Война для двоих

Не успев проснуться окончательно, как часто бывает в моменты расслабленности, которой Радиолов не допускал себе в боевой обстановке, он снова уснул. Но сквозь сон слышал и чувствовал, как самолет снова взлетел. Потом слышал разговоры бойцов своей группы, обсуждающих самолеты прикрытия, что были, видимо, видны в иллюминаторы, а потом провалился в достаточно глубокий сон. А проснулся он оттого, что самолет совершил слишком крутой вираж, готовясь к посадке, и выглянул в иллюминатор. Истребители сопровождения или остались в воздухе, или пошли на посадку на другой взлетно-посадочной полосе, по крайней мере, видно их не было. Да в темноте вообще были видны только мигающие огни, обозначающие направление посадки, и больше ничего.

– Вчера ночью здесь к взлетно-посадочной полосе пытались пробиться три «беспилотника»-штурмовика, – обернувшись, через плечо сообщил генерал военной полиции, сидящий впереди.

– И что, товарищ генерал? – поинтересовался Ласточкин.

– Пару сбили, снайпер постарался, и зенитчик из пулемета, один все же смогли посадить. Летели с серьезной угрозой, под каждым крылом по ракете класса «воздух – земля» израильского производства. Но есть подозрение, как мне сообщили, что ракеты не израильские, только маркировка прикреплена от их ракеты. Видимо, кто-то активно пытается свалить все на Израиль. А ракеты по своей примитивной конструкции больше похожи на саудовские или турецкие. Сами «беспилотники» непонятно чьи. Маркировка полностью удалена. Похоже, что сборные из разных фирм. Но такую сборку, как говорят, можно проводить только под руководством серьезного специалиста, знающего толк в совместимости. Вы не по этому поводу прибыли?

– Никак нет, товарищ генерал, не по этому, – холодно ответил Радиолов. Он не любил, когда его расспрашивают о работе люди, от этой работы далекие. Даже если это старшие и уважаемые офицеры, которым приходится отвечать. Но тон ответа сразу поставил генерала на место, и он больше не стал расспрашивать.

Самолет наконец-то завершил посадку. Из пилотской кабины вышел давешний подполковник и обратился к капитану:

– За вашей группой сейчас машина подойдет. Нам уже сообщили…

– А за мной? – поинтересовался генерал.

– И за вами тоже, товарищ генерал. Привезет пару «мехводов»[20] на ваши БМП. «Мехводы» в свои машины сядут, а вы в кабину на их место.

– В кабину… Так что, за мной грузовик прислали? – в голосе генерала отчетливо слышалось недовольство.

– Я так понимаю, что у военной полиции нет другого свободного транспорта. Все в разгоне. Можете на БМП поехать, если желаете.

– Нет, спасибо, я лучше на грузовике. Благодарствую еще, что не в кузове мне место выделили…

– И не на колесе… – добавил старший лейтенант Ласточкин, как обычно, не слишком сдержанный на язык. Генерал глянул на него так, что другой на его месте язык бы себе откусил. Но старший лейтенант в ответ только довольно улыбнулся.

Радиолову хотелось посмотреть, как будут выезжать из самолета задним ходом тяжелые гусеничные машины, но это оказалось невозможным, потому что за группой прибыл пикап «Фольксваген» с одинарной кабиной, переделанной на три места. Самому капитану, как командиру группы, предложили место в этой самой кабине, тогда как шестеро бойцов без проблем уместились в небольшом кузове вокруг установленного на станине крупнокалиберного пулемета «Утес», отдаленного родственника винтовки «Корд», которую старший лейтенант Ласточкин из рук не выпускал даже в кузове, где следовало еще за что-то держаться, чтобы ненароком не вывалиться на какой-то дорожной неровности.

Ехать, по словам водителя и приехавшего с ним пожилого сирийского арифа[21], как говорили его две углом пришитые полоски на каждом погоне, было недалеко, за город около тридцати километров.

Сирийская ночь показалась прохладной даже в кабине пикапа с поднятыми стеклами. Однако, когда машина покинула бетонное покрытие летного поля аэропорта и выехала на дорогу, стало понятно, что стекла подняты не из-за стремления погреться – для этого в кабине существовал кондиционер, просто вся дорога была покрыта весьма весомыми облаками пыли. По краю дороги в том же направлении, что и пикап, двигалось много вооруженных людей, и стоило кому-то из идущих сделать шаг в сторону, как на него можно было бы наехать. Водитель это, видимо, понимал, потому скорость лишь на отдельных коротких участках превышала двадцать километров в час. На такой скорости ехать пришлось бы очень долго. В один из моментов Радиолову пришла в голову шальная на первый взгляд мысль – остановить машину, взять с собой арифа в качестве проводника и вместе с бойцами группы совершить марш-бросок к месту, приготовленному для группы. В этом случае можно было бы передвигаться не в облаках пыли, а чуть-чуть в стороне, метрах хотя бы в десяти, где пыль поднимать некому. Капитан высказал свою мысль арифу, на что тот, вытаращив глаза, категорично помотал головой:

– Нельзя-нельзя… Там много мин. Иначе все шли бы там…

– Тебя как зовут, ариф?

– Салман.

– Ты где, Салман, по-русски разговаривать учился? – спросил капитан.

– Я в Москве учился в университете… – на скверном русском ответил ариф. – Правда, это было давным-давно. Я уже сам забыл, когда и как это было. Потом в школе русский язык преподавал.

Услышав это, Радиолов мысленно пожалел детей, имеющих такого учителя. Они по наивности будут думать, что изучают русский язык, хотя в реальности будут изучать невесть что.

Еще капитана интересовало, откуда на дороге столько пыли. Идущие по обочине люди поднять такое облако просто не могли. Он хотел было спросить арифа, но вопрос тут же решился сам собой. Впереди, метрах в трех, загорелись красные стоп-сигналы, просвечивающие даже сквозь пылевое облако. Пикап остановился перед идущей впереди машиной. Наверное, и сзади кто-то тоже остановился. Очевидно, по дороге двигалась громадная колонна, и пикап вклинился в ее середину. Пока автомобильная колонна стояла, пылевое облако быстро оседало на землю, и стало намного лучше видно даже яркие звезды на чистом небе и луну, уже готовую уйти за горизонт…





Глава седьмая




– Стоять долго будем? – все же спросил Радиолов, хотя понимал, что точно ему никто не ответит, потому что и ариф, и водитель знают о причине остановки не больше его.

– А кто знает, что там впереди случилось и почему машины встали! – невозмутимо ответил Салман. – Как поедут, и мы двинемся…

Радиолов открыл дверцу кабины, опустил на дорогу одну ногу, высунулся и посмотрел, что делается в кузове. Сначала он ничего не понял. Вместо его группы в кузове пикапа, как показалось, едет группа белозубо улыбающихся негров.

– И долго стоять бум, командир? – спросил один из покрытых пылью негров, и капитан узнал голос старшего лейтенанта Ласточкина. – Когда поедем?

– Как только, так сразу и поедем. Моей команды впереди никто, к сожалению, не ждет. И никто не сообщил, почему колонна встала. Похоже, просто забыли, куда дальше ехать. Ждем у моря погоды… – ответил Радиолов шепотом, проверяя работу микрофонов, а затем так же тихо поинтересовался: – Как вам пылевой ужин?

– Со скрипом, но прожевывается, – ответил старший лейтенант Опарин.

Капитан довольно хмыкнул. Если шутки понимают, значит, могут и дальше так же ехать.

Он отвернулся и попытался всмотреться в дорогу впереди, но хотя пылевое облако и осело, ночная тьма мешала увидеть, что происходит на дороге, поэтому Радиолов вернулся обратно в кабину. Ничего не поделаешь, оставалось просто ждать…

Однако ждать долго не пришлось. Уже через пару минут ожидания и после тройки тяжелых и звучных вздохов сирийского арифа Салмана колонна медленно зашевелилась, сначала продвинулась на пару метров вперед, снова встала, затем, через двадцать секунд, со второй попытки, – еще на пару метров. А потом двинулась вперед безостановочно все в том же неторопливом темпе, что и раньше. Наверстывать время простоя никто, кажется, и не думал. Южная неторопливость сказывалась даже на характере автомобильного транспорта.

Но южной жары не ощущалось. Ночь казалась прохладной даже в кабине пикапа. А уж про кузов и говорить не хотелось. Да, скорее всего, она не просто казалась, она таковой и была. Однако одежда из комплекта экипировки «Ратник» от холода хорошо защищала. Эта одежда, хотя и была достаточно легкой, могла бы защитить даже от российских весенних заморозков, не говоря уже о сирийском ночном холоде, который, по российским меркам, и холодом-то назвать трудно. По крайней мере, температура воздуха была плюсовая. Благодаря тому, что ткань не выпускала наружу тепло тела, тело не мерзло, постоянно согревая само себя, своего рода безостановочный цикл самообслуживания. Так что капитан и его бойцы на холод особо не реагировали, не в пример Салману, который даже воротник своей куртки поднял и застегнул верхнюю пуговицу. Но ему, южанину, это простительно.


Рядом с дорогой, прямо сквозь пыль, просвечивало что-то белеющее. Разобрать точно, что там такое, было невозможно, но белые пятна в темноте легко было принять за снег. И Радиолов спросил арифа:

– Салман, что там такое рядом с дорогой? У вас что, снег шел?

– За всю мою жизнь в наших землях снег выпадал всего два раза, – широко улыбнулся сириец. – В первый раз вообще в детстве. Я помню, как мы с друзьями в снежки играли. Научил взрослый, который в России долго жил. А это – хлопок так растет… Кустами с белыми коробочками…

Радиолов видел, как растет хлопок. Но это было днем и в другое время года, в далекой отсюда Средней Азии, которая тоже имеет собственную зиму. А теперь вот узнал, как хлопковые «коробочки» светятся ночью под звездами Ближнего Востока.

Дорога резко свернула налево, на север. Навстречу проехала другая армейская колонна, сравнительно небольшая, спереди и позади прикрываемая танками. Она ехала несравнимо быстрее, следовательно, и пыли поднимала больше.

– Салман, а мы не можем ехать быстрее?

– Без колонны ехать опасно, можно в засаду попасть. А сборные колонны, как наша, всегда движутся медленно.

– О засаде пусть беспокоятся те, кто засаду поставит, – слегка бравируя, ответил капитан, хорошо, впрочем, понимающий, что засада – это всегда опасность и всегда непредсказуемый результат, потому что обычно первыми же очередями она уничтожает половину личного состава. А личный состав группы командир желал сберечь.

Салман что-то сказал водителю, и тот возбужденно ответил.

– Что он говорит? – поинтересовался Радиолов.

– Он готов обогнать колонну, хотя тоже считает, что это опасно. Мы по таким местам проезжаем, где бандиты могут днем под мирных жителей маскироваться, а ночью к дороге выходить. Если обгонять колонну, водитель говорит, надо поставить на стекло бронированные щиты из кузова.

Отступать после собственной бравады было стыдно, поэтому капитан распорядился:

– Пусть ставит…

Ариф перевел распоряжение капитана водителю. Тот, ничего не отвечая, резко и сердито вывернул на уже свободную встречную полосу и там остановился. Из кармашка дверцы вытащил гаечный ключ, посмотрел, убрал, вытащил второй, побольше, после чего из того же кармашка достал горсть гаек и какой-то полотняный мешочек.

– Помощь нужна? – спросил Радиолов.

– Щиты из кузова принести бы. Они тяжелые… – перевел Салман просьбу водителя.

Капитан нажатием кнопки включил внутреннюю связь и потребовал:

– Принесите из кузова бронированные листы на лобовое стекло и помогите водителю установить их.

– Работаем, – за всех ответил старший лейтенант Опарин. – Карошко, помоги мне. Ты как раз на листе сидишь…

Два тяжелых листа с прорезанными смотровыми щелями – две относительно крупные со стороны водителя и одна совсем узкая с пассажирской стороны – вынесли из кузова и установили готовыми отверстиями на торчащие из рамы шпильки с резьбой. Водитель только накладывал и завинчивал гайки с толстыми резиновыми шайбами и небольшими пружинными амортизаторами, что хранились в полотняном мешочке. Для чего амортизаторы нужны, Радиолов не спрашивал. Сам догадался, что пружина снижает жесткость удара пули и отнимает часть кинетической энергии, направляя ее в результате рикошета в сторону. По центру, где сидел Салман, листы накладывались друг на друга, создавая дополнительную защиту.

Старший лейтенант Ласточкин смотрел на работу и с неодобрением покачивал головой.

– Чем недоволен, товарищ старший лейтенант? – выйдя к нему, спросил капитан.

– Любая винтовка, типа моей, прошьет насквозь оба листа. Это скорее психологическая защита. Или защита только от автомата. Наверное, от охотничьего дробовика тоже защитит.

– Ты думаешь, винтовки «Корд» на здешнем базаре продаются? Ценой не интересовался? И не видел, случаем, там же «РПГ-29»[22]?

– Не могу знать, командир…

– Внимание всем! – обратился капитан по связи к бойцам группы. – Мы будем обгонять колонну. Поедем в одиночестве, зато быстрее. Когда колонну обгоним, на дороге возможна засада. В кузове всем соблюдать внимательность, не высовываться лишний раз и быть в полной боеготовности.

– За борта кузова можно прятаться, – подсказал Салман. – Борта с бронированным листом внутри. И пулемет можно использовать. Патроны в ящике.

Радиолов сразу передал слова арифа группе, хотя все бойцы были рядом и должны были услышать сирийца.

Работа была быстро закончена.

Водитель с арифом Салманом вытащили из-за спинок своих сидений собственные автоматы «АК74У»[23] и устроили их у себя на коленях, чтобы использовать при необходимости. Все расселись. Пикап двинулся вперед на опасной для такой пыльной дороги скорости, но водитель включил дальний свет, который сквозь пыль все же пробивался. Уже ближе к началу колонны из нее выехал еще один пикап с точно таким же пулеметом в кузове. На сей раз, как показалось капитану, это был пикап «Исузу». Только рядом с пулеметом за бортами кузова устроились всего два бойца вместо шести в группе ЧВК «Волкодав». Кто-то еще решил обогнать колонну и ехать по встречной полосе. Это добавило пыли, которая раньше клубилась только со стороны дверного окна капитана, а у водителя, хотя и очень ограниченный, все же был определенный узкий сектор обзора. Теперь и этого обзора не стало. Пришлось сбросить скорость, чтобы создать интервал, в котором пыль от первого пикапа успевала осесть.

А скоро и полностью свою колонну обогнали. Здесь, впереди, ехал бронетранспортер, грозно пошевеливая из стороны в сторону башней с двумя спаренными пулеметами – один «КПВТ»[24] калибра 14,5 миллиметра, второй «ПКТ»[25] калибра 7,62 миллиметра. Если наводка в вертикальной плоскости в БТРе производилась вручную, то в горизонтальной плоскости наводка осуществлялась только вместе с поворотом всей башни. Потому башня и «бродила» вместе со стволами. Эти спаренные пулеметы были способны вести такой мощный огонь, что были в состоянии попросту проломить стенку кирпичного дома. Под прикрытием такой техники автомобили колонны чувствовали себя уверенно. Но пешие бойцы, идущие в том же направлении, кажется, не боялись возможной засады. Их было слишком много, чтобы кто-то рискнул по ним стрелять. Как правило, количество бойцов в засадах бывает невелико, что и определяет необходимость скрытной атаки. А открытая атака для засады бывает непосильна. Пока колонна стояла по непонятной причине, пешие бойцы ушли на целый километр вперед, и когда «Фольксваген» обогнал головной бронетранспортер, он еще чуть ли не три минуты ехал вдоль идущей по обочине дороги колонны вооруженных людей.

Дорога практически опустела. Два пикапа ехали один за другим уже не по встречной, а по своей полосе движения. Дважды им попадались навстречу небольшие колонны. Первая была полностью танковая, состоящая из девяти машин, украшенных нарисованными на башнях сирийскими флагами, и пылила так нещадно, что даже на своей полосе движения «Фольксваген» вынужден был сбросить на всякий случай скорость. Тем более обзорности при просмотре дороги через щель в бронелисте почти не было, и легко было или на кого-то нечаянно наехать, кто поторопился и пешим ходом обогнал остальных, или вообще вылететь с дороги. А откос был высотой около полутора метров. Сидящие в кабине непристегнутыми люди птицей бы вылетели сквозь лобовое стекло, если бы не помешали листы бронезащиты. Особенно такое падение было бы неприятно тем, кто едет в кузове, если бойцы вовремя не успеют выпрыгнуть. Но Радиолов почему-то был уверен, что, случись такая беда, офицеры его группы сумеют среагировать и, покинув кузов, останутся без повреждений. Старший лейтенант Ласточкин, скорее всего, сумеет даже со своими двумя дальнобойными снайперскими винтовками выпрыгнуть и не повредить при этом прицелы.

Вторая колонна везла, видимо, какого-то важного типа в бронированном внедорожнике «Тойота Ленд Крузер». Его прикрывали два танка, спереди и сзади, и четыре боевые машины пехоты, едущие между танком и внедорожником, – две спереди и две сзади. Находился ли в стальном чреве БМП десант, определить снаружи было невозможно. Если личность охраняемого была достаточно солидной, то наверняка десант присутствовал. Это в российской армии принято часть десанта располагать на броне сверху, сирийцы же предпочитают так ездить только днем и чаще на городских улицах. Днем они просто «рисуются» перед теми, кто может их увидеть, а в городе из окна каждого полуразваленного дома может высунуться гранатометчик и послать в БМП «выстрел», тогда и не успеешь его покинуть… Рассказы об этом Радиолов слышал в Грозном, еще когда служил не в ЧВК, а в спецназе ГРУ, от полицейского-чеченца, только-только вернувшегося из командировки в Сирию.

Но облако пыли и плохая видимость в смотровую щель не позволяли рассмотреть детали, да и небольшая колонна проехала навстречу слишком быстро.

Внезапно водитель вдавил педаль акселератора в пол, резко набирая скорость, выключил фары и что-то быстро сказал Салману. Салман тут же перевел:

– «Исузу» впереди попал в засаду. Это наша машина. Надо выручать.

Радиолов в свою щель ничего не видел и выражение «наша машина» принял за простую принадлежность к сирийской армии. Тем не менее передал по связи приказ: