Венганза. Рокировка

— Позволишь? — пуэрториканец снова посмотрел на невесту, дожидаясь разрешения.

— Конечно! — улыбнулась Кэндис, сжав его руку.

— Представьте себе дождливый хмурый день, когда вода заполняет весь мир вокруг и бестолкового пуэрториканца, считающего, что ничего хорошего не может с ним случиться, тем более в такой слякотный и жуткий день.

— Напоминает начало романтического фильма, — прокомментировала Амига, отпивая вино из бокала.

— Так оно и было, — мечтательно усмехнулся Перес. — Как в кино.

Марина не перебивала его. Обменявшись многозначительными взглядами, они оба замолчали на мгновение. Наблюдая за их молчаливым общением, понимал, что вне зависимости от реальности чувств Марины к Пабло, у них существовала некая связь, которую я бы с радостью разорвал.

— Пабло, не томи, расскажи! — потребовала Амига.

Выйдя со встречи из отеля Хилтон, обнаружил, что мой водитель отлучился по семейным делам на время переговоров и, разумеется, застрял в пробке. В такой ливень не могло быть подругому. Понимая, что мне придется добираться до следующей встречи на такси, ждал, когда швейцар поймает для меня машину. И что вы думаете, в этот момент останавливается такси, и из него выходит яркожелтое видение. Сказочное создание в платье, никак не вписывающемся в подобную непогоду. Она встретилась со мной взглядом, и в тот момент я понял, что спасен, снова посмотрел на новью, предаваясь воспоминаниям. — И я не только дождь имею в виду, усмехнулся он.

— Она придержала для меня дверь, и я понял, что не хочу никуда ехать.

Улыбаясь во все свои белоснежные зубы, Пабло поедал Кэндис глазами. В его взгляде было столько восхищения и нежности, что не оставалось сомнений в искренности его чувств. Но это не уменьшало моего желания разбить его рожу и вырвать руки, чтобы он никогда больше не смел притрагиваться к моей женщине. Марина ответила ему такой же сияющей улыбкой. Они смотрели в глаза друг другу как в каком-то чертовом кино, и через мгновение их губы встретились. Тошнота подкатила к горлу, смешиваясь со слепой яростью. Сдерживаясь изо всех сил, чтобы не превратить это место в кровавую бойню, пытался отвести взгляд в сторону от их сплетенных губ. Но все, что я видел, — это Марина, отдающаяся другому мужчине. Она закрыла глаза, позволяя ему трахать свой рот языком, ласкала пальцами его щёки. Не сложно было представить, что обычно следует за подобной прелюдией.

— Как романтично! — восторженно проговорила Эстер, стараясь выдернуть руку из моей. — Верно, Диего?

Она смотрела на меня, широко раскрыв глаза. Только тогда я понял, что сжимаю её ладонь до боли. Отпустив руку подруги, снова перевел взгляд на влюбленную парочку.

— Когда, говоришь, это произошло? — хотел немедленно прекратить эту пытку. И пришло самое время узнать, как долго она позволяла ему трахать себя. И всё из-за какого-то гребаного такси.

— На следующей неделе будет ровно год с нашей встречи, — ответила Марина, оторвавшись от губ Переса и одаривая меня самым холодным взглядом из всех, что я видел.

Взяв салфетку, она осторожно поправила размазанную помаду, и каждый её жест наполняла некая торжественность. Она знала, что мучает меня подобным представлением, и ей доставляло это немало удовольствия.

— Год — это целый срок, — не отводил глаз в сторону.

Внутри меня все клокотало от ярости. Всё то время, что я сходил сума, пытаясь отыскать её, целый год, представляя её мёртвой, не предполагал, что она кувыркалась в постели с этим ничтожеством.

— А сколько длились ваши самые долгие отношения, Диего? — в её глазах промелькнуло злорадство.

— Один год, два месяца и шесть дней, — сразу ответил, понимая, что застану её врасплох.

— Надо же, такая точность в подсчетах, — произнес Перес, но я не смотрел в его сторону. Всё что я видел, лишь кошачьи глаза, бросающие мне вызов.

— Не думала, что для вас характерны такие длительные отношения.

— Больше нет, — почувствовал, как напряглась Эстер, перебирая на коленях салфетку.

— Что произошло с той девушкой? — снова влез Пабло.

— С моей женой. Не с девушкой. Я застал её в нашей постели, в момент, когда она насаживалась на чужой член.

Глаза Марины распахнулись в шоке. Её губы медленно приоткрылись, образовывая круглую букву «О», но она не отводила взгляда, все еще смотря на меня.

— Чёрт! Прости. Не знал, — где-то фоном проговорил Перес, но я не слушал его.

Получив от Марины первую искреннюю эмоцию, я не собирался останавливаться. Требовалось нажать на нее еще, и тогда защита спадет, позволяя настоящему Котёнку выйти из-за стены.

— Это был не единственный случай, когда мне изменила девушка, которой я верил, — не дожидаясь смены темы разговора, продолжил, удерживая взгляд Марины. — Доверившись женщине второй раз, я допустил слабость, забыв о том, что нельзя доверять никому, тем более тому, кто притворяется невинным. Снова поверив в искренность чувств, я получил новый урок. Она украла мои бумаги и вышла замуж за другого.

За столом повисла тишина. Лишь звуки джаз — бэнда наполняли зал, подчеркивая неловкость момента.

Грудь Марины начала тяжелее вздыматься. Она прикрыла веки на доли секунды, но и этого оказалось достаточным для того, чтобы показать, она все помнила. Наконец Чика снова посмотрела на меня.

— Вы любили? Эту девушку. Вы любили ее? — твердым тоном проговорила она.

— Больше, чем когда-либо, не думал, что способен на такие чувства.

Марина протянула дрожащую руку к бокалу, поднося его к губам. Я неотрывно следил за каждым ее действием. Ей явно стало не по себе. Она старалась ровно дышать, но её тело сотрясала мелкая дрожь от напряжения или же от беспокойства. Любая из причин указывало на одно: её по-прежнему волновало наше прошлое.

— Наверное, сейчас самое время оставить дам и пройти в мой кабинет. Закончим с делами, прежде чем позволим себе расслабиться, — вмешался Пабло, нарушая тишину.

— Конечно! — все еще не сводил глаз с Марины, мысленно отмечая победу. — Сейчас можно, — подмигнул Чике, оставляя её, подавленную и застигнутую врасплох, в компании Эстер.






Глава 12




Мной овладело абсолютное оцепенение. Я видела, как мужчины удалились в кабинет, видела пристальный взгляд подруги Диего, но не могла даже повернуть головы. Все, что от меня требовалось, это вытерпеть еще несколько часов, притворяясь, будто не слышала его слов и мне не хочется убежать отсюда как можно дальше, не возвращаясь никогда обратно.

Я снова оказалась запертой внутри себя и не могла выбраться за пределы коробки, куда разум прятался от новых потрясений. Отгородившись от внешнего мира ментально, надеялась, что смогу игнорировать все происходящее за пределами комфортной зоны, полностью отключая мозг. Но выходило наоборот. Меня трясло. Дрожь проснулась в центре груди, расползаясь по телу вместе с холодом, охватывающим меня. Любая попытка сдержать её приводила к обратному эффекту, превращаясь в настоящую тряску. Резкий взгляд голубых глаз Диего резал меня изнутри, в то время как с его губ слетали слова о его прошлом, о его чувствах. Как он мог быть настолько жестоким, чтобы лгать о подобных вещах?! Но, как бы я не пыталась убедить себя в его лжи, сердцем знала, каждое сказанное им слово-правда. Горькая, болезненная чертова правда.

Его признание звенело в ушах, медленно отравляя душу. Теперь я не хотела знать о пережитом им, не хотела знать об источниках той ненависти и жестокости ко мне. Проще было считать его чудовищем, выродком, бельмом на глазу человечества, а теперь я понимала, что все жуткое в нем было порождено отвратительным предательством жены, оставившем рану в его душе, которую я разбередила повторением подвига своей предшественницы. Узнав об этом, я с новой силой начала чувствовать собственную вину за все, через что он меня пропустил, понимая, какую боль испытывал Диего в момент моего предательства. Его признание, из-за которого щипало глаза и болело сердце, опять пробудило внутри ненависть к себе самой.

Меньше всего мне нужно было вновь всколыхнуть ответственность за случившееся. Сколько часов работы с психологом потребовалось для её искоренения, и стоило Диего сказать пару слов, как я снова оказалась придавленной к земле неподъемным грузом вины.

Кровь стучала в висках, а воздух, казалось, совершенно не поступал в легкие. В голове снова и снова проносились картинки нашего с ним прошлого, начиная со знакомства и заканчивая осязанием холодной земли на моей коже. Я слетела с катушек. В тот момент я не могла даже вести счет, возвращая себе ощущение реальности и спокойствия именно так, как делала на протяжении последних месяцев. Все эти мысли о способах восстановления невозмутимости напрочь стерлись из моего сознания, оставляя лишь страх, панику и вину.

— Вам нехорошо?

Услышала словно сквозь вату чей-то голос. Но не могла определить, откуда он идет.

— Кэндис, вам плохо? — все отчаяннее прорывался женский голос.

— Боже мой, Кэндис! Давайте, я позову Пабло или еще кого-то.

“Пабло”, - пронеслось в голове. «Я знаю Пабло. Он друг. Он защитит. Защитит».

Медленно оцепенение начало отпускать, позволяя обратить взгляд на голос, продолжающий взывать ко мне. Тиски, сдерживающие сознание, медленно отпускали, позволяя увидеть иное пространство, то, которое упорно вырисовывало моё сознание. Девушка, с широко раскрытыми от страха глазами цвета черного шоколада, сидела на корточках рядом с моим стулом. С её губ срывались какие-то звуки. Возвращая себе контроль над сознанием, позволила словам наконец-то быть услышанными.

— Кэндис! Я побежала за помощью! — крикнула она, вскакивая на ноги.

— Не нужно, — успела схватить её за ладонь, прежде чем она покинула помещение. — Я в порядке.

— Вы уверены? — осторожно присела обратно на корточки, осматривая моё лицо. — Вам срочно нужна чья-то помощь.

— Всё хорошо, — постаралась выдавить из себя улыбку, чувствуя, как холод всё еще сковывает изнутри. — Это просто паническая атака. Со мной подобное случается.

— Может, вам нужно что-то принять? — настороженно смотрела на меня брюнетка.

— Воды, пожалуйста, — с трудом сглотнула. Во рту все стало каким-то шершавым, словно выстланным наждачной бумагой, словно я много дней не смачивала горло. Я осматривала глазами комнату, то и дело возвращаясь к шоколадному взгляду девушки.

— Секунду, — вскочила она на ноги, скрываясь из комнаты.

Мой взгляд метался от одного предмета к другому, не в силах задержаться надолго хотя бы на чем-то одном. В голове по-прежнему царил хаос, с трудом позволяя вылавливать из затуманенного клубка трезвые мысли.

Послышались шаги, и передо мной появился запотевший стакан с выступившими на стекле каплями воды.

— Возьмите, — девушка удерживала в руке бокал, дожидаясь пока я смогу взять его.

Обхватив пальцами холодное стекло, поднесла к губам, делая несколько жадных глотков. Вода смочила горло, скользя по пищеводу в раздраженный желудок. Прохладная жидкость слегка освежила мой разум, возвращая помимо голоса еще и мысли.

Приподняла взгляд на брюнетку, слегка кивнув.

— Спасибо!

— Диос Мио! — вскинула она руки вверх. — Это меньшее, что я могу для вас сделать.

Она протянула руку к стулу, придвигая его к нам и усаживаясь на него.

— Уверены, что не нужно звать Пабло?

— Да. Это мелочи, но он воспримет все как настоящую трагедию. Не хочу, чтобы расстраивался из-за подобных пустяков.

— И часто подобные пустяки случаются с вами? — брюнетка пристально смотрела мне в глаза. Казалось, будто она пытается заглянуть в самую душу, отыскивая там спрятанные тайны. Под ее проницательным взглядом становилось не по себе, но я взяла себя в руки, понимая, чего будет стоить еще хоть одно малейшее проявление слабости.

— С детства, — вновь стала Кэндис, сливаясь с образом и прогоняя прочь Марину, — помню, когда именно случилась первая атака. Мне было одиннадцать, и я узнала о папиной неверности. Точнее, увидела его с женщиной, которая не была моей мамой.

Легенду мы приготовили заранее, предполагая подобные приступы. Тем более что она не слишком отличалась от правды. Нам требовалось логическое объяснение всему, что не укладывалось в идеальный план, и мы постарались продумать любые форс-мажоры. И, как выяснилось, не случайно.

— Сочувствую, — сказала Эстер, продолжая ковыряться взглядом у меня в душе.

Смуглое лицо совершенно не отображало сказанных слов. Ей было плевать на мои эмоции, все, чего она добивалась — вывести меня на чистую воду, игнорируя услышанное. Нужно отдать должное ее уму и проницательности, но также не стоит забывать, насколько велика необходимость вести игру по своим правилам, чтобы ни за что не давать ей даже намека на ее правоту.

— Где сейчас ваши родители?

— Погибли в автокатастрофе, — сцепилась с ней взглядами, не отворачиваясь даже на долю секунды.