Тысяча первая ночь и утро следующего дня

– Теперь посмотри сюда, – Саид указал пальцем на его лоб.

На лбу, прямо над переносицей, чётко был виден след от удара, полученного ещё в туннеле в момент взрыва, когда тяжёлая сумка с инструментом ударила Виктора по голове, нанеся ему множество увечий, но сохранив при этом жизнь. Всё лицо у него было в таких ссадинах и порезах, но сейчас самые крупные из них воспалились, рубцы проступили отчётливо, и этот большой шрам в форме изогнутой змейки прямо-таки бросался в глаза, как клеймо на видном месте.

– Это и есть ваша буква?

– Да. Она похожа на кобру, которая готовится к прыжку. Арабские буквы отличаются разным написанием в зависимости от того, где они расположены в слове – в начале, в конце, в середине или обособленно. Буква «кяф», что сама по себе, что в начале слова, отличается незначительно. При желании у тебя на лбу можно увидеть оба варианта написания. Да это и неважно. Они увидели знак на том месте, где он был предсказан, а детали уже вторичны. Главное для них то, что совпадают два самых важных признака – зрение и буква, а остальное – дело веры и воображения. Воображение рисует им картины Ада и Рая, а веру им даёт близость священного Камня! Я более чем уверен, что если бы не Камень, то вряд ли бы им в голову пришло даже обратить на тебя внимание. Тебе ещё повезло, что у тебя карие глаза, а не голубые – арабы считают голубой цвет глаз зловещим признаком.

– Так, понятно! Час от часу не легче! Пирамида, Камень, Даджаль… Я уже ничему не удивляюсь. Если мне суждено будет выбраться отсюда живым, то, клянусь, – никогда больше не ступлю за порог своего дома! Чем мне всё это грозит? Они что – сожгут меня заживо или вобьют кол в сердце? Как здесь принято бороться с исчадием ада? Саид, ты же знаешь этих людей, объясни им, что это всего лишь царапина на лбу и недостаток зрения! В мире миллионы людей с таким отклонением. За это же не убивают! Скажи своему брату, он ведь образованный человек, неужели он не поймёт, что это всего лишь глупость и больное воображение! Его люди сходят с ума, он должен их как-то контролировать!

– Я уже говорил с ним…

– И что он сказал? Он сможет оградить меня от этих безумных нападок?

– Честно говоря, я не знаю, что он задумал. Поначалу он просто рассмеялся. Буква на лице напомнила ему о секте хуруфитов54. Но потом мне показалось, что эта идея его как-то заинтересовала. Он, безусловно, достаточно умён, чтобы отличить правду от вымысла, но в то же время обстоятельства могут заставить его совершить нечто необычное.

– Что ты имеешь в виду?

– Я пока ни в чём не уверен. Но одно могу сказать точно – они тебя не тронут, он этого не допустит. Похоже, что в предстоящем деле он отвёл для тебя какую-то важную роль. Не знаю, что это может быть. У меня есть одно подозрение…

– Ты не поверишь, но у меня тоже есть одно подозрение! Точнее сказать – предчувствие. Предчувствие того, что сейчас любое твоё слово будет для меня недобрым. Что ещё может со мной произойти?

– Мне кажется, что там, где есть место для Даджаля, вполне может появиться и Махди…

– Это ещё кто?

– Разумеется, ты не знаешь. Это Мессия, посланец Бога. Само слово означает «ведомый Аллахом». Его появление было предсказано ещё самим Пророком, да пребудет с ним мир! Махди должен будет появиться на Земле в момент величайшего беззакония и отстранения от веры для того, чтобы восстановить утраченную справедливость и возглавить мусульманский мир в его последней решающей битве. С его приходом поверженные враги ислама исчезнут в открывшейся бездне между Меккой и Мединой, но это будет только началом борьбы. Вскоре невиданная по численности армия ступит на землю Аравии, но и она будет повержена ценой невероятных усилий. Только одна треть мусульман сможет уцелеть, но завоёванная ими победа будет омрачена пришествием Даджаля. Это будет последним усилием дьявола, последним жестом его слабеющей руки…

– Только этого ещё не хватало! Его-то как отличить? Если роль Даджаля уже занята, то кто же тогда будет Махди?

– Этого мы не знаем. Да и будет ли он вообще? Но, кем бы ни был этот человек, одно можно сказать точно – в ближайшие семь лет он будет неподвластен смерти. Его невозможно будет убить. Это тоже часть пророчества. Стоит ли говорить – за всю свою жизнь я ещё не встречал таких людей!

– Похоже, здесь и шагу нельзя ступить, чтобы не столкнуться с какой-нибудь легендой или пророчеством. И в самом деле, прям как в сказках «Тысячи и одной ночи»! Но черт с ними, с пророчествами. Меня больше волнует реальность. Что теперь с нами будет? Я вижу, это место скоро придётся покинуть…

– Да, через час мы выступаем. Идём, мой брат хочет вас видеть.

Виктор и Джон снова оказались в той комнате, где прошлой ночью им открылась тайна Черного Камня, и где они впервые повстречались с Мансуром. Мансур, как всегда, был краток:

– Скоро мы покинем Египет и направимся в Королевство. Вы отправляетесь с нами. Мы идём в Мекку.

Джона такая перспектива, похоже, не очень-то и обрадовала:

– Что? Мы тоже отправимся в Саудовскую Аравию? Честно говоря, не хотелось бы…

В какой-то мере нежелание Джона было понятно. Страна, в которую им предстояло проникнуть, да ещё и незаконно, вовсе не отличалась доброжелательным и гостеприимным отношением к иностранцам, тем более – к иноверцам. Даже то, что Виктор, к примеру, вообще был человеком неверующим, на это никак не влияло. По строгим понятиям «чистого ислама», официальной религии Королевства, человек неверующий ничем не отличался от язычника. Он не был мусульманином, и этого вполне было достаточно, чтобы служить отягчающим обстоятельством.

Королевство Саудовская Аравия… Здесь преступникам на площадях отрубают головы потомственные палачи, передающие своё ремесло из поколения в поколение ещё со времен средневековья. Здесь только в 1962 году отменили рабство, а некоторые богословы, считающие себя учёными, до сих пор полагают, что Земля плоская. Здесь женщины не имеют права водить машины. Здесь немало высокопоставленных фанатиков, искренне верящих, что телевидение и интернет – это исчадия ада. Телевидение не простили даже самому королю Фейсалу – за то, что он в своё время разрешил вещание телевизионных программ, ему в голову разрядили пистолетную обойму. Если уж сам король не смог избежать фанатичного гнева, то для них, неверных, застигнутых в пределах священной территории, точно не нашлось бы лёгкой смерти. Джон справедливо опасался, что, случись им попасть в руки разъярённой толпе, им не жить и минуты… Он решился на вопрос:

– Раз уж мы идём с вами, то, может быть, вы расскажите – каким образом вы планируете проникнуть в Мечеть? Наверняка она усиленно охраняется.

– Разумеется, охраняется. Попасть в неё обычным способом будет невозможно. Полагаю, нас уже ждут. И, конечно же, не с цветами. На всех дорогах стоят блокпосты. Все подходы с земли блокированы. Допустим, даже если нам удастся войти внутрь, то пронести оружие мы уж точно не сможем. Поэтому у меня есть другая идея. Которая, кстати, уже доказала свою состоятельность. Не так ли, мистер Джон?

– Не понимаю – о чём вы говорите?

– Ну как же! А ваша идея с туннелем? Она ведь сработала! Используем этот подход и здесь!

– Вы собираетесь и здесь поступить так же? Будете несколько месяцев бурить местные скалы? Что-то я не верю в успех этого дела…

– Не совсем так. Нам не придется ничего бурить. Мы воспользуемся уже готовым проходом!

– Каким же?

– Туннелем, по которому к Мечети когда-то подавалась вода. Этот водовод построила Зубейда, жена халифа Гаруна Аль-Рашида, отца Аль-Мамуна. Из истории известно, что жёны халифов, как и в нынешние времена – жёны президентов, уделяли много внимания благотворительности. Стеснённые строгой моралью своего общества, они имели мало возможностей открыто заниматься общественной и политической жизнью. Лишь немногим из них удавалось оказать заметное влияние на дела в халифате, да и то по большому счету посредством гаремных интриг. Мать Гаруна, бывшая невольница Хейзурана, немало сделала для сохранения исламских святынь в Мекке. Также не жалела денег на благотворительность и его жена Зубейда, которая была очень богатой женщиной. Во время очередного хаджа в Мекку она обнаружила, что паломники чрезвычайно страдают от нехватки воды в святом городе. Священный колодец Зам-Зам был совсем истощён и не давал достаточно влаги. По указанию Зубейды колодец был углублён на несколько метров, а для основательного решения всей проблемы был построен водовод от ближайших к городу источников. На это дело она потратила сотни тысяч золотых динаров – огромные по тем временам суммы! Но, к сожалению, даже этих денег оказалось недостаточно. Водопровод постоянно выходил из строя, и его приходилось ремонтировать. Бывали времена, когда бурдюк с чистой водою ценился в священном городе почти на вес золота, и приходилось снаряжать караваны к колодцам. Вероятно, из-за такой ненадёжной работы этот водовод и был вскоре заброшен.

Но мне удалось найти его следы на окраинах Мекки и пройти по нему почти до самого центра города! В те времена, оказывается, умели строить – туннель в прекрасном состоянии, только местами забит грязевыми наносами. Они и были причиной частых засоров. Но для нас они не помеха, и мы сможем легко проникнуть в подземелья под Мечетью и появиться там в удобное для нас время. А такое время как раз скоро настанет. Несколько старших принцев, возможных претендентов на власть в Королевстве, собираются на днях посетить Масджид Аль-Харам для инспекции текущих работ по расширению Мечети. Они и будут моей целью…

Опять туннель! Виктор готов был на всё, но только не спускаться снова под землю! Он даже не обратил внимания на слова Мансура о готовящейся акции против саудовских принцев. Перспектива вновь оказаться под тесными сводами подземелья сводила его с ума. Не то что в туннель – он теперь даже в метро спускаться не будет! С него хватит!

Джон недоверчиво спросил:

– Неужели этот туннель мог сохраниться за тысячу двести лет и к тому же ещё остаться незамеченным? Маловероятно…

– Скажу вам больше – даже слишком невероятно. Это чудо, что он не был уничтожен. Когда королевская семья осознала, что паломничество к святым местам поможет укрепить её авторитет и притязания на лидерство в мусульманском мире, короли и принцы не пожалели ни сил, ни средств для того, чтобы превратить Мекку в современный, удобный для посещения и пребывания город. В этом их полностью поддерживало учёное духовенство, заинтересованное в пропаганде идей ваххабизма. Территория Запретной Мечети непрерывно расширялась, велась масштабная реконструкция. Всё, что находилось вблизи святыни, безжалостно ровнялось с землёй; на месте старинных исторических построек вырастали бетонные отели и парковки. Впервые нечто подобное предпринял третий праведный халиф Осман ещё в первые годы ислама. Он повелел скупать дома вокруг Каабы для их последующего сноса. Многие из жителей тогда не согласились на предложенную цену, и часть построек пришлось отбирать насильно, объяснив это потребностью государства.


Но никому из тогдашних халифов или последующих правителей Мекки и в голову бы не пришло снести дом, в котором, по преданию, родился Пророк, или дома его ближайших сподвижников. Ваххабиты в своём фанатичном стремлении соблюсти принцип единобожия и избежать поклонения предметам, могилам или святым зашли так далеко, что готовы были сровнять с землёй даже могилу самого Пророка в Медине. Вряд ли можно надеяться, что после такого вмешательства в Мекке осталось хоть что-нибудь со времён Аль-Рашида.

– Вы сами себе противоречите. Я тоже слышал о масштабной реконструкции города. Там сейчас вроде бы идёт стройка похлеще, чем в Дубаи! Весь город перекопан, как огород весною; целые кварталы взорваны и застроены небоскребами, даже метро вроде как планируют строить. При таких работах ваш туннель уже давно бы был обнаружен.

– Допустим, не метро, а монорельсовая дорога. Которая, кстати, уже эксплуатируется. И вы забываете про рельеф. Реконструкция пока затронула только равнинные части города, а на склонах и на гребнях гор по-прежнему стоит старая Мекка. Вы когда-нибудь видели фотографии Мекки? Конечно же – нет. Зачем вам на Западе интересоваться священным для мусульман городом? У вас большинство наверняка думает, что люди там до сих пор живут в пещерах или что-нибудь в этом роде. Но не об этом речь. Исторически Мекка расположена среди невысоких скалистых гор в тесной долине. Если посмотреть на ландшафт, то первое впечатление будет таким: это высокие каменные волны, беспорядочно поднятые древними природными стихиями и причудливо застывшие на одном месте.

Такой рельеф налагает естественные ограничения на строительство и инженерные работы. Строить здесь можно только на ограниченном пространстве в низине. На склонах же ютятся небольшие ветхие домишки. Поэтому и сейчас можно наблюдать районы с очень плотной равнинной застройкой и почти пустые горные склоны. То, что строилось в низине, похоже, никогда не имело даже приблизительного архитектурного плана и строилось по принципу «где есть место». Только сейчас власти занялись планированием и комплексным подходом к развитию Мекки, правда, в ущерб её самобытности.

Но для нас важно то, что туннель Зубейды пролегает вдоль нетронутых горных склонов и не пересекается с местами традиционной застройки. Там, где он спускается с гор к Мечети, он залегает намного глубже уровня улиц. Это обусловлено глубиной колодца Зам-Зам – на сегодня она составляет примерно 43 метра. Это достаточно глубоко. Неизвестно, какой эта глубина была в древности, но, несомненно, она была существенно меньше. Есть сведения, что колодец неоднократно углубляли. Если ориентироваться по существующей глубине, то наш туннель пролегает на этом же уровне, а это намного ниже инженерных сооружений Мечети. На дне колодца есть три источника, берущие начало у близлежащих гор. Вход в наш туннель расположен на склоне одной из них. Осталось только в него войти…





Битва за Мекку




«Я, слуга и покровитель Мекки и Медины, самых благородных из всех городов, священных мест, куда все народы обращают свои молитвы…» (Из официальной титулатуры турецкого султана)



Битва за Мекку не прекращалась никогда. Обладание священной территорией всегда было предметом острой борьбы и споров. Когда на границе тысячелетий халифат распался на множество независимых владений, новоявленные самодержцы стали искать для себя отличительные признаки истинного халифа. Незамедлительно появилось утверждение, что подлинным Повелителем правоверных может быть только тот, в чьих руках находится священная область. Обладание ключами от Каабы стало важным инструментом в духовной и политической борьбе того времени.

Город никогда не знал покоя. В первые века ислама мятежники самого разного толка неоднократно вытесняли из Мекки правительственных чиновников и распоряжались там по своему усмотрению. Когда они входили в город с одной стороны, его жители одновременно спасались бегством с противоположной. Запрет на насилие в пределах Священной территории всегда ставил мекканцев в затруднительное положение – им не приходилось защищать свой город с оружием в руках, проще было покинуть его на время беспорядков. Не у всех пришлых завоевателей хватало мудрости и почтения к городским святыням. Нередко дело доходило до открытого святотатства. Так, в 815 году, в первые годы правления Аль-Мамуна, восставшие алиды захватили Мекку, разграбили сокровищницу Каабы, подвергли жителей города грабежам и пыткам. Они не побрезговали даже железными прутьями с решётки колодца Зам-Зам и позолотой с колонн Запретной Мечети. Прутья выломали и продали за бесценок, позолоту ободрали. Не этот ли случай стал для Аль-Мамуна ещё одним ярким свидетельством того, что Камень нуждается в защите?

В начале девятнадцатого столетия Мекка стала lapis offensionis — камнем преткновения в борьбе за власть между молодым, набирающим силу государством Саудитов, правящими в городе мекканскими шерифами и турецким султанатом. Победоносные бедуины Ибн Сауда без боя заняли Мекку и разрушили в ней всё, что не соответствовало их фанатичным убеждениям. Падение священного города, хоть и не являлось напрямую крупным военным поражением, тем не менее стало для султана Селима, величавшего себя халифом, серьёзным ударом по репутации. Были приняты попытки вернуть Мекку под власть Османской империи, по большей части безуспешные. Мекка неоднократно переходила из рук в руки; бывало и так, что изнурительная осада вынуждала жителей города питаться падалью, а паломничество прекращалось на долгие годы.

Но, несмотря на все испытания, город неизменно оставался центром притяжения всех правоверных, колыбелью ислама и местом рождения Пророка. И в наступившем третьем тысячелетии Макка Аль-Мукаррама снова была «матерью городов»; слава её и величие вновь засияли в первозданном блеске. Уже не тысячи, а миллионы паломников устремились под её стены, наполняя белыми одеждами все улицы и окрестности этого города. А ведь было время, когда казалось, что его исконное величие будет навсегда забыто. По мере победоносного шествия ислама за пределы Аравийского полуострова, уменьшалась и значимость его двух важнейших городов – Мекки и Медины. Столица халифата была перенесена сначала в Дамаск, а затем и в Багдад. На плодородных землях Сирии и Ирака завоеватели нашли для себя почти что рай на земле, и с каждым годом им всё менее хотелось возвращаться обратно в каменистые пустыни своей бывшей родины. Если бы не святость этого места и обязательный для всех долг паломничества, то настоящая судьба Мекки могла бы сложиться совсем иначе.

И сегодня уже нельзя сказать, что эта судьба могла бы стать в чём-то хуже. Возможно, какой-то другой, нереализованный ход событий, мог бы сохранить это место в его первозданном историческом виде, ибо то, что являет миру Мекка сейчас, имеет мало общего с колыбелью ислама и местом рождения последнего из Пророков.

У самых стен Запретной Мечети высоко к небу взметнулись помпезные башни нового суперсовременного отеля. Масштабный проект с претензией на восьмое чудо света должен продемонстрировать всему миру торжество духовной и материальной силы Королевства, явить собой новый облик священной территории. Поражающие воображение башни своими размерами как бы подводят итог возникшим когда-то на их месте идеям, доказывают их состоятельность и величие. Ничего подобного не мог себе позволить ни один халиф, ни один правитель Мекки. Рядом с ними меркнет даже величие пирамид.

Чтобы расчистить место для отеля, пришлось сровнять с землёй целую гору, снести старинную турецкую крепость и полтысячи соседних домов. И это только начало будущей масштабной перестройки, первый шаг на пути превращения Мекки в самое большое культовое сооружение на планете. А поскольку проектов, предполагающих снос половины Рима для расширения Ватикана, нет и не будет, то Мекка и далее обречена удерживать это сомнительное превосходство.

Город постоянно требует расширения. В 1972 году число паломников впервые превысило миллион человек. Существующая инфраструктура едва справляется с двумя миллионами. В амбициозных планах – создать условия для приема десяти и более миллионов. Проекты, один великолепнее другого, рисуют древний город то в виде огромной окружности, то в виде многоярусных уровней. Все они вполне соответствуют поставленной задаче по размещению миллионов. Но, глядя на эти пока нереализованные эскизы, возникает одно неистребимое впечатление – что ты видишь перед собой не то олимпийский стадион, не то терминал крупного аэропорта, но никак не священный храм, построенный ещё до Потопа…

В стремлении возвысить святость этого места как-то незаметно забыли об её истинной причине. За пьедесталом уже не видно памятника. Внизу, у подножия отелей, черный куб Каабы кажется малюсеньким спичечным коробком, зажатым среди скал из бетона. Святилище, тысячи лет бывшее символом и доминантой этих мест, теперь едва заметно на фоне котлованов и новостроек. Вместо него над городом довлеет новый символ, видимый за десятки километров от Мекки. Самый высокий в мире отель, второе по высоте здание на планете – что и говорить – строительная компания BinLadin Group и здесь потрудилась на славу!

На центральной Часовой Башне, на огромной высоте в полкилометра, разместились такие же огромные сорокаметровые часы. В любое время дня и ночи они указывают паломникам время для молитвы. А в перерывах между молитвами к их услугам прямо на территории отеля расположен четырёхэтажный торговый комплекс на 4000 магазинов. Как была Мекка городом торговцев, так она им и осталась. Только теперь миллиарды делаются не из нехитрой караванной торговли, а из соседства с Запретной Мечетью и баснословно дорогих квадратных метров. Где ещё найти столь благоприятное соседство и столь мощную рекламную поддержку?

За сверкающим стеклом небоскребов уже не видно ни верблюжьих горбов, ни старинных пыльных улиц, ни суровых окрестных скал, среди которых в измученную вопросами душу сорокалетнего Мухаммеда пришли первые откровения, сделавшие его Пророком. Некоторых скал не видно, а некоторые вообще разнесли динамитом, чтобы дать место новостройкам. Почти непрерывно управляемые взрывы сносят целые холмы и кварталы. Из этих клубов пыли встаёт новая Мекка – сверкающая витрина дома Саудитов, эдакий Лас-Вегас посреди пустыни – не город, а facility, комплекс сооружений для приёма паломников.

В двух шагах от Каабы стоит отель, напичканный в несколько этажей бутиками с мировыми брендами. Сам отель по виду напоминает один из небоскребов Готэм-Сити. Того и гляди венчающий его шпиль полумесяц округлится и превратится в Bat-Signal. Такой вот парадокс можно сегодня наблюдать в самом сердце мусульманской веры. Всё здесь пропитано западными технологиями и неоновыми лейблами. Сами неверные, конечно же, никогда не смогут ступить на запретную территорию, но их присутствие теперь ничем не изгладить из внешности города. Ещё сотню небоскребов планируют возвести уже в ближайшие годы, окончательно лишив город его самобытности и идентичности. Прошлое безвозвратно проходит…

Рассказывают, что когда халиф Гарун Аль-Рашид задумал перестроить Каабу, ему сказали такие слова: «О, Повелитель правоверных, откажись от своего намерения! Не делай Каабу игрушкой в руках царей, что придут после тебя и также задумают её перестроить по твоему примеру. Постоянный снос и переделка святыни лишь подорвут нашу веру…» Тогда халиф отказался от задуманного, признав справедливость этих слов. Но современные короли и принцы, похоже, не последовали его примеру. Бесконечная перестройка и расширение Мечети стали своего рода состязанием между каждым последующим монархом – кто построит выше, кто снесёт больше. Постоянно звучат призывы полностью снести Запретную Мечеть и построить на её месте новый, отвечающий современным запросам, комплекс. Когда-нибудь эти призывы могут воплотиться в бетоне, и тогда битва за Мекку будет проиграна окончательно…



В силу специфики своей профессии мистер Джон время от времени был вынужден вступать в противоречия с законом. Нередко ему приходилось нарушать правила и запреты, подкупать чиновников, провозить запрещённые предметы, вести дела со скупщиками краденого и делать много чего другого, выходящего за рамки законопослушной деятельности. Но чтобы нелегально проникнуть на территорию иностранного государства, да ещё и будучи заложником у террористов – такое с ним было впервые!

Прошло уже несколько дней после того, как Мансур и его люди покинули Каир. Они пересекли пустыню и вышли на побережье Красного моря, где их поджидал скоростной катер, на котором им предстояло отправиться в Королевство. Виктора и Джона бросили в тесный трюм, где они провели ужасную ночь, страдая от качки и грохота мотора. Катер летел по волнам, с каждой минутой приближая их к назначенной цели.

На берегу Мансура ждали верные ему люди. Они перевезли всю группу в какой-то заброшенный рыбацкий посёлок, где Виктор и Джон снова очутились взаперти. Джон только сейчас почувствовал, насколько напряжение и тревога последних дней подорвали его силы и уже не мог сопротивляться охватившей его слабости. Как убитый, он рухнул на пол и проспал несколько часов в тяжёлом кошмарном сне. Когда он проснулся, то обнаружил, что вокруг произошли некоторые изменения. Примерно половина заговорщиков куда-то исчезла, а вместе с ними исчез и Виктор. Его больше не было рядом. Остальные боевики были заняты разборкой оружия и боеприпасов. Мансур внимательно следил за подготовкой и отдавал распоряжения. Всё говорило о том, что вскоре они покинут и это место. Джон, опасаясь за судьбу Виктора, осмелился задать Мансуру вопрос:

– Где Виктор? Куда его забрали?

– Не беспокойтесь. Ваш друг сейчас занят одним очень важным делом. Он готовит для нас путь в подземелья под Мечетью.

Джон был порядком удивлён:

– Каким это образом?

– То, что я говорил вам о туннеле, верно лишь наполовину. Я рассказал вам о той части сооружения, которая действительно существует в окрестностях Мекки и хорошо всем известна. Сегодня это исторический памятник, доступный для всеобщего обозрения. Там действительно есть на что посмотреть, масштаб и сложность проекта невероятны для своего времени. Для строительства водопровода Зубейда пригласила мастеров со всех уголков мусульманского мира. После изучения местности они решили взять воду из долины, расположенной примерно в 35 километрах от Мекки, а сам канал частично проложить под землёй. Строителям пришлось решать труднейшие инженерные задачи: прогрызаться через скалы, петлять по пересечённой равнине, объединять в один поток несколько источников. Но, несмотря на все трудности, канал был построен.

К сожалению, ему не пришлось проработать долго. Землетрясения и наводнения разрушали его в разные времена. Но больше всего он пострадал от недостатка обслуживания. Последние попытки возродить канал были предприняты в наше время, но к началу 1979 года он пересох окончательно. К тому же проблема водоснабжения была решена современным способом. В ста километрах от Мекки появилась мощная опреснительная установка, и канал Зубейды перестал играть какое-либо значение. Тем не менее, власти хотят восстановить его. Даже сам король проявил к этому интерес.

Но меня интересует совершенно другой туннель, который расположен в самом городе, вблизи Мечети, и о котором никому ничего не известно. В том числе и мне… Да, именно так, не удивляйтесь! Я не был внутри этого туннеля и не спускался по нему до самой Мечети! На самом деле я даже не знаю точно, где он расположен. У меня есть только предположения, но истинное место входа мне неизвестно. За последние десятилетия Мекку перекопали вдоль и поперёк; город изменился до неузнаваемости. Те инженерные планы, что мне удалось раздобыть, уже давно устарели. И у меня нет ни времени, ни возможности заниматься поисками этого входа. Но такая возможность есть у властей. У них есть и спецтехника, и необходимая документация, и местные специалисты. Надо только заставить их поработать на нас, разыскать для нас вход.

– Тогда зачем вы всё это говорили? И причём здесь Виктор?

– Я хотел, чтобы Виктор обязательно услышал мои слова. Услышал и запомнил. В моих планах ему отводится одна из главных ролей. Он будет тем, кто сообщит властям о туннеле и спровоцирует их на поиски. При этом всё будет выглядеть как случайная утечка информации. Как бы случайно им в руки попадёт человек, который и расскажет о готовящемся выступлении. Они приложат все усилия для того, чтобы быстро отыскать туннель. Нам остаётся только отследить их передвижения и, таким образом, Виктор приведёт нас прямиком ко входу. Мы вшили ему под кожу «жучок», чтобы знать, где он находится. У него на теле столько ран, что сделать это было очень просто. Когда вход будет обнаружен, я нанесу внезапный удар. Не думаю, что там сразу же соберется целая танковая дивизия. На горном склоне есть место примерно для десятка солдат, с которыми можно легко управиться. А потом, войдя в туннель, я обрушу вход и не дам им возможности для преследования.