, нет, нет! – Меган замотала головой.

Шум все приближался.



Однажды ей пришлось иметь дело с сумасшедшим человеком. С женщиной. Еще пару столетий назад ей был бы поставлен диагноз «истерия», была проведена лоботомия, и больная доживала свой век, сидя на больничной койке со стекающей слюной и с лишенным всяких эмоций взглядом, неизменно направленном в одну и ту же стену. Но в наше время у пациентки стоял вполне обычный для психиатрии диагноз: шизофрения. Женщина была уверена, что ежедневно убивала нехороших людей, тем самым очищая от них мир. Она вела дневник, записывая туда свои «действия», находясь на самом деле в одиночной палате психиатрической клиники. Доктора, наблюдавшие ее, единогласно сошлись во мнении, что данную пациентку ни при каких условиях нельзя допускать в общество. И хотя доказательств реальных убийств, совершенных ею, не было, ее изощренная фантазия – яркое доказательство того, что этот человек способен на все.

Меган училась не на психиатра, а на психолога, но воочию увидеть психически больного человека она была должна. Находясь под успокоительными препаратами, пациентка вела дневник, свято веря, что описывает в нем события минувшего дня. Когда же действия препаратов заканчивали свое действие, женщина хваталась руками за голову, словно испытывала сильную боль. Доктора уверяли, что это не так, что ее поведение – просто неумение организма здорово функционировать без сторонней помощи. Он не справляется и начинает саморазрушение, а именно: крики, биение головой о стены, вырывание волос из головы.

И Меган видела это. И это было страшно. Поведение той несчастной очень впечатлило ее. Ей стало искренне жаль ту женщину.

– Ей не помочь, – сказал лечащий врач, заметив сожаление в глазах юной студентки, – все, что мы можем сделать для нее – это обеспечивать ее блокнотами и карандашами для записей своих фантазий. Страшных фантазий. И делать это следует весьма осторожно, потому что в своих мемуарах она уже «убивала» людей ручкой.

Психолог может «вправить мозги», но психиатр излечивает душу. И чаще – неудачно.



Подобно той сумасшедшей, Меган, находясь в своем, ином от обычного, мире, держала себя руками за голову и раскачивала ею из стороны в сторону.

– Меган…

– МАМА! – она закричала, как пару минут назад кричала Анна.



Неизвестно, слышали ли ее крик соседи, но кот чуть было не подскочил на месте. Его глаза тут же округлились, пытаясь навести резкость и в темноте разглядеть беспричинно орущую хозяйку, уши он отвел назад.

– Мама, – повторила Меган тихим голосом.

Она осмотрелась по сторонам, словно не веря, что находится в своей постели.

– Мистер Блонд, иди ко мне, – она потащила кота ближе к лицу, – я думала, что уже не увижу тебя.

На всякий случай Меган заглянула под одеяло: шелковая пижама: майка и шорты, цвета слоновой кости, белые хлопчатобумажные носки. Никакой грязи, никакой вони.

– Это был всего лишь сон, – устало улыбнулась она коту и снова легла на подушку.

До утра она больше не спала.





Глава 7




Николас.

Его звали Николас. Ник. Так проще. Так ближе. Ведь они уже хорошие знакомые. Верно?



Меган не хотела обдумывать очередной плохой сон, к тому же он еще неплохо закончился: она не получила травм, сердце быстро вернулось в здоровый ритм, постель чистая, гости из несуществующего мира ее квартиру не посетили. Все не так мрачно, как могло бы быть. А еще она там встретила девочку. Живую девочку. Наверняка такую же живую, как и Ник. И это хорошо, потому что она, кажется, смогла защитить малышку от их совместного кошмара. Она помогла ей проснуться. Меган искренне надеялась, что маленькая Анна не обладает такой же способностью, как и она сама, и на утро не обнаружит на своей щеке синяк от пощечины. Но на самом деле не синяк был причиной такой надежды, просто Меган никому не желала владеть этим «даром».

Кот поглощал паштет из тунца, который почему-то стоит дороже свежего мяса этой рыбы. За утренним кофе Меган снова проводила анализ своих ночных приключений, обдумывала, чем они могли быть вызваны, в очередной раз безуспешно пыталась найти рациональное и научное объяснение своему феномену. Не находила. Ник – первый случай в ее жизни, когда человек, который присутствует в ее сне, сознательно общается с ней, зная, что все это – сон. Анна – второй такой случай. Меган была уверена, что Анна не просто приснилась ей. Да, у них был совместный сон. Но после встречи с Николасом это вряд ли могло быть совпадением.

– Странности да и только, – сказала Меган довольному завтраком, облизывающемуся коту.

В последующие пару дней ничего опасного, страшного или же наоборот, приятного, Меган не снилось. Обрывки недосмотренных снов, не несущих в себе никакого смысла, никакой опасности. Чтобы так и продолжалось, Меган хотела прописать себе успокоительные, чтобы негативные мысли не проникали в ее сны, но большинство из них оказывали такой для нее нежелательный седативный эффект. Однако пока не было кошмаров, не было и свиданий в том уютном кафе. Меган колебалась: не поехать ли в то место снова, только без Люси? Вдруг там будет Ник? Но у нее было слишком много работы, и ее это радовало: встретиться с ним, кажется, она еще не была готова.