Тень горы
Часть 84 из 199 Информация о книге
Она резко съехала на обочину, остановила машину, выключила мотор и перехватила пистолет обеими руками. Опушка джунглей тут же превратилась в импровизированную автостоянку. – Тебе смешно, да? А мне не до смеха. Я два года внедрялась, а меня заставили все бросить, поехать в гостиницу, собрать твои вещи и отвезти тебя в аэропорт! – Внедрялась? Ты что, шпион? – Заткнись! – Ладно. И все-таки ты кто? – Я подбираю тебя почему-то посреди дороги, в одиночестве, – заявила она, загадочно глядя на меня. – Ты зачем-то заставляешь меня остановить машину и беседуешь с подозрительным незнакомцем. Так что давай, убеди меня, что никакой ошибки нет, или, клянусь Аллахом, я всажу тебе пулю в лоб и сниму золото с трупа. – Если ты знаешь священную книгу Коран, мне достаточно назвать суру и аят. – Ты о чем? – Сура вторая, аят двести двадцать четвертый. – Аль-Бакара, корова, – пробормотала она название суры. – Это ты намекаешь, что я толстая? – Нет, конечно. Ты не толстая, ты… фигуристая. – Прекрати. – Ты первая начала. – Тогда скажи аят, если такой умный. – Для неверного знакомство с Кораном неплохо начать с двести двадцать четвертого аята второй суры: «Пусть клятва именем Аллаха не препятствует вам творить добро, быть богобоязненным…»[67] – «…и примирять людей», – завершила она, впервые улыбнувшись. – Ну что, приступим? – Я начал высвобождаться из жилета. Она сунула пистолет в карман складчатой юбки, открыла заднюю дверь и подняла сиденье, под которым оказался тайник. Я вручил ей жилет. Она дотошно проверила все кармашки и бланки паспортов, а потом уложила жилет в тайник, плотно прикрыв его маскировочной пленкой, и с резким щелчком опустила сиденье. Мы снова сели в машину. – В гостинице остановимся, тебе надо выписаться из номера. После этого ты превратишься в призрак. – В призрак? – Заткнись. Приехали. Забирай вещи и выписывайся. Я заправлю машину и вернусь через пятнадцать минут. Ждать не буду. – А ты… – Марш отсюда! Я вышел из седана и взбежал по ступеням в вестибюль гостиницы. – Мистер Дэвис! – окликнул меня Анкит, круглосуточный портье, который с подносом в руках стоял у эркерного окна. – Я увидел, что вас подвезла Голубой Хиджаб, и решил, что вам не помешает подкрепиться. Я благодарно отхлебнул из высокого бокала: – Вас не зря назвали «совершенством», Анкит. – Рад вам угодить, сэр. Ваши вещи уже в вестибюле, у стойки. Вам осталось только расписаться в журнале регистрации. – С удовольствием, прямо сейчас и распишусь. – Вам предстоит шестичасовая поездка. Не торопитесь, приведите себя в порядок, я подожду. Когда я спустился из номера, Анкит вручил мне еще один коктейль. Рядом с моим рюкзаком на стойке лежал пакет с бутербродами, бутылками воды и прохладительных напитков. Я протянул портье деньги – пятьсот долларов. – Нет, что вы, – запротестовал он. – Это слишком много. – Анкит, не спорьте. Мы ведь с вами больше не увидимся, давайте не ссориться на прощание. Он улыбнулся и спрятал деньги. – Бутерброды на случай, если в дороге проголодаетесь, а если Голубой Хиджаб… рассердится, то вот, возьмите… – Анкит дал мне пачку сигарет и кубик гашиша. – По-вашему, если решительная женщина с пистолетом рассердится, то мне лучше всего выкурить сигарету с гашишем? – поинтересовался я, взяв подарок. – Не вам, а ей, – объяснил он. – Голубой Хиджаб курит гашиш? – Еще как. – Анкит уложил в рюкзак пакет с едой и бутылки. – Он на нее действует как валерьянка на кошку. Только вы придержите его на крайний случай, она злится, когда гашиш кончается. На подъездной дорожке заскрежетали тормоза, трижды рявкнул клаксон. – Представьте себе, что она – Дурга, богиня-воительница верхом на тигре, и ведите себя как полагается. – А как полагается себя вести? – С уважением, обожанием и страхом, – лукаво заметил Анкит, склонив голову. – Спасибо, дружище. Прощайте. В дверях я обернулся. Анкит с улыбкой помахал мне. Голубой Хиджаб погрозила пальцем. Мотор взревел. Мы выехали на трассу и помчались на юг, к Коломбо. Голубой Хиджаб подалась вперед и сжала руль так, что костяшки пальцев побелели. Минут десять я слушал, как скрипят жернова ее зубов, перемалывая жгучие горошины гнева, и, не выдержав, решил завести разговор: – Я встретил твоего мужа, Мехму. – Ты решил прервать блаженный покой только ради того, чтобы поговорить о моем проклятом муже? – Блаженный покой? Мне на допросах было спокойнее. – Да ну тебя! – беззлобно буркнула она, расслабленно откинулась на спинку сиденья и пояснила: – Что-то я нервная стала. Нехорошо это. Я хотел пошутить, но вовремя сообразил, что у нее пистолет наготове. Она отлично вела машину: обгоняла грузовики, снижала скорость, заметив временные ограждения на трассе, и закладывала крутые виражи. Я люблю быструю езду. Если за рулем водитель, которому можно довериться, поездка превращается в смертельный аттракцион. Лобовое стекло стало мыльным пузырем, летящим сквозь пространство и время. Над машиной дугами гнулись тени деревьев, обещая вернуться, но джунгли кончились, и дома за заборами превратились в бусины на очередном ожерелье цивилизации. – Я вчера человека подстрелила, – чуть погодя сказала она. – Друга или врага? – А что, есть разница? – Конечно. – Врага. В машине воцарилось молчание. – Насмерть подстрелила? – Нет. – Хотя могла? – Да. – Милосердие – не позор, – заметил я. – Да пошел ты… – А в исламе не запрещены крепкие выражения? – Мы говорим по-английски, а я – коммунист-мусульманка. – Ну, тогда ладно. Она резко свернула на обочину и остановила седан посреди поля цветов, на пропитанной ливнем земле. Оглядевшись, Голубой Хиджаб выключила двигатель. – У Мехму все в порядке? – Да. – Честно? – Честно. Он мне понравился, даже очень.