Сломанные девочки

– Ну ладно, – сказала она ворчливо, коротко пожав руку Фионы своей холодной ладонью. – Я увидела вашу машину снаружи. У тети Сайри почти не бывает гостей.

– Это Кэти, дочь моей сестры, – сказала мисс Лондон. К ней тут же вернулась ее строгая учительская манера.

Фиона проворонила свой шанс. Что бы мисс Лондон ни собиралась сказать до этого, момент был упущен. Но, несмотря на присутствие Кэти, она не собиралась уходить.

– Мисс Лондон, обещаю, что скоро перестану вам докучать. Можно еще парочку вопросов и все? Ничего сложного.

Мисс Лондон кивнула, а Кэти вошла в кухню и начала с грохотом возиться с чем-то в раковине. Каждое ее движение кричало: «Я за тобой слежу!»

Фиона снова быстро села за стол.

– Во-первых, я хочу поговорить об архивах Айдлуайлда. Их никак не могут найти. Может быть, вы знаете, куда делись документы, когда школа закрылась?

– Я ничего не знаю ни о каких документах, – ответила мисс Лондон, как раз когда Кэти особенно громко поставила стакан на столешницу рядом с собой.

– Хорошо, – сказала Фиона. – Вы упоминали о подругах Сони. Можете мне о них что-нибудь рассказать?

– В Клейтон-холле они жили в одной комнате. – Ответ, казалось, пришел прямиком из глубин памяти старой женщины. – И часто проводили время вместе. Думаю, ей, такой тихоне и совсем не красавице, было непросто завести подруг. Помню, что сама удивлялась, как такие девочки смогли подружиться. Они не подходили друг другу.

– Не подходили? Почему?

– Господи. – Она снова всплеснула рукой, и в этот момент Кэти резко повернула кухонный кран, так что вода ударила в раковину реактивной струей. – Взять хотя бы Уинтроп. От нее были сплошные неприятности, и она на всех оказывала плохое влияние. Грин была достаточно милой, но все мы знали, что с ней случился срыв, и она несколько месяцев не могла говорить. Тихая, но с головой у нее было не в порядке. Элсмер была хорошего происхождения, но семья ее не признавала, если вы понимаете, о чем я. Она была довольно глупенькая. Не то что Соня.

Впервые за время этого разговора Фиона достала из кармана блокнот и ручку.

– Можете сказать мне их полные имена? Начиная с Уинтроп.

– Это было очень давно, – прозвучал ворчливый голос Кэти от раковины. – Тетя Сайри не обязана их помнить.

– Но я помню, – сказала мисс Лондон, и ее учительский тон был таким ледяным, что Кэти тут же замолчала. – Ее родители, кажется, из Коннектикута. Приятные люди, только дочь у них была испорченной. Дня в школе не проходило, чтобы она не нарушила дисциплину.

– А куда она уехала после выпуска? Домой?

– Не думаю, да и понятия не имею куда. Скорее всего, она нашла себе парня. Меня бы это не удивило. Она выглядела так, что любой сошел бы с ума. Красавица, но при этом не особо правильная. Ту, что была слегка не в себе, звали Роберта Грин. Она играла в хоккейной команде. – Мисс Лондон подтянула к себе фотографию и ткнула в нее пальцем. – Вот она.

Фиона кивнула, стараясь не показывать своего восторга. Роберта Грин – это та самая девочка, которая, по их с Джейми расчетам, стала юристом. Судя по всему, «непорядок с головой» не помешал ей закончить юридическую школу и сдать экзамен на допуск к юридической практике.

– Говорите, у нее диагностировали нервный срыв? – Фиона очень надеялась на существование медицинского заключения.

– Да, она перестала разговаривать. По-моему, у нее в семье кто-то покончил с собой или пытался это сделать, и она это видела.

– Какой ужас.

Мисс Лондон пожала плечами:

– В те времена не было ни социальных служб, ни детских психологов, ни Опры или доктора Фила. Родители не знали, что с ней делать. Они испробовали все, что могли, а потом отправили ее к нам.

– Понятно. – Фиона не хотела, чтобы Сара отвлекалась от своих воспоминаний. – А последняя девочка, та, что не слишком умная. Говорите, ее фамилия Элсмер?

Кэти, стоявшая за ее спиной, наконец перестала делать вид, что занята уборкой, и смотрела на них, скрестив руки на груди. Мисс Лондон ответила:

– В те дни Элсмеры были знатной семьей. Девочка – теперь я вспомнила, ее звали Сесилия – была дочкой Брэда Элсмера, но родилась не с той стороны одеяла, если вы понимаете, о чем я.

– Понятно, – Фиона перехватила короткий взгляд Кэти. Из поколения, привыкшего к эвфемизмам вроде «родиться не с той стороны одеяла», в живых оставались единицы. От этой мысли она почувствовала болезненный укол. – Вы имеете в виду, что мистер Элсмер был ее отцом, но не признал ее?

– Все верно. – Мисс Лондон заговорила тише, как будто кто-то мог подслушать старые сплетни. – Ее мать была экономкой в доме Элсмеров. Он разрешил ей оставить ребенка, но отослал их прочь. Вроде бы мать ее тоже где-то лечилась – я слышала, она помутилась рассудком из-за внебрачного ребенка. У Брэда Элсмера не было детей в официальном браке, но имелось несколько на стороне. В те времена это считалось настоящим скандалом, но мы держали рты на замке. Это было его сугубо личным делом. Не то что сейчас, когда каждый выставляет свою жизнь нараспашку в интернете.

Фиона записала имя Сесилии.

– А какая у нее фамилия? – спросила она. – Я имею в виду официальная?

– Господи, – мисс Лондон снова погладила себя по щеке, но на этот раз сознательно. Она наслаждалась происходящим, и ей хотелось взять от этого момента все. Фиона ожидала ответа с ручкой наготове. – Мы всегда называли ее девчонкой Элсмеров – что не было секретом – Брэд Элсмер сам привез ее в школу. Она все время ходила за Уинтроп. Типичная пара – сильная и красивая девочка с той, что послабее и позауряднее. Ах да, Фрэнк. Вот какая у нее была фамилия. Я же говорила, память у меня все еще отменная.

– Лучше некуда, – улыбнулась ей Фиона.

– Ну все, тетя Сайри, – вмешалась Кэти. – Тебе нужно отдохнуть.

– Большое спасибо за помощь, мисс Лондон, – сказала Фиона.

– Пожалуйста. А какое отношение Соня Галлипо имеет к восстановлению школы?

– Я хочу посвятить часть статьи событиям из прошлого Айдлуайлда, и одно из них – это исчезновение Сони. Если бы я смогла связаться с ее друзьями, вероятно, кто-нибудь из них рассказал бы мне о ней.


– Вам придется нелегко, – сказала мисс Лондон. – Большинство девочек не объявлялись после выпуска. Никто не знал, куда они уезжают, и, честно сказать, никого это особо не интересовало.

После таких жестоких слов в комнате на некоторое время воцарилась тишина. Затем Кэти прошла к кухонной двери.

– Не вставай, тетя Сайри. Фиона, я вас провожу.

Фиона прошла за ней через душную прихожую, надела ботинки у двери, выудила из кармана визитку и вложила ее в руку Кэти.

– Спасибо, что позволили мне поговорить с ней. Если она еще что-то вспомнит, или если вы решите, что я могу приехать и пообщаться с ней еще раз, пожалуйста, позвоните мне.

Кэти посмотрела на нее с недоверием, но взяла визитку.

– Тетя Сайри больше никому не нужна, – сказала она. – Впрочем, так было и раньше. Она хорошая женщина, и если вы опубликуете хотя бы одно слово против нее, я вас найду и засужу.

Фиона не надеялась на более теплое прощание. Сидя за рулем и отъезжая от дома, она задумалась, почему племяннице Сары Лондон так хотелось убедить ее, что ее тетя была и остается хорошей женщиной.





* * *


Мобильный телефон Фионы поймал сеть, только когда она удалилась от Ист-Миллз на пять миль, и теперь пищал и вибрировал на пассажирском сиденье. Она ехала по проселочной дороге, ведущей к двухполосному шоссе, которое в конце концов должно было превратиться в Севен-Пойнтс-Роуд. Машина подпрыгивала на выбоинах, и Фиона остановилась на обочине в тени деревьев и взяла трубку. В таких местах, как эти, нужно пользоваться возможностью, пока сеть снова не исчезла.

На дисплее высветилось сообщение от Джейми: «Перезвони». Она не хотела звонить ему в офис, поэтому набрала номер его личного мобильного, и он ответил почти сразу же.

– Ты где? – спросил он.

– Еду назад из Ист-Миллз. Я поговорила с учительницей.

– И?

– У меня есть несколько имен – это подруги Сони. Я начну собирать по ним информацию. Что у тебя?

В его голосе звучало разочарование. Фоном слышался низкий рокот голосов, и Фиона поняла, что он сейчас в участке.

– Ты не поверишь, но у меня ничего.

– Вообще ничего?

– Мне ответила французская полиция. Они нашли свидетельство о рождении на имя Сони Галли-по, выданное в 1935 году. Это все.

Сердце Фионы оборвалось. Она подумала о мертвой девочке, свернувшейся калачиком в колодце и уткнувшейся лбом в колени.

– Никаких родственников?

– Нет. Имеется свидетельство о смерти ее отца в концлагере Дахау в 1943 году. О матери, братьях или сестрах данных нет.

Фиона смотрела вперед через лобовое стекло, на которое ветер швырнул пригоршню снега. От слова «Дахау» ее затошнило, и ее обдало волной липкого страха.

– Я думала, нацисты строго вели документацию.

– Я тоже, но, видимо, мы ошибались. Выглядит так, будто Соня родилась и сразу после этого они с матерью исчезли с лица земли. А потом она снова появилась в иммиграционных списках. Но уже одна.

«Ей, такой тихоне и совсем не красавице, было непросто завести подруг», – сказала мисс Лондон о Соне. Что за жизнь она прожила, как оказалась единственной выжившей из своей небольшой семьи, как попала в чужую страну? А потом умерла всеми покинутая с пробитой головой, ее тело сбросили в колодец и нашли только через 64 года. Фиона была в ярости. Деб тоже погибла одна, но ее обнаружили через 30 часов, а на похороны к ней приехали сотни друзей и родных. По ней скорбели уже 20 лет, и ее не переставали любить. Соню же просто забыли.

– Тогда, я думаю, нам нужно найти ее подруг, – сказала она. – Мисс Лондон сказала, что они жили в одной комнате и были близки. Кто-нибудь должен ее помнить.

– Согласен, – ответил Джейми. – Слушай, мне пора идти. Продиктуешь мне имена?

Фионе захотелось ответить «нет». Она хотела сделать все сама: разыскать бывших учениц, поговорить с ними, хоть как-то помочь мертвой девочке из колодца. Но без помощи полиции Бэрронса она мало что могла сделать. Поэтому она продиктовала Джейми имена и нажала отбой. Она сидела за рулем с телефоном на коленях, глядя на пустую дорогу и чувствуя, что только что упустила это дело из рук.

Затем Фиона позвонила отцу, и, как только она услышала его голос, настроение у нее немного улучшилось.

– Пап, можно я заеду?

– Привет, Фи, конечно! – Она услышала шорох бумаг и писк старого компьютера. Как всегда, она застала его за работой. – Ты далеко? Я поставлю чайник.

– Дай мне 25 минут.

– Ты что-то хочешь мне рассказать, да?

– Хочу.