Венганза. Рокировка

— Что это значит? — старался вернуть ту девочку, что была несколько мгновений назад со мной.

— Ни-че-го. Забудь о том, что было. Ты получил желаемое. Я получила хороший секс. Больше нас ничего не связывает.

Меня словно окатили ледяной водой. Моментально развеялись последние остатки эйфории от нашей близости. Я слышал её слова и в то же время не мог до конца осознать услышанное.

— Спасибо за прекрасное время, мистер Альварадо! — повернулась ко мне, одаривая искусственной улыбкой. — Ужин будет подан через час.

Сказав это, она распахнула дверь и оставила меня сидеть на кровати в полном оцепенении.





Глава 14




Жизнь под прикрытием вносит свои коррективы во взгляд на мир. Если, пробыв несколько лет в чужой шкуре, живя каждое мгновение как другой человек, дыша его воздухом и примеряя на себя его систему ценностей, ты не стал им в действительности, то есть большая вероятность того, что, вернувшись к прежней жизни, больше не сможешь найти в ней своего места. Я знал все риски и подводные камни, соглашаясь на это задание. И поэтому не вправе винить кого-то в хаосе, заполонившем каждый миг существования.

Отыскивая в Пуэрто-Рико новые каналы, налаживая контакты с бандами, становясь одним из тех, кого презирал на протяжении жизни, я не думал о том, что могу быть разоблачен. Лишь один человек в головном офисе знал о моем задании. А теперь и Марина. Она стала еще одним риском, что я принял на себя. Открываясь ей в качестве детектива и представляясь им перед людьми, возвращающими ее к жизни, я знал, что мне нечего опасаться. Никогда и ни при каких условиях я не мог больше с ними пересечься, оставляя легенду в сохранности.

Получив приказ капитана Шеферда сблизиться со свидетелем по делу Диего «Ангела» Альварадо, я не предполагал, что мне предстоит познакомиться с кем-то, вроде неё. Наблюдая годами за Ангелом и его окружением, ожидал увидеть одну из тех девиц, что готовы на все, лишь бы иметь возможность быть ближе к такому авторитетному и влиятельному человеку, как Альварадо. Польстясь на власть, деньги, а в его случае, еще и внешность, женщины готовы терпеть многое и даже получают от этого удовольствие. Как не удивительно, в окружении Ангела девицы держали рты на замке очень крепко и обладали удивительной лояльностью. Нам не удавалось разговорить ни одну из них. Деньги и уверенность во всемогуществе Сангре Мехикано делали своё дело лучше, чем вера в законодательную систему государства.

Приехав в поликлинику на первую встречу с Мариной, я был осведомлен о её жизни ранее. Видел на рекламных плакатах и в колонках светской хроники. Так же, как и любой, неважно коп или мафиози, в нашем городе, прекрасно знал, чем в действительности промышлял её отец и каким ничтожеством был уважаемый средствами массовой информации политик Асадов. Поэтому, впервые перешагнув порог больничной палаты, ожидал увидеть совершенно иную девушку. Марина Асадова представлялась мне такой же испорченной пустышкой, преданной отцу или же любовнику, напрочь лишенной каких-то моральных ценностей. А в результате встретился с совершенно уничтоженной личностью. Увидев состояние, до которого её довела связь с Альварадо, понял, что не могу позволить мерзавцу безнаказанно творить подобные бесчинства. Мне хотелось помочь этой потерянной девочке снова вернуться к нормальной жизни, и также я еще сильнее загорелся целью — упечь Диего Альварадо за решетку любой ценой.

Всё то время, что поначалу меня не подпускали к Марине, оставалось лишь наблюдать. Её абсолютная замкнутость и отрешенность пугали. Думая над тем, что могло довести её до подобного состояния, представлял самые жуткие картины, от которых леденела кровь в жилах. Но слушая заключения врачей о физическом и психологическом состоянии, понимал, что её прошлое гораздо страшнее моих фантазий.

Узнавая Марину, я очень быстро стал проникаться симпатией к ней. Она не рассказывала никому, что именно с ней произошло, держа все в себе. Как и не стремилась к контакту с людьми. В ней совершенно не осталось доверия к человеческому роду. Порой, стоило ей оказаться в чьем-то обществе, и я видел в ее глазах самый настоящий ужас. Но, несмотря на это, Марина сумела перебороть себя и постепенно возвращалась к общению. Делая каждый день небольшие шаги в новую жизнь.

Поражаясь ее внутренней силе, я открывал эту девушку как совершенно необычного человека. Во время нашего знакомства став именно тем, кто оповестил её о беременности и усугубил её состояние, решил, что после этого она вряд ли согласится даже заговорить со мной. Эта новость шокировала её. Никогда не забуду тот момент. Будучи прямо у меня на глазах, она закрывалась в себе еще сильнее! Видел отторжение действительности в её остекленевших глазах, и мне становилось жутко. Я был уверен, что теперь Марина ни за что не станет нормальным человеком и проведет остаток дней в психиатрической лечебнице. Она напоминала пустую оболочку. Манекен с мертвым взглядом! В тот момент я опасался не за её благополучие, поскольку был уверен в том, что она ничем не отличается ото всех, кто крутился в их обществе, а за потерю важного свидетеля.

Для восстановления Марины были привлечены все средства и лучшие специалисты. Постепенно затраченные усилия начали давать результаты. И пусть девушка все еще не разговаривала и не выражала каких-то эмоций, но она начала немного двигаться. Марина сидела возле окна и часами смотрела на улицу, практически не шевелясь. Затем начала выходить на воздух, прохаживаясь по аллее и подбирая обломанные ветки. Тогда мне казалось, что вместо них она представляет свою жизнь, которую пытается собрать по крупицам. Постепенно её взгляд оживал, даруя надежду на то, что не все потеряно не только для неё, но и для моего задания.

После отправки Марины в новый дом, у меня в груди поселилось чувство, будто именно там она сможет вернуться к нормальному состоянию. И я не прогадал. Не знаю, что именно помогло ей начать адаптироваться к новой жизни, но, прилетев навестить её после нескольких недель отсутствия, впервые увидел улыбку на кукольном лице. Именно тогда она впервые заговорила со мной о малыше, живущем у неё под сердцем.

Я искренне радовался подобным переменам. Мне доставляло удовольствие слышать её голос, рассказывающий о шалостях детей в приюте, сердце согревалось от её робкой улыбки. Мне хотелось видеть эту девушку счастливой, хотелось верить в то, что она сможет отыскать свое место в мире и забудет прошлое раз и навсегда. И в то же время, не мог игнорировать действительность. Мне предстояло вновь отправить её в прошлое, заставляя прожить весь ад заново.

До рождения ребенка, по наставлению психотерапевта, я не вспоминал рядом с Мариной про Ангела и не затрагивал интересующую меня тему. Всё, что угодно, могло столкнуть девушку обратно, и никто не мог дать гарантии, сможет ли она снова выползти из раковины. Я просто старался быть другом. Кем-то, на кого она могла положиться и в чьей компании позволяла себе быть собой.

Время до родов Марины, которое мне посчастливилось провести вместе с ней, создавало иллюзию того, что не существует банд, задания, жизни под прикрытием и чертова ублюдка Альварадо. Мне было хорошо в её обществе. Настолько, что хотелось бросить все и остаться с ней, забыв обо всем и жить как обыкновенный человек. Хотелось растянуть оставшиеся недели, наслаждаясь миром и спокойствием. Каждый новый день с Мариной подпитывал мой страх просто начать разговор с ней об Ангеле. Я видел, как она училась радоваться мелочам, как старалась не позволять мыслям утягивать ее внутрь собственных воспоминаний. В моменты, когда она погружалась в себя, мне становилось жутко от того, что снова увижу вместо нее безжизненный манекен. Но Марина каждый раз возвращалась ко мне, и мое сердце разрывалось от счастья и печали за неё.

Я игнорировал мысли о своем задании, находясь рядом с ней. Отыскивая лазейки и способы подкопать под Сангре Мехикано без помощи Марины, я надеялся успеть до рождения малыша и никогда не напоминать ей о пережитом. Но время шло, а доказательств по-прежнему не было. Более того, банда стала настолько осторожной, что сложно было поймать хотя бы на какой-нибудь провинности мелкую сошку. Они осторожничали, зная о наблюдении. И это играло против нас, вынуждая на кардинальные меры.

После рождения Софи, мне стало еще сложнее найти нужные слова, чтобы затронуть тему Альварадо. Погружаясь в заботы материнства, Марина наконец-то обрела цель и смысл жизни. Она растворялась в ребёнке, и её демоны отступали. Тогда мне казалось, что Софи была послана ей Богом для перезагрузки собственной жизни, давая возможность начать всё с чистого листа. И я, черт возьми, не имел права уничтожать только что обретенный ею мир. Внутри меня всё переворачивалось лишь от представления того, как я буду просить ее вновь окунуться в проклятую преисподнюю. Не понимал, как смогу попросить оставить на время свою дочь. По телу бежали ледяные мурашки даже от мысли об этом.

— Уснула, — тихо прикрыла дверь спальни Марина, проходя через гостиную в кухню.

— Она всегда так быстро засыпает? — сделал глоток кофе из еще горячей чашки, наблюдая, как девушка заваривает себе чай.

— Всегда, — улыбнулась Марина, отжимая ложкой пакетик с заваркой. — Мне послана самая спокойная девочка в мире.

Как только улыбка коснулась губ, её лицо словно засияло. Глаза светились теплом и счастьем, стирая воспоминания о той потерянной и практически безжизненной девушке, что я знал всего полгода назад. Любуясь её умиротворением, поймал себя на том, что улыбаюсь ей в ответ. Видел Марину такой счастливой, и это вызывало бурю эмоций во мне. В груди поднялся теплый ураган, взметая вверх все чувства и заставляя затаить дыхание от нехватки воздуха. В тот миг не требовалось больше ничего, просто смотреть на неё и быть частью момента её счастья.

— Говорят, все меняется, как только у них начинают прорезываться первые зубы.

— У нас все будет подругому. Софи — особенный ребенок, — мечтательно произнесла она.

Подобное выражение лица появлялось у Марины каждый раз, когда она говорила о дочке, и это не могло не радовать. Я был счастлив от того, что наконец-то её жизнь наполнилась истинной красотой.

— Андрес? — тихо проговорила она.

— Да? — сердце запнулось, когда услышал из её уст своё имя.

— Это ведь безопасное место, верно?

В одно мгновение безмятежное счастье исчезло с лица Марины, сменившись обеспокоенностью.

— Конечно, — слегка нахмурился, предчувствуя дурное. — Здесь ты и малышка в полной безопасности.

— Хорошо, — кротко кивнула она. Но складка между её бровей была всё на том же месте, а взгляд стал отрешенным, как в те времена, когда я не знал, будет ли она улыбаться снова.

— Что случилось, Марина? — старался скрыть тревогу в голосе. — Вас кто-то беспокоит?


Внезапно в голове стали прокручиваться самые жуткие сценарии, от которых на лбу выступила холодная испарина. Я боялся услышать её ответ и в то же время молился о том, чтобы всё оказалось не более чем моей фантазией.

— Ничего, — помотала головой. — Мне просто хотелось услышать это от тебя, — слегка улыбнулась она.

Я смотрел на неё, стараясь понять, насколько оправдано жуткое предчувствие, крепнущее у меня в груди. Марина мельком пробежалась взглядом по мне, перемещая его к чашке на столе. Морщина, пролегшая у неё между бровей, не желала исчезать, лишь подтверждая мои догадки.

— Марина, если кто-то досаждает тебе или ты не чувствуешь себя здесь в безопасности, то нужно сказать мне об этом. Я рядом именно для того, чтобы защищать тебя и Софи, — постарался говорить как можно спокойнее, не давая ей возможности снова закрыться в себе.

— Ты можешь рассказать мне обо всем, что тебя волнует.

Несколько мгновений она стояла, не шевелясь, молча рассматривая кружку, лишь крепче сжимая её в ладонях. Мне начинало казаться, что слишком надавил на неё, и теперь она вряд ли захочет упоминать об этом при мне, когда она повернула голову в сторону и заговорила:

— Ты же знаешь, что он найдет меня? — повернулась ко мне, посмотрев прямо в глаза.

Во рту пересохло от ужаса, наполнявшего её взгляд. Марине не требовалось называть имени, чтобы я понял, о ком она говорит. Моментальная злость на этого ублюдка сменила все иные чувства, оставляя лишь чистую ярость за то, что он сотворил с девушкой, отчего она находилась в постоянном ужасе, даже пребывая на другом конце страны.

— Он не сможет. Нет никаких следов того, куда исчезла Марина Асадова.

— Он обязательно найдет меня, — кружка в её руках задрожала.

— Этого не случится.

— Я не могу ему позволить добраться до Софи, Андрес, — отчаянно проговорила она. — Ни за что на свете не могу позволить ему оказаться рядом с ней. Только не в этой жизни, — яростно покачала головой. Из-за бьющей её дрожи, чай пролился из чашки на столешницу.

— Марина, ему ни за что не отыскать вас. Поверь мне, — обхватил ладонями её руки, удерживая их на месте и осторожно опуская на стол кружку.

— Откуда такая уверенность?! — выдернула ладони из моих, вскакивая на ноги и начиная измерять маленькое пространство кухни шагами. — Ты не знаешь его возможностей. Не знаешь, на ЧТО он способен, — скрестила руки на груди.

— Я знаю, какой он человек. Но у меня нет доказательств, чтобы упрятать его за решетку.

— Тебе никогда не удастся посадить его. Поверь.

— Расскажи мне, Марина. Расскажи всё, что знаешь, и мы сможем использовать твои показания.

— Нет, — разгневанно помотала она головой. — Нет, нет, нет! Тебе не втянуть меня в это. Ни за что.

Марина нервно грызла ноготь, шагая из одного угла комнаты в другой. Я наблюдал за ней, обливаясь изнутри кровью, видя её бесконтрольный страх и беспомощность. Её паника буквально ощущалась физически. Атмосфера вокруг нас потяжелела, и оставалось лишь выть от безысходности. Я должен был успокоить её, но понимал, не важно, какие именно слова будут подобраны, Марина не услышит их, пребывая в подобном состоянии.

— Нам не спрятаться от него, — проговорила она, не останавливаясь ни на секунду. — У него есть связи, деньги, власть. Он не побрезгует и прольет реки крови! Это всего лишь вопрос времени, когда именно он доберется до меня и узнает про Софи.

Марина резко остановилась, словно врастая в пол.

— Что случилось? — соскочил с места, выскакивая из-за стола и оказываясь перед ней. Марина в ужасе распахнула глаза, безмолвно шевеля губами.

Теперь мне стало по-настоящему жутко. Никогда прежде она не начинала разговоров об Альварадо или банде. Все те крупицы информации, что удалось узнать от нее, пришлось выуживать долгими месяцами. И то немногое, чем я располагал сейчас, — это лишь намеки, выдавая которые она моментально погружалась в длительную депрессию.

— Он заберет ее у меня! Диего заберет у меня Софи! Андрес! Он заберет мою девочку! — Марина вцепилась в воротник моей рубашки. Она смотрела на меня, но не видела. — Он заберет мою девочку! — продолжила шипеть она.

— Успокойся. Он не сможет приблизиться к Софи! — накрыл ее руки своими, стараясь успокоить.

— Он заберет мою дочь! — перешла на крик Марина. — Заберет!

— Марина, послушай меня. Вы в безопасности…

— Заберет! — продолжала кричать она, не слушая моих слов.

— Марина, послушай меня. Послушай! — повысил голос, но она продолжала твердить одно и то же. Дотянувшись до разделочного стола, схватил стакан воды и выплеснул ей в лицо, приводя в чувства.

Марина замолчала, шокировано хлопая глазами.

— Успокоилась? — протянул ей полотенце, наблюдая за тем, как к ней возвращается ощущение реальности.

Она молча кивнула, промакивая лицо.

— Теперь ты готова слушать?

Она снова кивнула, опустив глаза.

— Садись и просто слушай меня.

Словно под гипнозом она вернулась к стулу, не решаясь поднять на меня глаза.

— Посмотри на меня!