Супергерой для Золушки

– А-а. – Отрицательно тряхнула головой. Зевнула, на этот раз беззастенчиво и чуть не вывихнув челюсти. Встала. – Мне сейчас не до отдыха. – Бросила короткий взгляд на открытое окно, затем на спящего в кресле Руслана и, немного прихрамывая, направилась к двери. – Жди меня, Грин. – Замерла в дверях, чтобы подмигнуть. – Только очень жди.

Усталая, но игривая Варя. Это что-то новенькое.

Но мне нравилось.



***



Пункт назначения был даже не окраиной города. Уже районом. Небольшой поселок, тянущийся вдоль берега моря, облюбованный туристами и местными жителями за ласковое солнце, теплое море и низкие цены на фрукты, овощи и рыбу. Тихий, спокойный уголок, где отдыхали в основном семьями, останавливаясь на небольшой базе отдыха у подножья мыса либо прямо в домах самих сельчан. Для этих целей многие из жителей уже десятки лет делили свои деревянные строения на две части, сооружали отдельный вход, мастерили мебель, предоставляя постояльцам минимальные удобства. И все это за весьма умеренную плату.

Получилось такое скромное местечко для непритязательных отдыхающих со всей страны. Южный райский уголок.

Мы вышли из машины и пошли вдоль чистого, уютного пляжа по каменной дорожке, периодически щурясь от солнца. Небесное светило сегодня решило над нами сжалиться: дарило свет, но не опаляло кожу. И дышалось здесь, у моря, как-то приятнее, чем всю минувшую неделю. Воздух был свеж и чист, а легкий ветерок сменил собой бушевавшие накануне порывистые и яростные вихри.

– Там, – Артем махнул рукой в сторону сбившихся в кучу коттеджей из оцилиндрованного бревна, – их база. Они только отстроились. А там, – указал на край поселка, – его дом. Не знаю, который именно, но Белла сказала, что крайний.

В груди похолодело, словно от мятной пастилки.

– Пойдем, – сказала решительно и, повесив сумку на плечо, ускорила шаг.

Мимо нас пробежали две девчушки лет пяти в купальниках. В руках надувные круги, на лицах улыбки. Сзади плелась их тучная мамаша, навьюченная сумками и одеждой. Я им троим даже позавидовала. Возможно ли, что и у меня когда-то будет несколько дней для отдыха? Полежать на пляже, покрыться золотистой корочкой, почитать интересную книгу, лениво перелистывая страницы, а, вернувшись домой, сладко поспать. Вдоволь. А зимой хотелось бы съездить туда, где снег. Много снега. Или рвануть на Байкал – в царство льда и ветра. Было бы здорово.

Поежилась, почти явственно ощутив дуновение прохлады, и остановилась возле двери нужного дома. Небольшой, старый, даже, я бы сказала, неказистый какой-то домишко. Словно строили его наспех много лет тому назад. Зато и двор, и фасад выглядели достаточно ухоженно: ровный заборчик, клумбы с цветами, новые оконные рамы, старательно окрашенные в белый цвет. На одной из них после стука шевельнулась тонкая занавеска. Через секунду открылась и дверь.

– Да? – На пороге стояла женщина лет сорока. Светлые, зачесанные назад волосы длиной до плеч, стройная, в платье из тонкого ситца с цветастым фартуком поверх. Бледноватая, но и без косметики выглядевшая достаточно симпатично. – Чем могу помочь?

Не успела я ответить, как из дома выскочил долговязый пацан лет десяти-двенадцати в кислотного цвета шортах и полупрозрачной майке на голое тело. В правой его руке были ласты, в левой – маска. Оглядев нас с безразличным видом и поправив кепку, он бросил через плечо:

– Я к Сереге, мам! Потом мы нырять.

– Алеша! – Незнакомка вытерла руки о фартук. – Только без дяди Ашота не ходите на море, слышишь?

Пацан громко шмыгнул носом.

– Конечно…

– И к обеду вернись!

– Да-да-да, – недовольно проговорил он, сворачивая за угол.

Женщина проводила его тревожным взглядом и легонько качнула головой.

– Так к кому вы? Так и не сказали.

Воздух застрял у меня в горле.

– «Прибрежный вестник», – Гринев подался вперед и показал удостоверение. – Это – Варвара, меня зовут Артем, мы хотели бы уточнить некоторые детали для статьи, которая выйдет в нашей газете. Петр Кулагин здесь проживает?

– Да. – Кивнула, расплываясь в улыбке. – Это мой муж. – Сделала шаг назад, жестом приглашая войти. – Сейчас он вернется из магазина, вы проходите. Подождите его здесь.

– С удовольствием! – Подтолкнул меня внутрь Артем.

– Присаживайтесь, – поправив прическу, женщина указала на диван. – Хотите травяного чая?

– Не откажемся, – улыбнулся мой спутник и сел.

– А вы? – Большие голубые глаза, точно такие же, как у выбежавшего из дома мальчишки, смотрели на меня с недоумением.

Наверное, я выглядела так, словно увидела привидение.

– Буду, спасибо. – Выдохнула, опускаясь на диван. – Как вас?

– Елизавета.

– Спасибо, Елизавета.

Она понимающе улыбнулась и скрылась в соседнем помещении.

Теперь можно было оглядеться. Обстановка чем-то напоминала мне дом простых мексиканцев среднего класса. Окрашенные матовой краской стены, керамическая плитка с орнаментом, зеркала в толстых рамах, много света и зелени, яркие краски в интерьере и пестрый палас на полу. Все такое нарядное, жизнерадостное, светлое.

Сразу вспомнилось, как впечатлен был мой отец после их с мамой поездки в эту страну. Планировал все переставить в доме, сделать ремонт и обновить дизайн. Долго рассказывал про местные обычаи и про то, что у мексиканцев не встретишь обычных домашних кошек. «Они их боятся. Странные, говорят, существа: падают с балконов и, приземляясь на лапы, не разбиваются. Да и вообще, кто их знает, мало ли что. Вот и не принято их дома держать. А проживающие в Мексике русские даже прячут своих домашних котов от местных, не позволяя усатым выходить на балкон»


Потом он громко смеялся, рассказывая, что символов смерти в этой стране, как ни странно, не боятся. И зрелище, когда ребенок играет игрушечным скелетиком с костями или гробиком, гораздо привычнее, чем игра с домашними животными. А еще, помню, он тогда начал добавлять во все блюда лимон и скупать вербену и шафран, чтобы мама могла ему готовить «совсем как в Мексике». Настолько он был тогда впечатлен их культурой и бытом. Словно нашел вдруг что-то свое в таком огромном мире.

– Смотри, – шепнул Артем и подхватил меня под локоть, вставая. – Фотографии.

Позади нас на полке, выложенной плиткой с узорчатой вязью, стояло несколько фотографий в деревянных рамках. Подошла и затаила дыхание. Мой отец. Такой, каким я его увидела вчера на фото, – тощий и с бородой. На другом фото – моложе. В куртке и шапке с голубоглазым мальчишкой под руку. На третьем – ровно такой, каким мне удалось его запомнить прямо перед его «смертью» – с густыми темными усами и взлохмаченными волосами. Разве что глаза выглядели немного печальными. Рядом с ним на фото была Елизавета с букетом и в простеньком белом платье.

– А вот и чай… – женщина замерла на пороге с подносом в руках.

Артем не растерялся:

– Простите, увидели тут у вас фотографии… – Взял из моих рук рамку и поставил обратно на полку. – Они очень красивые. У вас отличная семья, поздравляю. И с мужем повезло, такое хорошее начинание, толчок для развития нашему городу.

– Спасибо, – смутившись, произнесла она и поставила поднос с чаем на журнальный столик. – Ему никогда не сиделось на месте, деловой он у меня, башковитый.

– Скажите, сколько ему лет на этом фото? – Не удержалась я.

– Не знаю, – Елизавета неуверенно пожала плечами и бросила взгляд на настенные часы. – Это наша свадьба… двенадцать лет назад…

– А есть более ранние снимки Петра? – Подошла и уселась напротив нее на диван.

Женщина выпрямилась, недоверчиво оглядела обоих.

– Просто у нас возникла такая идея. – Вступил Артем, усаживаясь рядом со мной. – Сделать что-то вроде… – Взмахнул руками, изображая. – Петр в юности… стоит у подножия утеса… задумчивый взгляд, мечты о преобразовании родного края, большие планы… и вот он вырос и смог осуществить то, что дано не каждому мальчишке из небольшого поселка. Как вам?

– Я не знаю… – Елизавета принялась комкать руками край фартука. – У него не осталось таких фотографий… Из детства…

– Почему? – Спросила, не собираясь и притрагиваться к чашке.

– Ну… – Она заметно побледнела. – Рос в детдоме… Сложное детство…

– Так это ведь тоже отличный материал для статьи. – Взглянула на Артема и вернулась к растерянной хозяйке дома. – Надеюсь, он нам расскажет поподробнее, как вернется. Хорошее получится интервью. Скажите, а как вы с ним познакомились?

Елизавета больше не улыбалась. Отрывисто выдохнула и гневно нахмурилась.

– Какое это отношение имеет к статье? Или к тому, чем он занимается? – Развела руками. – Не совсем понимаю.

Ее пальцы задрожали.

– Мы собираем матери… – начал Гринев, но я положила свою ладонь на его, заставив оборвать фразу на полуслове.

– Петр Кулагин – не тот, за кого выдает себя. – Сказала тихо, не отрывая от нее глаз. Внимательно наблюдала за реакцией. – Настоящее имя этого человека – Николай Астафьевич Комаров. Вы это знали?

Кажется, она вдруг начала задыхаться. Застыла, ловя ртом воздух и теряя над собой всякий контроль. Схватилась за сердце, когда вся кровь в организме разом отлила от ее лица, придав щекам мертвенной бледности, а затем прилила обратно с новой силой, заставив густо покраснеть. Закрыла лицо правой рукой, а левой нащупала подлокотник кресла и ухватилась за него.

Мы не двигались. Ждали.

Елизавета ничего не спрашивала, не говорила, что мы ошибаемся, и такого не может быть. Она все знала. И поэтому просто тихо всхлипывала, навалившись на спинку кресла. Услышанное поразило ее настолько, что женщина даже не пыталась скрыть шоковое состояние за маской гнева или безразличия.

– Я… не знала, как его зовут… – Выдавила она, теперь наклоняясь вперед и тяжело дыша. – Не знала…

Медленно подняла на нас взгляд, полный слез, и покачала головой.

– А что вы знали, Елизавета? – Спросила ее твердо. – Говорите. Мы все равно спросим у него самого.

– Нет! – Вдруг вскрикнула женщина, закрыла руками рот и затряслась. – Нет! Пожалуйста, нет! Не говорите ему ничего!

– Так он… – С силой сжала ладонь Артема. – Мой отец не знает, кто он?!

– Ваш отец? – Спросила жалобно и зажмурилась, сотрясаясь всем телом. – Господи, прости… – Вытерла слезы запястьями. – Знала ведь, что этот день когда-нибудь наступит, но так не хотелось верить. Молилась, чтобы никто не узнал. Все было так хорошо, так хорошо…

– Успокойтесь, Елизавета. – Внутри меня росло напряжение и уже грозило взорваться оглушительным фейерверком. – Принести вам воды?

– Сейчас принесу, – Артем вскочил и направился туда, где должна была располагаться кухня.

– Я предпочитала не думать… – Всхлипнула женщина, когда принесенный стакан с водой заплясал в ее дрожащих руках. – Думала, все обойдется… Господи, что же я натворила…

– Что вы натворили? – Мой тон становился все требовательнее. – Говорите, Елизавета!

Артем придержал меня за плечи.

– Умоляю… – Она посмотрела на меня с такой тоской. – Не говорите ему пока. Он же меня никогда не простит. Никогда не простит! – Зажмурилась, позволяя крупным каплям падать с ее век прямо на колени. – Я же не знала, что у него есть семья. Думала только о себе. Молодая, отчаянная, беременная!

Мы переглянулись.