Венганза. Рокировка

— Мне.

— Тебе? — удивленно распахнул глаза, усмехнувшись. — Как же ему это удалось.

— Ищи крысу среди своих людей. Я нашел телефон в своей еде вчера днем.

— Зачем ты мне об этом рассказываешь?

— Есть причины.

— Выкладывай всё.

— Я знаю, что ты пытаешься выжить Сангре Мехикано с территории. Калифорния — слишком лакомый кусок, и никто не хочет обходить его стороной. И так же понимаю, что в твоих интересах сделать всё для устранения конкурентов. Верно?

— Куда ты клонишь?

— Я готов заключить сделку со следствием, сдав им Денни в обмен на свободу.

— Чёрт! — выкрикнул Моррис, присвистнув. Приблизившись ко мне вплотную, заглянул в глаза, сощурившись. — Чёрт, Альварадо! А ты хорош! Так складно говоришь, что даже я верю в эту историю. Но есть одно но, как ты мог добраться до меня?

— Если бы я решил убить тебя, то нашел способ.

— Значит, решил стать крысой в обмен на свободу?

— Тебе стоит оказаться в одной из своих камер хотя бы на месяц. Многое тогда увиделось бы совершенно в ином свете.

— Откуда мне знать, что это не трюк?

— Для прокурора, как и для тебя, упрятать Денниса Альвареса-Доминго — идея фикс, ради которой вы готовы пойти на всё.

— А ты змей, Диего. Настоящий змей! — усмехнулся Моррис, опустив голову и пройдя сначала в одну сторону зала, затем в другую.

Моё предложение взволновало его. Ему хотелось верить в правдивость моих слов, я в этом не сомневался. Освободить рынок для бизнеса — достаточно веская причина пойти навстречу. Но помимо прочего, этому честолюбивому мерзавцу хотелось хотя бы косвенно оказаться героем в глазах страны, заперев одного из самых опасных гангстеров в одну из своих клеток. Моррис продолжал прохаживаться из стороны в сторону, обдумывая услышанное. Затем он внезапно остановился прямо передо мной, резко заехав кулаком в живот. Я содрогнулся от неожиданной боли. Ещё несколько ударов последовали за первым, попадая мне в ребра и снова в живот. Закашлявшись, я услышал звук закрывающейся двери. Моррис покинул камеру без слов, оставив меня болтаться на наручниках.





Глава 27




Каждое решение имеет последствия так же, как и вытекающие из них поступки. Какие-то воспринимаются нами как верно принятые, о других мы жалеем. Но все они приводят нас в конечном результате туда, где мы должны оказаться. Если ты видишь финальную цель, то независимо от поворотов и перекрестков, встречающихся на твоём пути, рано или поздно ты доберешься до намеченного пункта.

После разговора с начальником тюрьмы я, как и ожидалось, потерял возможность даже выходить на прогулку или заниматься в спортзале, находясь целыми сутками в камере один на один с мыслями. Попытка заключить сделку обернулась полным провалом, и несколько синяков, вместо ответа, погасили надежду как-то изменить ситуацию. Вместо этого тревога и отчаяние как следует выполняли свою работу. Как бы я не сопротивлялся им в течение дня, ночами видел кошмары, где Денни насилует Марину и убивает у неё на глазах нашего ребенка. Я просыпался в ледяном поту, воя от безысходности и сбивая костяшки пальцев в кровь. Помимо неудавшейся попытки заключить сделку, я раскрыл карты, потеряв единственный шанс на выполнение заказа Денни, молчаливо дав согласие на убийство моих девочек. Козыри исчерпали себя. Я подвел их. Снова.

Через неделю, когда данный мне срок на убийство истек, раздалось неожиданное:

— Альварадо! На выход!

Охрана наконец-то вывела меня из камеры, но снова вместо прогулки я был сопровожден в кабинет Морриса, где помимо него меня дожидались прокурор и федеральный агент.

Три дня спустя, я выпил содержимое ампулы, переданное мне федералом, замедлив сердцебиение настолько, что меня приняли за мертвеца. Сымитировав остановку сердца, был вывезен в морг, где тело подменили на настоящего мертвеца. Возобладало желание государства умалчивать о подобных, преждевременных смертях в тюрьмах, тем более, когда речь заходила о Флоренс, и каждый попавший туда преступник выставлялся СМИ как вселенское зло. Ни одно из средств массовой информации не было оповещено об инциденте. Но это не гарантировало того, что Денни не знал о моей гибели. В тюрьме по-прежнему работал его человек, и новость о моей внезапной кончине могла обезопасить моих девочек. Лишившись возможности шантажировать меня, Денни должен потерять интерес к их преследованию. И это давало так необходимое мне время.

Согласно сделке, я должен был получить признание Денни в его главных преступлениях. Помимо этого, в качестве доказательства своей готовности сотрудничать, я назвал известные мне счета в оффшорах босса, места сделок и парочку имен, которые не жалко пустить в расход. В случае неисполнения договора, меня тут же отправят на электрический стул. А до сдачи человека, которого я долгое время считал настоящим амиго, федералы не сводили с меня глаз, опасаясь, что я могу сбежать из страны. И они оказались правы. Я сбежал. Не из страны, но из-под самого их носа, для осуществления своего плана.

Они решили, будто смогут меня контролировать, не осознавая мою готовность идти до конца без страха смерти. И я проворачивал одну и ту же схему, заказывал доставку еды, после оставлял включенным телевизор и вылезал через окно в туалете мотеля, отправляясь подготавливать всё необходимое для исполнения задуманного.

Я не мог просто появиться из ниоткуда, напичканный жучками, и потребовать от Денни каких-то признаний, как хотелось бы сделке с федералами. Мне требовалось время, чтобы всё сделать, как нужно мне. Я хотел знать каждое гребаное имя, причастное к расстрелу девочек, и всех тех, кто был посвящен в те планы босса. Моя схема требовала осторожности и жертв.

Первым, кого навестил призрак Ангела, оказался мой сотрудник из охраны клуба, получивший анонимный звонок с предупреждением об облаве. Я знал, что он лишь мелкая сошка, не знающая совершенно ничего. Но я должен был отправить послание адресату, дав знать, что иду за ним и начал вырезать одних за другими людей, когда-то слепо выполнявших мои приказы. Теперь я не понимал, кто из них был мне настоящим братом, а кто лишь шестеркой Денни, и, выпуская из их тел всю кровь до последней капли, не чувствовал ни доли сожаления, зная, в случае команды сверху убить меня и всех, кто мне дорог, они бы выполнили указание без промедления.

Оставляя трупы позади себя вместо писем с угрозами и предупреждениями, я приближался к Денни. Я не задержался в Эл-Эй, не давая возможности поймать себя. Начавшаяся охота наделала немало шума в городе, но вряд ли кто-то из банды в действительности осознавал, кого следует искать. Я надеялся, что не догадывался об этом и Хавьер. По-крайней мере, он не отлучался из Лос-Анджелеса для визита к Большому Денни, когда все остальные руководители филиалов отправились в резиденцию банды. Бывший помощник выполнял свою работу, и я молил неизвестных мне богов, чтобы в конечном результате он оказался чист и не замешан в истории с Мариной.

Подготовив всё для исполнения мести, я вылез той ночью в последний раз через окно мотеля сразу после вечерней проверки агентом Картером и направился напрямую за головой Денниса Альвареса-Доминго.

Усиленная охрана, и стечение глав всех филиалов Сангре Мехикано в дом основателя банды говорили о том, что он напуган. И страхи его были не напрасны. Нельзя оставлять в живых тех, кто был приближен к тебе когда-то и знает слишком много для твоего уничтожения.

Проникнуть в особняк для меня оказалось настолько же реально, как и тот факт, что я всё еще мог переставлять ноги по земле. Перехватив фургон с продуктами, доставляющий провизию в резиденцию Сангре Мехикано, приставил дуло пистолета к виску водителя, заставив провезти меня через ворота. Ошибка охраны заключалась в том, что, проверив грузовик, они не додумались заглянуть на пол кабины водителя, где, наставив пушку прямо в лоб юному мексиканцу, я оказался в самом охраняемом месте Калифорнии. И тогда игра началась по моим правилам.

Дождавшись ночи, захватил комнату охраны и заблокировал ворота, не позволяя никому покинуть территорию и сбежать за её пределы. Я не собирался покидать комнату наблюдения до тех пор, пока мне не назовут имен и не сдадут Денни, которому некуда было бежать. Стоило ему попробовать сделать хоть шаг по направлению к вертолетной площадке в его саду, как активизировались ловушки, приготовленные ранее охраной для меня. Я владел идеальной позицией для истребления предателей.

Обесточивать весь особняк в надежде выкурить меня из штаба охраны, не имело никакого смысла. Запасные генераторы, рассчитанные на беспрерывное осуществление наблюдения, находились прямо в моём пункте наблюдения и не позволяли оставить дом без охраны, даже в экстренных случаях. Но я воспользовался возможностью ослепить их, лишить электричества всю резиденцию.


Всё, что требовалось от собратьев по банде — это сдать мне Денни и тех, кто участвовал в заговоре против меня. В обмен на это я гарантировал жизнь, на самом деле зная, что не сдержу слово, и обещал исчезнуть из резиденции лишь с головами виновных.

Время шло, никто из амигос не желал соглашаться на мои условия. И это не стало сюрпризом. Я был готов идти до конца, чего бы это мне ни стоило. Любое движение, замеченное в камерах, сопровождалось стрельбой. Автоматические очереди устремлялись в каждого, посмевшего пошевелиться. Дождавшись, когда опасающиеся быть подстреленными шестерки Денни перестанут передвигаться по территории, я приступил к более активным действиям. Очки ночного видения, бронежилет — и я прекратил прятаться, выйдя на охоту. Отключив камеры, я приоткрыл дверь, вылезая наружу и приступая к ликвидации врага. Запомнив по наблюдениям за экранами расположение людей, я истреблял их одного за другим, тихо перерезая глотки и освобождая себе путь. Но в одиночку убрать с дороги всех до наступления рассвета казалось трудновыполнимой задачей.

Начав отстреливать одних, я натравливал их против других, не знающих местоположения друг друга, звуком выстрелов. Они палили вслепую, убивая тех, с кем были на одной стороне. Я шел напрямую к Денни, оставляя за собой реки крови и смерть. Нож в моей руке давно перестал блестеть, окрасившись кровью десятка амигос, вонзаясь все в новую и новую плоть. Темнота спасала меня от сомнений, скрывая знакомые лица, так же, как и от разочарований.

Еще в комнате наблюдений я заметил многих, кого считал братьями и, тем не менее, не мог их осуждать. Я превратился в чужака, посмев пойти против основателя банды, предав тем самым Сангре Мехикано. Во время сделки с прокурором я выдал лишь то немногое, чем бы пожертвовал сам Денни в случае экстренной ситуации. Невзирая на его предательство, я оставался членом банды и не мог так просто пойти против всего, ради чего бился годами, как и забыть тех, кого называл братьями, и тех, кто остался предан мне. Но как выяснилось, их можно было пересчитать по пальцам. Остальные мечтали выслужиться в глазах босса и взобраться чуть выше в иерархии банды.

Смотря на всё это со стороны, понял, как глупо выглядел, и насколько пусты оказались мои цели. Вся организация не представляла собой ничего иного, как сборище марионеток в руках опытного кукловода. И пусть я знал об этом всегда, но тогда создавалось впечатление, будто банда дает ощущение семьи, избавляя от одиночества. Луис при жизни говорил о Сангре Мехикано, как о стае волков, способной вцепиться в глотку любому, посмевшему обидеть хоть одну особь, и следующей без оглядки за сильным вожаком. Такой её видел и я. Пока не прозрел, обнаружив вокруг себя вместо волков свору шакалов, готовых на всё, лишь бы пристроить свою задницу в более теплое место.

И той ночью, когда пробираясь к Денни, не сомневаясь уничтожал всех, возникших на моём пути, подгоняемый адреналином и желанием раздавить обидчика, я не чувствовал ничего. Превратившись в бездушную машину для убийств.

Лишь приблизившись к комнате, где прятался Денни, ощутил боль в плече и бедре. Похоже, всё-таки несколько пуль успели зацепить меня. Но физический дискомфорт казался ничем, по сравнению с тем чистилищем внутри меня, что развернулось там благодаря Большому Денни, моему бывшему боссу и человеку, считавшемуся практически отцом. Дверь и четверо его верных людей отделяли меня от человека, жажда чьей крови мучила меня в течение года. Они держали оборону комнаты, не показываясь наружу. Пусть все они мнили резиденцию настоящей крепостью и рассчитывали суметь остановить меня, но никто из них не испытывал и сотой доли молчаливой ярости, в какой находился я, накапливая её на протяжении года. Даже сама смерть не смогла бы остановить меня от выполнения задуманного.

Затишье в доме должно заставить их действовать. Но все, кто находился запертым в кабинете, не издавали ни звука, словно опасаясь пошевелиться или выдать своё присутствие движением. Вряд ли в их планах было просто прогнать меня. Нет. Денни явно не отпустит меня живым, а я в свою очередь не дам ему задержаться среди живых дольше, чем он этого достоин.

Ждать до утра или приезда копов не оставалось времени. Нужно было выманить их из убежища и положить этим пряткам конец.

— Выходи, Денни! — крикнул из-за угла, прижимаясь к стене. — Это касается только тебя и меня. Слишком многие погибли, встав на твою защиту! Ты не побоялся шантажировать меня, лишь зная, что мне до тебя не добраться. А что теперь, Денни? А? Прячешься за спинами своих лакеев, судьбами которых так же легко жонглируешь, как и моей! Выходи!

В кабинете послышалось какое-то движение, но так ничего и не произошло.

— Тебе от меня не спрятаться! — крикнул в последний раз, вырывая чеку гранаты и кидая ту под дверь.

Отбежав за угол, услышал взрыв и крики. Не дожидаясь, пока уляжется пыль, выскочил, нацелившись пистолетом на раскуроченный вход в кабинет. От самого порога вглубь комнаты растянулся кровавый след. Похоже, волокли тело раненого. Изнутри доносились кашель и стоны. И всё, о чем я думал, это застать Большого Денни невредимым и впоследствии растянуть собственное удовольствие, доставляя ему боль. Увидев движение, выстрелил, тут же заметив, как с другой стороны на меня наставляется «пушка». Пригнулся, падая на спину, и услышал, как пуля просвистела над головой. Направил ствол пистолета на стрелявшего и пустил пулю ему в лоб. Выстрелы с другой стороны тут же заставили перекатиться за перевернутое кресло. Дожидаясь, пока стрелок прекратит огонь, перезарядил магазин, вынырнул из укрытия, отстреливаясь. Большой Денни стрелял в меня из-за перевернутого стола из красного дерева, служившего прикрытием. Вспоминая времена, когда он принимал меня в этом же помещении, сидя за тем самым столом, всегда ловил себя на мысли, как, наверное, босс бережет его, не позволяя ставить на столешницу даже чашку с кофе. А теперь он использовал его в качестве щита. Выстрелил несколько раз в его сторону, услышав стоны. Наверное, там прятался не только Денни, но и его раненый подручный. Сначала подумал, что это должен быть Руи, но затем вспомнил, как видел его на камерах наблюдения во время моей осады. Он руководил нападением и находился вблизи комнаты охраны. Я перерезал ему горло. Самого преданного и близкого друга моего врага. Что ж. Сомневаюсь, что Денни сможет как следует оплакать его смерть.

— Кто там с тобой, Денни? Новый глупец, готовый пожертвовать собственной жизнью?

— Что ты делаешь, Диего! — наконец-то услышал хриплый голос бывшего соратника. — Посмотри, скольких братьев ты убил! И ради чего, Диего? Всё ради девки, упрятавшей тебя в тюрьму и сбежавшей с твоим деловым партнером!

— Ты предал меня, Денни! Не тебе рассуждать о поступках исподтишка.

— Брось, сынок…

— Сынок?! — рявкнул, почувствовав прилив неконтролируемой злости, как только услышал его привычное обращение ко мне. — Не смей называть меня так! Ты понятия не имеешь о человеческих привязанностях, как и о человеческих чувствах. Ты разрушил мою жизнь. Кто тебе помогал в этом, Денни? Кто?! Как много людей знало о твоем участии, и сколько вас смеялось за моей спиной, насмехаясь над моей тупостью?

— Она не любила тебя.

— Хватит! — почувствовал, что больше не могу себя контролировать. Выглянул из укрытия, устав от игры в прятки.

Но выстрел из-за стола, заставил нырнуть меня обратно. Я бы мог прекратить все это здесь и сейчас, продырявив, словно решето, деревянную крышку стола. Но ублюдок Денни не мог так просто отделаться, мгновенно отправившись к праотцам. Досчитав мысленно до пяти, я вскочил на ноги, схватив кресло на колесиках в качестве щита, и побежал к укрытию Денни. Противник также не остался сидеть на месте, перебегая за стену, отстреливаясь по пути. Бронежилет принял несколько пуль, прошедших через спинку кресла. Отшвырнул его, оказавшись по другую сторону стены. Бросил взгляд за стол, где только что прятался Денни, увидев бездыханное окровавленное тело неизвестного мне члена банды.

Прижавшись спиной к стене и восстанавливая дыхание, прислушивался к звукам из холла. В особняке мы остались вдвоём. Либо он, либо я. Все чувства обострились до предела. Только сейчас начал ощущать настоящую опасность, но скорее не за себя, а за последствия для Марины в случае моего провала. Денни не оставит её в покое до тех пор, пока не найдёт, и будет мучить бесконечно долго, пока она не умрёт от пыток. Возникшая перед глазами картинка активизировала в организме все резервы, вдохнув новые силы. Оставался всего один рывок перед последней схваткой. И я не собирался её проиграть.

Денни старался не издавать звуков, но я слышал хруст под его ногами, рассказывающий о его передвижениях. Он пытался занять более выгодную позицию, и я не мог позволить ему сделать этого. Досчитав до пяти, я наклонился и выглянул в холл. Денни там не оказалось. Стараясь двигаться как можно осторожнее, я продвигался вдоль стены, всматриваясь в темноту. Перевернутая мебель, мертвые тела — бывший когда-то шикарным дворец стал полем битвы. Под подошвами хруст разбитого стекла, дерева и камня сменялся на липкое чавканье крови. В соседней комнате послышался скрип ботинок, и в следующую секунду прозвучал выстрел. Успев прыгнуть за колонну, выстрелил в ответ, тут же спрятавшись обратно. Перестрелка продолжалась до тех пор, пока у меня не кончились даже запасные патроны. Я стоял и прекращения выстрелов. Всё, что мне требовалось, это лишь, чтобы он начал перезаряжать пистолет. И момент затишья наступил.

Не медля, я кинулся в место укрытия Денни, повалив его. Схватившись за его плечи, ударил о стену. Ублюдок выронил пистолет, но уперся ладонями мне в горло, отталкивая от себя. Не поддаваясь и мысленно держа перед собой образ той могилы, где искал тело Марины, снова и снова бил его головой о стену, пока руки на моей шее не обмякли. Кинув его на пол, схватив лежащий рядом ствол, ударил прикладом по голове. Лишь убедившись, что он, несмотря на то что не шевелился, всё еще дышал, достал наручники. Перетаскивая его в комнату наблюдений, взял веревку, тут же крепко примотав руки пленника к его же телу. Перекинув его через плечо, вынес в гараж, запихивая его в багажник джипа и запирая снаружи. Вернувшись в дом, врубил электричество, отключая ловушки и открывая ворота.

В последний раз осмотрелся по сторонам, созерцая посеянную смерть. Никому не удалось выжить в этой бойне. Удовлетворение от проделанной работы сменяло гнев. Но расслабляться было рано. Не увидев больше наставленных пушек и не услышав движения, только теперь почувствовал, как по руке стекает кровь. Перетянув рану рубашкой, снятой с мертвого тела, покинул дом, не оборачиваясь назад. Сел за руль джипа, вжал педаль газа в пол, устремившись в единственное место, где смогу завершить начатое.

Дорога до места назначения показалась гораздо длиннее, чем помнилась мне, из-за ранений, начавших в полной мере давать о себе знать. Я чувствовал, как немеет нога, а плечо не желает слушаться, терзаемое нестерпимой болью. Тело начинало лихорадить и ломить. Казалось, что я могу и не добраться до места, потеряв сознание. Остановившись на обочине, достал из сумки заряженный шприц, сразу же воткнув его себе в бедро. По венам растекался адреналин, заставляя сердце биться чаще и возвращая бодрость и силы, так необходимые мне. Оказавшись в назначенном месте, вытащил из багажника своего пленника, затаскивая его в дом, открывая подвал и скидывая его с лестницы. Распутывая веревки, пристегнул его за руки и за ноги к покрытой ржавчиной металлической кровати.

У меня не было желания дожидаться того момента, когда Денни придет в себя. Не для этого я перебил стольких людей. Облив его ледяной водой, сел рядом на стул, нацелившись на осуществление плана, подготавливаемого больше года.

Денни распахнул глаза, закашлявшись, тут же зажурился от света лампочки, бьющего в лицо.

— Ну, же! Не будь неженкой, посмотри на меня!

Он приоткрыл глаза, явно не понимая, что происходит.

— Смотри на меня! — крикнул, подставив к его подбородку острое лезвие ножа.

Его глаза прояснились. Похоже, к нему вернулись воспоминания о событиях нескольких последних часов.

— Что ты задумал? — хрипло проговорил он.

— Узнаешь место?

— Что? — нахмурился в замешательстве Денни.

— Я спрашиваю, узнаёшь ли ты место?

Денни осмотрелся по сторонам, но на его лице по-прежнему читалось недоумение.