Восприятие Яна

После смерти родителей Исай остался ни с чем и совершенно один. Колледж не предоставил жилья поблизости, а после вообще отчислили за неуплату. Единственным выходом для Исая было отправиться жить в Дальний и устроиться на работу в канализационную службу «Чистые стоки». Попасть из мира, где имелись хоть какие-то отголоски науки и культуры, в низшие слои общества стало для Исая кошмаром наяву. За пять лет жизни среди отбросов общества и антисанитарии он возненавидел всех вокруг. Оброс неврозами, тревожным расстройством и бесконечной депрессией. Жил в холодной квартире, разваливающейся от нескончаемой сырости подземелий, передвигался на старой колымаге с прогнившим кузовом и доживающим свой век гелиевым двигателем. Автомобили с вертикальным взлетом и реактивными электродвигателями были недоступны в Общине, в то время как большая часть Лионы уже давно не нуждалась в дорогах.

От мертвеца воняло. Исай подошёл к большим мусорным контейнерам, которые притаились в самом темном уголке двора. Два бака были переполнены, третий почти пустовал. Исай с отвращением выбросил тело, и оно плюхнулось на ковер из разлагающихся овощей и фруктов. Судя по запаху, там были апельсины. Исая удивила легкость, с которой он изувечил этого мужчину, но это быстро прошло: один из таких отбросов убил его родителей. Он давно не вспоминал о маме и папе, так было проще. Но вот сейчас память снова потревожила его. Однажды, вернувшись после учебы в общежитие, он не застал родителей. Увидел он их в морге, спустя несколько дней. Сначала он взглянул на отца, но у того было изуродовано лицо, и Исай почувствовал облегчение решив, что это всего лишь жуткая ошибка. Потом выкатили тележку соседней камеры холодильника. Он краем глаза увидел синее лицо — мертвое лицо родной матери, и тут же сбежал из этого проклятого места. Он спешил домой, в надежде обнаружить родителей там. Нет, не может этого быть. Чьи угодно родители могли умереть, но только не его.

Память Исая тщательно запирала в ячейках подавленные воспоминания, и он почти не помнил, как выглядели его отец и мать. Остались лишь два размытых белых пятна на черном фоне. Сирота в Общине не нужен ровным счетом никому, здесь вообще никто и никому не нужен. Стражи порядка, что приводили парня на опознание, не стали его разыскивать. Исая выгнали из квартиры примерно через месяц, все это время он выходил оттуда лишь для того, чтобы не умереть с голоду, но тут же возвращался, боясь пропустить момент, когда вернутся его родители. Потом, пережив ночь сильнейшей лихорадки и бреда, он смирился и забрал прах из крематория для малоимущих. Долго слонялся с ним по холодным улицам и молчал. Он надеялся замерзнуть насмерть. Затем он забрел в неизвестную для него часть Первого и забрался на невысокий холм. Он лег на ледяную землю, обнял банку с прахом и уснул. Когда проснулся, почувствовал, что не умрет сегодня. Он выкопал яму, высыпал туда прах и бросил горсть семян, что попались под руку. Он давно не вспоминал об этом холме — память защищала его. И сейчас, едва вспомнив, он тут же растерял эти мысли, споткнувшись о чей-то мешок с мусором на лестничной площадке.

Дойдя до квартиры и закрыв за собой входную дверь, он тут же забыл о происшествии. Теперь его больше интересовал таинственный голос в голове. Да, он понимал, что это означает. Но обращаться к врачам здесь, в Общине… В колонии есть специальное местечко для таких как он. Пусть он и сошёл с ума, но теперь он словно обрёл недостающую часть себя. Наконец, у одинокого и избитого жизнью парня появился всепонимающий друг.

Очередной приступ депрессии. Исай физически чувствовал обреченность своего существования. Мысли о предстоящем дне были холодными и липкими, от них нельзя было избавиться. Завтра вновь идти на работу, в эти зловонные стоки. Пусть лучше завтра не наступит никогда.

Иногда, во время работы, стоя по колено в грязи и нечистотах, Исай возносился мыслями и воображением к другим планетам. Размышлял о том, есть ли еще во вселенной разумная жизнь. А порой представлял, как перед ним выступает симфонический оркестр, и он плавает на поверхности звуковых волн, покрываясь мурашками от гениальности музыкальных творений. Но потом перед глазами вновь появлялся забитый фекалиями коллектор. Где-то рядом коллеги вели свои мерзкие беседы. Их слабоумная манера речи злила его. Хорошо хоть Исай умел постоять за себя, разговаривать с кем-то он попросту не мог: его речь никто не понимал, слишком витиеватой она была для местных обывателей. Выражаться грубо, прямолинейно он не мог, как ни пытался. Так не могло продолжаться.

Несколько месяцев назад Исай задумался о суициде, но оказался слишком слаб, чтобы побороть инстинкт самосохранения — оставшись лежать на кровати с едва порезанными запястьями. Следующая попытка закончилась бесконечной рвотой горькими таблетками и крепким самогоном. Депрессия окутала его вуалью апатии, чтобы лишить воли для самоубийства. «А-ха-х-ха-ха!» — вспомнив, в какой позе остался лежать труп в мусорном контейнере, Исай разразился смехом, который больше напоминал конвульсивный припадок. Он не смеялся пару лет. На этот раз это будет пистолет, должно сработать. Вот только он забыл, куда стрелять.

— В рот, под углом, в мозг, — Исай подпрыгнул, когда услышал эти слова. Голос был холодным и, казалось, безучастным, но что-то было в нем, нечто такое, что заставляло слушать его.

— Кто ты? Почему ты появился в моей голове?

— Не важно. Слушай, — Исай не понимал, как такое возможно, но он не мог не повиноваться голосу. — Самоубийство — плохо, после — хуже. Ты нужен, — Исай слушал, слушал нечто внутри своей головы, сидя на кровати. — Ты просишь помощи. Таких много. Я помогу.

***

Наступило утро, Исай не пошел на работу, как и посоветовал ему голос. Он называл голос Люмиером, так Норсориане в колледже произносили слово «свет». Он был долгожданным светом в его жизни. Сильный и непоколебимый, в противоположность Исаю с его мечущимся рассудком. После ночи, проведенной в беседе, Исай знал, что нужно сделать для обретения счастья. Теперь, под руководством Люмиера, он не пропадет — у него есть великая цель. В машине, в бардачке, всегда лежала старая мятая карта, Исай сходил за ней и продумал маршрут. Его путь лежал к водозабору Восточного озера.



Община — великое творение ученых умов и рабочих рук. Её система водоснабжения была устроена гениально. С западной и восточной сторон, под землю пробивается соленая морская вода. Она поступает в два бассейна через гигантские опреснители: Западное и Восточное озеро. Водохранилища возвышаются над Общиной и с них, как с гор, по искусственным руслам, спускаются реки.

Система обеспечения Общины пресной водой, которую представляла организация «Водозатвор», работала как часы. Не в пример ей, очистные сооружения и канализация, «Чистые стоки», была сборищем тунеядцев. Исаю не составило труда стащить пропуск техника, у которого был допуск для ремонта очистителей опреснительного оборудования. Теперь он мог проникнуть в одно из двух водохранилищ. Так велел Люмиер.

Вечером следующего дня, добравшись до Главного, Исай припрятал машину на парковке торгового центра и на автобусе добрался до восточного водозабора. Он был одет в нелепую форму «Чистых стоков»: грязно-оранжевую в фиолетовую полоску. Исай взял ящик с инструментами, повесил бейдж на нагрудный карман. Люди в автобусе на него даже не взглянули. Им не было дела до неудачника из Дальнего. Но этот неудачник скоро совершит великие дела. Да, у него есть цель.

В стену, за которой непроглядной тьмой покоился океан, вросло многоэтажное здание овальной формы. Исполинских размеров затвор впускал соленую воду прямиком в опреснители. Из здания, по огромным трубам, уже пресная и чистая вода поступала в бассейн, огороженный по периметру забором в уйму человеческих ростов. Зрелище завораживало и впечатляло, ведь за пределы бассейна вода изливалась в виде сотен водопадов, которые становились реками. Особенность общинных рек заключалась в том, что у истока они были широкими, а к устью сужались, пока не исчезали вовсе. Гениальное сооружение, великолепное в своих сложности и простоте, тем не менее, при обзоре с высоты больше напоминало переполненный водой унитаз и неисправный сливной бачок рядом с ним.

Работники разошлись по домам. На объекте оставались только дежурная смена и несколько охранников, служба безопасности по ночам предпочитала охранять границы. Исай заведомо переклеил фотографию в удостоверении — хорошо, что голографические документы до Общины еще не добрались — и подошел к контрольно-пропускному пункту. Охранник вопросительно взглянул на него.

— Здравствуйте, я из «Чистых стоков», у нас заявочка на текущий ремонт, — сказал Исай, пытаясь скрыть тревогу в голосе.

Охранник внимательно изучил удостоверение, лицо Исая внушило ему доверие — что удивительно, ведь за последние полгода он буквально посерел и высох от депрессии. Будто кто-то затуманил взор охранника. Возвращая удостоверение, он сказал:

— Пройдите в диспетчерскую, на втором этаже.

Поднявшись на второй этаж, самозванец-техник изучил план здания на настенном стенде. Но сделал это лишь для вида — рядом проходил один из работников дежурной смены. Люмиер не просто знал дорогу, но и помогал избегать внимания камер наблюдения. На двери в диспетчерскую был закреплён видеодомофон. Однако разглядывать парня никто не стал — ведь не будет охрана впускать кого попало.

— Здравствуйте, я из «Чистых стоков», у нас висит заявка на очистку пятого промежуточного блока, — Исай врал убедительно, Люмиер придавал ему уверенности.

— Не пойму — почему вы пришли на ночь глядя? Мне ничего не сообщали, — грубо ответил диспетчер и потянулся к телефону, для связи с начальством.

— Не сообщайте, пожалуйста, руководству, — Исай состроил грустное лицо. — Понимаете, заявка числится выполненной, и уже давно. И ваше, и наше начальство не в курсе. А всёпредыдущий техник, наворотил дел. Заявку закрыл и с вашим диспетчером договорился, а по факту ничего не сделано. Если наверху узнают, все получим по голове, ведь объект важный.

Диспетчер о чем-то задумался, но убрал руку от телефона, затем шлепнул ладонью о ладонь:

— Ну идиот этот Филип, ох я ему задницу-то надеру! Ведь говорил: никаких халтур — начальство пасёт! Ладно, там надолго?

— Час, может полтора.

— Хорошо, дорогу знаешь или у нас еще не был?

— Разберусь, — Исай улыбнулся и засобирался к выходу.

— А ключ под запись взять?

— Ах да!

— А говоришь, разберешься… Эй, Борли, проводи человека к пятому блоку!

Через десять минут Исай и дежурный работник вошли в машинный зал опреснителя. Машины угрюмо возвышались над перфорированными дорожками-мостами. Голос подсказывал Исаю шаги. Сказано-сделано — тело Борла упало на бетонный пол; сквозь гул двигателей и компрессионного оборудования не было слышно ничего. Окровавленный гаечный ключ на 52 рухнул на пол рядом с пробитой головой бедняги, моментально покрывшись красной жижей. Исай подсунул убитому удостоверение офицера лионской разведки. Люмиер знал, что тело и удостоверение можно будет отыскать среди обломков, пепла и воды. Установив взрывчатку у основания затвора для морской воды, Исай покинул здание водозабора. Миссия выполнена, пора отправляться в свой прежний дом — Арст, городок на границе Первого и Норсора 2.

***

Путь был неблизким. Мало-помалу обшарпанные высотки и разбитые дороги сменились коттеджной застройкой и плавным ходом автомобиля. Даже колонны, поддерживающие небо над Общиной, здесь маскировали под исполинские деревья. Когда до Арста оставалось не больше 20 минут, Исай заметил панику: автомобили гудели друг другу собравшись в пробки, а люди на улицах что-то обсуждали, нацепив волнение на лица. Включив бортовой компьютер, Исай переключился на трансляцию новостного канала. На экране отобразился уже подходящий к концу выпуск, красивая девушка брала интервью у мужчины в военной форме:

— … да, на месте происшествия было обнаружено тело сотрудника Лионской разведки.

— Каковы последствия взрыва?


— Аварийные водозаборы сделали свое дело, и удалось избежать масштабной катастрофы. Восточный водозабор уничтожен, тем самым мы лишились одного из источников пресной воды. На ремонт уйдут годы. Но повода для паники нет, Западное озеро до этого было загружено лишь наполовину, как раз на такой случай, теперь мы просто увеличим мощность.

— Почему федерация пошла на это?

— Расследование идет полным ходом, по этому поводу без комментариев.

— Спасибо. Мы обсудили чрезвычайное происшествие с главой местного отдела безопасности Диего Сарвесом. Напоминаю, что сегодня, в ночь с 12 на 13 мая, в машинном зале восточного водозабора прогремел взрыв. Здание, вместе с опреснительными установками, было полностью уничтожено. Погибло по меньшей мере тридцать человек. Как все мы знаем, по периметру Восточного озера расположен аварийный водозабор, который уберег Первый, Главный и, возможно, Дальний районы Общины от затопления.

По предварительной версии, мы имеем дело с терактом, и произвели его агенты Лионы. Похоже, наша так называемая «холодная» война стремится перейти в активную фазу, но не будем спешить с выводами. С вами была Виктория, и снова — до встреч.

***

Уничтожить солнце… нет, это слишком: страх и хаос ни к чему. Лишить Общину ночи — в самый раз. Поселить в людях усталость, протест и злость — вот главная цель революционера. Немногие жители Общины знали, где находятся сложные механизмы, которые дарили людям свет и тьму. Указания Люмиера привели Исая наружу, под лучи настоящего солнца.

С тех самых пор, как Исай внял голосу, он чувствовал свою неуязвимость, радиация на поверхности планеты была ему не страшна. Чудо ли это — проявление добра или зло, юного мессию не заботило. Всё лучше, чем та ужасная жизни в сырой квартире, в абсолютном одиночестве. У него даже не было кошки, хотя он всегда хотел завести её. Однако ему не хотелось обрекать кого-то на столь же болезненное существование.

Истинное солнце болезненно ослепило, когда Исай выбрался на поверхность. Кожу приятно покалывало и нагревало. Взгляд на синее небо, без единой тучи, заставил легкие надуться до головокружения. Хоть земля вокруг была заражена, но кое-где зеленели травы, а в речке, недалеко от тайного прохода в Общину, квакали лягушки. На короткий миг сердце Исая наполнилось так давно забытым ощущением прекрасного, но лишь на миг — тьма в нём приобрела твердую форму и не позволяла протиснуться чему-то новому.

Путь к установкам плазменного солнца и ночного неба не затруднил Исая, хоть и охранялся вооруженными постами и забором. Все эти незначительные мелочи не доставляли хлопот избраннику Люмиера. Чтобы заполучить одежду одного из постовых, достаточно было появиться в нужное время в нужном месте. Когда один из солдат отошел по нужде в кусты — обратно он уже не вернулся. Тело молодого дозорного, с переломанной шеей, осталось лежать среди зарослей хмеля. Исай сменил имидж. Его удивило, что военные были одеты не в противорадиационный скафандр, а в униформу, привычную для общинных подземелий.

Неужели радиации больше нет?

Если это так, то Ирута обманом удерживает людей в своём отсыревшем и мрачном мире упадка. Исая это злило. После смены наряда он преспокойно прошел через контрольно-пропускной пункт, именно в тот момент, когда один охранник нагнулся завязать шнурок, второй чихнул и искал по карманам носовой платок, а третий краем глаза зацепил в журнале голую девицу и стал пристально её разглядывать.

Здание было одноэтажным и совершенно неприметным, сливаясь с другими полуразрушенными постройками в округе. Этот забор и охрана только зря привлекали внимание. На двери висел кодовый замок. Исай попытался определить, какие кнопки чаще всего нажимали, но, похоже, сюда заходили редко. Прямо на двери сначала неясные, но затем четкие и яркие высветились цифры: «197645». Удивляться было не к чему. Исай зашёл внутрь.

Узкая лестница уходило круто вниз. Цокольный этаж своей площадью занимал всю Общину. У Исая захватило дух. Он оказался в самом центре неба над его родным мирком. Пол был прозрачным, будто сделанным из стекла. Циклопических размеров металлическая конструкция была закреплена на небольшой возвышенности, она заключала в себе шарообразной формы аквариум и издавала утробный монотонный гул. Такой громкий, что у обычного человека, скорее всего, разорвались бы барабанные перепонки. Но только не у Исая. Это магнитная установка, которая поддерживала внутри аквариума раскаленный шар водородной плазмы. Солнце видно не было, иначе Исай мог ослепнуть (или не мог), светонепроницаемые боковые стенки аквариума не давали жару вырваться на технический этаж, всё тепло уходило вниз, обогревая жителей подземелья.

Прозрачный пол по своей сути был огромным дисплеем. Когда часы подходили к девяти вечера, изображение на экране медленно заслоняло собой палящее светило. Затем возникало изображение ночного неба, со звездами, другими планетами, падающими метеоритами и облаками. Сейчас небо переведено в дневной режим. Исай спрятался за длинным медлительным облаком — сегодня было безветренно. Установка ночи — цельный блок размером с одноэтажное здание. Оно располагалось недалеко от охладителя плазменных магнитов — Исай сделал не больше пятнадцати шагов. Всего несколько манипуляций знающих свое дело рук, и ночное небо вышло из строя. Ремонт мог растянуться на годы. Остановить солнце было бы не так просто, да и опасно — запустить его вновь могло не получиться. Этой ночью, которая не наступит, жизнь всех без исключения жителей Общины изменится.

Вернувшись в общинные подземелья и сняв небольшую комнату в мотеле, чтобы не привлекать внимания Исай ожидал наступления ночи. Еще несколько месяцев, и чувства людей настоятся достаточно, останется поднести спичку, и выделяемые усталостью и злостью испарения вспыхнут.

Больше книг на сайте - Knigoed.net

Никакой пользы от низших классов Дальнего не получить: часть спилась, другая сидела на наркотиках. Этих людей устраивала такая жизнь, потому как другой они не знали. Невежество умертвляло ещё не родившиеся устремления. Даже отсутствие ночи их, казалось, не трогало. Но лишь до тех пор, пока не начали погибать растения и животные. Кто бы мог подумать, что ночь так важна для всего живого, и даже несколько месяцев дня привели к катастрофе. Исай и без советов голоса понимал, что поднимать на восстание жителей Главного и Дальнего сразу не стоит, они присоединиться лишь когда движение наберет силу. В авангарде должен идти средний класс: население Первого и Норсора-2, жители этих районов понимают, как федерация поступает с ними.

Списав уничтожение ночи на очередной лионский теракт, правительство Общины чувствовало, как из-под ног уходит почва, и опасалось восстания. Центр Политического Регулирования Общины (ЦПРО) располагался в самом центре Арста. Само здание ЦПРО имело форму треугольной призмы, которая встала на основание. Оно примыкало к площади, и красная мощеная дорожка вела от него прямиком к трибуне для публичных выступлений. Власть над подземным царством принадлежала дочери Виктора Эры (именно под его руководством строилась Община) — Ируте.

Через несколько месяцев Исай наконец дождался внеочередного собрания «Глас Общины». Ирута Эра, первый лидер, вышла на площадь в полдень, за ней следовали остальные другие члены Центриссиума ЦПРО. Первый лидер имела едва ли не диктаторскую власть. Ирута обладала харизмой, присущей главе тоталитарного государства. Взгляд её выражал холодную расчетливость и спокойствие, но народ знал, что за этим спокойствием кроется сила и ярость. Спустя пять лет после смерти отца и прихода Ируты к власти, Норсор-2 попытался отнять у неё бразды правления. Несколько влиятельных господ собирали тайные встречи в подпольном баре, произнося пламенные речи и убеждая простой народ избавится от бессменной власти семейства Эра. «Времена монархии давно прошли. По какому праву власть заняла эта девчонка?! Наш народ достаточно пострадал. Не хватало сгинуть под юбкой выскочки-молокососки! Люди, не дадим себя в обиду! Не будет нам жизни под её покровительством!» — Кричали заводилы.

Взойдя на престол, первым делом Ирута опутала Общину паучьей сетью из спецагентов и доносчиков. О предстоящем путче ей стало известно уже ко второму собранию тайной организации. Тогда Первый лидер обрадовалась представившейся возможности показать себя. Двадцать третьего ноября 2015 года, на все той же площади перед Центриссиумом, выстроили близких родственников заговорщиков и самих зачинщиков переворота, последних было пятеро. Несколько дней несчастные подвергались пыткам и методично накачивались наркотиками. К моменту показательного наказания, они едва различали реальность и галлюцинаторный бред. Люди, что собрались на площади, ещё не знали своего нового правителя, поэтому пришли многие, и привели детей. После, они пожалели об этом.

Для начала близких родственников путчистов, около двадцати человек, поместили в большую камеру из прозрачного, но прочного материала. Их рты были заклеены. Затем камеру заполнили смертельным газом. Когда несчастные умирали, сотрясаясь в конвульсиях и кашляя кровью, простой народ начал уходить с площади, не в силах смотреть на это. Но их остановил вооруженный гарнизон личной охраны первого лидера. Стоит ли говорить о том, что никто из обвиняемых не ушел с площади живым. Их повесили, следуя старым традициям. Действо транслировалось на всю Общину. Народ всё запомнил.

Ирута приняла пост в 25 лет. Теперь, в свои 40, она обладала абсолютной властью, но добиться абсолютного порядка ей не удавалось. Большинство жителей Общины были теми самыми неугодными элементами для общества, которых не приняла к себе Лиона, и сделала она это неспроста.

Глас Общины, несмотря на внеочередность, проходил как обычно: избранные люди задавали заготовленные вопросы, Ирута на них отвечала, затем она задавала вопросы, а люди предлагали пути их решения. Через два часа среди присутствующих прозвучал вопрос:

— Первый лидер, как вы прокомментируете взрыв, потрясший нас несколько месяцев назад? А ещё отсутствие ночи и дефицит продуктов?

Взгляд Ируты превратился во взгляд хищника, щелочки глаз искали задавшего вопрос, однако её голос оставался спокойным и даже дружелюбным:

— Я огорчена произошедшей аварией и терактом против привычного нам жизненного устоя, но, к счастью, подобные случаи предусмотрены ЦПРО, и вскоре мы уладим сложившиеся трудности, — ответ Первого лидера и её тон не предполагали продолжения дискуссии. Её взгляд смягчился.

— Хотелось бы прояснить ситуацию… — Исай сделал шаг на мощеную площадь. Яркие лучи солнца, проникающие сквозь голубизну искусственного неба, создавали, как многим казалось, ореол вокруг головы парня, — По нашим сведениям, вы, Ирута Эра, вознамерились получить путевку в Федерацию.

На площади стояла гробовая тишина, ни перешептываний, ни возгласов, ни вздохов. Ирута изменилась в лице настолько, что её трудно было узнать, правый глаз задергался, но тон она сохраняла спокойным:

— Попрошу объяснить, молодой человек, чувствую здесь недоразумение. Кому «нам» стало известно? Кто вы сами, прошу прощения?

Толпа, не было видно края, обратила свои взоры на молодого человека. Кто он такой, этот смельчак и наглец? Сейчас его повесят, четвертуют турбинными ранцами или еще чего похуже. Площадь снова, как и в давние времена, придется вычищать от крови и кишок. Люди, смотревшие на Исая, заметили, как он будто к чему-то или кому-то прислушивается, было похоже, что у него в ухе наушник.

— Нам прекрасно известно, что федерация Лиона имеет виды на Общину, как на колонию. А всеми нами уважаемая и почитаемая Ирута Эра, которой поднадоело гнить в подземельях, с отбросами, коими она считает всех жителей Общины, вознамерилась продать свою родину за сладкую жизнь в Федерации.

Ирута вскочила со своего места уже на середине фразы. Правый глаз теперь едва открывался. Она не помнила себя от злости и чувства несправедливости. Каждый день она трудилась на благо Общины, продолжая дело отца и порой вовсе не жалея себя. А этот наглец! Да как вообще можно такое сказать или подумать?! Она лично его четвертует, но сначала заставит испытать всю доступную человеку боль!

— Взять его! Схватить предателя! Живым! — даже если в головы этим людишкам и придет мысль о правдивости его слов, они шага не ступят, пока она — первый лидер, не позволит этого.

Приказ был отдан, но никто не спешил с его выполнением. Нечто странное произошло на площади, будто невидимая волна прокатилась среди людей. Ирута тоже что-то почувствовала, но не придала этому значения. А ведь именно в это мгновение, в сознании всех жителей Общины, за исключением самой Ируты и Исая, поселилась одна мысль, которая заслоняла собой остальные. Мысль, которая несла в себе одно: «Этот парень, кем бы он ни был, говорит правду». Никто не сомневался в правдивости слов Исая, а на фоне этой правды и измученности последних месяцев, страх перед первым лидером померк, словно кто-то переключил тумблер. Страх заменила необъяснимая ярость.

Площадь ожила. Толпа хлынула, собравшись в бурный поток, к памятнику Виктора Эры, и трибуне Ируты. Словно орда бездумных зомби. Люди кричали, голоса слились в ужасающий гул. В их глазах читалась злоба, ярость, но они не топтали друг друга, а двигались как бы организованным строем. Перед тем, как её схватили первые руки (пятерых её же советников), Ирута лишь удивленно и растерянно посмотрела на памятник отца. Тот грозно глядел в сторону толпы, но защитить свою дочь, увы, не мог. Яростный рокот людского потока был на мгновение разбавлен воплем раздираемой на части Ируты. Вскоре толпа разошлась в разные стороны, а на месте мученицы осталось лишь огромное кровавое пятно. Кто-то утащил её голову. Толпа успокоилась так же внезапно, как и начала самосуд. Люди будто проснулись и совершенно не помнили про совершенное ими только что зверство. Ярость в головах людей сменило новое чувство: любовь и доверие к Исаю — их избавителю и путеводному свету. Под нарастающие радостные крики толпы Исай был признан первым лидером.