Тысяча первая ночь и утро следующего дня

– Выдать противнику все свои планы? Вы сильно рискуете. И почему Виктор? Разве нет другого способа подбросить им эту информацию?

– Смотрите сами – европеец, непричастный ни к одной из сторон. Внешность более чем выдает в нём жертву. Такие раны на его лице не нанести даже специально. Плюс ко всему мы введём ему препараты, подавляющие восприятие, и он будет говорить даже больше, чем нужно. Есть у меня в распоряжении одна отрава… Наркотическое вещество чудовищной силы действия, слишком мощное для того, чтобы вывести его на рынок – смерть наступает уже после нескольких применений. Никто не берётся его продавать – так быстро терять «клиента» невыгодно. По странной иронии эта изощрённая формула у афганских торговцев носит название «Слеза Аллаха». Так что ваш друг в каком-то смысле получит то, к чему вы так упорно стремились. «Слеза Аллаха» возьмёт над ним силу и заставит его говорить так, что ему поверят. Сама обстановка заставит их поверить. Виктор расскажет им всё, что ему стало известно. И он также скажет, что мы уже давно находимся под Мечетью и ждём только прибытия принцев, чтобы начать восстание. На их месте я бы бросил все силы к самой Мечети, а у входа в туннель оставил только засаду на случай нашего отступления. Они же не знают, что отступать я не намерен…

– Допустим, они ему поверят. Но как вы сами собираетесь доказать подлинность Черного Камня, когда окажетесь внутри Мечети? Что вы сделаете, чтобы вам тоже поверили?

– Камень сам за себя скажет! Я уверен, что когда он окажется на своём законном месте в восточном углу Каабы, то он снова засияет в своей первозданной чистоте – мир озарит то самое сияние, свет которого был виден за три дня пути от Мекки! Какие ещё потребуются доказательства? Этот свет увидит даже незрячий!

Джон предпочёл промолчать и не высказывать своего мнения относительно надёжности такого доказательства. А вот то, что жизнь Виктора повисла теперь на волоске, у него не вызывало никаких сомнений:

– Что, если Виктора не станут слушать? Вдруг его попросту убьют?

На что Мансур ответил:

– Если даже и так… Не стоит этого бояться. Всякая душа обязана испробовать смерть…





Последняя ночь Аль-Амина




«Всякая душа обязана испробовать смерть…» (Коран, 3:185)



В ночь с воскресенья на понедельник, сразу же после вечерней молитвы, небольшой отряд всадников скрытно покинул осаждённый дворец внутри Круглого Города55 и под прикрытием темноты стал медленно продвигаться к реке. Никто не препятствовал их движению. Стычки и вылазки с обеих сторон прекратились ещё пару дней назад; поговаривали о том, что конец войны близок, и Аль-Амин уже ведёт переговоры о сдаче. Всем в Багдаде было понятно, что другого выбора в его положении и быть не могло: внутри окружённого со всех сторон центра города уже не оставалось никаких припасов, даже вода из колодцев не годилась для питья. Последние защитники проигравшего войну халифа поспешили разбежаться кто куда. Самого Мухаммеда Аль-Амина уже давно называли не иначе как «Свергнутый», судьба его была предрешена, и спасти его мог только один человек, который преданно служил ещё его отцу и готов был защитить и сына, пусть даже ценой собственной жизни. Сейчас этот человек ждал халифа на берегу реки в своей лодке, на которой они должны были перебраться в безопасное место.

Облачённый в царственное одеяние, Аль-Амин восседал на своём любимом коне и с горечью вспоминал, как ещё совсем недавно, ещё какой-то год назад, он проезжал именно этим путем, мимо этих самых стен, провожая свою армию в поход против старшего брата, посмевшего не подчиниться его приказам. В своих воспоминаниях он видел всё так, как будто это было только вчера…



Невиданное ранее по численности войско в пятьдесят тысяч человек выдвинулось за пределы Круглого Города в направлении дороги на Хорасан56. Пешие отряды, конница и обозы растянулись насколько хватало глаз. Пройдя городские ворота, Аль-Амин призвал к себе генерала Али, чтобы дать ему последние наставления:

– Али! Запрещай своим солдатам тревожить народ, совершать набеги, вырубать деревья и насиловать женщин. Если кто-либо из солдат или людей провинции Хорасан перейдёт на твою сторону – отнесись к ним с добротой и одари щедро. Не наказывай брата за дела его брата. На одну четверть снизь земельный налог. Но не давай пощады никому, кто обратит в вашу сторону копьё или выпустит стрелу! Как только Абдаллах будет схвачен – сразу же отправь его ко мне в сопровождении тех, кому ты доверяешь. Если же вдруг дьявол заставит его сопротивляться – свяжи его как следует! Если же он ускользнёт от тебя – неустанно преследуй его…

Когда Али уже собирался дать команду к выступлению, один человек внезапно вмешался в размеченный ход событий. Это был придворный астролог. В руках он держал астролябию с дисками, выложенными серебром. Смущаясь и робея, он всё же осмелился обратиться к халифу:

– Да хранит Всевышний нашего господина! Если господин отложит поход до полной луны, то удача целиком будет на его стороне, а противник лишится её. В восхождении на сегодняшний день, согласно правилам науки счисления, находится Марс, и случилось так, что ему противостоит Меркурий. Это указывает на то, что дела, начатые сегодня, будут иметь неудачное завершение. Ход быстрого Меркурия замедляется Марсом и отбирает силу от Луны. Я несколько раз всё перепроверил – восемь градусов и шесть минут… Сейчас на небе плохая луна, нужна всего лишь неделя и тогда…

– Довольно! – Аль-Амин раздражённо посмотрел на того, кто посмел усомниться в успехе его начинаний. Звездочёт, оправдываясь, ещё что-то бормотал про не набравший силу диск луны и положение планет, но халиф не желал его слушать:

– Пусть поднимут знамя и ударят в барабаны! Мы не видим разницы между плохой и хорошей луной! Если кто-либо выступает против нас – мы сражаемся с ним. Если кто-либо предлагает нам мир – мы заключаем с ним мир. Если кто-либо идёт на нас с войной, то нам не остаётся ничего иного, как напоить наши мечи его кровью! И мы не обращаем внимания ни на какую плохую луну!

Взвилась пыль, клубы её наполнили воздух, и под грохот барабанов, с высоко поднятыми черными знамёнами, его армия отправилась на восток – в свой последний, как потом оказалось, поход. И пока они шли навстречу своей погибели, лунный диск с каждым пройденным шагом становился всё ярче; он наливался силой и светом, чтобы указать им дорогу, чтобы они вдруг не сбились с пути. Но они ещё не знали, что их ждёт в конце этого пути. Древняя дорога на Хорасан вела их к тому месту, которое по праву считалось воротами в Азию. По ночам холодный лунный свет отражался от заснеженных пиков Эльбруса на севере, днём яркое солнце таяло на юге в пустынях центральной Персии. Тысячу лет назад по этой дороге победоносно шли фаланги Александра Македонского, теперь же лучшие силы халифата спешили навстречу решающей битве, а беспечный Аль-Амин в Багдаде ожидал от них известий о скорой победе…



И вот он снова стоит у городских ворот. Но теперь он уже не могущественный халиф, Повелитель правоверных, властелин огромной империи, а всего лишь жалкий беглец, поверженный правитель, неудачник, спасающий свою жизнь. Что он сделал не так? Где и когда допустил роковую ошибку? Как же неудачно всё складывалось для него!

Две его армии были биты, третья позорно отступила, даже не приняв бой, а воины четвертой передрались друг с другом – смешно сказать! – из-за украденной лошади! Генерал Али бин Иса оказался пустым хвастунишкой и бездарным полководцем. Он уверял, что стоит ему только войти в Хорасан, как тут же Тахир бин Аль-Хуссейн, командующий войсками Аль-Мамуна, в ужасе сдастся на его милость. Но при первом же столкновении Тахир без особого труда разгромил его передовые отряды, а самого Али оставил без головы. Его обезглавленное тело бесславно, как мёртвого осла, притащили на шесте в лагерь победителей и бросили в колодец.

С этого дня дела шли всё хуже и хуже. Неудачи преследовали его на каждом шагу, все попытки остановить Тахира были безуспешны. Его визирь, этот лживый льстец и придворный интриган Фадл, трусливо бежал, как только стало понятно, что удача склоняется на сторону старшего брата. А ведь это он своими советами разжигал в нём неприязнь к Аль-Мамуну, заставлял его совершать опрометчивые и вероломные поступки. Как же глупо и недальновидно молодой халиф сам приблизил своё поражение и довёл себя до погибели! Ведь это он первым нарушил священное соглашение и тем самым дал повод старшему брату проявить неповиновение.

А брат, надо сказать, оказался умён, очень умён. Дипломатично отказался вернуться в Багдад, терпеливо выжидал в провинции, слал ему полные признания и повиновения письма. А сам между тем заручался поддержкой у местной знати, засылал шпионов, готовил армию. Впрочем, он всегда был таким – недоступным для понимания окружающих, тщательно взвешенным в своих делах и поступках, непредсказуемым и далёким от общих решений. Никто не мог бы точно сказать, что у него на уме. Они были такими разными с самого рождения – веселый, беззаботный, ищущий развлечений поэт и повеса Мухаммед, и задумчивый, сосредоточенный Абдаллах, постоянно погружённый в какие-то свои, неведомые остальным мысли. Говорят, он даже заранее знал, что в том первом, решающем сражении, победа будет на его стороне. А раз так, то он уже точно знает, чем всё это закончится. Если у него и есть решение, то он его уже принял.

Время шло, день ото дня боевой дух его армий становился всё слабее, поддержать его можно было только щедрыми дарами. К началу осады Багдада он уже продал всё, что только было в дворцовых кладовых. Все деньги были розданы, золотые и серебряные кубки пущены на переплавку для чеканки монет. А когда закончилось золото, в ход пошли даже духи. Он лично собрал людей из предместий Багдада, выбирал среди них более или менее способных, и назначал их командирами отрядов. Новоиспечённым командирам на бороды щедро лились духи, дарились серебряные монеты и склянки с благовониями. Их так и прозвали – «надушенные командиры».

А затем преступники вырвались из тюрем, подлецы и негодяи внезапно обрели силу и сделали жизнь добропорядочных граждан невыносимой. На улицах Багдада воцарились беззаконие и беспорядок. И в этом тоже была его вина. Он вспомнил слова мудреца: «Что же до царя, предающегося страстям, то нет у него веры, кроме удовлетворения своей страсти, и не страшится он гнева своего владыки, давшего ему власть. Исход же царства его – уничтожение, а предел его преступлений – обитель погибели…»

Как бы он сейчас хотел, чтобы Всемогущий Бог уничтожил обе враждующие стороны, обе из них, а не только одну! Если бы только тот, чьё могущество и сила не знают границ, мог бы одним только ничтожным движением мысли положить конец вражде и уничтожить обе непримиримые армии! Каждая из них была для Аль-Амина угрозой, и каждая из них олицетворяла для него врага! Одним были нужны его деньги, другие хотели взять его жизнь… На днях в отчаянии он произнёс такие строки:



Оставьте же меня, дающие советы

О, вы, двуличные лжецы!

В казне моей нет ни одной монеты,

В моей компании – одни лишь подлецы!


Вокруг меня – измена и обман

И нет надежды получить аман…57

Как тяжек призрачной надежды плен,

Когда твой враг уже стоит у стен…



Ещё неделю назад он при желании мог бы спастись. В его распоряжении оставалось несколько сотен преданных ему всадников на быстрых и выносливых конях. Вместе с ними под покровом ночи он мог бы вырваться из осаждённого города и бежать в Сирию. Там, в безопасности, со свежими силами, можно было обрести новых сторонников и подготовиться к новой войне. Но он никак не мог утвердиться в своём решении. Его подданные, как и прежде, только мешали своими советами; большинство их них уже втайне подумывало о том, как бы сдаться на милость победителя. Он очень боялся, что некоторые из них, дабы заслужить прощение и пощаду, могли бы решиться на его убийство. Выйти за стены города с головой Аль-Амина, надетой на копьё, – разве это не самый верный способ загладить своё предательство и заслужить аман?

На днях ему приснился зловещий страшный сон: как будто он стоит на краю высокой каменной стены, столь высокой и прочной, что вершина её устремляется к небу. Стена столь широка и крепка, что не найдётся силы, способной поколебать её основу. Он стоит, опоясанный мечом, в черном одеянии, на голове его черный колпак, как и подобает его высокому положению.58 Как вдруг у подножия стены появляется Тахир и начинает крушить её. С высоты он кажется ничтожным; он как муравей у ног слона, но сила его велика, удары неистовы, и вот стена начинает рушиться, кругом летят камни, опора уходит из-под ног, и он падает со страшной высоты вниз. С головы его слетает черный колпак, он не в силах подняться, страх сжимает сердце…

Сегодня ночью этот страх окончательно лишил его рассудка и заставил поспешно покинуть свой лагерь. Люди, пришедшие с реки, предупреждали о возможной засаде, но он не пожелал оставаться до следующей ночи. А чего ещё было ждать? Стражники у ворот побросали оружие и разбежались кто куда. Не было даже чистой воды, чтобы напиться. Он был совсем один и беззащитен. Он очень боялся, что когда его бессилие станет явным для противника, они просто придут и возьмут его голыми руками. Но не будет ли эта поспешность стоить ему жизни? Тяжкие предчувствия наполнили сердце… Если бы он только мог знать, что задумал в отношении него старший брат! Какую он предназначил ему участь? Не будет ли наказание слишком суровым? Но брат далеко, слишком далеко. А вот Тахир где-то рядом, возможно, даже ближе, чем он думает. Возможно, на расстоянии полёта стрелы или удара меча. Он всматривается в темноту своим единственным зрячим глазом и, как хищный зверь, пытается выследить добычу.59 Этот честолюбивый молодой полководец наверняка захочет возвеличить себя и добавить к своим военным трофеям ещё и голову побеждённого халифа. Бежать, спасаться, только бежать! Этого нельзя откладывать! Он не может ждать до завтра!

Но, хвала Всевышнему, вот и пристань! Волны реки тихо плещутся о борт небольшой лодчонки. Её саму почти не видно в темноте; ни один огонь не освещает заброшенный причал. Аль-Амин вдруг припомнил, какие невиданные и роскошные суда повелел он построить для увеселительных прогулок по реке. Каждое из них было сделано в форме одного из зверей: льва, слона, орла, змеи и лошади. Миллионы дирхам были потрачены на эти сказочные ладьи, а бежать ему приходится в простой плоскодонке! А как великолепно он смотрелся на палубе огромного льва, быстро плывущего по волнам Тигра! Поэты слагали восторженные оды, воспевая его флот и восхищаясь невиданными судами, хищным оскалом львиной пасти, размахом крыльев орла… Увы, но всё это в прошлом.

Люди на лодке привстали и помогли халифу подняться на борт. Они преклонили перед ним колени и приветствовали его с подобающими почестями. От сердца отлегло. Спасение. Жизнь. Рука страха на мгновение ослабила хватку, но, как оказалось, лишь на мгновение. Внезапно на затянутом тучами и дымом от пожарищ небе появился яркий диск луны, осветивший берег Тигра и людей в лодке. Скрывавшая их до этого темнота исчезла, растворилась в мягком лунном свете. Те, кто всё это время таился в засаде неподалёку, только и ждали наступившего момента, как сигнала к атаке. Это были солдаты Тахира. Они бросились на пристань, отрезая последний путь к отступлению. Со стороны реки появились лодки, не давая беглецам ускользнуть по воде. Со всех сторон на них посыпался град камней и стрел. Паника охватила несчастных беглецов, они бросились к краю лодки, она перевернулась, холодная сентябрьская вода накрыла их с головой. Тяжёлая шерстяная туника и царственная мантия тут же потянули халифа на дно. Аль-Амин с трудом выбрался на поверхность и, захлёбываясь, поплыл к другому берегу, спасаясь от летящих в него стрел. Луна снова скрылась за тяжёлыми облаками, сразу потемнело, нападавшие потеряли его из виду, он же из последних сил достиг противоположного берега и повалился на мокрый песок…

Казалось, что во всей округе царит неимоверный переполох. Громкие крики нападавших, стоны раненых, удары вёсел по воде – даже днём на реке не бывало столь шумно. Повсюду мелькали светящиеся точки факелов, то приближаясь, то удаляясь. Вскоре небольшая группа таких огней оказалась вблизи Аль-Амина. Ещё мгновение – и он будет схвачен. Но он даже и не пытался бежать. В своей дорогой одежде, надушенный изысканными благовониями, он не смог бы уйти далеко. Бежать было некуда, да он уже и не надеялся искать милости у судьбы. Судьба оставила его лежать на грязном речном песке, в промокшей одежде, с продрогшим телом и озябшей от страха душой. Стена рухнула – и поверженный правитель упал с высоты на землю. Тот, кто ещё недавно был первым из первых, кому воздавали почести и перед кем преклоняли колени, сейчас и сам не смог бы подняться с колен. Солдаты грубо поставили его на ноги, сорвали с него одежду халифа и, как простого пленника, повели в заточение. Через пару минут он уже был заперт в одном из домов у реки, где ему предстояло провести несколько ужасных часов в ожидании своей участи.

Неизвестность и предчувствие худшего сводили его с ума. Воспоминания об ошибках и неудачах прошлого тяжким грузом легли на сердце. Как будто в день страшного суда, перед лицом вопрошающих ангелов, он разом припомнил все свои грехи и нарушенные обещания. Но прежде всего он вспомнил, как тогда, в Каабе, в присутствии отца и брата, он уронил документ с подписанным соглашением. Это был самый первый и самый зловещий знак. Всё остальное было лишь напоминанием. И то, как его полководец самонадеянно отправился в битву на белом коне, приносящем неудачу. И то, о чём предостерегал его придворный астролог. И даже сама эта ночь месяца Мухаррам была не к добру. Аль-Амин тягостно вздохнул, понимая, что судьба подвергает его испытаниям не в самое лучшее время.

И что это за месяц такой Мухаррам, в дни которого Всевышний насылает на своих рабов тяготы и невзгоды? Почему именно в эти дни Он испытывает их веру? Первый из четырёх священных месяцев года, он был первым и по случившимся в его дни знамениям. Говорят, на десятый день Мухаррама были сотворены Адам и Ева, в этот же день смерть настигла внука Пророка, была сожжена Кааба. Да что ни возьми, какую ни переверни страницу – повсюду красной нитью вышиты даты месяца Мухаррам. Течение времени как будто натыкается здесь на неведомую преграду, порождая события, недоступные в другие дни и ночи. Неужели и ему суждено испытать на себе зловещий рок месяца Мухаррам? Предчувствия, знаки… Как же им теперь не верить? Всё это время они были рядом и предостерегали его, а он был слеп и не видел угрозы.

Признать отречение… Да, конечно, вот почему он ещё жив! Они хотят получить от него отречение! Сейчас, наверное, принесут бумагу, и он собственноручно напишет всё, что ему скажут. Слова быстро сложились в его голове: «Во имя Господа, Милостивого, Милосердного. Повелитель правоверных, Аль-Рашид, да будет доволен им Бог, назначил в отношении меня установленное наследование, и клятвы верности были принесены мне. Но сейчас я осознал, что не могу исполнять то, что мне было назначено, и что я не являюсь подходящим халифом для правоверных. Кто-либо, давший мне клятву верности, отныне от неё свободен. Я освобождаю вас от неё так же, как я снимаю со своего пальца это кольцо. Я снова становлюсь обычным мусульманином, и другие мусульмане не имеют по отношению ко мне никаких обязательств. Бог восстановил законность истинного халифа, слуги Бога, Абдаллаха Аль-Мамуна, Повелителя правоверных. Слава Господу, Повелителю миров, и благословение Мухаммеду, печати пророков…» Да, именно так, это единственный путь к спасению! Отречься и молить о прощении! Но, кажется, они уже идут…

Снаружи послышались крики, шум, топот коней. «Где он? Кто пойдёт? Пора уже исполнить…», – несколько человек в нерешительности толпились у двери; было слышно, как тяжёлые клинки вынимались из ножен. Аль-Амин, предчувствуя недоброе, в ужасе вскочил и попятился вглубь комнаты. Кровь стучала в висках, сердце готово было выскочить из груди. Неужели здесь нет никого, кто смог бы его защитить? Неужели нет совсем никакой надежды на спасение? Окно? Нет, оно слишком высоко… Он с ужасом посмотрел в маленькое оконце, через которое в его темницу падал мягкий лунный свет. Сомнений быть не могло – он уже видел раньше эту луну. Плохую луну. Открылась дверь, и он понял, что это его последняя ночь. Надежды больше не оставалось.

– Стойте! Будьте вы прокляты! Перед вами Абу Муса Мухаммед Аль-Амин ибн Гарун! Во мне течёт кровь семьи самого Посланника Бога, да пребудет с ним мир! Я сын Гаруна и брат Аль-Мамуна! Побойтесь Бога, если вы осмелитесь пролить мою кровь!

Но эти слова уже не могли остановить вошедших в комнату воинов-гулямов. Один из них нанёс ему удар мечом, прямо в лицо. Аль-Амин в последнем отчаянном движении попытался вырвать оружие из его рук, но подоспевшие со всех сторон убийцы обрушили на него град ударов. Он упал на пол, губы прошептали последние слова: «Воистину все мы принадлежим Богу, и к Нему мы вернёмся…»

Холод железа коснулся его шеи, рассёк плоть и перебил позвоночник. Хлынула кровь; голова, отброшенная ударом, покатилась в сторону и замерла, обратив свой последний взгляд на ночное небо. И последнее, что его ещё живые глаза успели увидеть на небе в эту лунную ночь, была всё та же плохая луна…





Там, где ангел ударил крылом




Семейство Бин Ладен должно было горячо благодарить Всевышнего за те блага, что обильно сыпались на него в виде престижных контрактов на строительные работы в Королевстве. Мог ли Мухаммед бин Ладен, бедный необразованный грузчик в порту Джедды предполагать, что когда-нибудь, в один прекрасный день, в священной Мекке будет улица, названная его именем? Вряд ли. Тем более поразительной кажется история его успеха. За невероятно короткое время его семья стала второй по состоятельности в Королевстве. После самой королевской семьи, разумеется. Выгодные контракты, обусловленные близостью к власть имущим, на долгие годы обеспечили их работой во всех уголках мусульманского мира. Но самые выгодные и престижные проекты были, конечно же, в священной Мекке, на реконструкции и расширении Масджид Аль-Харам, главной мусульманской святыни, обители священной Каабы, Черного Камня и колодца Зам-Зам. Семейство Бин Ладен обладало исключительным правом на работы в Мечети и в городе; Saudi BinLadin Group была причастна ко всем масштабным стройкам Мекки. Среди её последних творений – огромные башни Абрадж Аль-Бейт и грядущее расширение Масджид Аль-Харам. В любой точке города, куда ни посмотри, повсюду можно было увидеть бульдозер, грузовик или экскаватор, помеченные знаком BinLadin Group, чем-то отдалённо напоминающим эмблему Десептиконов. Эта техника постоянно была в движении, стройка не прекращалась ни на минуту.

За тысячу четыреста лет своего существования Запретная Мечеть неоднократно перестраивалась и расширялась. Но самые значительные перемены коснулись её стен лишь в наше время. Всего за каких-то полвека ей довелось пережить несколько масштабных перестроек, до неузнаваемости изменивших и саму Мечеть, и её окрестности. Одновременно с расширением решались и сложные инженерные задачи, в первую очередь связанные с извечной угрозой затопления Мекки во время проливных дождей. Да, да, – именно эти две проблемы, связанные с водою, постоянно доставляли неудобства жителям города с давних времён. С одной стороны – постоянное отсутствие свежей воды в течение года, с другой стороны – её чрезмерное поступление во время сезонных дождей.

Исторические хроники полны свидетельств того, как Мекку неоднократно разрушали селевые потоки с гор, а к самой Каабе приходилось добираться вплавь. Да и без чтения хроник вплоть до середины двадцатого века в отдельные годы можно было наблюдать Каабу посреди огромного озера; паломников, совершающих таваф по пояс в воде, и галерею Марва-Сафа, превращённую в полноводную реку. Поэтому специальные усилия прилагались для ликвидации этой угрозы: была построена разветвлённая система дренажных туннелей, уводящих штормовые потоки в сторону от Мечети.

Современные технологии применялись и для обеспечения комфорта паломников. Была смонтирована мощная система вентиляции и кондиционирования, работу которой обеспечивал шестиэтажный комплекс с сотнями охлаждающих установок – один из самых больших в мире. Пол вымостили специальными теплоустойчивыми мраморными плитами. Для трансляции голоса имама инженеры из Калифорнии разработали систему громкоговорителей с весьма интересным техническим заданием. Поскольку сами американцы по понятным причинам не могли поехать в Мекку, то пришлось мусульманским техникам лететь в Лос-Анджелес, чтобы изучить оборудование. Но настоящая проблема крылась в другом: возник вопрос – каким образом испытать громкоговорители? Ведь никакой другой звук, кроме звука голоса имама, читающего Коран, через них передавать было нельзя. Пришлось американским инженерам изобретать хитроумный способ, как проверить динамики без звука. Во всём остальном также применялись только лучшие материалы и технологии. К примеру, освещение Мечети было сделано настолько превосходно, что невозможно было заметить, когда заходит солнце и включается искусственный свет.

После осады 1979 года Мечеть нуждалась в существенном ремонте. Разрушенные минареты, покорёженные гусеницами бронетранспортёров мраморные плиты пола, выбитые ворота, обрушенные лестницы, дыры, просверленные по всей площади внутреннего двора, следы от пуль, копоть от пожаров и другие повреждения – здесь не обошлось бы простой покраской и шпаклёвкой. Одновременно с ремонтом готовился план очередного расширения Мечети на юго-запад. Должна была появиться обширная пристройка с двумя минаретами, которых теперь стало девять.



Генерал Рашид внимательно изучал полученные им снимки, не переставая удивляться возможностям человека со шрамом. Не прошло и нескольких часов, как обещанные ему карты были уже готовы. Но, к сожалению, от этой информации оказалось совсем мало пользы. На спутниковых снимках вся Мекка была пронизана тёмными пятнами, обозначавшими возможные подземные аномалии. Вариантов было слишком много, и среди них ему предстояло выбрать единственно верный. Но какой? Не посылать же поисковый отряд на каждую точку! Время уходит… Что делать?

И тут Рашид вспомнил об одном человеке, который мог бы помочь ему найти правильный ответ. Этого человека звали Самир; генералу много раз приходилось слышать о нём и о его работе. Самир был известным архитектором, исследователем старой Мекки и последовательным борцом за сохранение её исторического облика. В Королевстве он слыл своего рода диссидентом, неформальным лидером области Хиджаз60, вокруг которого собирались умеренные традиционалисты, мекканская интеллигенция и все несогласные с давлением и крайностями Дома Саудитов. Он неоднократно выступал за сохранение Мекки и против превращения её в подобие Манхэттена, но все его протесты оставались без ответа.

Постепенно Самира сместили с занимаемых должностей, чтобы он не мог препятствовать сносу исторических построек. Одно время он проводил в городе тайные раскопки, искал следы домов, в которых жили родственники и сподвижники Пророка. Но после того, как его очередную находку заровняли бульдозером и залили бетоном, он стал более осторожен. Говорят, ему удалось даже раскопать развалины дома, в котором, по преданию, родился Пророк Мухаммед, но, опасаясь гнева властей, он сохранил расположение этого места в тайне. Что, если он знает и про туннель? Надо было срочно связаться с этим человеком и просить его о помощи.

«Легко сказать – связаться», – подумал про себя генерал, понимая, что задача предстоит не из лёгких. Он никогда не встречался с Самиром и не представлял себе, где его искать. Найти человека в огромном городе и в обычное-то время было непросто, а сейчас, в преддверии хаджа, большинство жителей Мекки поспешило покинуть свои дома, чтобы избежать уличной суеты и столпотворения последующих дней. Кто-то перебрался в Таиф, кто-то в Джедду. Нужный ему человек вообще мог оказаться за пределами Королевства. Использовать городские службы, очевидно, не представлялось возможным. Лишние вопросы и внимание со стороны гражданских властей были для Рашида совсем ни к чему. Генерал почувствовал себя немного растерянным… Навыки, которым он был обучен, и задачи, которые ему приходилось решать, имели мало применения в такой ситуации. Его стихия – высота, воздух, мощные боевые машины, стратегия и тактика боя, а здесь ему приходилось играть в какой-то политический детектив, где враг невидим и неосязаем, а вместо ракет и аэродромов – древние тайны и легенды.

Но раз нет возможности напрямую спросить у властей, то придётся воспользоваться теми преимуществами, которые даёт человеку современное информационное общество. Поиск в интернете даст ответы на любые вопросы. Если повезёт, то первая же ссылка будет содержать адрес электронной почты или номер телефона. Вот только у него совершенно не было времени заниматься всем этим. Никто из его людей также не был свободен. А если Виктор? Он вроде бы программист – кому, как ни ему, доверить такое дело?

Виктор с удивлением смотрел на клавиатуру, на которой вместо привычных для него знаков кириллицы были начертаны причудливые арабские буквы. «И как только они в них разбираются?» – думал он, глядя на клавиши. К счастью, английская раскладка была на месте, и вскоре он начал просматривать страницы. Похоже, что человек, которого ему поручили отыскать, был хорошо известен во всём мире – поисковая система выдала несколько тысяч ссылок по его имени. Виктор просматривал страницы в поисках адресов электронной почты или телефонных номеров. Но, несмотря на такое обилие информации, нужных ему сведений найти сразу не удалось. Интервью, видео, статьи, публикации – было всё, кроме одного, сколь-либо надёжного адреса. Что, впрочем, было и неудивительно – Виктор и сам по возможности старался не выкладывать в интернет личные данные. Наконец он остановился на паре ссылок, содержащих нужную информацию и сообщил об этом генералу.

– Попробуем отправить сообщение, – сказал Рашид, не особо веря в успех этого дела. Адрес мог быть устаревшим, недействительным, да и оснований полагать, что сообщение будет прочитано, оставалось совсем мало. Генерал лично сел за клавиатуру и набрал текст.

Прошёл час. Почтовый ящик был пуст. Или письмо до сих пор оставалось непрочитанным, или его содержание показалось адресату слишком уж подозрительным и не заслуживающим ответа. Генерал понимал, что здесь нужен личный разговор, живое общение, но для этого требовался номер телефона, которого им как раз и не доставало.

Внезапно Виктор вспомнил про одну техническую возможность: