Танец огня

Она смотрела. Он пересек легко двор с грацией воина. Он взглянул в ее сторону на миг, оценивая угрозу, считая ее частью пейзажа. Она такой и была, горе истощило ее, и она была верна Элдакару. Она не будет сражаться в этих стенах. Но вид мужчины вызвал у нее дрожь, что растеклась по всему телу.

Она видела то, что считала забытым. Она помнила кровь на полу в ее доме, у порога. Она вспомнила, как выглядел порог, когда ее мама проползла по нему. Намир начала вспоминать, что видела до этого. Она словно держала все в коробке с цепями, потому что воспоминания убили бы ее. Вид мужчины во дворе вернул их.

Все за мгновения. Мужчина пропал за двойными дверями, что вели в замок. Она осталась одна под апельсиновыми деревьями. Их запах был раем, который ей не светил.

Он был в черно-красном как страж Тамриллина. Он был теперь один из них. Он не был таким в ночь, когда ворвался в дом ее родителей. В то время он был одним из визирей, когда провинции постоянно воевали. Галицийцев, как обычно, сделали козлами отпущения. К рейду присоединились и те, кем командовал визирь, и жители города под атакой.

Намир играла в прятки с младшей сестрой. Она пряталась под столом. Она была маленькой, ее не заметили. Мужчины не задержались, в их доме было почти нечего воровать. Они нашли медный храм, его можно было расплавить. Они сожгли книги. Галицийские книги жгли, где бы ни находили, так делали во всех рейдах.

То, что сделали с ее родителями и сестрой было заперто в ящике в голове. И должно было оставаться там. Она билась в Кахиши и за морями, была в крови, лишь бы ящик не открылся.

Она думала, что сойдет с ума, и зашагала. Она не знала, куда идет. Покинуть Захру она не могла — поклялась служить королю. Ей нужно было просто пройтись. Оставить увиденное позади, если такое было возможно.

Ее шаги несли ее в сады, где было много деревьев. Не цветущих, а с широкими листьями в форме ладошек. Они бросали густую тень на землю. Она вошла туда, словно в объятия. В тени было прохладно и тихо. Только пели птицы. Намир замерла и услышала шум воды. Конечно. Деревья казались дикими, но были частью плана. И в план входили известные фонтаны Захры.

Мох пружинил под ее ногами, пах сладостью и землей. Она была благодарна за это. Была благодарна птицам на ветках. Всему, что помогало ей забыть.

Она пришла к ручью и белому камню. Звук воды тут был громче. Если она пойдет за ним, то доберется до фонтана. Цель пока была неплохой. Она вернется вскоре к двери Мансура. Мысль о нем вызвала тревогу, она должна была уже находиться там. Но сначала нужно сделать это. Она пойдет за журчащей водой, что искрилась на солнце. Так она будет думать о сестре и забывать.

Вода была чистой и зеленой. Она шла за ней. Деревьев было все больше, а потом стало меньше. Она оглянулась и увидела, что прошла уже много. Может, шагала уже час. Замок отсюда поднимался изящными арками и колоннами. Она забиралась вверх по склону.

Кувшинки у воды что-то напоминали ей. Что же? Она вспомнила, что они были символом. Чистоты. Невинности. О, и смерти.

Но тут были и ирисы, с ними не было связано неприятных традиций, насколько она знала. Она посмотрела на их сочетание с зеленой водой, их сердцевины были золотыми. Конечно, Намир вспомнила сказку о принцессе, что приказала швее сделать платье, похожее на ирис. Сказка была детской, связанной с цветами и магией. Может, Мансур все же делился с ней кусочками детства. Она такие истории в детстве не слушала.

Причин жить было так много. Она пришла это вспомнить.

Звук воды стал громче. Она подошла к большой каменно стене, поросшей белыми цветочками и мхом в стиле грота. Фонтан шумел внутри, в центре была фигура женщины, раскинувшей руки. Наверное, богини. Ее глаза были как голубое стекло, но волосы развевались, словно настоящие. У нее было платье. Но фигура казалась холодной, мертвый взгляд пугал. Намир поежилась даже на солнце.

А потом увидела кое-что в фонтане. Она подошла ближе. Она увидела полоску серебра, не похожую на воду. Ноги торчали из-под нее, сатиновые туфли. Намир не сразу поняла, что видит мужчину лицом в воде.

Труп пробыл в фонтане какое-то время. И Намир знала значение серебряного плаща.

Тарик ибн Мор, второй маг Башни Стекла, не убежал с королевой.

* * *

Маг шел за ней в тишине, хоть путь по западному краю Майдары был долгим. Лин не объясняла, и хотя она видела, что у него были вопросы, он их не задавал. Словно верил ей. И хотя было ясно, что она соврала хотя бы в одном: она не рассказала ему всего, как заявила ночью в убежище. Она не рассказала ни ему, ни кому-то еще о Дариене. Она не рассказала и об Эдриене внутри нее.

Захир знал, что сказал маг. Тело не может принять мертвых даже на время и жить дальше. Она не мешала ему думать об этом. У первого мага должны были появиться теории.

Лин Амаристот вела его по улицам, где никогда не ходила, о которых не знала. Не только это. С каждым шагом ее уверенность росла, она едва озиралась, чтобы понять, где они. Он должен был удивиться этому. Но молчал.

Он доверял ей. Так она подумала во время долгого похода прохладным утром. Он не должен был. Она не считала, что на нее можно положиться. Не только из-за того, что ее душа в любой миг могла улететь от нее. То, что захватывало ее в Башне ветров, заставляло истекать кровью на страницы, еще было с ней. Она ощущала себя ядовитым дротиком. Это было ей даже близко.

Она вспомнила улыбку Захира, когда разбудила его. Открытую, как у ребенка. Она спасла его от темного сна.

Лин ожесточилась, чтобы не сломаться от этого. Порой казалось, жизнь отламывает от нее по кусочку за раз. Как бы она не старалась защититься.

Улицы сменились тропами и полями. Они не выходили из стен города, но людей стало меньше, порой виднелись хижины или фермы. Дорога вилась вверх. Они видели свой путь по невысокому холму, а потом посмотрели над крышами города на гору, где были сады и Захра. На холме были врата из кованого железа. Пустынное место. Хотя, по-своему, оно было занято.

— Город мертвых, — прошептал Захир, они миновали врата. Они никого тут не увидели. Гробницы занимали холм рядами, сколько было видно. Место поросло деревьями и даже голубыми вьюнками, что оплели колонны. Некоторые гробницы были размером с домики, их стили менялись, как и эпохи, которые они представляли.

Сюда ходили не многие из города. Только очень богатых или известных хоронили тут. Вход покупался золотом, и важно было обладать правильной родословной. Семьи, чья история была тут еще до алфинянского завоевания, занимали места на древнем кладбище Майдары. Некоторые могилы были старыми, как город.

— Позволь помочь, — сказал тихо Захир. Может, из уважения к мертвым. — Что мы ищем?

Она покачала головой.

— Хотела бы я знать, — она снова покачала головой. — Погоди. Минутку, — она встала на тропе меж рядов гробниц и закрыла глаза.

Лин открыла их и пошла вперед.

— Конечно, — бормотала она, забыв, что кажется Захиру безумной. — Место должно быть того времени, это должен быть тот, кто… симпатизирует им, — она не хотела называть тут джитана. Может, ее сдерживали суеверия. Место было таким тихим. Лин знала, как тонка граница между живыми и мертвыми. Она хорошо это знала. — Мне нужны гробницы аказрианских королей, — сказала она.

Он кивнул. Она могла привести его туда, но к королю было логичнее идти за первым магом.

Гробницы аказрианской династии были шедеврами архитектуры, творцов не сдерживали материалы. Их правление было периодом процветания города, затишья между войнами. На этих гробницах были позолоченные крылатые лошади. Одна гробница, больше остальных, была со статуей крылатой лошади у входа. В таких строениях был не только король, но и его королевы, наложницы и наследники. Имена были вырезаны на боках у некоторых, и списки были длинными. Много детей родилось мертвыми.

Статуя крылатой лошади привлекла ее взгляд. Лишь на миг.

— Не эта, — сказала она. — Нет. Но…

И тут инстинкт заставил ее поднять голову. На гробнице, к которой они пришли, которая была не такой роскошной, как многие, была медная крыша, что давно позеленела, ее украшали розовые колонны.


— Тут? — сказал Захир.

— Смотри, — Лин почти радовалась. Она указала на ступени в гробницу, где в углу — туда никто не стал бы сразу смотреть — был золотой символ.

— Ибис, — выдохнул он, словно тоже боялся побеспокоить тишину.

— Она точно запечатана от воров, — сказала она. — Должен быть тайный ход. Дай подумать…

— Думаю, — он улыбнулся, — ты не совсем думаешь.

— Тихо, — сказала она и обратилась к глубинам разума. К Эдриену. В этот раз было сложнее, словно Пророк отстранялся, пока она приближалась к желаемому. Может, он хотел защитить этих людей. От нее? От Захира? Она думала, что они с Пророком почти слились, но не всегда понимала его.

Она подошла к стене между ней и Пророком, как в тот раз, когда он мешал ей понять, как попасть на Путь.

Она все же прошла по ступеням к дверям гробницы, дернула их. Конечно, они были запечатаны.

— Нужна твоя помощь, — призналась она. — Я уверена, что ибис означает то, что мы думаем. Должен быть другой вход. Те, кто его используют, обладают ключом. Ты можешь магией сделать наш ключ?

Захир смотрел на знак ибиса на ступени. Он убрал пыль и грязь, что делала его тусклым. Он сверкал на солнце.

— Я знаю заклинание, — сказал он. — С помощью… друга. Оно… сложное, я ослабею на время, — он улыбнулся ей. — Я знаю, ты не воспользуешься моим состоянием.

Улыбка была натянутой. Она сказала:

— Ни за что.

— У городов есть свои тайны, — сказал он. — У каждого. Особенно у старых. И город мертвых… тут измерения мира смешаны. Такие силы, хоть и с трудом, я могу использовать.

— Твой… друг тебе поможет.

— Как всегда. Но есть одно условие, — Захир взял ее за руки и посмотрел в глаза. — Ты должна отвернуться. Иначе я не смогу защитить тебя от того, что может произойти.

— Захир, это опасно?

Он улыбнулся, словно услышал шутку.

— Магия всегда опасна, — сказал он. — Другому не верь. О… но ты ведь сама это знаешь, да? Прости, — его улыбка увяла. — Да, опасность есть. Но я и раньше справлялся с опасностью. Просто потом будь со мной терпеливой, милая. Я буду временно напоминать старика или ребенка по силам. Есть риск… уязвимости. Но так нужно сделать, так что отвернись. Не смотри.

Она развернулась, обхватила себя руками. Ей было холодно от страха.

— Помни, — сказал он. — Что бы ни случилось, что бы ты ни услышала… не смотри, — его тон стал мольбой. — Не добавляй свою смерть в список моих грехов.

— Хорошо, — сказала она. — Я не обернусь. Обещаю.

— Что бы ни услышала.

— Что бы ни услышала.

Он вздохнул, словно выполнил задание. Она замерла. Он стал бормотать под нос. Звуки были резкими. Она едва слышала его, ветер уносил слова. Ветер. Это было странно. Небо было без облаков сегодня. Но она слышала гул грома над ними. Ветер стал сильнее. Трепал волосы Лин.

Голос Захира стал сильнее, звенел на ветру. Он шипел, ругался на что-то невидимое. Словно он не колдовал, как она видела в Башне, а выплескивал гнев.

Но, конечно, ифрит не был ему другом. Он не был никому другом.

Гнев был ясен в его словах на языке, который она не знала. Говорили ли на этом языке на земле? Она представила его мальчиком без родителей и дом, решившим идти по темному пути к своей цели.

Лин сжала руки сильнее, чтобы удержаться на месте.

Еще раскат грома, в этот раз над их головами. Другой звук. Захир закричал. Словно его жарили заживо. Еще удар грома, он не прерывался на дыхание. Это была агония. Лин бесконтрольно дрожала, не зная, что за магию твори Захир, но она была уверена в одном: он платил за это настоящую цену.

Он затих, гром пропал. Лин поняла, что ее сердце забилось в привычном ритме. Она хотела плакать. Хотела гневаться на мага за то, что он плохо предупредил ее. Но потом он сказал:

— Ты можешь уже смотреть, Лин, — и он был радостным. Он устал, промок от пота, но был доволен собой.

— Ты в порядке, — сказала она со смесью радости и раздражения.

— Да, да, — нетерпеливо сказал он. — Смотри, — он указал на гробницу. Входная дверь была на месте. Но между колонн сбоку открылась дверь в гробницу.

Он широко и радостно улыбался.

— В символе ибиса были чары, — сказал он. — Я… точнее мы смогли активировать их. Хоть все в этом боролось. Это защита от врагов.

— Хорошо, это впечатляет, — она все еще дрожала и злилась от этого. — Зайдем внутрь?