Проблема выбора
Часть 8 из 37 Информация о книге
— Ну да, получается, так… — Мне кажется, это как раз та самая точка перелома, о которой вы говорили как-то на лекции, госпожа профессор, — очнулась Валери. — Если сейчас начать ее учить, то к моменту полного раскрытия таланта Франсуаза подойдет подготовленной… — Ладно, — прекратила я дискуссию. — Идите чистить перышки, в двадцать минут девятого встречаемся здесь. А я пока пару вестников отправлю. Студенты пошли на выход, но уже в дверях Валери не удержалась от вопроса: — Простите, госпожа профессор, а ваши перья чистить уже не надо? — Брысь! — крикнула я. Тапка стукнулась о закрытую дверь. Впрочем, вопрос о прихорашивании был резонным: я, конечно, не свеженькая двадцатилетняя девушка, прелестная хотя бы уже натуральным румянцем и блеском глаз, но все-таки и не такая старая ворона… Или такая? Взгляд в зеркало не показал ничего нового: та же короткая стрижка, белые волосы — не то совсем блондинка, не то седая, не разберешь, светло-голубые глаза, подтянутая фигура… Морщин нет. И спасибо на этом. Вестники к Равашалю и Кайонну ушли быстро, а ответы свалились на меня еще быстрее. Птичка от главы Службы магбезопасности и моего непосредственного начальника присоединилась ко мне под душем: «Лавиния, три года назад ты сказала, что решила отойти от дел (в пятый раз, между прочим!), и я вздохнул с облегчением. Чувствую, эти три года прошли для меня зря. Теперь о деле. Как и следовало ожидать, секретарь геральдической палаты совершенно не в курсе этой истории. Хотя я лично не понимаю, какой смысл в секретаре, если он не может мгновенно ответить на вопросы хотя бы по последней сотне дел? В общем, завтра я намерен запустить в это сонное царство пару-тройку шершней повышенной злобности, так что рассчитываю уже к обеду добыть для тебя подробности. При встрече расскажешь». Я бросила влажный листок в холодное жерло камина, подожгла искрой и, дождавшись, пока бумага подернется серым пеплом, тщательно растерла кочергой. А ректор Магической академии осчастливил в момент выбора одежды к ужину. Жорж де Кайонн был краток: «Ни разу в жизни с сиренами не сталкивался. Переадресовал вопрос менталистам, а сам пошел в библиотеку к Либеру. На что ты меня толкаешь?!» Эту записку постигла судьба ее предшественницы, а я застегнула пуговицы парадной белой рубашки, набросила легкий серый жакет и в качестве финального жеста взъерошила волосы. Студенты мои выглядели, как и положено: Анри блистал (семнадцать поколений титулованных предков, как ни крути), Валери была хорошенькой и свеженькой. Я осмотрела ее бледно-сиреневое платье с парой бантов в стратегических местах и спросила невежливо: — Дырку ты так удачно проковыряла? — Вовсе нет, — пожала она плечами. — За ветку зацепилась. Как раз перед последним экзаменом мы гуляли… — В парке, — подхватил Анри. — В парке родительского загородного имения, что в Аквитании. — Ладно… Итак, если девушки на ужине не будет, что мы делаем? Ваши предложения? — Можно воспользоваться либо кухаркой, либо старшей горничной, — незамедлительно ответила Валери. — Конюхам нечего делать на господском этаже, а Франсуаза останется в своих комнатах, больше негде; дворецкому доверять нельзя, он, скорее всего, человек нынешнего графа… — Садовнику тоже там делать нечего, — продолжил Анри. — Кухарка может отнести молодой госпоже ужин, ну а для визита старшей горничной и повода придумывать не надо. — Хорошо, тогда так и сделаем. Дюнуа… Дюнуа! Валери стояла у окна и что-то разглядывала в саду. — Можем обойтись без милейшей госпожи Фрессанж, — сказала она негромко. — Как я понимаю, Франсуаза отправилась в розарий, так что мне никто не помешает догнать ее и завести разговор. — Отлично. На ужин опоздаешь и будешь старательно краснеть, чтобы хозяева какое-то время отвлекались на тебя. А девушке предложи заглянуть в твою комнату попозже вечером, скажи, что… — Госпожа профессор, ну неужели вы зря нас учили? Найду что сказать, по ситуации решу! Фразу она договаривала, уже закрывая за собой дверь. Итак, обычный семейный ужин в доме графа де Рикара. Или не совсем обычный, потому что за столом присутствуют трое неожиданных гостей, а вот старшей дочери нет. У бедняжки мигрень, как сообщила уже знакомая нам прекрасная Кларисса. Ее муж. Это, конечно, дело вкуса, я бы на такого не польстилась. Этьен Скавуа де Рикар высок, очень плотен, чтобы не сказать тучен, и светится столь нездоровым красным цветом лица, что меня так и тянет проверить уровень его кровяного давления. Ест много и жадно, будто весь день голодал. Не маг. Старший сын и наследник Рауль, тот самый, который чуть не загубил роскошного отцовского жеребца. При взгляде на этого юношу ни у кого не возникает сомнений, чей он сын: примерно двадцать лет назад Этьен должен был выглядеть точно так же. Магии тоже нет ни капли. Младший… Младшему всего десять лет, и, вообще-то, по всем правилам он должен ужинать в детской. Но этот мальчик явно матушкин любимчик, и выпускать его из поля зрения она не хочет. Приглаживает волосы, касается рукава, подкладывает вкусный кусочек на тарелку… Мальчишка дергает плечом, стряхивая ее руку, и бросает на мать хмурые взгляды. Не то ему за что-то сегодня досталось, не то ревнует старшего брата к отцу, непонятно. В его ауре я вижу крохотную искру магии земли, если бы раздувать ее осторожно и тщательно, можно было бы… ну, что тут говорить. Судя по плохо скрытому отвращению, с которым Этьен смотрит на мою визитку, магов здесь не любят. Интересно почему? Впрочем, это не мое дело, здесь у нас другие задачи. Как мы и договаривались, Валери опоздала к назначенному времени ужина, неловко извинялась и краснела. Извинения были приняты, и, чтобы показать свою расположенность к девушке, хозяева затеяли с ней длинную беседу о получаемом ею образовании. Тем временем я, чуть прикрыв глаза, включила магическое зрение и рассматривала особняк изнутри. Два огонька на кухне, один желтый, другой зеленовато-голубой. Человек и гоблин, то есть кухарка и, видимо, тот самый знаменитый повар. Несколько бледно-желтых огоньков по второму этажу двигаются быстро — горничные готовят спальни ко сну? Ага, а вот здесь, в левом, хозяйском, крыле кто-то не двигается. И светится не желтым, а серебристо-голубым. Вот готова поспорить на коробку лучшего трубочного табака против деревенской махорки, что это наша Франсуаза и что в ее предках не так давно отметились еще и эльфы. Кстати, а что граф и его супруга? Ну вот… как и следовало ожидать, ни у Клариссы, ни у ее мужа нет и следа эльфийской крови. Ни серебра, ни синевы, чистый здоровый желтый цвет, что лишь подтверждает нашу версию. Подали сыры: кусочки пармезана, сладковатая горгонзола дольче, пронизанный острыми сине-зелеными изгибами рокфор. Между ними располагались небольшие розетки с медом и горки орехов. Вино тоже сменили, и на столе появилась бутылка сотерна. Хм… Интересно, неужели это довольно редкое десертное вино теперь делают не только в Бордо, но и в Бургони? Что-то не помню я, чтобы мой давний знакомец Клемент-Лоран де Рикар планировал начать такой эксперимент. Смотрю на неприметную белую этикетку: нет, никаких неожиданностей, апелласьон Барсак. Бордо. Уважающий себя винодел, какими испокон веков были Рикары, не подал бы на стол вино своего прямого конкурента, а вот моему соседу напротив это решительно все равно. Мой взгляд поймал глаза Анри, и я указала на бутылку. Да-да, мой мальчик, я все вижу. Вижу и обдумываю. После ужина я вышла в сад покурить, поразмышлять, подождать. Села в беседке… От каких-то кустов, неразличимых в темноте, так пахло медом, пряностями, цветами, что аромат моего любимого табака «Peterson Old Clakamannshire» казался на этом фоне грубым и плоским, и я со вздохом отложила трубку. Звезды были крупными, словно рассыпалось жемчужное ожерелье, на дереве пробовала голос неизвестная мне птица, цветы благоухали, как кокетка перед балом, даже лучше… Я уже собралась было задуматься о смысле жизни, но в этот момент в комнате Валери зажегся свет. Ага, ну, значит, и мне пора присоединиться к компании. Девушка, поднявшаяся из кресла мне навстречу, была очень похожа на своего деда. Никуда не денешься, магически усиленное наследование фамильных черт — тонкий нос, большие темно-серые глаза под тяжелыми веками, высокие скулы, длинные мочки ушей… — Добрый вечер, госпожа баронесса! — Она присела в реверансе. — Добрый вечер, Франсуаза! Надеюсь, вы позволите называть вас так, в конце концов, я была знакома еще с вашим дедом. — Разумеется… Мы сели в кресла у камина, Валери устроилась на моем подлокотнике, а Анри расположился на мохнатой белой шкуре спиной к огню. — Итак, мои ученики немного просветили вас, что именно я намерена предложить? — Да… но разве я не опоздала учиться? Мне уже двадцать. — В академию принимают студентов любого возраста. Бывает ведь и так, что магия просыпается поздно. У меня был студент, который получил огненный дар в тридцать пять после удара молнии. Конечно, чем ты старше, тем тяжелее воспринимать новые навыки, но к вам это не относится. — Почему? — Если я правильно поняла, у вас дар сирены, так? В ответ она только кивнула, лицо зарозовело. — А можешь что-то сказать нам… тем голосом? — полюбопытствовала Валери. Франсуаза опять кивнула, закрыла глаза и произнесла несколько слов… Вот как бы это объяснить? Мне показалось, что слышать этот голос — самое большое счастье, какое может встретиться на пути, что я готова идти за этим волшебным звуком куда угодно и сколь угодно долго, лишь бы девушка говорила… Наваждение схлынуло. — Однако! Я даже не понял, что вы сказали! — восхищенно присвистнул Анри. — Слышал звук, но не смысл! Юная сирена опустила голову и судорожно вздохнула. — Да… Я знаю, что не должна им, этим голосом, пользоваться при ком-то, матушка мне запретила. Это неприлично… — Глупости какие! — рассердилась Валери. — Неприлично не пользоваться и преступно разбазаривать редкий дар! — Но… В этот момент раздался стук, и практически сразу же дверь распахнулась. На пороге стояла Кларисса Рикар. — Ох, прошу прощения, что беспокою, но мне показалось, что был какой-то шум. Вы ничего не заметили? Мы с Валери переглянулись, и я пожала плечами. — В вашем саду так поют соловьи, что ничего более услышать невозможно! Из темного угла возле камина раздалось еле слышное хихиканье. Ну да, разумеется, в короткое мгновение, пока дверь еще не открылась, Анри успел подхватить Франсуазу, затолкать в густую тень и прикрыться с ней вместе заклинанием невидимости. Я поднялась с кресла. — Если мы с моей ученицей можем чем-то вам помочь, дорогая Кларисса, вам стоит лишь сказать! Хозяйка дома промямлила невнятное извинение, спросила, все ли в наших комнатах в порядке, и, пожелав спокойной ночи, исчезла. Через пару томительных секунд Валери тихонько хрюкнула: