Тысяча первая ночь и утро следующего дня

Между тем у «непобедимых» повстанцев дела шли далеко не лучшим образом. Загнанные в подземелья, они уже не могли рассчитывать на помощь и поддержку. Обещанная им победа так и не наступила. Махди, судя по всему, был мёртв. А это означало, что их миссия была ошибочной с самого начала. Они уже понимали, чем всё это закончится, и готовились к последнему бою.

На поверхности также шли приготовления к решающему штурму. Во дворе мечети были просверлены отверстия, через которые планировалось применить ядовитый газ. Солдаты, облачённые в костюмы химической защиты и бронежилеты, заняли свои места у входов в Кабу и ждали сигнала. Наконец первые канистры с отравой были сброшены в подземелья и подорваны. Немедленно штурмовые отряды со всех сторон перешли в атаку. На этот раз они уже не встретили особого сопротивления – газ показал, на что он был способен. Солдаты быстро преодолели баррикады, устроенные Джухейманом у лестниц, и постепенно стали сужать круг к центру Кабу. Перед собой они распыляли газ, бросали гранаты и щедро поливали коридоры огнём из пулемётов. Но даже в такой мясорубке смогли найтись мятежники, которые по-прежнему держали в руках оружие и не собирались сдаваться! До последних минут штурма смерть продолжала собирать здесь свой урожай…

Вскоре всё было кончено. Уцелевшие террористы были захвачены в плен, и среди них – главный приз, доставшийся королевскому семейству, – сам Джухейман Утейби. Но эта долгожданная победа была приправлена горьким вкусом многочисленных потерь. Сотни убитых и раненых военных и гражданских лиц, серьёзные повреждения мечети, затянувшаяся осада. Обо всём этом постарались забыть как можно быстрее. Семьи погибших получили щедрую компенсацию, мечеть тут же принялись восстанавливать.

Намного хуже выглядели политические и репутационные потери. Неспособность в течение двух недель вернуть под свой контроль главную святыню мусульманского мира существенно подорвала авторитет правящего семейства. Теперь принцам предстояло осмыслить случившееся и понять его причины. А пока следовало наказать преступников, посягнувших на власть и на веру. После недолгого расследования Джухейман и десятки его сообщников были публично обезглавлены на площадях главных городов Саудовской Аравии. Это была самая массовая казнь за все 50 лет существования Королевства.

Так закончилась эта кровавая трагедия и начался очередной век в истории ислама. Этот век будет богат на события, многие из которых оказались предопределены этими двумя неделями в ноябре 1979 года. И как только отрубленная голова Джухеймана Утейби скатилась на землю – родилась легенда. Появился образ, вдохновивший не одно поколение фанатиков и террористов. Его имя, покрытое мистической завесой тайны, стало символом новых радикальных идей, новых приёмов, дозволенных при достижении цели. И те, кто потом сядут за штурвалы «Боингов» в сентябре 2001 года, почти слово в слово станут повторять избранные места из его проповеди. И это станет самым ужасным итогом тех событий, началом новой, теперь уже глобальной, угрозы…



Генерал Рашид после долгих раздумий всё же решился уведомить руководство о возможных инцидентах. Придётся называть это так, если уж не получается сказать обо всём прямо. Пусть хотя бы усилят меры безопасности и приведут в готовность все службы в провинции Мекки. Тяжёлая задача. Ему необходимо, не говоря открыто об угрозе, тем не менее дать собеседнику ощущение её реальности. Чем раньше он это сделает, тем лучше будет для дела. Всё равно они сначала спросят совета у богословов, устроят совещание внутри своих властных группировок, и только потом начнут принимать меры. Опять будет потеряно время. Если ждать, пока богословы дадут свое заключение, то жертв будет намного больше. Тогда, в 1979 году, они только на третий день подписали фетву53, разрешающую применение силы. Они недооценивают опасность, уверены в себе. Знают, что в любом случае смогут одержать верх. Когда пару лет назад были устранены несколько сотен оппозиционеров, то уже на следующий день после объявления об этом резко подскочили цены на нефть. Даже в такой смертельной ситуации, когда на карту будут поставлены жизни сотен, а может быть, и тысяч людей, они в первую очередь будут заботиться о преследовании своих собственных интересов. Тот урок они усвоили плохо. Но он всё же попробует их предупредить.

Как он и предполагал, эта была бесплодная попытка. Его высокопоставленный собеседник в Эр-Рияде не хотел даже слышать ни о какой угрозе для Мекки. Голос в телефонной трубке с едва скрываемым раздражением отчитывал генерала:

– Нам непонятна ваша суетливая озабоченность. Никаких веских доказательств мятежа у вас нет. Вы хотя бы представляете себе, во что может превратиться задержка хаджа и какие у этого могут быть последствия? Все вокруг только и ждут, когда мы проявим слабость, покажем свои недостатки. Нет и ещё раз нет! Предложенные вами меры неприемлемы!

– Я всё же настаиваю…

– Послушайте меня, генерал! Вас вызвали сюда из-за возникших опасений. Я не знаю, чья это была идея привлекать именно вас – ведь это совершенно не ваша ответственность. Будем считать это ошибкой. К тому же, ситуация изменилась. Вы, наверное, ещё не в курсе… Сегодня утром гвардейцы уничтожили в пустыне два джипа с преступниками, совершившими недавнее нападение. Скорее всего, это были контрабандисты – в машинах найдены запрещённые к ввозу предметы. Обычно эти люди очень осторожны и не ввязываются в открытые столкновения. А в этот раз, похоже, просто выбрали не ту дорогу, наткнулись на пост, и с перепугу открыли огонь. Дело уже на расследовании, не о чем беспокоиться.

Рашид не стерпел. Он выпалил в трубку:

– Какие ещё контрабандисты? Я видел убитых солдат на посту. У большинства из них аккуратное пулевое отверстие прямо между глаз. В них стреляли прицельно, с расстояния и в темноте. Так могли работать только профессионалы, это никак не похоже на беспорядочный огонь. Это было спланированное нападение. Неужели вы не видите, что здесь что-то не так? В свою очередь я могу спросить вас – представляете ли вы себе, что может случиться в наихудшем варианте событий? Вы, наверное, забыли ноябрь семьдесят девятого года? Я вижу искры, тлеющие под пеплом. В любую секунду они могут перерасти в пожар! Неужели ваши веки неподвижны от свинцового сна? Неужели вы не видите того, что вижу я?

– Генерал! Для вашего возраста вы сделали блистательную карьеру. Два меча на ваших погонах – тому подтверждение. Вас хорошо знают и высоко ценят в Эр-Рияде. Подумайте – к чему вам это недоразумение? Мы, конечно же, ещё раз всё перепроверим. А сейчас просто исполните сказанное и возвращайтесь к своим обязанностям. Это приказ!

– Слушаюсь! – Рашид бросил трубку. Ну что ж, он и не надеялся на понимание. Только зря потерял время. Придётся действовать самостоятельно. Прежде всего необходимо как можно быстрее собрать верных ему людей и расставить их по местам. Нужны будут люди, готовые пойти за ним хоть на смерть. И ещё придётся позвонить одному человеку, с которым он в обычное время не стал бы иметь дела. Но у необходимости свои законы, и ему как никогда нужна будет помощь человека со шрамом…





Это больше не моя война




«Война – это огонь, в котором люди служат хворостом…» (Фейсал ибн Турки, Второе государство Саудитов, 1849 год)



Слуги дьявола оказались сильнее. Они были вооружены лучше, их было намного больше. Вся военная машина Саудовской Аравии пришла в движение для подавления повстанцев. На этот раз правительственные войска основательно подготовились к последнему штурму. Помимо подготовки военной стороны дела, они наконец-то заручились поддержкой богословов, которые дали им разрешение на применение силы в священном месте. Их вердикт был однозначен – человек, объявивший себя Махди, – самозванец, заслуживающий смерти. Набожные гвардейцы более не испытывали никаких сомнений и уже не боялись попасть в ад, нарушив строгий запрет на насилие в пределах Запретной Мечети. Любой ценой освободить святое место от скверны – такова была теперь их задача.

И они тут же приступили к её исполнению. Солдаты не церемонились. Первыми же выстрелами из ракетных установок они уничтожили засевших на минаретах снайперов, изрядно попортивших им крови в предшествующие дни осады. Повстанцы моментально лишились контроля над прилегающей территорией, и войска под прикрытием бронетехники двинулись на штурм. Джухейман растерянно смотрел на разрушенные балконы минаретов, откуда ещё вчера его стрелки безнаказанно расстреливали наступающих солдат. Оставшихся у него людей уже явно не хватало для того, чтобы дать достойный отпор идущим со всех сторон гвардейцам. Получив болезненные удары во время предыдущего штурма, гвардейцы теперь стали намного осторожнее и уже не бросались, как прежде, прямо под пули. Они прокладывали себе путь гранатами и гусеницами бронетранспортёров, уверенно вытесняя противника с его позиций. В воздухе непрерывно кружил вертолёт-разведчик, докладывая на землю обстановку во внутреннем дворе Мечети. Силы повстанцев таяли; в наспех устроенном под землёй госпитале уже негде было размещать раненых. Джухейман отдал своим людям приказ – спуститься в подземный лабиринт Кабу и закрыть за собой все двери…

В этот момент он понял, что обратно он выйдет или победителем, или побеждённым. Но только не сомневающимся. То, что случилось, должно было стать испытанием свыше, испытанием его веры. Допустит ли он сомнения в свою душу? Позволит ли он хоть на секунду усомниться в правильности выбранного им пути? Вера его была по-прежнему крепка, но горечь внезапной неудачи омрачила рассудок. Он что-то упустил из виду, с самого начала что-то пошло не так. Они должны были уже победить. Махди был рядом с ними, но бездна так и не поглотила войска неверных; земля не расступилась, чтобы покарать безбожных Саудитов. Вместо этого им самим пришлось спуститься под землю. После отчаянного сопротивления в коридорах мечети, под натиском правительственных войск, его люди были вынуждены спуститься вниз, в подземелья Кабу. Путь к отступлению тут же был отрезан, все выходы наружу перекрыты. Солдаты, эти слуги дьявола, взяли под прицел лестницы и двери, и готовы были в любую минуту двинуться вслед за отступающими врагами. Весь район Мечети был полностью оцеплен, ни одна живая душа не смогла бы выбраться из этого пекла. Но он и не собирался уходить. Растерянность уступила место озлобленной решимости. Как раненый зверь, загнанный в угол, он готовился дорого продать свою жизнь перед лицом неминуемой смерти.

Последний отряд спустился под землю, неся с собою раненых. Где же другие правоверные мусульмане? Почему они не пришли к ним на помощь? Разве не должно было вспыхнуть всеобщее восстание против безбожного дома Саудитов? В плохо освещённом коридоре Джухейман пристально вглядывался в хмурые лица людей. Многие из них наверняка задавались тем же самым вопросом, но не решались сказать о нём вслух. Человека, которого он искал, не было среди его соратников. Ни среди живых, ни среди мертвых…

– Где Махди? Где он?

– Мы не знаем. Он оставался в галерее. Он вёл себя, как настоящий герой, как истинный Махди. Один сдерживал с десяток солдат. Мы только видели, как он бросал гранаты в их сторону.

– Гранаты? Откуда он взял гранаты?

– Он подбирал брошенные гранаты и бросал их обратно. Всё вокруг было окутано дымом, трудно было что-то разглядеть. На какое-то время мы потеряли его из виду, потом мы слышали взрывы, крики раненых, и увидели, как кто-то упал на землю. Но мы уже были далеко от этого места и не смогли рассмотреть получше. Солдаты тут же открыли огонь, к ним подоспели бронетранспортёры, и нам пришлось отступить…

– Как вы могли бросить его и уйти? Проклятые! Вы, наверное, забыли, что давали ему клятву верности? Мы здесь для того, чтобы защитить его от рук дьявола! Что бы с ним ни случилось, он рассчитывал на вашу поддержку и подмогу! А вы бросили своего спасителя, своего Махди! Что теперь с нами будет? Что я скажу остальным?

– Мы пытались его удержать, но он нас не слушал. Может быть, он ещё вернётся…

– Как он вернётся? Все входы в Кабу закрыты! Наверху целая армия! Где Фейсал?

– Я здесь. И я должен сказать вам…

– Постой! Не говори пока ничего. Давай отойдём. Нам нужно поговорить наедине.

Они молча шли по тёмному коридору. Перестрелка на время затихла. В тишине подземелья их шаги гулко раздавались под низкими сводчатыми потолками. Луч фонаря выхватывал из темноты лица испуганных паломников, вынужденных искать здесь спасение от царящего наверху безумия. Они провели под землёй уже несколько дней без света и пропитания. В воздухе стоял тяжёлый запах гари, пороха и пота от множества немытых тел. Сладковато-приторный запах крови смешивался с резким запахом мочевины.

– Что бы ты ни хотел сказать, Фейсал, скажи это сначала мне.

– Я был там. Я видел, как взрывом разорвало его тело и куски плоти разбросало по всей галерее… Он был уже мёртв, когда я бросился к нему на помощь. Ты ошибался, Джухейман Утейби. С самого начала ты ошибался. Мохаммед Абдаллах был самым обычным человеком. Он не был Махди. Мы все совершили ошибку, поверив тебе. Теперь на тебе кровь невинных людей, кровь невинных мусульман! Что ты скажешь его сестре? Что ты скажешь остальным? Я знаю… Я всегда чувствовал это… Ты отправил его на верную смерть только для того, чтобы встать во главе этого восстания! Тебе нужен был только повод, чтобы смутить легковерных. Теперь я, кажется, понимаю – ты задумал эту войну ради исполнения своих тщеславных мечтаний! Ты же ничего не достиг в жизни. Даже в армии тебе не доверяли ничего более ответственного, чем крутить баранку на водовозе. А ты замыслил встать на одну ступень ближе к Богу, заслужить Его признание и одобрение – не слишком ли великая цель для такого неудачника, как ты? О чём ты думал, когда привёл сюда столько людей? Зачем ты внушил Мохаммеду Абдаллаху эти мысли? Он был ещё так молод и так безрассуден, этот юноша! Он ведь на самом деле тебе поверил! Он так в это поверил, что не побоялся бросить вызов самой смерти! Ну пусть он, молодой поэт, не знающий мудрости жизни, смог поддаться на твои уговоры… Но как я, в свои годы, мог быть настолько глуп, чтобы пойти за тобой?! Что за наваждение нашло на меня? Мне остаётся только молить Всевышнего о прощении и желать для себя быстрой смерти. А для тебя, Джухейман, лёгкой смерти точно не будет. Своим поступком ты разжёг пламя ада, в котором сам же и сгоришь!


В тёмных глазах Джухеймана сверкнули искры. На перекошенном от ярости лице промелькнула тень бессильной злобы. Он хотел что-то сказать в ответ, но слова, как тяжелые камни, застряли в горле, теснились в груди. Он не ожидал такого поворота событий, мир вокруг него вдруг начал стремительно рушиться и падать вниз. Ещё час назад его люди плечом к плечу стояли рядом со спасителем, рядом с избранным Махди, и ничто не могло поколебать их веру. А сейчас даже самый преданный и верный помощник обвинял его, Джухеймана, в преступлениях против Бога, против веры, на защиту которой он пришёл сюда, и ради которой он готов был пожертвовать своей жизнью! Слова Фейсала больно ранили душу, тяжело давили на сердце. Предатель… Как он мог усомниться? Джухейман неотрывно смотрел на Фейсала, его палец нервно дрожал на спусковом крючке. Фейсал, заметив направленный на него ствол автомата, спокойно сделал шаг вперед:

– Делай что хочешь. Ты можешь убить меня. Ибо я сам не смогу сделать это. Но знай – это больше не моя война! Я ухожу, чтобы найти спасение в молитве…

Джухейман опомнился от нахлынувшей на него ярости. Бушевавший в его глазах огонь погас. К нему снова вернулись самообладание и уверенность. Он опустил оружие и ровным, спокойным голосом произнёс:

– Не стоит тревожиться, Фейсал! Не говори так! Я вовсе не хочу для тебя зла. Ты ведь знаешь, что Махди жив. Ты сомневаешься лишь потому, что не видишь его среди нас. Но он обязательно вернётся! Не дай сомнениям взять над тобой верх! Дьявол пользуется твоей слабостью и внушает тебе эти мысли. Вернись к нам. Будь со мной. Сейчас, как никогда, мне нужна твоя помощь, мой друг и мой брат!

– Нет, Джухейман, тебе больше не удастся меня обмануть! Я больше не слушаю твои приказы. Оставь меня или убей. Я иду молиться. И вы сделайте то же, пока не поздно.

– Хорошо, Фейсал Мохаммед Фейсал! Раз это твой выбор, оставайся здесь. Но только прошу тебя – не говори ничего остальным. Они по-прежнему верны мне и готовы сражаться. Война – это огонь, в котором люди служат хворостом. Пусть это будет наша война, и когда мы победим – я обещаю тебе, мой друг, – я забуду про этот разговор из уважения к тебе и никогда не упрекну тебя за те слова, что ты сказал мне в гневе.

– Да сжалится над тобой Бог, Джухейман Утейби!

Фейсал снял с плеча автомат и положил его на землю. Не сказав более ни слова, он медленно направился в конец коридора, туда, где во мраке подземелий ему предстояло провести свои самые тяжёлые часы в жизни наедине со своим собственным раскаянием и прозрением. Джухейман смотрел ему вслед, до сих пор не веря в то, что Фейсал уходит. Затем он решительно повернулся и направился к остальным. Его уже ждали. У всех в глазах стоял один немой вопрос. Джухейман знал на него ответ:

– Махди нет среди нас. Всевышнему было угодно оставить его наверху. Но он обязательно вернётся! А пока его нет, мы должны сражаться! Сюда уже никто не сможет войти. И никто не сможет выйти. Отсюда для нас только одна дорога – в Рай! Отступаем вглубь подземелий. Надо разделиться. Разбейтесь на группы. По пять человек к каждому входу. Стреляйте в каждого, кто появится на ступеньках. Женщины пусть уйдут к центру Кабу и спрячутся в комнатах, подальше от коридоров. Собрать все запасы воды и пищи в одном месте. Мы сможем продержаться здесь достаточно долго. А потом Махди вернётся к нам с новой армией, и мы одержим долгожданную победу! Надо только верить… Вы слышите – верить! Махди бессмертен! И он обязательно вернётся! Если кто-то из вас сомневается – идите наверх. Я не буду вас держать. Но знайте – там, наверху, вас ждёт войско дьявола, и солдаты его будут рады сжечь вас в пламени ада! Кто хочет идти – пусть идёт…

– Мы с тобой до конца! Веди нас к победе!

– Хорошо. Это слова настоящих мужчин. Карим, что ты хочешь сказать?

Карим знаком ответил, что его разговор не предназначен для всех, и они отошли в одну из соседних комнат.

– Мой брат работал инженером в строительной фирме Бин Ладена во время недавнего расширения Мечети. Когда его бригада была занята на прокладке коммуникаций в Кабу, они натолкнулись на старинный проход, ведущий в окрестные скалы. Он с помощником смог пройти почти сотню метров под землёй, но дальше туннель был засыпан. Брат решил, что в этом туннеле когда-то были трубы, подающие воду в колодец Зам-Зам, но затем он был заброшен и со временем потерян. Он рассказал о своей находке начальству, но люди в руководстве спешили закончить работы и решили не заниматься затратным исследованием туннеля. Найденный вход был забетонирован и, само собой разумеется, не обозначен ни на одном из планов.

– Какая нам от этого польза?

– У нас есть взрывчатка. Если мы найдём эту стену, ничего не стоит её разрушить. Мы сможем расчистить завалы и пройти до конца туннеля и, если нам повезет, найти выход наружу. Мы выйдем наверх ночью, далеко за пределами оцепления. Там нас никто не ждёт. Мы сможем легко уйти и рассеяться за городом. Дальше остаётся только добраться до Джедды, а потом морем в Египет. В Египте много наших друзей и тех, кто будет рад примкнуть к нашему делу. Они помогут нам снова собраться с силой и дождаться возвращения Махди.

– Кто ещё знает об этом?

– В этой бригаде были простые рабочие из Пакистана. Им не было никакого дела до устройства Мечети. Они просто отрабатывали свои часы на стройке за те гроши, что платил им Салех Бин Ладен. Да и сам Бин Ладен, случись что, не сразу найдёт поэтажные планы. Раз они ещё не нашли способа проникнуть в Кабу, минуя главные входы, значит, чертежей у них до сих пор нет. Или же они неточны и по ним невозможно ориентироваться.

– Хорошо, Карим, теперь я знаю об этом. Но ведь ты понимаешь, что мы не должны думать о трусливом побеге. Наш долг – сражаться и, если будет нужно, – умереть. Однако здесь наши женщины и дети. Думаю, им будет лучше уйти. Мы пока ничего не станем говорить остальным. Если этот проход здесь – мы всегда сможем им воспользоваться. Но пусть все знают, что другого пути, кроме победы, отсюда нет! Храни молчание. Возьми пару надёжных людей и начинайте искать проход. Мы не знаем, сколько у нас осталось времени и когда может начаться следующий штурм.

– Да будет так, как ты сказал…

Когда Карим ушёл, Джухейман снова принялся лихорадочно думать о надвигающейся на них угрозе. Кольцо осады замкнулось. Они были запечатаны в подземном лабиринте под Мечетью и отрезаны от внешнего мира. Армия окружила их со всех сторон, как белое в глазу окружает черное. Он никак не планировал, что восстание продлится так долго; запасы продовольствия истощились. Придётся урезать дневной рацион до нескольких фиников. Благо воды из священного колодца предостаточно. С этим можно хоть как-то поддержать их измученные тела. А вот что делать с душами? Ведь даже святая вода из колодца не могла вернуть его людям прежнюю веру. Эти хмурые лица вокруг не предвещали ничего доброго. Нужно срочно заставить их поверить, снова зажечь в их душах огонь! Но как это сделать? Что могло бы заставить людей забыть про горечь поражения?

Джухейман посмотрел наверх, обращаясь с этим вопросом на невидимое сейчас небо. Должен же быть хоть какой-нибудь выход, небеса должны послать ему знак! Но у него над головой были только бетонные перекрытия внутреннего двора Мечети. Ещё несколько дней назад тысячи босых ног ступали сверху по мраморным плитам пола, совершая семикратный таваф вокруг Каабы, дома Бога. Каабы… Дома Бога…

Внезапно все его мысли, как паломники, стали вращаться вокруг этого слова. Дом Бога. Неприкосновенный Дом Бога. Он тут же вспомнил слова из Корана: «Кто входит в него, тот безопасен…» Безопасен. Это ли не знак? Всевышний прямо указывает ему дорогу, открывает перед ним двери Дома! Ведь они пришли сюда на защиту Его веры, на защиту Его Дома! Почему эта истина не открылась ему раньше? Джухейман схватил автомат и быстрым шагом направился вглубь коридоров, к центру подземелий, туда, где снаружи возвышался черный куб Каабы. Мысли сумасшедшим потоком наполняли его голову. Если незаметно войти в Каабу… Подняться на крышу Храма… Отличная позиция для внезапной атаки! Никто из его врагов никогда не посмеет стрелять по Каабе, в этом он ни секунды не сомневался. Никогда улема не издаст фетву, разрешающую нанести вред святыне! Он сможет безнаказанно вести огонь под прикрытием её стен.

Вот она – та возможность изменить ход боя, взять инициативу в свои руки! Сейчас его враги там, наверху, чувствуют себя в безопасности. Наверняка все принцы собрались у Каабы и радуются победе. Возможно, и сам король рядом… Нанести им смертельный удар, перейти в наступление! Воистину нет силы, кроме как у Аллаха! Джухейман остановился и посмотрел наверх. Храм должен был находиться прямо над этим местом. Надо срочно отозвать Карима, ни к чему им теперь искать этот непонятный проход в горах. Где-то здесь неподалёку, в одной из комнат, он видел строительное оборудование, оставленное рабочими Бен Ладена. Они всё ещё что-то доделывали внутри Мечети. Раздобыть пару отбойных молотков – и вскоре им откроется путь в помещение Храма…

Но вправе ли он совершить такое? Не будет ли это ещё одной, но уже смертельной для него ошибкой? Он прекрасно понимал всю невероятную дерзость задуманного. Укрыться в стенах священной Каабы – это было бы очень слишком даже по сравнению с захватом Мечети. Не прогневит ли он Всевышнего таким святотатством? Но времени на размышления не оставалось, не у кого было спросить совета. Если бы только Махди был сейчас с ними! Все эти дни он вдохновлял их на подвиг, своим примером заставлял их поверить в грядущее очищение. Но он ещё вернётся, Джухейман верил в это. Даже если не сегодня, то в какой-нибудь другой день. В другое время, под другим именем. Но он обязательно вернётся…



В это время наверху, в одном из отдалённых уголков галереи Марва-Сафа, на мраморных плитах пола лежал окровавленный человек. Точнее сказать, то, что от него осталось. Взрывом гранаты ему оторвало обе ноги и правую руку, но он всё ещё был жив. В неосвещённой галерее, заполненной едким дымом, он был почти незаметен. Но никому и не было дела до одного из множества трупов, лежащих здесь уже несколько дней. Похоронным командам ещё не пришло время собирать этот страшный урожай по всем этажам и подвалам Запретной Мечети. Противостояние в Масджид Аль-Харам ещё только готовилось вступить в свою очередную кровавую фазу.

Но для этого несчастного война уже закончилась. Человек пытался двигаться, опираясь на свой единственный оставшийся локоть. Он медленно полз от одной колонны к другой, даже не понимая, зачем ему это нужно. Иногда он забывался, и тогда в его помрачённом от боли сознании рождались видения, при виде которых ему хотелось умереть как можно быстрее. Но ангелы смерти прятались от него за разбитыми колоннами и не спешили забирать его душу. Всемогущий Аллах продлил для него этот день, и он никак не мог разродиться ночью.

– Я… вижу… Тебя… Почему Ты меня бросил? Прости мне мою слабость! Ведь я всего лишь человек. Но у меня ещё осталась одна рука, и она ещё может держать оружие. – шептали его пересохшие губы. – Дай мне силы сражаться… Дай мне силы! Они должны увидеть, что их Махди вместе с ними! Они должны поверить, что я – бессмертен…

Он умер только на следующий день, в страшных мучениях, раздирающих его изувеченное тело и его грешную душу.





Последний день




В то время, когда генерал Рашид обдумывал свои последующие действия, двое других людей, находящихся сейчас за тысячи километров от Аравии, также были заняты похожим делом…

Один из них, хозяин дома, был уже человеком в годах, лет этак шестидесяти пяти. Он удобно расположился в большом кресле и приготовился выслушать своего гостя, прибывшего с внезапным визитом. Его гость, молодой человек в строгом официальном костюме (назовём его Советник), по виду напоминал обычного офисного клерка или торговца недвижимостью. Это первое впечатление несколько портил небольшой, но заметный шрам, пересекающий щёку и подбородок. Вряд ли такую отметину можно было заработать, сидя в офисе. Он отказался от предложенного кресла, встал у открытого окна и первым начал разговор:

– Мистер Томсон! Полагаю, вы уже знаете, что за причина заставила меня обратиться к вам за советом. Вы провели долгие годы в этом регионе, знаете все местные обычаи и особенности. Мне рекомендовали вас как одного из самых опытных и ценных специалистов.

– Да вы мне льстите, хитрец! Я уже давно на пенсии. Но всё равно очень приятно, что кто-то ещё помнит нашу старую гвардию. Знаете ли, несмотря на весь мой продолжительный опыт, за последние годы никто особо не желал им воспользоваться. Молодежь нас воспринимает как динозавров времён холодной войны, да и мы уже не в состоянии угнаться за всеми этими новомодными штучками – интернеты, видеоконференции, смартфоны. Скоро нас вообще заменят роботы… Кстати, хорошая идея! Провалившегося агента можно будет запросто дистанционно перезагрузить или выключить – и никаких проблем! Но, к счастью, или к сожалению, пока только люди способны выполнять эту работу. Итак, что там у вас?