Сумасшедший Вампир

Я подвинулась ближе и стала слушать разговор. Элни как раз рассказывал, как я умудрилась напиться в их таверне с трёх маленьких кружек пива, и она от души смеялась, будто сама была свидетельницей этого события.

Фирь, распаляясь от произведённого эффекта, всё меньше стеснялся в подробностях и вываливал на неё всё больше и больше впечатлений, которые я подарила славному городку Дубы. Чтобы совсем не уронить собственного достоинства, пришлось влезть в разговор вопросом:

— Асфири, а что за раса у тебя? Ты сказала — тигрица?

— Я? — обернулась ко мне она, будто, я спросила об этом соседнее дерево. — Ну да, тигрица… — она на миг задумалась, а потом улыбнулась теплее, — точно, ты же не отсюда, да? Хотя я не предполагала, что мы настолько уж неизвестны в других странах. Я, конечно, понимаю, что мы малочисленны, но мне всегда казалось, что с лихвой это компенсируем своим… Ну, меня в некоторых деревнях точно надолго запомнят! — и тигрица задорно рассмеялась.

— Я не слышал, — придвинулся Элни ближе, показывая, что тоже хочет послушать.

Асфири почесала затылок, оглядела нас обоих, затем задержала взгляд на Мохнатике, меланхолично жующем корку пирога, вывалившуюся из её сумки. Махнула рукой и устроилась поудобнее:

— Наш народ довольно древний, хоть и мало нас. Живём в своём ма-а-а-аленьком государстве на севере. Называется Сидиен.

— Ещё одно государство? — наморщила лоб я.

— Мы автономия. К нам не лезут — и мы не лезем, — меланхолично пожала плечами она. — У нас свои порядки. Правда, из-за этого другие народичи про нас часто забывают, но нам от этого ни жарко, ни холодно. Мы и рады. Вообще, — Асфири усмехнулась, — некоторые из ваших меня принимали за оборотня. Я вообще не понимаю, как можно спутать??? Мы же не агрессивные! И контролировать себя умеем. Ну, если… не суть! Вы и сами горазд выпить, видела, знаю! — она фыркнула и закинула в рот кусок корки, который не дожевал Мохнатик. — Народичи думают, что в тигров мы превращаемся. Не знаю, наверное, это сложно, когда одно и то же лицо в зеркале видишь… Боги, вы не представляете, сколько раз за этот год мне приходилось это объяснять! — тигрица сердито тряхнула волосами. — Мы не оборотни. Мы существуем в двух обличьях, это если переводить на ваш, людской язык. И всегда остаёмся одними и теми же, то есть… Это как, не знаю, как руку поднять!

Асфири подняла руку, и в тот же миг, всё её тело исказилось и перетекло в другую форму. Перед нами сидел, задрав вверх лапу здоровый, пушистый тигрище, радостно высунув язык и с озорством глядя на нашу реакцию.

Тут Элни нужно отдать должное: он стерпел и остался на месте, лишь быстрый взгляд в сторону кустов выдал его пресечённое намерение.

Так же непринуждённо фигура тигра перетекла обратно в Асфири, и она опустила руку:

— Ну как?

— Впечатляет, — восхищённо проговорила я, потому что страх уже отступил, — эх, как бы я хотела тоже так уметь!

Асфири устало вздохнула:

— Ну да, ну да… Почему-то вы почти всегда так говорите… Не понимаю, вам что, кажется, что это решит все ваши проблемы?

Я, покраснев до корней волос, опустила голову и спрятала лицо за выбившейся из косы чёлкой.

— Ой… — Асфири скорчила виноватую физиономию, — Даша, да? Прости, пожалуйста, это… Накипело просто. Вы мне свойскими показались, вот я и вывалила. Не представляете, как устала от этих идиотов, которые сначала боятся, а потом завидовать начинают! — кажется, она уже забыла о том, что хотела попытаться сгладить ситуацию, и вновь начала распаляться. — Вот люди особенно! Кому ни покажи, так сразу: «а научи!», «а укуси меня!», «а что нужно сделать, чтобы так же?»! Не понимают, что мы просто такие! От природы! А потом начинается: «а что вы ещё можете?», «а можешь это сделать?», «а это?», «а если мы хорошо попросим?»… Ужасно!

Я понимающе кивнула. Люди везде люди…

— Я очень хорошо тебя понимаю, Асфири, — улыбнулась ей. — Тоже бывало…

— Ну! А я о чём? — всплеснула тигрица руками, даже, похоже, не задумываясь, о чём я говорю. — И всем сразу что-то от меня надо! Я вас, людей, вообще не понимаю! Сначала восхищаетесь, потом завидуете, а потом метлой поганой гоните… И ещё спрашиваете, почему мы автономия? Вот поэтому и автономия! А вы ноете! Мы живём в своём закутке и носу не кажем, и всё хорошо у нас! А вы по всему миру расселились и всё вам мало! Да хвала всем богам, что мы другие…

Кажется, она, наконец, выговорилась и теперь начала понимать, что перегнула палку.

— Я не обижаюсь, — предвосхитила её слова, — и согласна полностью. Люди действительно такие…

— Прости… те, — тигрица оглядела нас. — Я просто как раз из деревни одной сбежала вчера, отсыпалась на дереве, вот и…

Я невесело усмехнулась и постаралась перевести тему:

— Так Ирту, это море так называется?

— Ага! И я теперь точно с вами иду! — оживилась тигрица, тут же забыв о предыдущем эмоциональном разговоре. — Вы милые! Нравитесь мне! Да и, похоже, сами боги нас свели! — она поёрзала и уставилась на меня. — Даша, так кто сказал тебе к Ирту идти? Или секрет?

— Да, в общем-то, не секрет… — пожала я плечами и скривила губы в сомнении. — Я ж говорю, рассказ долгий…

— Да ну и что? — тигрица дёрнула ушами и улыбнулась. — У меня почти что две недели есть, чтобы в срок домой успеть. Вразвалочку доберёмся!

— Нам две недели идти?! — опешила я.

— Две недели??? — вместе со мной спросил Элни.

— Ну, ежели спешите, можем быстрее… — Асфири втянула шею в плечи и глядела на нас одними глазами, переводя взгляд то на меня, то на Элни. — Я просто тогда возле города поощиваюсь пару дней, чтобы традицию не нарушать, да и всё.

— К лешему всё! — махнула рукой и насупилась я. — Кто там ждёт, тот подождёт!

И правда, зачем бежать, если я даже не знаю, кто и зачем зовёт меня? Да и что мешает этому загадочному мужику прийти ко мне в сон ещё раз и объяснить, что надо поторапливаться, если это так? Два раза ж уже снился, вот и третий приснится, если что. Хотя разозлиться на него, чтобы ещё сильнее увериться в своих словах, не получилось. Я помнила это странное тепло от него. Будто родное.

Махнула рукой и, на правах рассказчицы, отдала команду обустраивать лагерь. Придётся в третий раз повторять мою историю. И чего не подождала пару дней? Небось, и Асфири придётся потом шедевры земной фантастики пересказывать, как со своими приключениями закончу.

Мы говорили до темноты. Прервались на ужин и продолжили опять. Элни слушал так же внимательно, как и в Дубах, а вот Асфири была нетерпелива. Всё время перебивала, задавала вопросы и отпускала удивлённые комментарии. Фирь тоже не выдержал, в конце концов, и принялся дополнять то, что я, по его мнению, упустила.

Звёзды подмигивали сквозь листву, тёплый ветерок шевелил кроны деревьев. Откуда-то налетели комары и звенели над ушами невидимые. Я спряталась от них в одеяле, но всё равно мне искусали лицо. Фирь кинул в костёр какой-то травы, и гнус, покружился-покружился, да и исчез. Мохнатик меланхолично пощипывал травку на лужайке напротив, иногда прерываясь на сон.


Когда сил говорить дальше уже не было, и клюющий носом фирь, чуть не свалился на Асфири, мы решили, что пора спать. Я заикнулась о дежурстве, но тигрица уверила, что это излишне. Мол де, у неё такое чутьё, что мышь не проскочит. Почему-то ей я как-то сразу поверила и, на удивление, быстро заснула.





Народ Сидиена




С тех пор как я сбежала, прошло уже две недели. Сегодня ровно четырнадцатый день начался. Я лежала, слушала пение птиц и подсчитывала. Казалось, что это было год назад! Прошлая жизнь начала теряться, растворяться, и только во снах ещё ко мне возвращались родители, модные показы, шум машин и запах бензина. Всё уже в прошлом. Я поняла, что теперь уже привыкла просыпаться с радостью, с верой в лучшее! Это стало частью жизни, само собой разумеющимся. Я знала, что проснусь среди друзей и буду идти своим собственным путём, проживать свою собственную жизнь, а не существовать по чужой указке. Это мой выбор!

Каждый солнечный день радовал точно так же как и пасмурный. Моё тело уже совсем обвыклось с неудобствами походной жизни, и я чувствовала, как с каждым днём оно крепчает и наливается здоровыми силами. Если раньше я с неохотой могла проползти километр на беговой дорожке, то теперь вприпрыжку могла пробежать и два по зелёной траве и кочкам, не рискуя задохнуться от усталости. Я дивилась этим переменам. Они вызывали искреннюю радость, и с каждым днём вместе с телом крепчал и мой дух.

Вряд ли бы теперь меня узнали знакомые. Я удивлялась тому, какой была раньше безвольной и ведомой, с какой лёгкостью я отказывалась от собственного мнения, лишь бы меня оставили в покое. А ведь было такое, было! Я привыкла молчать в ответ, когда на меня давили. А теперь вдруг появились те, кто моим мнением интересуются, кто не пренебрегают им и даже не ставит под сомнение то, что у меня есть право его иметь. Даже сейчас, в этот момент, попади я назад, я бы уже никогда не смогла жить прежней жизнью.

Я лежала и думала, что бы случилось, если бы я открыла сейчас глаза, и всё это путешествие оказалось сном. Было страшно. Но теперь я знала, что даже если я проснусь в своей постели, а не на тонком одеяле в лесу, я буду сильнее. И жизнь моя будет принадлежать только мне. Что больше я никогда и никому не позволю принимать решения за меня!

Я открыла глаза. Вот костёр, вот Мохнатик, вот шерстяная пятка Элни. Всё в порядке, жизнь продолжается, у меня есть ещё один день, значит, пора вставать и проживать его.

Рядом с нами спала и наша новая знакомая — Асфири. Прямо на голой земле, в облике тигрицы, тихо порыкивая во сне — видимо, так выглядел тигриный храп. Как только я встала, ушки её дёрнулись, и она приподнялась, на ходу меняя обличье. Лицо было сонное и довольное. Я молча с улыбкой кивнула ей, не желая будить Элни раньше времени, и отправилась по своим утренним делам. Захватила и котелок — где-то рядом я, вроде, ручей слышала?

К моему возвращению Асфири уже развела костёр, почти потухший за ночь, и мастерила нехитрый завтрак из чёрствого хлеба и сыра. Элни тоже подвинулся к костру, щуря заспанные глаза. Утро выдалось пасмурным, фирь озяб и теперь грел свои мохнатые ножки.

— Доброе утро, Элни, Асфири!

Я водрузила котелок с водой на палку и тоже уселась к костру погреться. Друзья по очереди сходили умыться, мы позавтракали и отправились в путь.

Втроём идти было ещё лучше. Вместе с Асфири в нашу компанию влилось какое-то беззаботное веселье. Глядя на неё, и самим казалось, что море по колено, а горы по пояс. Она искренне презирала все трудности с которыми сталкивалась. Подниматься по крутому подъёму? Да, пожалуйста! Убрать с дороги тяжёлое бревно? Конечно! Тащиться под проливным дождём весь день? С удовольствием! Ссадина на коленке? Дайте две!

Она была очень сильной. И это буквально, про её физическую силу. Она объяснила нам, что тигры, по сравнению с людьми, наделены намного более развитыми физическими способностями, и если простой человек с трудом может дотащить мешок картошки домой, то самый простой пепельный тигр, может, смеясь, принести два. Это, конечно, в некоторой степени, объясняло её невозмутимое пренебрежение к тяготам жизни, но, глядя на неё, и мне, и Элни, и даже Мохнатику, начинало казаться, что и мы можем намного больше, чем привыкли считать.

И, к удивлению, наши ожидания оправдывались! За один только день мы прошли вдвое, а может, и втрое больше, чем успевали пройти раньше, и почти не устали. Элни гордо трусил за нами следом верхом на пони и даже почти не жаловался на отбитый зад. Хотя вечером на привале всё тело гудело от такого жестокого обращения. Но это же сущие мелочи!

За этот день мы прошли весь лес, примыкавший к горному хребту, венчаемому Великой горой, теперь он извивался справа от нас на западе. Прошли по безбрежным, как море, полям, перебрались сквозь небольшое болотце, прошли мимо пары деревень, где Элни достал нам свежего молока и пополнил запасы сыра и хлеба. Он пошёл туда сам, меня Асфири не пустила. Было обидно, но я согласилась. Как ни любопытно, но идти туда одной с фирем в своей чудной одежде было… небезопасно. Это ведь были людские деревни, мало ли? Асфири тоже пойти не могла. Сослалась, что её там ещё с прошлого посещения помнят, и лучше бы ей там не появляться больше никогда. Ну и ладно! Не больно-то и хотелось! Я на людей и у нас на Земле насмотрелась, а вот тигров бы поглядеть поскорее!

Пока ждали, я разглядывала босые ноги тигрицы и измызганные штаны. Точно, ведь хотела спросить об этом! Асфири подтвердила, что вид у меня… нетрадиционный. Для людей. Но впереди нас ждали места безлюдные, или как это сказать? Безнародные? Или безнародичные? Поэтому переодеваться можно не спешить — моя одежда по качеству однозначно выигрывала перед местной. А в Сидиене почти все женщины ходят в штанах, никто не прицепится. Можно было бы конечно достать юбку, что мне Майри дала с собой, но вряд ли это как-то повлияет на мнение тигрицы.

В деревню мне и в юбке нельзя. Малютка фирь и молодая девица без другого сопровождения. Чистая провокация! Я бы и сама рисковала, ещё и Элни бы под опасность подвела. Средневековье!..

Хвала богам, Асфири так заморочила меня рассуждениями о местной человеческой моде, что я не успела заволноваться о фире. Он вернулся и ещё минут пять постоял, глядя на нашу увлечённую беседу, не вмешиваясь.

Мы двинулись дальше по широкому тракту, и я вновь пристала к тигрице с расспросами. Она рассказывала о своём народе, и было видно, что гордится своим племенем! Изредка на тракте встречались прохожие, но мы прятались в кустах. Я только издалека видела народичей в простых льняных или кожаных одеждах. Но это были простые крестьяне, не сильно они отличались от тех, что жили у нас в деревнях даже лет пятьдесят назад. Издалека люди как люди.

Народ Сидиена всегда жил очень закрыто. Браки с другими расами порицаются, к тому же они не приносят потомства: тигры способны размножаться только внутри своего племени. Каждый тигр рождается и живёт в двух обличьях, тигрином и человеческом. Иногда то, в каком обличье он родился на свет, и определяет его судьбу: родившиеся в облике тигра становились воинами и охотниками, а те, кто родился в облике, похожем на человечий — «анахо» как его называли они — занимались сельским хозяйством, ремесленничеством и прочим, что требовало «человеческого подхода».

Тигриный народ делился на пять семей. Они назывались «марту», что означало что-то среднее между семейством одного вида и социальным классом. Их различали по масти — окраске шерсти. Самая слабая была семьёй серых или «пепельных» тигров. Это были тигры всех дымчатых оттенков, они рождались почти такими же слабыми, как люди, но, взрослея, обретали силу. Их, как самых слабых не притесняли, давая исполнять свои обязанности на благо общества без ощущения, что они лишние. Чаще всего, они занимались земледелием и ремесленничеством. Среди них попадались настоящие виртуозы, способные сравниться в своём мастерстве с эльфийскими рукодельниками.

Семья рыжих или «огненных» тигров была самой многочисленной среди народа Сидиена. Большинство из них были охотниками. Именно в их семье чаще всего рождались тигрята с настоящей животной натурой: они мало разговаривали, предпочитая чаще всего бродить на четырёх лапах и пугать своим рыком незваных гостей. Именно из-за этой семьи возникало больше всего внешнеполитических разногласий. Они были безрассудны и недисциплинированны. Но благодаря жёлтым тиграм, которых иногда называли «солнечными», они пока ещё не успели натворить непоправимых бед.

Асфири тоже относилась к этой марту. Жёлтые были семьёй самой сильной и физически и духовно. Их можно было считать некой элитой, потому что они чаще всего выполняли самую ответственную и престижную работу. Вся замковая стража состояла из жёлтых тигров. Так же на плечи этой семьи ложились вопросы экономики и социальной обустроенности государства. Они были учителями, казначеями, лидерами охотничьих стай и купцами, уж насколько было возможно заниматься торговлей при таких скудных сношениях с внешним миром. Над ними стояли лишь две марту, а они редко состояли из компании более пяти-семи тигров.

Белых или «снежных» тигров было очень мало. При жизни Асфири в Сидиене их было всего трое. Старший из них умер, когда Асфири только родилась, она его не помнила. Второй был вечным странником, чем сильно огорчал Владыку. Его постоянное отсутствие заставило сместить его с должности, и на его место заступил самый молодой из семьи белых — Натор. Сейчас ему почти полторы сотни лет, но белые живут дольше всех, поэтому он считается почти что юным.

Снежные тигры — маги. Они не учатся в магических университетах. У тигров своя, природная магия, которую невозможно воспитать книгами и упражнениями. Хотя Натора, по словам Асфири, это не останавливало.

Над ними стоял лишь красный. Кровавый. Красный тигр всегда бывает лишь один. Нет, владыки сменялись друг за другом, хоть жизнь их могла продолжаться много столетий, но всё же они были смертными. Когда приходило время, владыка заводил наследника, и тот сменял его на троне. Это был единственный отрезок времени, когда красных тигров было двое.

Это необычно, но у тигров никогда не рождалось метисов. В семье из жёлтого и серого могли появиться либо серые, либо жёлтые тигрята. Так же появлялись и наследники красного. Владыка мог взять любую жену из своего народа, и она приносила ему дитя своего цвета или нового владыку. Никогда ещё ребёнка владыки, родившегося не красным, не предавали презрению. Никогда ещё жену, принёсшую просто дитя вместо наследника, не порицали. Дети тигриного народа были самым важным в жизни их малочисленного государства. Их растили с любовью, никогда не показывая своего превосходства. В любом маленьком тигрёнке каждый взрослый старался поддержать те способности и задатки, которыми одарили боги этого малыша. Чужие дети были вхожи в дома чужих родителей, где им всегда были рады.

Когда малыши подрастали, их собирали в группы по возрасту и учили всему, что могло бы пригодиться в жизни: охота, искусство клинка, шитьё, выделка кож, приготовление пищи, математика, ветеринария и многое другое. Юные тигры хорошо усваивали знания, поэтому учителя никогда не скупились. Натор часто читал тигрятам книги о магии, хотя и знал, что из них никогда не вырастет ни одного чародея — лишь белые владели этой силой. Но дети любили это, потому что его книги походили на сказки, а какой ребёнок не любит сказок?

Когда тигру исполнялось двадцать, его на год отсылали из Сидиена. Это называлось: отправиться на поиски Синего тигра. Ходила легенда, что в один прекрасный день к ним придёт тигр с шерстью цвета неба. Как я поняла, это было какое-то местное божество. Считалось, что Синий тигр всего один в истории. Он появится однажды и будет существовать вечно, до конца времён. Он навсегда установит справедливость, исцелит больных и поможет страждущим. В общем, стандартный набор любой религии со спасителем во главе. Главное, чтобы какому-нибудь «пророку», выкрасившемуся синькой, деньги и добро нести не начали!

Хоть это и порицалось, но мало кто из ищущих верил в то, что Синий на самом деле существует. Чаще всего они справедливо полагали, что их отправляют посмотреть мир и выпустить свой юношеский пар. Я признала, что это действительно замечательный социальный инструмент! Ведь каждому молодому мальчишке и девчонке, хоть тигриной, хоть человеческой, хотелось приключений на свою пятую точку, а этот поход, который длился ровно год, позволял им получить весь спектр впечатлений, которые они были готовы выдержать. К тому же это была замечательная возможность применить на практике все знания, которые они получили за время обучения. Безусловно, это было опасно, но стоило того! Тигрята за год превращались во взрослых тигров и со спокойной душой могли занять своё место в общине. Установивший эту традицию владыка, был очень мудр и дальновиден.

И вот, Асфири как раз возвращалась из своего годового путешествия, полная впечатлений и преисполненная гордости за то, что всё выдержала.

На ночлег мы устроились в поле у подножия холма. Дальше местность из равнины опять становилась бугристой, холмы набегали один на другой, а тракт петлял между ними упавшей лентой. Мы пристроились подальше от него в низине, недалеко от прудика, поросшего осокой. Гнус вился над головами так, что Элни пришлось порядком израсходовать той самой травы, что он подсыпал каждую ночь в костёр. Это если нам две недели идти, то как бы не кончилась! Может, Элни знает, что это, и её можно пособирать?

Спать мы опять легли поздно — всё никак не могли наговориться. Асфири достала карту и рассказывала о своих похождениях до тех пор, пока у всех, включая Мохнатика, не стали слипаться глаза.

Оказывается, она обошла за этот год почти всю страну. Выйдя за границу Сидиена, она, как и большинство других, сразу направилась в сторону столицы Нелита. Стороной обошла город Деркотим, граничащий с Чёрным полуостровом, потому как была хорошо наслышана о культе, процветающем в этих краях. Там поклонялись Далину. Неудивительно, ведь Чёрный полуостров был его законной резиденцией, именно оттуда шли толпы разбушевавшихся демонов, когда им хотелось повоевать.