Шоу безликих

Она гений. Как я могла об этом забыть?

— Спасибо, что напомнила.

Я снова пересекаю комнату. Ключи торчат в одном из его передних карманов.

— Встань!

Я запускаю руку ему в карман. Мне не по себе. Страшно представить, к чему могут прикоснуться мои пальцы. Я продеваю один палец в кольцо брелка, вытаскиваю ключи и бросаю их к Грете. Она ловит их и подтягивает меня на чердак.

Прежде чем задвинуть люк, я осматриваю комнату. Вроде все в порядке, только у дальней стены сидит полицейский кляпом во рту, прикованный к трубе собственными наручниками. Переключаюсь на Грету, проверяю, как там она. Девочка довольно улыбается мне.

— Браво, партнер! — Ее слова помогают снять напряжение. Я улыбаюсь в ответ. Мы совместными усилиями ставим люк на место.

— Одного можно вычеркнуть, — говорю я ей. — Впереди еще миллион.





Бен




Мы быстро шагаем по коридору. В окнах видны полицейские машины во дворе цирка. Их там как минимум десяток, если не больше.

— Вон там мой фургон, — шепчет Джек. — Еще несколько секунд, и мы в нем.

Мы ускоряем шаг, практически переходим на бег.

Внезапно входная дверь, к которой мы направляемся, распахивается, и навстречу выбегают трое полицейских. Двое мчатся мимо, даже не взглянув на нас, однако один останавливается.

— Все в порядке, Джек? — спрашивает он и смотрит на меня. Я борюсь с желанием убежать, но все же поднимаю голову. Заставляю себя улыбнуться ему. На вид он вполне дружелюбный — кивает мне, хлопает Джека по спине и смеется.

— Ты спешишь не в ту сторону. Всех уже позвали на летучку.

— Неужели? — притворно удивляется Джек. — Мне велели проверить все здесь.

— Нет. Было же ясно сказано: всем отставить предыдущие приказы и бегом к начальству.

Он снова смотрит на меня.

— Что-то я тебя не припомню. Ты новичок?

— Это Джон, он кадет, — быстро отвечает Джек. — Парень первый день на дежурстве, и надо же случиться этой катавасии.

— Зато не скучно, — снова смеется полицейский. — Ничего, Джек присмотрит за тобой. Кто знает, вдруг тебе сегодня повезет и ты даже пристрелишь пару-тройку Отбросов!

Мы хохочем вместе с ним.

— Пойдемте быстрее, к начальству лучше не опаздывать.

С этими словами он бежит дальше.

Я смотрю на Джека. Его рука тянется к кобуре. Он вытаскивает пистолет, вскидывает его и целится. Он собирается выстрелить в того парня. Из-за меня он сейчас застрелит человека.

Я хочу остановить его.

Я хочу сказать, чтобы он поскорее это сделал.

Дверь снова распахивается. Джек быстро опускает руку. Вбегают еще четверо полицейских. Тот, другой, оборачивается.

— Пойдемте, — поторапливает он, — чего ждете?

— Мы скоро.

Джек поворачивается ко мне:

— Пойдем.

У нас нет другого выхода. Решение принято за нас. Мы удаляемся от полицейских машин, прочь от безопасности, но зато, быть может, подбираемся ближе к Хошико.






Хошико




Мы ползем прочь от кабинета Сильвио с черепашьей скоростью, с трудом протискиваясь по узкому лазу вперед. Грета намного проворнее меня. Я слишком высокая и неловко волочу за собой больные ноги. В горле оседает пыль, в носу щекотно. Я пытаюсь не расчихаться — легко сказать!

Меня, закованную в цепи, не один десяток раз подвешивали в ящике, из которого я должна была выбраться на свободу — цирковой номер. Я сотни раз пробиралась через эти туннели. Тогда почему вдруг мне так страшно сейчас? Не знаю, но в моей груди поселилась паника. Мне хочется кричать от страха. Я боюсь, что мои нервы вот-вот не выдержат, что я потеряю контроль над собой.

Здесь так темно и тесно. Всякий раз, когда я подтягиваю ноги, их пронзает мучительная боль. С каждой секундой ее все труднее сдерживать. Наконец мы подползаем к следующему вентиляционному люку. По крайней мере, нас ждет немного света и воздуха, а что там будет еще — кто знает? Я уже готова сдвинуть крышку, когда чувствую на своей руке ладошку Греты.

— Тебе не кажется, что нам лучше двигаться дальше? — шепчет она. — Мы здесь одни; тут нас никто не поймает.

Она права. Если продвинуться как можно дальше по чердаку, то потом, когда мы, наконец, спустимся вниз, нам останется преодолеть меньшее расстояние до выхода из здания, а значит, будет меньше шансов оказаться замеченными. Я стараюсь не думать о том, что у меня до сих пор нет четкого плана дальнейших действий.

Знаю, в данный момент это лучшее, что может быть, но мне дурно от мысли, что я должна еще какое-то время задыхаться на тесном чердаке. Я делаю несколько глубоких вдохов и чувствую, как Грета в темноте смотрит на меня.

— С тобой все в порядке? — В ее голосе впервые слышится страх.

— Да. Ползем дальше.

И мы ползем — мучительно медленно, но неуклонно ползем вперед, над одной, второй, третьей, четвертой комнатой.

Внизу тихо, не слышно никаких звуков. Похоже, сейчас уже ранний вечер, репетиции закончились.

Забавно, что там внизу цирковая жизнь продолжается, как и раньше. Интересно, чем они сейчас там занимаются? Знают ли про Амину?

Я не помню, когда я в последний раз ела, когда в последний раз спала. Я жила на одном лишь адреналине. Впрочем, Грета тоже. Внезапно тишину нарушает треск рации. Голос эхом разносится по всему чердаку:

— Девчонка, Грета… она сбежала. Похоже, кто-то выпустил ее из кабинета Сильвио. Кто-нибудь ее видел?

Мы стараемся не дышать. Рация на несколько секунд смолкает, затем оживает снова:

— Джо, разве ты не должен был уже привести Кошку? Джо, ты там?

На этот раз в голосе слышатся тревожные нотки.

— Что-то случилось. Требуется срочное вмешательство. Кто-то подтвердит, что она по-прежнему в наших руках? В противном случае нас всех повесят.

Вот и все. Еще пара минут, и они обнаружат нас. В темноте я крепко сжимаю руку Греты.

— Что бы ни случилось сейчас, спасибо тебе, — говорю я. — За попытку.

Грета кладет свою руку поверх моей.

— Мы им так просто не дадимся.

Нужно ползти быстрее. Вскоре тишину внизу сменяет топот. Эх, зря я не пристрелила того полицейского. Он сразу скажет им, где нас искать.

Топот в коридорах все громче и громче. Мы выключаем рацию. Это хороший источник информации, но если кто-то услышит ее треск, нам конец. Нам в любом случае конец, но мы все равно медленно ползем вперед, преодолевая дюйм за дюймом.





Бен




Итак, для того чтобы вырваться из лап полиции, я оказался здесь, в ее гуще. Полицейских тут несколько сотен, огромная поисковая армия. И хотя в данный момент по улицам города наверняка бродят настоящие преступники, все силы правопорядка занимаются поисками Бенедикта Бейнса.

Но что они сделают со мной, когда найдут? Трудно сказать. Возможно, попытаются вынудить меня отказаться от моего заявления. Может, просто убьют.

Мы оказываемся в задней части цирка. Здесь с нами беседует важного вида женщина в черном брючном костюме. Ее волосы гладко зачесаны назад и уложены в строгий тугой пучок.

— Я вас долго не задержу. За последние десять минут в расстановке сил произошли серьезные изменения. Девушка, Хошико, возможно известная вам под именем Кошка, сбежала прямо у нас из-под носа. У нас есть все основания полагать, что в этом ей помогла сообщница-Отброс, Грета Букоски, сценическое имя — Мотылек. Они связали одного из наших людей, заткнули ему рот, отняли у него рацию с пистолетом, и теперь представляют серьезную опасность.

Меня обдает волной облегчения. Она жива! И не просто жива, а в бегах. Она выставила их полными неумехами. Отлично! Я готов издать ликующий крик.

Женщина в черном брючном костюме мрачно продолжает: