Сумасшедший Вампир
Часть 15 из 33 Информация о книге
— Да. И нет… я про всё. Знаешь, мне кажется, что я дома! Мне здесь всё нравится! Здесь всё какое-то настоящее! И такое красивое… — Тут и правда красиво, — тепло согласилась она, — жаль, что боги оставили это место… Тебе бы понравилось в храме Штормграда. Там статуя Феррии в четыре моих роста! — Ого!.. Уходить не хотелось. Какой-то особый мистический момент, не хотелось его спугнуть. Я аккуратно подошла к мраморным обломкам и похлопала себя по карманам. Какой-то мусор, салфетка, огрызок ржаной корки. Хотелось что-то подарить, принести в дар богу, чей храм приютил нас. Но в карманах ничего подходящего не было. Тигрица, будто поняв моё намерение, подошла тоже и, склонившись, положила на обломанный бортик какой-то камешек. — Это из столицы. Подобрала его в том же парке. Не ахти, конечно, но мне кажется, что за дар сойдёт. И она, как бы извиняясь, улыбнулась и пожала плечами. Ветер трепыхнул пламя фитиля. — Чей же это храм? — опять спросила я, поглаживая рукой стены. — Может, Феррии? — предположила подруга. — Или Алеты. Обычно в такой местности только им храмы строятся. Или Далину. Но это точно не его храм! — Далину? — удивилась я. — А ему тоже строят храмы? — Ну да, — нахмурилась тигрица, — конечно! Он же бог! У него, как по мне, больше всего храмов заброшенных по стране стоит. Раньше, видать, повсеместно ему поклонялись, а теперь уже поспокойнее стало, войны почти прекратились, вот и забыли. — А как это связано? — Не знаю, я же говорю — мы богам не поклоняемся. Наверное, в те времена, ему молились, чтобы пощадил. Задобрить хотели, может быть… Мы побродили ещё немного и отправились спать. Я всё думала, а хотела бы я попасть так же в храм Далина? Было и боязно и любопытно одновременно… Но это всё потом, сейчас с этим Ирту разобраться, потом уже буду дальше смотреть, что делать со своей жизнью. Главное, что у меня есть друзья! Хорошо, когда кто-то близкий есть рядом. «Я всегда рядом…», прошептал чей-то голос в моём воображении, я улыбнулась и уснула. Дохлый лес Солнце осветило мягкими рассветными лучами храм. Капельки росы на синих цветах барвинка заискрились. Лепестки трепетали на ветру, он пах травами и цветами. Где-то пели птицы. Тишина. Чистая, как горный ручеёк. По небу пробегали редкие облака, подсвеченные жёлтыми лучами восходящего светила. Костёр еле теплился. Я потянулась и встала. Ребята тоже зашевелились. Румяная мордашка фиря выглянула из-под одеяла и сонно улыбнулась. Новый день, впереди новая дорога. Мы позавтракали, надели упряжь на ещё дремлющего Мохнатика и двинулись дальше. Храм остался позади, в ожидании новых путников, которым можно дать приют под замшелыми стенами. Дороги уже не было, мы шли лесами. Но никто не жаловался. Мне нравилось и так и так, а Мохнатику, кажется, было вообще всё равно. Он преданно шёл туда, куда направит хозяин. Зелень-то какая! Деревья высокие, подлеска почти нет, зато на земле то тут, то там, цветы. Крокусы, кажется? Или что-то похожее. Поздновато для них… Было прохладно, я шла в своей толстовке, засунув руки в карман на пузе. Фирь тоже кутался в курточку, одной Асфири было тепло. У тигров, наверное, теплообмен другой. Прошагав пару часов, наша подруга решила обсудить дальнейший путь. Мы присели на привал, и она принялась рыться в сумке. Достала карту, расстелила её и ткнула пальцем. — Мы сейчас здесь. Перст указывал на пустое место, где-то ниже виднелось перекрестье трактов в виде буквы «Т». Мы обошли это место и сейчас, если судить по уже порядком истрепавшемуся куску пергамента, были в какой-то глуши. Впереди перевёрнутыми чайками были нарисованы горы. Много гор. — А куда нам идти? — спросила у неё. — Вот Сидиен, — Асфири подняла палец выше, на карте была нарисована миниатюрная крепость в романском стиле, почти у края карты. Побережье действительно рядом. — Это нам через все эти горы идти? — оторопело спросил Элни. — Не, — беспечно махнула тигрица рукой, — я знаю короткий путь. Ну, как «короткий»? Ровный. Сейчас западнее возьмём. Там ущелье, дальше болото, а потом уже горы. По ущелью я не шла в прошлом году, а вот их уже исходила в детстве. Все тропки знаю. Так что не заблудимся! Но это уж точно лучше, чем обходить! Иначе не успеем! Зато там лес есть интересный! — «Дохлый?» — поморщился фирь, ткнув пальцем в надпись незнакомыми буквами. — Ну и что? Это просто название! — Знаешь, Асфири, — возразила я, — я слишком много читала, чтобы не понимать, что не стоит так беспечно относиться к подобным… названиям. — А ты хочешь по скалам пробираться со своим пони?! — обиделась она. — Я по-другому и не успею! К тому же этой карте уже лет сто! Болота, наверное, уже и нет давно! Ребята с прошлого Поиска говорили, что даже не заметили его! А название, видать, с тех времён просто прилипло. И вообще, наши там ходят часто. Весна не дождливая была, так что если и было болото, то уже просохло. Я примирительно пожала плечами. Если другой дороги всё равно нет, то смысл препираться? Вон мужик тот из сна весьма конкретно пальцем тыкал, да и Хозяйка… Элни будто прочитал мои мысли: — Может, и правда, пойдём? Хозяйка гор же говорила, что нас не тронут?.. Прозвучало неуверенно, будто фирь пытался сам себя убедить. Но поглядев друг на друга, смирились. Значит, Дохлый лес. Дорога поднималась вверх. Горная гряда, сопровождавшая нас все эти дни, вновь свернула к нам, встав скалистым ущельем на севере. Мы шли к нему весь день, но видимо приближаться он начал только к закату. С Приютом так же было — казалось, что идём-идём, да никак не придём, а потом раз, и вот оно! Ущелье встало перед нами, когда сил идти уже почти не осталось. Мы выбрались на широкую поляну в преддверии скал, между которых чернел густой лес. Наверное, тот самый. Я пригляделась. До него метров пятьсот было, но даже отсюда было видно, какие высокие и могучие деревья там растут. Их ветви грозно качались, нетронутые светом заходящего солнца. Да, лес действительно был очень древним. И жутким. Я даже про Тима Бёртона вспомнила — в его стиле. — Говорят, там водиться нежить, — тихим голосом сказала Асфири. — А раньше ты не могла об этом сказать? — совсем струхнув, спросила я. — Да слухи это! — скептически махнула тигрица рукой. — И вообще, вам нечего бояться! Вы же со мной! — Ас… — я долгим взглядом смерила её. — Повторяю — я слишком много читала, чтобы пренебрегать такими слухами… — А я слишком много по лесам ходила! — обиделась тигрица. — Учёные все больно! Не повела бы я вас с вашим пони неизвестно куда! Всю нежить Марэус извёл ещё лет тридцать назад! И вообще, я воин! Я не стала отвечать, виновато посмотрела на подругу. Очень не хотелось её обижать своим недоверием. Ей уж точно лучше знать, это она местная, не я. — Ладно… давай только с утра туда пойдём… — Конечно! — тут же вновь солнечно улыбнулась она. — Нам идти через него дня два, если не больше! Да и время позднее, так что заночуем здесь, а завтра с новыми силами… И мы принялись разбивать лагерь. Несмотря на близость такого характерно-названного места, спалось спокойно и сладко, так что когда пришлось просыпаться, я еле продрала глаза и приложила нечеловеческое усилие, чтобы заставить себя покинуть тёплое одеялко. В лес мы вошли молча, когда солнце уже встало, прислушиваясь и приглядываясь. Несмотря на то, что в утреннем свете лес выглядел менее подозрительно, чем в сумерках, первые пару часов мы шли, не проронив ни слова, вздрагивая от каждого непонятного звука и шороха. Но ближе к полудню расслабились и принялись за наши дорожные беседы. Пока лес ещё ни разу не преподнёс нам какого-нибудь сюрприза. Лес как лес. Деревья, правда, очень высокие, видно, что много веков некоторым из них. Но листья зелёненькие, полянки, опять же, иногда с цветами и бабочками попадались. Птички порхали, даже белка на дорогу выбежала — непуганая. Схватила жёлудь и наверх — шмыг! Мы расслабились, уже шутили над названием и дурачились, но когда время приблизилось к вечеру, и солнце уже намерилось скрыться за вершиной горы, набежали густые тучи, и потемнело так резко, что нам стало не до смеха. Из-за этого внезапного изменения погоды, мы проморгали возможность обустроить лагерь, а места подходящего видно не было. Нам ничего не оставалось, кроме как сбиться в кучку и продолжать путь в поисках места для ночлега. И каганец не зажжёшь — тухнет, зараза! Я заметила, что даже Асфири порядком струхнула, но не стала говорить об этом, чтобы не пугать фиря, который цеплялся за её штанину, как ребёнок, сжимая в другой ладошке свой грозный ножик. Сама я крепко держалась за свою новую дубину, моля всех богов — и своих, и местных — помочь нам выбраться отсюда живыми. В ответ на мои мольбы взошла жиденькая луна, проблёскивая между низких облаков, но от этого стало ещё жутче. Тигрица, по-моему, уже сама пожалела, что решила срезать дорогу, а не повела нас кружным путём. Всего-то недельки две потеряли бы, мелочь ведь, а нервы здоровы! Она-то привыкла рассчитывать на свои силы, да и спешила, впрочем, как и мы. Но теперь затея пойти здесь выглядела совсем глупой. Тиграм-то не страшно, а она сейчас ответственна за двух слабеньких хрупких друзей. И пони. Когда мой тихий ужас достиг апогея, я не выдержала, и, психанув, вышла вперёд, держа дубину над головой, и упрямым шагом понеслась прямо, пытаясь злостью заглушить страх. Ох, и глупая я девка! Сама понимала, но не остановилась. Споткнулась, неловко шагнула вперёд, понимая, что сейчас завалюсь лицом в кусты, но кто-то поймал меня. — Вы кто? Я вас не ждал! — раздался громкий мужской голос. — Нежить!!! — от ужаса заорала я и, вырвавшись из ненавязчивой хватки, бросилась обратно, споткнулась об собственную дубину, и повалилась на подбежавшую Асфири. Хвала всем богам, тигрица держала меч сбоку, а не перед собой, а то напоролась бы, и была бы моя песенка спета. А предполагаемый противник, восстановив равновесие, из которого я его почти выбила, и, запалив неведомый яркий огонёк, радостно заявил: — Нежить? О-о-о, барышни, я всегда ценил проницательность! Но чтобы так, сразу? Польщён! Преклоняюсь! — он замер, а потом очень резко, за мгновение, как ветер, приблизился ко мне почти вплотную. Я вскрикнула и замерла. Яркий зеленовато-жёлтый огонёк ослепил, заставив прищуриться. В этом свете была видна лишь нижняя часть его лица, но тут же блеснули глаза — он пристально вглядывался в моё лицо, морщился, часто моргал и то улыбался, то кривился, будто от боли. Худой-худой, волосы длинные, светлые и лохматые, а глаза пронзительные, цепкие и какие-то голодные. Он резко выпрямился, будто опомнился, широко приветливо улыбнулся и продолжил: — Ну как же! Только не говорите мне, что бросили наобум! Сиятельные мои барышни, и ты, гордый, но низкий, муж, вы определённо неподготовлены! Вы что же, решили, что если лес «Дохлый», то на этом и всё? Не-е-ет! Добро пожаловать, добрый вечер. Ну не зря же я столько лет над слухами работал? Дохлый! Дохлый лес и нечего смертным вам тут делать! Впрочем, прошу в гости. Я очень рад! Изголодался по обществу, не представляете как! Мне почему-то не везёт на друзей последние двести лет… Одни сумасшедшие попадаются! Уже тошнит от них!.. Вам тоже по душе этот лесочек? Тихо, спокойно, мрачно… Что ещё нужно? Яблочко хочешь? И он протянул мне какой-то предмет. Я опешила и глупо повторила: — Сумасшедшие? Нежить всепрощающе вздохнул и ответил: — Ну конечно. Сама посуди, благородная моя госпожа, кто в здравом уме пойдёт в лес с таким названием? Коты бешеные? Так они мелькают тут, как чайки над прибоем, глазами хлопнуть не успеешь, а прочие… Я специально здесь теперь сейчас, чтобы никто не сюда. Но ведь зачем, если «Дохлый»??? Хотя, признаться, очень по вкусу. Никогда не пили шизофреника? О-о-о, я вам скажу — отлично! Непередаваемо! — и он открыто рассмеялся, закатив глаза. В раскрытой пасти блеснули клыки, которым даже Асфири позавидовала бы. Вампир?! О боги! Но он опять резко остановился, суетно огладил рот, запустил руку в волосы и оттянул кончик уха, но сдавленный смех вновь начал его душить. Только глаза не смеялись. — Нет-нет-нет, вы меня не бойтесь! Не-не-не. Но вот просто послушай! Нет, я серьёзно! Ты бы видела!.. — он ничего не мог поделать со смехом, у него даже слюни летели, их хорошо было видно в ярком свете. — Он так обрадовался, он прямо прыгал! Я ему: «дед, у тебя мания преследования, ты больной!», а он: «так это ты следил за мной?!»! Ха-ха-ха!!! Пришлось выпить. Он до конца… До конца!!! Орал и доказывал мне, что это заговор!.. — и вампир, наконец, замолчал, склонив голову и глядя на меня широко открытыми глазами. Кажется, он сумасшедший. Причём, напрочь! Глаза бегают, руками постоянно что-то поправляет, трогает, пальцы дёргаются, и сам он какой-то дёрганный, чуть не захлёбывается, когда говорит. Валить бы. Он будто почуяв, протянул руку и вцепился в мой рукав, продолжая вглядываться в лицо. — Подожди-подожди, я тебе такое расскажу! Нет, ну правда, ты вообще представляешь, что у народичей в головах делается? Я им — нет, они — да! — тут он резко повернулся в сторону и рявкнул: — Стой, сволочь! — я вздрогнула, проследила за его взглядом, но никого не увидела, друзья же были за спиной, включая Мохнатика. — Ты представляешь, — это уже опять мне, — сидит и пялится на меня, будто я должен ему что-то! Кто и что ему должен, я так и не поняла, но вампир вдруг отдёрнул руку, будто вспомнив, что неприлично дёргать других за одежду, даже расправил складочки суетными дрожащими пальцами и вдохновенно продолжил, улыбаясь: — Так на чём я остановился? Так вот, подходит ко мне один раз хрен с чешуёй на лице, вы его видели, он недавно здесь грибы собирал. Грибы! — вампир засмеялся, запрокинув голову и балансируя на пятках. — Грибы! Ночью! Вот же придурок! Нашёл помёт кроличий, говорит: «на, попробуй!». Мерзость! Фу! Так вот, подходит и говорит: «пошли-ка мой дорогой друг, Эстэриол, вон в тот лесочек! Дело есть! Бревно гниёт, а муравьёв нет! Надо ловить…» — говорит. Ну, делать нечего, пошли, а Квака как раз новую рассаду сделала, вот, думаю, покурим! Но вот этот, сволочь! Все мухоморы сжевал, и Кваку с собой утащил, бабник! Он так увлёкся рассказом, что даже жестикуляция стала будто театральной, зато исчезла дёрганность. Эстэриол грозно вперился в дерево, шипя что-то нечленораздельное, но тут же его опять начал душить смех. Нет, это определённо сигнал к бегству! Надо валить! Я отступила на шажочек, лицо вампира тут же разочарованно и растерянно вытянулось. — Э-э-э, уважаемый Эстэриол. Спасибо за историю, но, честно говоря, у нас дела, мы пойдём, ладно? Не обижайся, пожалуйста… — говоря это, я медленно пятилась, и уже, было, совсем собралась смыться вслед за уже пятящимися друзьями, но вампир вцепился в меня взглядом чуть фосфорецирующих глаз и окликнул именно в тот момент, когда я уже собиралась сделать ноги: — Не надо, прошу… — он сощурился, вглядываясь в моё лицо, странно поморщился и опять разлил по лицу свою дурную улыбку. — Госпожа, неужели ты с друзьями не составишь мне копанию на сегодняшний вечер?? Я безобидный, видят боги! Вы ни в коем случае не составляете мне неудобство!