Венганза. Рокировка

— Уверена.

— Что произошло дальше?

На мгновение Марина нахмурилась, но затем вернула себе прежнее самообладание, продолжив:

— Я плохо помню. Помню, что мы дрались, катались по полу. Помню, как она схватила пистолет.

— Вы были пьяны?

— Нет. Я сделала лишь несколько глотков вина.

— Тогда почему не помните подробностей?

— Я находилась в шоке от её оскорблений и поведения. И каждым новым словом она старалась сделать мне больнее.

— Что было, когда Мисс Вальдес схватила пистолет?

— Она выстрелила мне в плечо. У меня получилось выбить пистолет из её рук. Она попыталась завладеть им снова, но её опередил второй выстрел.

— Кто выстрелил во второй раз?

— Я не видела самого выстрела.

Я напрягся, опасаясь, что Марина собралась признаться в убийстве. Что бы с ней сегодня не происходило, я ни за что не позволю ей сесть. Если то, о чем она говорила про чувства Эстер, — правда, то теперь я был уверен в абсолютной виновности в смерти Амиги. И никто кроме меня не должен нести за неё ответственность.

— Вы слышали, как вошел кто-то третий?

— Нет.

— В показаниях детективам вы говорили, что не помните, кто стрелял в девушку. Значит, это могли быть вы?

Марина замолчала, посмотрев снова на Переса, а затем на обвинителя.

— Нет.

Я успокоился, услышав именно такой ответ из её уст. Марина должна оставаться в безопасности, а причины, по которым она так тщательно избегала моего взгляда, я выясню потом. В тот момент меня волновала лишь последовательность её показаний. Она не должна вестись на провокации прокурора, а должна следовать выбранной линии.

— Тогда кто выстрелил во второй раз?

— Я слышала выстрел и увидела дыру во лбу Эстер, а затем услышала голос Диего.

— Это он выстрелил в мисс Вальдес?

В зале повисла тишина, Марина молчала, опустив веки. Я молился лишь о том, чтобы она ответила так, как я сказал ей во время нашей последней встречи. Марина сделала глубокий вдох и наклонилась ближе к микрофону.

— Я не знаю.

Шум, поднявшийся в зале суда после её ответа, заглушил следующий вопрос прокурора.

— Тишина в зале суда! — постучал молотком судья. — Повторите ваш вопрос.

— Там был кто-то еще?

— Нет.

— Тогда есть только два подозреваемых, вы и мистер Альварадо.

— Это был я! — выкрикнул, не сдержавшись, приподнимаясь со скамьи подсудимых. Сердце бешено клокотало в груди от мысли, что Марина в одном шаге от начала новой тяжбы. — Я выстрелил ей в лоб! Я! — кричал, чувствуя, как Пирс потянул меня за руку, усаживая на место.

— Прекрати, Диего, — старался успокоить меня.

— Подсудимый, успокойтесь, или вас выведут до окончания дачи показаний свидетеля, — прикрикнул судья.

Сжав плотно зубы, сел на скамейку, заметив, как на мгновение Марина взглянула на меня с широко распахнутыми глазами, но тут же, нахмурившись, отвернулась к прокурору.

— Вы стреляли в Эстер Вальдес? — давил на неё обвинитель.

— Нет, — тихо ответила Марина.

— Тогда кто?

— Диего, — еще тише проговорила она.

— Повторите громче, пожалуйста.


— Диего выстрелил в Эстер.

— Вопросов больше нет! — повернулся спиной к Марине прокурор, победоносно улыбаясь нам с Пирсом.

Марину увели из зала, под возбужденное обсуждение зрителей в зале. Она так больше и не взглянула в мою сторону. Следом вызвали того лжеца-свидетеля, с которым, я уверен, в скором времени разберется банда, и еще нескольких свидетелей по делу. Но мне было плевать на их показания. Мысли занимала лишь Марина. Я так сильно скучал всё проведенное вдали от неё время, по её лицу, голосу, запаху, но сегодня не смог насладиться всем этим, сосредоточившись лишь на отчужденном поведении. Она не все рассказала прокурору, и это понятно, иначе наша легенда оказалась бы разрушенной. Но даже та малая доля правды, приоткрывшаяся мне, объясняла если не всё, то очень многое. Эстер ревновала меня, а я, как полный кретин, доверил ей Котёнка и теперь буду расплачиваться за собственную слепоту. Мьерде! Предстояло еще немало выяснить о том дне, но еще больше хотелось просто поговорить с Мариной, узнать причины её отстраненности и задать вопросы о ребенке, так тщательно скрываемом ею даже от суда. Как бы это смешно ни звучало, но я мечтал скорее получить приговор и обрести наконец-то возможность поговорить с ней на свидании.

Дача собственных показаний не вызвала практически никаких эмоций, кроме отвращения ко всем законникам, собравшимся под одной крышей и наслаждающимся видом Диего Альварадо в оранжевой робе. Я презирал каждого из них, но пока не мог сделать абсолютно ничего. Оставалось лишь терпеть. Но я знал лишь одно: придет время, и все они снова будут содрогаться от одного упоминания моего имени.

Пока что моей целью являлось получение разрешения на посещение Марины. Всё остальное казалось пустым. Но чертовы ублюдки будто намеренно мучили меня своей медлительностью, откладывая вынесение приговора до следующего слушанья, назначенного через неделю.

Покидая суд, заметил в зале Большого Денни, Хавьера и ещё несколько братьев из Сангре Мехикано. Увидев их, сразу почувствовал себя сильнее, зная, что семья не покинула меня. Во время следствия Хавьер пару раз приходил навестить меня и заверил, что никто из банды не обвиняет меня в убийстве Эстер. До первого его визита я ожидал презрения или того, что они захотят отвернуться от меня. Но как выяснилось, их преданность распространяется даже на такие неоднозначные события. Амигос верили в необходимость подобного действия. И я не собирался посвящать их в реальную картину событий.

Денни кратким кивком головы поздоровался со мной, вызвав улыбку на губах. Я представлял, какое бешенство клокотало в нем на самом деле под невозмутимой оболочкой. Всё же не каждый день один из твоих самых проверенных людей находится на волоске от осуждения на два пожизненных срока. Но почему-то сейчас меня меньше всего тревожило его мнение. Единственный человек, беспокойство о котором выворачивало душу наизнанку, всегда была и будет Марина. И пока не оставалось ни единой возможности усмирить жуткие предчувствия.

Новая ночь, проведенная в мыслях о ней, нашем ребенке и вечности без них, превратилась в еще одну из череды бесконечных ночей, погружающих в самое пекло ада и не собирающихся позволить дневным лучам облегчить твои страдания хотя бы на мгновение. И впереди меня ожидало лишь такое же чистилище из вопросов и сожалений.

— Альварадо! Посетитель! — услышал сквозь сон голос охранника, только начиная проваливаться в сон.

И снова под конвоем я шел в наручниках в комнату для посещений. Вся эта процедура вызывала бесконечное дежавю, будто я снова и снова проживаю один и тот же день. Усаживаясь на стул напротив прозрачной перегородки для посетителей, не думал, кто может ждать меня по ту сторону. Котёнок не имела допуска для посещений до самого окончания суда, поэтому я не испытывал восторга от встречи с кем-то иным. Увидел по другую сторону стекла пристальный пронзительный взгляд черных глаз и суровое выражение лица. За все время следствия он ни разу не пришел поговорить. Подобное поведение казалось нормальным. Ведь я предал его надежды, оказавшись запертым в клетке. А теперь, когда уже ничего нельзя было изменить, то решил, что пришло самое время. Большой Денни никогда ничего не делал просто так и каждый шаг просчитывал с минимальной погрешностью. У него что-то на уме, и, похоже, именно для этого он и появился здесь.

Денни взял трубку, дожидаясь того же от меня. Последовав его примеру, сжал в ладони черный аппарат, смотря прямо на визитёра.

— Сынок! — поздоровался он.

— Денни! — улыбнулся в ответ.

— Что ж, не могу сказать, будто приятно видеть тебя в этом клоунском наряде.

— Оранжевый никогда не был мне к лицу, — парировал, даже не улыбнувшись.

Видеть его казалось странным. Обычно он не навещал наших ребят, угодивших за решетку. И если он сделал подобное исключение для меня, то явно не в качестве проявления уважения. Я находился в напряжении и вряд ли смогу расслабиться до выяснения причины его посещения.

— Прости, что не навестил тебя раньше.

— Никаких обид. Теперь на тебя свалилось гораздо больше дел.

— Верно.

— Кто теперь возглавляет филиал?

— Голосованием был выбран Хавьер.

— Хороший выбор.

— Да, — задумчиво проговорил он.

— Что-то случилось?

Если честно, то после выбора нового главы Лос-анджелесского филиала Сангре Мехикано, причин для визита Денни ко мне становилось значительно меньше. И тратить время на пустые разговоры казалось неразумным.

— Тяжело было видеть тебя на скамье подсудимых вчера.

— Не я первый, — усмехнулся.

— Да. Но я всё еще не понимаю, как ты мог так глупо попасться.

— Со всяким могло случиться.

— Со всяким, но не с тобой.

Я лишь пожал плечами, игнорируя его замечание. Этот разговор не вел ни к чему хорошему, Денни просто пытался залезть мне под кожу, стараясь выудить нужные ему ответы. Но также он прекрасно знал меня, чтобы рассчитывать получить информацию, которую я пытался скрыть.

— Что случилось? — повторил свой вопрос.

— После приговора тебя переведут в другую тюрьму, это не секрет. По всей вероятности, отправят на север штата. Там ты сможешь послужить своим амигос.

Твердый, как сталь, голос не выражал никаких эмоций. Лишь факты и бизнес — и ничего кроме этого. Теперь становилось ясно, чего именно он хотел. Но почему-то отвратительное предчувствие всё еще блуждало в груди, словно маятник, расшатывая моё спокойствие.

— Что ж, звучит привлекательнее, чем бесконечное количество одинаковых дней.

— Инструкции будут позже.

— Хорошо.