Танец огня

* * *

Они поужинали с Шантаром Ниром и его людьми тем вечером. Мясо было вкусным, много вина. Братство воров тут процветало. Шантар оставил стол, и Захир объяснил ей, что даже стражи города сотрудничали с Братством. Организация жила веками, усилилась под правлением Юсуфа Эвраяда, когда торговля стала лучше. Когда-то в Майдаре было только три убежища Братства. Теперь их было шесть. «Убежище Нарцисса» было главным, и Шантар Нир был хозяином Братства.

— Он так не выглядит, — сказал Захир, — но повидал больше торговых и политических сделок, чем многие аристократы города. Он путает людей своим простым поведением.

— Но он легко поддался тебе, — сказала она. — Почему?

Темные глаза Захира были хмурыми.

— Он знает, что я выполню задание. Я рад — деньги пойдут Элдакару. Помогут с растратами на войну.

— Что еще ты для него делал?

Он улыбнулся.

— Это очень долгая история, миледи. Может, когда-то будет время.

Шантар вернулся и посмотрел на Лин. Он расслабился, может, из-за напитка, может, от уверенности, что Захир все сделает. И было поздно.

— Сколько знаю Харана, не думал, что он путешествует со спутницей, — сказал Шантар, глядя на Лин. — Всегда казался мне волком-одиночкой. Хоть мы годами знаем друг друга. Я был на одном из первых заданий, боялся. А музыкант явился и помог мне.

— Как он это сделал?

Улыбка вора была далекой.

— Мне нужно было вынести кое-что из дома во время бала. Я пришел в облике гостя. Я потом понял, что это проверка — если я справлюсь, меня повысят. Если нет… жизнь интересная, когда жить опасно. Братство делает ее такой. Можно потерять руку, голову… такая возможность висит над нами, дает нам жить, — он уже не улыбался. — Предмет хранился в комнате, куда я попал. В библиотеке. Я знал план дома, я продумывал задание месяцами. Но когда я прибыл, в книгах рылась женщина. Красивая. Я не мог работать, пока она смотрела. Времени было мало. И тут пришел Харан. Он посмотрел на нас, представился блуждающим певцом.

— Он очаровал ее, да? — сказала Лин. Захир заерзал рядом с ней от тревоги или гордости, она не знала точно.

— Конечно. Увел ее в сад. Я решил, что это совпадение — а почему нет? Она была красивой. Все любят красивых музыкантов. В том саду много уединенных мест, и я видел ее взгляд. Я был рад за него. Никто мне не помешал, и я смог завершить задание. Но потом… пока я не ушел, в мой карман залезла рука, — Шантар покачал головой. — Я вдвое больше этого гада, а он полез ко мне. Он сказал: «Я тебе помог. Теперь твоя очередь». Оказалось, он только прибыл в Майдару, хотел, чтобы его познакомили с главой Братства. Моим предшественником. Украденный кинжал — сокровище Алмирии с рубином — был у меня, а мы все еще были в доме его хозяина. Я не мог отказать. Хоть было опасно для Харана. Я мог обмануть его и завести в засаду.

— Я был тебе интересен, — хитро улыбнулся Захир. — Признай.

— Да, — Шантар сделал глоток. — Я хотел увидеть, что за глупец активно искал Братство. И я пожалел об этом.

— Ясное дело, — сказал Захир. — Еще кружка, и ты признаешься в любви.

— Может быть, — сказал Шантар. — Но твое сердце занято. Женщиной, чье имя ты не раскроешь.

Ах. Лин не реагировала. Как и Захир. Он сказал:

— Старик, тебе не надоело быть одному? И разве тебе не одиноко даже в окружении коллег и друзей? Тебе нужно постоянно скрываться при них, быть у власти.

— Мне еще хватит сил убить тебя на месте, — сказал вор, закатив глаза. — Помни это.

Захир рассмеялся. А потом посерьезнел.

— Я говорю лишь, что мы с моей леди нашли друг друга не зря. Мы были одиноки, устали. Устали скрывать ото всех, какие мы.

— И она умело обращается с ножом.

— А еще музыка, — Захир тоже расслабился от напитка. Лин была уверена, что он собирался описать ее умения, дополнив историю, что поведал страже. Она ждала этого с усталостью. Но Захир заговорил тоном, какой она слышала ночами в саду. Его взгляд стал далеким. — Музыка, нож. Это ведь важно для нас, Шантар? Для тех, кто держится тени. В центре наших жизней — нас делает живыми — танец крови. Жесткость музыки.

— Ты звучишь как танцующий с огнем, — сказал Шантар в кружку.

Лин улыбнулась с иронией.

— Или поэт.

* * *

Желтый дым, напиток, выступление Захира Алкавара в облике блуждающего музыканта Харана сработали. Отец и сын впали в транс. Особенно отец, это было важно. Хадар Зухалан притих от музыки, дым и эмоции сделали его голос хриплым. Он пригласил Харана сесть с ним.

Захир подошел с низким поклоном. Он сел за стол, и Лин заметила, что его нога рядом с ногой мужчины. Он выдерживал взгляд торговца, словно они давно знали друг друга. Его последняя песня была страстной, яростной, и она вспомнила его слова о жестокости музыки. Зухалан был очарован. Ей пора действовать.

Она села рядом с сыном, робко спросила, где можно отойти по делам. Она уже знала, куда ее отправят, где она сможет брызнуть на себя розовой водой и использовать гардероб — ей нужна была смежная комната. Она внимательно изучила план дома ночью, пока они не уснули. Убежище тянулось под землей, там были комнаты. В одной из них была большая мягкая кровать, где им с Захиром предложили провести ночь.

Под глупым платьем она прятала нож между грудями, другой был на лопатке. Не лучшее место, но в зоне досягаемости. При этом Лин осознавала скудность защиты. Если ее схватит, мужчина сможет позвать стража, который подавит ее мечом и копьем. Мужчина не мог хранить богатства в доме и товары без стражи. И семья Зухалан была осторожной. Потому Братству было сложно подступиться к их дому.

Но теперь этим занималась она. И она невольно доверяла Захиру Алкавару.

Двери смежной комнаты были тяжелыми. У нее был флакон масла, чтобы нанести на петли. Ее сердце колотилось, пока она так делала. Коридор был пустым, но любой мог пройти тут.

К счастью, масло сработало, и она бесшумно проникла внутрь. Она закрыла за собой двери. Она была в комнате, похожей на кабинет торговца — в центре был роскошный стол из вишни, где лежали стопки бумаг, стояли чернила и ручка. На стенах были полки с книгами. Она ощутила укол тревоги при виде окна с видом на улицу, куда могли заглянуть. Она прошла к окну, стараясь держаться незаметно, и задернула шторы.


На столе горела лампа, озаряя комнату для Лин. А не должна была. Это явно постарался один из людей Шантара, хоть она не знала, как. Может, один из слуг был на их стороне, или его подкупили.

Свет лампы отражался в медном зеркале, круглом и с бронзовой рамой. Оно висело на стене перед столом. Оно было древним, рама была с вырезанными сценами осады, напоминала о павших империях юга. Зухалан часто путешествовал, так что реликвия могла быть оттуда.

Лин подошла к зеркалу и ощупала его край с правой стороны. Она старалась не смотреть на свое лицо, хоть и заметила себя с ярким макияжем. Один из людей Шантара был экспертом, накрасил ее, как он думал, как проститутку. Ее глаза казались больше и раскосыми. Метку Пророка скрывала пудра.

Она нашла засов на боку дерева. Он подался. Зеркало отодвинулось от стены на скрытых петлях. За ним в стене была ниша, там стоял медный сосуд с пробкой. Его можно было скрыть в кармане, вшитом в ее юбках, как и было в плане. Она спрячет его там, вернется в комнату с желтым дымом и будет ждать, когда Захир и торговец доиграют.

Лин сжала сосуд и поежилась. Она обернулась. Там стоял Цвир Зухалан. За ним стояли вооруженные стражи. Они вошли бесшумно, ведь она смазала петли. Они были близко, перекрывали свет. Она видела блеск стали, куда бы ни смотрела.

— Свяжите ее двойными узлами, — сказал сын торговца. — Эти воры — как угри, что ускользают из хватки при малейшей ошибке. Я не потерплю ошибок, — они уже были там, вокруг нее, двое сжали ее руки, еще двое — ноги. Лин признала, что они были быстрыми и хорошо обученными. А она была ошеломлена и не могла ничего придумать.

— А ее товарищ? — спросил мужчина, что вел стражу.

Цвир оскалился.

— Скоро, — сказал он. — Сначала мой отец покончит с ним.



ГЛАВА 23



Они издевались над ней на пути в погреб. Золотое украшение упало с головы, ее юбки задрались. Она знала, что могло быть хуже. Ее грудь сжимали, лезли между ног, но было бы плохо, если бы им позволили делать, что они хотят. Этого не было. Цвир приказал стражам оставить ее целой до решения отца. Они отобрали ее ножи.

Они тащили ее по коридорам, сжимая, смеясь. Разум Лин был в другом месте. Она словно была над своим телом. Она знала место вне себя, она много раз уходила туда, даже в детстве, когда Райен ловил ее в уединенных частях Вассилиана. Сначала она отбивалась, а потом, когда его люди сжимали ее, и Райен делал, что хотел, она улетала. Ее тело могло ломаться, но она была в другом месте.

Она давно там была. Но вернуться было просто.

Теперь она лежала в путах на камнях. В комнате не было света. Она возвращалась в тело. Внутри и снаружи все болело. Это был глупый способ умереть. Лучше было чахнуть от чар Дариена, чем быть казненной, как вор. У первого варианта хоть было подобие чести.

Она все еще была Амаристот, и она скривилась, потому что не могла смеяться.

Она подумала о Захире, улыбки не было. То, что с ним происходило, длилось слишком долго.

Он мог уйти из себя, как она?

Она избегала мыслей о прошлой ночи, это путало ее. Они делили кровать в убежище. Хоть она считала его серьезным, она готовилась к пьяным ласкам. Она думала, что даже лучшие сдались бы от выпивки.

Но той ночью ее разбудил Дариен. Так бывало часто. Он плакал и был ближе к ней, чем раньше. Она могла коснуться его волос руками. Она не трогала их в жизни. Она жалела об этом. Лин прошептала ему:

— Не горюй. Я готова, — это была ложь. Но его боль терзала ее. Она вспомнила, просыпаясь, что и Валанир Окун был мертв.

Она проснулась, смаргивая слезы в тихой комнате. Она села. Захир пошевелился рядом с ней. В темноте под улицами Майдары она не видела его фальшивое лицо.

— Что тебя терзает? — сказал он. — Я ощутил это даже в своем сне, — он подвинулся на кровати. — Меня будто разбудил крик.

— Ты уже знаешь, — сказала она. — Я все тебе рассказала.

Он сглотнул. Пауза затянулась. Они лежали в темноте, она слышала только его дыхание. Она подумала, что он уснул, а он сказал:

— Я могу обнять тебя? Я сделаю только это.

Она хотела отказаться, но по щекам лились слезы. Она не знала, откуда они. Она уже привыкла к этому. Только это она знала.

— Хорошо, — прошептала она и легла спиной к нему. Его руки обвили ее. Они были теплыми, пахли им. Он не прижимался к ней. Он поднял руку и убрал слезу с ее щеки. — Попытайся отдохнуть, — сказал он. — Я забрал бы твою боль, если бы мог.

* * *

Казалось, Лин лежала в подвале часами, когда дверь открылась, и Захира толкнули внутрь. Он тоже был связан. Лин попыталась повернуться, чтобы лучше его видеть.

— Ты в порядке? — сказала она. — Он тебя ранил?

Он лежал спиной на камнях, смотрел вверх. Он, что удивительно, рассмеялся.

— Конечно, ты это спросила. Я ощущаю лишь ненависть к себе, ведь допустил этому случиться с тобой.

— Я в порядке, — сказала она. — Только синяки.

— Я знаю, что тут за мужчины. Ничего не в порядке. Это еще один грех на мне. А у меня их уже много.

Она решила не спрашивать, что было наверху с ним и Хадаром Зухаланом. Не сейчас. Она знала ненависть к себе, она не хотела ухудшать.