Венганза. Рокировка

— С ним всё в порядке, — услышала позади голос Ивана. — Пришлось вырубить его, чтобы не мешал нашему разговору. Но он жив.

Наклонилась ниже, приложив ухо к груди, и услышала тихое, еле различимое сердцебиение. Жив. В тот же миг почувствовала облегчение. Единственное, чего я опасалась — это его гибели. Я не могла потерять его, не могла так сильно его подставить.

— Что ты с ним сделал? — зло выкрикнула, обернувшись к дяде.

— Твой жених очень упрямый, когда речь заходит о тебе. Он так яростно сопротивлялся тому, чтобы я вошел внутрь. Благо Алексей, — посмотрел куда-то за мою спину, — вошел с другой стороны и вырубил его рукояткой пистолета, предотвращая ненужные крики и споры.

Обернулась, только теперь заметив огромного подручного Ивана, опершегося на автомобиль Андреса.

— Какой же ты мерзавец! — прошипела, всё еще пытаясь привести в чувство друга. — Вы же деловые партнёры! А ты променял выгодное сотрудничество на убыточный бизнес отца.

— Нас с Пересом больше ничего не связывает, — равнодушно проговорил он.

— Что? — нахмурилась, быстро посмотрев на дядю, а затем снова перевела взгляд к обездвиженному телу на земле.

— Пабло не рассказал тебе, как после приговора твоего мексиканского любовника Денни отменил все заключенные Ангелом договоренности, пересматривая их ликвидность? И как выяснилось, ни сделка со мной, ни с твоим благоверным невыгодны Сангре Мехикано. А без посредничества мексикашек Перес не захотел иметь с нами ничего общего.

— И раз вы больше не партнёры, то ты решил не заморачиваться и просто убрать его с пути? — шлёпала Андреса по щекам снова и снова.

— Нет, что ты, дочка, — усмехнулся он. — Мне ни к чему война с пуэрториканцами и остальными латиносами. Да и к тому же, тебе следует как-то устраивать свою жизнь.

— Вот спасибо, дядя, за проявленную заботу.

Андрес наконец-то пошевелился, частично рассеивая мои опасения.

— Пабло! — позвала его, опасаясь реакции Ивана на обнаружение истинной личности Андреса. — Пабло, постарайся встать, я помогу тебе добраться до машины.

— Может, стоит помочь, племяшке? — пробубнил басом подручный Ивана.

— Не нужна мне ваша помощь! — приподняла спину лежащего мужчины, закидывая его руку себе на плечи.

— Лёха, ты всё же помоги девочке.

— Вставай, Пабло, пожалуйста, — попыталась приподнять его, но запнулась и упала на землю.

Огромные ладони коснулись руки Андреса.

— Не трогай его, чудовище! — крикнула, стараясь отпихнуть в сторону дядиного шестерку.

— Не сопротивляйся, дочка. Он просто посадит его в машину, — скучающим тоном старался убедить меня в безобидности их намерений Иван.

— Как я могу тебе верить?

Попытавшись еще раз поднять тяжелое мужское тело, поняла бесполезность своей затеи, решившись принять столь любезное предложение.

— Только попробуй навредить ему еще боль…

— Я уже получил все необходимое. Зачем мне вредить будущему зятю, — перебил Иван, хрипло рассмеявшись.

Алексей поднял обездвиженное тело Андреса за подмышки, подтаскивая его к машине. Я подбежала к автомобилю, открывая дверь и помогая шестерке Ивана уложить его на заднее сидение. Захлопнув дверь, обогнула машину, усаживаясь на место водителя.

— Надеюсь на скорую встречу, дочка! — было последнее, услышанное мной от Ивана сквозь звук мотора.

Сдав назад, развернула автомобиль и, нажав на педаль газа, покинула чертово место, оставив позади себя лишь облако пыли.

К этому времени мы уже должны были сесть на яхту, на которой согласно легенде отправлялись в круиз. Но в реальности яхта должна лишь отвезти нас подальше от города, где мы смогли бы пересесть на самолет и покинуть это чистилище, лишь прикидывающееся городом, раз и навсегда. По дороге до порта я волновалась, что Андрес не приходит в себя, а везти его на яхту в таком состоянии опасно. Могло появиться множество ненужных вопросов, что в силах спутать все карты и разрушить план. Время поджимало, но пока на заднем сидении автомобиля находился мужчина без сознания, рассчитывать на благополучный исход развития событий было глупо. Съехав с трассы на обочину, притормозила, увидев через зеркало заднего вида едва заметные движения Андреса. Остановилась, повернувшись к другу.

— Андрес! — позвала, рассчитывая на то, что теперь он наконец-то услышит меня.

— Андрес! Пожалуйста, очнись!

Достала из сумки бутылку воды и плеснула из неё на лицо парня. Он дернулся, резко приподнимаясь.

— Что за чёрт? — нахмурился он, оглядываясь по сторонам.

— Слава небесам, — выдохнула с облегчением, почувствовав наконец-то нечто, напоминающее счастье. — Я уже думала, ты никогда не придешь в себя.

— Что? Где мы? — начал оглядываться по сторонам. — Чёртов Иван, — накрыл ладонью затылок. Похоже, именно туда его ударила тупая горилла Ивана. — Что он с тобой сделал?

— Со мной всё в порядке. Я лишь избавилась от ненужного хлама, — улыбнулась, успокаивая друга. — А вот ты меня не на шутку напугал!

— Который час?


— Самое время быть на месте.

— Чёрт! — распахнул дверь, выскакивая из машины, но пошатнулся и осторожно сел обратно.

— Я поведу. Приходи в себя, — кинула ему ещё одну бутылку с водой.

Опоздав к посадке, мы изрядно разозлили капитана, но всё же сели на ту яхту и даже успели на свой самолет. К моему удивлению, за нами не было хвоста, и далее ничто не вмешалось в наши планы, позволив им воплотиться в реальность.

Весь путь на яхте, в ожидании момента, когда смогу наконец-то оказаться на самолете и умчаться из этого ужаса скорее к своей малышке, я пребывала во взвинченном состоянии не в силах хоть как-то усмирить нервы. Каждое мгновение казалось, будто вот-вот что-то случится, и все пойдёт прахом. Враги Сангре Мехикано мерещились в каждой тени, но, что ещё хуже, даже зная о заточении Ангела, я вздрагивала от каждого шороха, ожидая его расплаты.

Не важно, что именно он настаивал на взятии вины на себя, но вряд ли мог предположить, каким сроком обернется для него этот рыцарский поступок, хотя слово рыцарь совсем не соответствовало ни Диего, ни одному из его действий. Пусть меня считают бездушной сукой, но на его руках реки крови и сотни других грехов, за которые стоит поплатиться. Именно таковой и была моя изначальная цель. Добившись желаемого, ведь глупо сожалеть об успехе?

Несколько раз его адвокат приходил ко мне, передавая приглашение Ангела прийти в тюрьму на свидание. И ни одного я не приняла. Любое упоминание об этом человеке приносило невыносимую боль. Меня будто пережевывало изнутри от одной мысли о нём. Хотелось сделать всё что угодно, лишь бы прекратить это мучение с примесью ненависти. Я презирала его каждой клеткой тела и каждым кусочком души. Он словно Сатана, с которым я подписала договор и которому продала душу, а теперь, как бы ни старалась, не могла получить её обратно. И в наказание за бездумность, угли ада поджаривали меня изнутри, заставляя корчиться от ужасной боли.

Нервозность по поводу возможной погони или срыва плана, перемешанная со всё еще живыми эмоциями по поводу всего случившегося, подводили меня к самому краю безумия, от которого удерживала одно — скорая встреча с дочерью.

В поисках успокоения, по дороге до места, где мы должны были сойти на берег и пересесть на самолет, достала из сумки металлическую коробку, то, ради чего я возвращалась в дом детства и без чего не могла покинуть город. Положив на колени красную шкатулку, провела ладонью по выведенным лаком для ногтей цветам и сердечкам, повторяя очертания каждого изгиба. Как давно это было, когда я сидела при свете ночника, кропотливо вырисовывая маминым белым лаком для ногтей узор, стараясь сделать эту шкатулку исключительной. Я торопилась успеть приготовить подарок ко Дню матери. Очень четко помнила то, как сильно хотела выделить шкатулку из сотен таких же, наводнявших магазины. Мне важно было показать ей, насколько сильно она уникальна для меня, что, несмотря на все попытки отца указать мне на её недостатки, я не видела их. Для меня мама всегда была идеальной. Вырисовывая её же лаком свои каракули на крышке шкатулки, я и предположить не могла, как сильно она полюбит мой подарок, и будет использовать её для хранения самого ценного, что у неё было.

Следом за металлической коробкой достала из сумки рамку с фото, осторожно вытаскивая задник и вытряхивая себе на ладонь маленький ключ, предназначающийся для замка на шкатулке. Сняв замок, и убрав крышку коробки в сторону, шумно выдохнула, увидев содержание шкатулки. Сверху лежала наша с мамой фотография. На ней мне было пять лет, и я улыбалась в камеру беззубым ртом. Под ней находилась еще целая стопка наших совместных фото. На некоторых из них присутствовал отец, но я их тут же откладывала в сторону. Я до сих пор не знала, что именно с ним произошло, но интуитивное понимание того, кто именно причастен к его исчезновению, поселилось во мне сразу, как только услышала о его пропаже. И пусть я осознавала, что его уже нет среди живых, но в душе еще теплилась надежда услышать когда-нибудь о нём как о живом человеке. Невзирая на весь ущерб, нанесенный моей жизни, он оставался моим отцом, и я не желала ему смерти. Просто хотела, чтобы его жизнь шла параллельно моей, не соприкасаясь ни в одной точке.

Перебрав фотографии, я увидела изображение незнакомого мужчины. Внимательно всматриваясь в идеальные черты, не нашла в них ничего, что могло мне указать на то, кем он являлся. Задумавшись, отложила странную фотографию в сторону. Кем мог быть этот человек для мамы, что она хранила его в тайнике вместе с моими фотографиями? Пока я не могла разгадать эту загадку, но, надеюсь, смогу получить ответ на этот вопрос позже.

Заглянула вновь в шкатулку, увидев на дне коробки лишь один предмет, вызывающий у меня в равной степени и трепет, и страх. Передо мной лежал мамин дневник. После её смерти отец куда-то увез все её вещи, оставив для меня лишь ту фотографию в рамке. И только эта шкатулка в нише за его костюмами осталась нетронутой. Все эти годы я знала о её местонахождении, но не осмеливалась вытащить из укрытия, которое мама показала мне много лет назад, назвав его тайником для сокровищ, обещая однажды показать мне его содержимое. После того как её не стало, я всё время испытывала дикое искушение заглянуть туда и наконец-то узнать мамины тайны. Но я боялась, что отец проведает о существовании шкатулки, решив отобрать у меня последнюю связь с мамой, и боялась узнать её с той стороны, которая могла разрушить для меня образ идеальной матери, сохранившийся с детства.

Яхта подскакивала на волнах в такт моему взволнованному сердцу. Пришло время распрощаться со всеми призраками прошлого, перестав витать в облаках и прекратив идеализировать одних, демонизируя всех остальных. Я хотела узнать правду, всё еще надеясь на то, что она оставит от моего растоптанного сердца хотя бы кусочек. Трясущимися руками я осторожно перевернула розовый кожаный переплет, впервые за много лет увидев мамин почерк. Ровные буквы смотрели на меня, призывая прочесть их. Собравшись с духом, я приступила к первой записи.

25 мая

Дорогой дневник!

Какое-то банальное начало. Да и дурость это, обращаться к бумаге, как к живому человеку. Попахивает шизофренией. Мама подарила эту дурацкую тетрадь, сказав, что ведение дневника отлично помогает систематизировать мысли и выплеснуть все эмоции, терзающие в течение дня, на бумагу. Пока не вижу ничего хорошего в этой затее. Как-то глупо общаться с неживым предметом. Да и не надежно это, доверять мысли бумаге.

16 июня

Боже мой! Боже мой! Этот день просто обязан остаться в моей памяти и памяти моих потомков! Официально — сегодня был лучший день в моей жизни!

Я провела целый вечер с Аароном Льюисом! И почему я не хотела идти на эту вечеринку?! Если бы только знала, что именно меня ждет, то оказалась бы там самой первой. Хотя… Нет. Всё случилось, как и должно было произойти. Спасибо моему дурному настроению и желанию сбежать из шума. Не отправься я искать тихий уголок, то ни за что не наткнулась бы на него в кабинете отца Анджелы, и нас бы не заперли снаружи какие-то придурки, и мы не проговорили четыре часа подряд. Боже-е-е-е! Он гораздо лучше, чем я себе представляла! А какие у него глаза! Не видела больше ни у какого такого красивого цвета.

Ах, да! У нас в субботу свидание!

25 июня

Я счастлива! Других слов, чтобы описать своё состояние, я не могу подобрать. Была вчера на свидании с Аароном. Не смогла удержаться и поцеловала его сама. Он ответил на поцелуй. И у меня перехватило дыхание. До сих пор чувствую вкус его губ. Вряд ли смогу сегодня уснуть. Буду снова и снова прокручивать в голове этот вечер.

30 июля

Свершилось. Мы сделали это! Всё прошло лучше, чем в рассказах девчонок. Он ждал меня в их домике для гостей. Приготовил свечи, вино, посыпал лепестками роз покрывало. Именно так я и представляла свой первый раз. И, кажется, я сказала, что люблю его. Боюсь, как бы теперь Аарон не изменил своё отношение ко мне. Я люблю его. Боже! Как же сильно я люблю его и не знаю, как буду жить дальше, если после того, что случилось, перестану быть интересной для него. Почему я такая дура? И зачем, вообще, раскрыла свой глупый рот?

1 августа

Аарон признался мне в любви!!!! Аарон Льюис, тот самый Аарон Льюис, по которому сходила с ума вся школа, признался, что любит меня! Я не могу дышать от счастья!

10 августа

Я в панике. Через неделю Аарон уезжает в Бостон на учёбу, а я остаюсь здесь. Папа не позволил мне сменить университет и поехать учиться вместе с Аароном. Сможем ли мы сохранить наши чувства на расстоянии? Не знаю, как буду жить без него.

18 августа

Он уехал. Прошло лишь несколько часов, а я уже готова бежать за билетом на самолет, лишь бы оказаться рядом с ним. Как я смогу дождаться нашей встречи? Разлука невыносима. Жизнь невыносима своей несправедливостью. Отец невыносим.

15 сентября

Вчера отец пригласил на ужин какого-то друга, хотя тот слишком молод, чтобы разделять интересы отца. Папа слишком рьяно нахваливал мне его заслуги. Если честно, я даже лица того парня не запомнила, как и не обратила бы внимания на этот вечер в целом, если бы не внезапно появившийся на пороге Аарон! Он прилетел, чтобы увидеть меня. А отец вышел из себя и попросил охрану выкинуть его за порог. Я побежала за ним следом, но меня не выпустили за ворота. Тогда я совершила то, что давно мечтала сделать. Вылезла через окно в комнате и перелезла через забор. Почувствовала себя настоящей супер — героиней. Аарон! Мой любимый, родной Аарон ждал всё это время меня, отыскивая способ пролезть внутрь. И мы, как и все прошедшее лето, сбежали в его домик для гостей. Родители Аарона, в отличие от моих, были чрезвычайно рады меня видеть и не пытались препятствовать нам проводить время вместе. Все было как во сне. Я не могла надышаться его запахом. Не могла налюбоваться им. Какие у него прекрасные глаза. Ни у кого больше нет радужки такого цвета. Только у него. У моего Аарона.

3 октября

Отец каждую неделю приводит к нам на ужин этого Павла. Как он меня раздражает. Более самодовольного и расчетливого типа еще не доводилось встречать. Он продумывает каждое своё слово, будто боясь оступиться. И смотрит на меня, даже не знаю, каким словом лучше описать его взгляд, как на трофей, что ли. Мне становится тошно от этого.

Теперь, когда отец напрямую рассказал мне о своём плане, эти ужины превратились в настоящую пытку. Вчера он попросил меня расстаться с Аароном. Сказал, что выходить замуж нужно только за своих, с таким же менталитетом, и за тех, кто не позволит детям забыть их корни и язык. Согласно его принципам, Аарон совершенно не вписывался в моё будущее. Только я так не считаю. Мне наплевать на всё, что говорит этот бесчувственный человек, привыкший командовать на работе и считающий, что имеет право распоряжаться чужими судьбами. И самым отвратительным в его монологе стало заявление о том, что в качестве зятя он видит Павла, успевшего достичь определенного успеха в политике и подающего большие надежды. А про любовные похождения с «мальчишкой» самое время позабыть. Я хлопнула дверью в его кабинет и заперлась в комнате, проплакав два дня.

Даже не смогла нормально разговаривать с Аароном. Просто слушала его и всхлипывала, ссылаясь на ссору с отцом, но не вдаваясь в подробности. Незачем ему знать о бредовых идеях отца.

Когда слышу голос Аарона, то забываю обо всех неприятностях. Кажется, будто расстояние сделало наши чувства только сильнее. Скучаю по нему каждый миг и считаю минуты до новой встречи. Мы будем вместе. Этого никто не изменит.