Проблема выбора

Взвесив варианты, Валери первым делом отправилась к старшей горничной. Платье у нее с собой было единственное, и на его подоле в самом деле образовалась дырка. Ну дырочка, не очень большая. Проще всего было бы залатать ее магией, а потом просто купить при случае новое платье, но раз уж нужно получить информацию от слуг, девушка решила не пренебрегать этой возможностью.

Старшую горничную звали мадам Фрессанж, она работала в доме уже почти сорок лет и, как выяснилось постепенно, была изрядно обижена на хозяйку за то, что так и не получила заслуженной и почетной должности экономки. В ее ежедневной маленькой войне с дворецким этот высокий ранг, несомненно, был бы немалым подспорьем.

По этой ли причине или по какой-то другой, но, услышав от забавной взъерошенной гостьи («точно воробушек!» — подумала весьма округлая мадам) просьбу поискать кусок ленты, лиловой или сиреневой, чтобы привести в порядок платье, старшая горничная отнеслась к этому с пониманием. В кладовой был найден короб с лентами, кружевами, сутажной тесьмой и прочими необходимыми вещами, и две женщины — молодая и старая, тонкая и весьма упитанная — провели увлекательные двадцать минут, разбирая эти сокровища. Наконец Валери остановилась на подходящем варианте, и мадам Фрессанж лихо оттяпала кусок сиреневого шелка, который девушка аккуратно свернула и сунула в карман.

— Иголки и нитки у тебя есть? — Как ни старалась старшая горничная уговорить себя, что это гостья и, следовательно, нельзя воспринимать ее как любимую троюродную племянницу, ничего не получалось.

— А как же! — Валери улыбнулась. — Меня матушка научила никогда из дому не выходить без дорожного несессера.

Тут же она достала из кармана брюк и продемонстрировала маленький кожаный кошелек, в котором оказались иголки, нитки разных цветов, несколько разнокалиберных пуговиц и совсем уж крохотный тюбик клея. Девушка не стала говорить своей собеседнице, что обычно не вылезает из специальных зачарованных кожаных штанов, которые и когтями виверны не продерешь, а мелкие предметы, которые могут понадобиться, уже научилась хранить в пространственном кармане. Да и зачем об этом знать не имеющей магии мадам Фрессанж, женщине суровой, но трепетной?

— Ну и славно! Знаешь, у меня сейчас как раз время перерыва. Пойдем-ка на кухню и выпьем там по чашке хорошего кофе, пока господин главный повар изволят отдыхать.

— А если повар отдыхает, кто же сварит кофе?

— А старушка Хамбси на что? Признаюсь тебе, этот фу-ты ну-ты великий шеф Арман Кустозо горазд только щеки раздувать да пирожные взбивать. А вот если нужно приготовить хороший антрекот или, скажем, судака по-луарски, так это к нашей маленькой кухарке.

— Погодите, вы сказали — Хамбси? Она что, гоблин?

— Ну да… — Мадам Фрессанж остановилась, уперла руки в бока и сурово посмотрела на Валери. — А ты что, имеешь что-то против этой расы?

Та пожала плечами.

— Вовсе нет, просто всегда считала, что гоблины именно к готовке не слишком склонны. Вроде кто-то мне говорил, что они ароматы пряностей не различают.

— Ой, не знаю, что там все гоблины, но вот наша Хамбси…

Мадам Фрессанж продолжала болтать, пока они спускались с третьего этажа, преодолевали длинный коридор в служебной части дома мимо дверей холодных кладовых и черного хода к кухне. Оттуда пахло яблоками, свежим хлебом и жареным мясом.



Через сорок минут, уползая с кухни с набитым животом («Кушай, деточка, что же ты такая бледненькая! Вот кусочек телячьей котлетки для румянца!»), студентка пятого курса магакадемии Лютеции Валери Дюнуа чувствовала, что сейчас лопнет. Если не от пирожков тетушки Хамбси, то от обилия информации, которую надо немедленно рассортировать, записать и донести до госпожи профессора.



Анри постоял на вымощенном песчаником пятачке, покачался на каблуках, продумывая атаку на конюхов… В центре этой площадки журчал небольшой фонтан, а от него расходились четыре дорожки: к парадному входу, к воротам, конюшне и оранжерее. Возле оранжереи мелькнула белая рубашка госпожи Редфилд, молодой человек тряхнул головой и неторопливо пошел направо, разглядывая залитые заходящим солнцем клумбы.

Конюшня так только называлась: на самом деле здесь стояли два экипажа семьи Рикар, двухколесный гоночный экипаж старшего из сыновей, семнадцатилетнего Рауля, плюс четыре свободных места отводились для транспортных средств гостей. Вторая половина старинного каменного сооружения была отдана лошадям, и Анри предвкушал, как взглянет на выданный им экипаж, обсудит с местными конюхами тонкости содержания породистых скаковых, а потом уже тонко перейдет к интересующей госпожу Редфилд теме.

Но в конюшне явно происходило что-то не то: из дальнего стойла доносилось тоненькое жалобное ржание и выразительные словосочетания, используемые обычно в трудную минуту боцманами, извозчиками и рыбными торговками.

— Что случилось? — тихонько осведомился Анри у мальчишки, сидящего на чурбачке с травинкой в зубах.

— А! — Тот махнул рукой. — У Сиглави колики.

— Поподробнее, ну!

— Ох, Симаргл крылатый! — Юный любитель изящной словесности оторвался от изысканных пассажей главного конюха и повернулся к незваному гостю. — Ну парсийский жеребец хозяина, пятилетний, в самую силу вошел. Его господин наследник брал вчера и сады объезжал… — Мальчик мотнул головой куда-то, где, видимо, находились сады. — Конечно, спросить не у кого, только, я так думаю, он жеребца-то бродить оставил…

— И что?

Младший конюх помялся, потом с неохотой ответил:

— Наследник туда, в сады, на свидания ходит к Жанне из деревни. Коня бросил небось, а тот незрелой падалицы яблоневой наелся, вот и колики от газов. Жак, старший конюх, уже и прокол сделал, и водить пытался, только, похоже, дело совсем плохо. Вон, слышите, задыхается бедняга. Надо отсюда когти рвать, не запорют, конечно, не старые времена, но хорошо точно никому не будет.

— Ясно, — бросил Анри, уже не вслушиваясь в бормотание, содрал с плеч легкую куртку и отдал ее мальчишке. — Повесь куда-нибудь, а я попробую помочь. И не уходи пока, если что, сбегаешь… куда скажу.



Целительская магия не была основной для нашего героя, но, как всякий боевик, он владел ею в степени, достаточной для оказания первой помощи. Поскольку, как мы уже говорили, конюшни его семьи славились по всей Галлии и за ее пределами, в лечении лошадей Анри разбирался отлично.

Нетрудно догадаться, что очистка кишечника лошади что магически, что обычным ветеринарным путем — занятие дурно пахнущее. Так что через полчаса парсийский жеребец, счастливо избавленный от неправедно сожранных яблок и получивший возможность вдохнуть воздух полной грудью, дремал в своем деннике, мальчишка убирал грязную солому, а студент и старший конюх, раздевшись до пояса, отмывались под струей ледяной воды из крана. Анри не стал подогревать ее, чтобы не показаться неженкой и не потерять сияющий ореол героя и спасителя в глазах Жака.

— Это… господин маг… — сказал старший конюх с некоторой осторожностью. — Не побрезгуете, может быть, только надо это дело запить.

— Да что уж теперь брезговать? — Анри с сомнением осматривал свои джинсы. Похоже, магическая очистка не сильно повлияла на их плачевный вид. — Давайте только на Сиглави еще разок посмотрим, да и присядем где-нибудь на солнышке.

Жеребец по-прежнему дремал, дышал нормально, живот его больше не был раздут, словно воздушный шар. Анри вместе со старшим конюхом сел на плотный брикет сена возле западной стены конюшни, щурясь на закатное солнце, и Жак протянул ему фляжку. Тот глотнул, причмокнул и глотнул еще раз, после чего вернул сосуд хозяину с явным сожалением.

— Вот то-то и оно! — прочувственно прокомментировал конюх и надолго присосался к горлышку.

Они помолчали, после чего Анри сказал лениво:


— Как же это он так неосторожно в сад-то забрел? Взрослый ведь уже, должен знать что к чему.

— Кто?

— Ну кто Сиглави в сад завел? Наследник графа, разве нет?

— Да какой он наследник, пыль одна да воображение! — скривился Жак. Судя по всему, загадочный напиток из фляжки и в самом деле помог ему расслабиться. — Я здесь при этой конюшне уже четвертый десяток лет работаю, так что насмотрелся. Был граф Жюльен де Рикар…

— Это когда?

— Ну вот лет двадцать пять назад умер его отец Клемент-Лоран, так и принял он права на имущество, обязанности и прочее. Женился Жюльен, ох и свадьба была! Три ящика лучшего «Монтраше» на нас на всех выдали… — Он примолк, мечтательно жмурясь, глотнул из фляжки еще раз, уже умеренно, и протянул ее Анри. Тот только нетерпеливо мотнул головой, и конюх продолжил: — Жена его графиня Магдалена красавица, дочку родила, и все было замечательно. А потом приехал кузен хозяина откуда-то из Нового Света. Этьен…

Имя он произнес так, будто выплюнул какую-то несусветную гадость, приставшую к языку, и надолго замолчал.

«Магдалена. А хозяйка представилась как Кларисса», — подумал Анри, уже понимая, что же произошло в благородном семействе.

— Я что-то путаю или нынешнего графа Скавуа де Рикара зовут как раз Этьеном? — осторожно подтолкнул он к продолжению рассказа.

— Нет, парень. Ничего ты не путаешь. Господин граф Жюльен погиб на охоте, упал с лошади и сломал шею. И было это… — Он задумался. — Да вот восемнадцать лет уже прошло, дочке их только-только два года исполнилось тогда. Госпожа графиня уж так горевала, почернела вся, да… А через полгода вышла замуж за Этьена, и он принял ее фамилию.

— Жа-ак! — раздался откуда-то голос дворецкого.

Конюх подхватился, спрятал фляжку во внутренний карман куртки и сказал… даже не сказал, а прошипел:

— Ты только молчи, господин маг, о том, что я тут наболтал! А то и мне головы не сносить, и тебе хорошо не будет.

И исчез, будто не было.

Анри вздохнул, зашел на конюшню, еще раз взглянул на вылеченного Сиглави, забрал с гвоздя свою куртку и побрел к дому. Конца истории он не услышал, но додумать ее было несложно. Надо обо всем доложить госпоже Редфилд, только хорошо бы сначала переодеться…



— Значит, и граф у нас липовый, и графиня ненастоящая. Есть только дочка… интересно, увидим ли мы ее вечером? — задумчиво сказала Валери.

— Полагаю, что девушку стараются не выпускать при гостях, — ответил Анри. — За чаем ее не было.

— За чаем мадам о ней даже не упомянула, и теперь понятно почему. — Я прошлась по комнате и сердито пнула пуфик. — Не понимаю, куда смотрела геральдическая палата? Ведь наследование титула должны были подтвердить!

— Вообще несколько странно, даже если бы наследовала дочь Жюльена Скавуа де Рикара, и то старцы из палаты должны были вцепиться в нее всеми своими беззубыми челюстями! — Анри хлопнул ладонью по колену. — Нет, но я же говорил, что здесь что-то нечисто!

— Это ты в прошлый раз говорил, — не преминула возразить Валери. — А почему должны были… хм… вцепиться?

— Да потому что в Галлии наследование ведется по мечу, а не по прялке!

— Неужели не бывает случаев?..

— Бывают! И именно для них существует геральдическая палата.

— Идиотизм какой-то, — фыркнула Валери и отвернулась.

— Вернемся все же к нашим Рикарам и не Рикарам, — призвала я их к порядку. — И прежде всего я отправлю вестник… Так, Равашалю, наверное. Запрос от руководителя Службы магбезопасности придаст этим бюрократам немного скорости. Ага, и второй запрос — Кайонну о магии сирен. А мы с вами тем временем попробуем взглянуть на девицу и понять, все ли так печально, как нам показалось. Да, Валери, ты хотела дополнить?

— Хотела. Тетушка Хамсби и мадам Фрессанж тоже работают здесь лет сорок, а вот дворецкий пришел вместе с нынешней графиней, это ее человек. Сказанное ими подтверждает наши выводы… Только я не понимаю, должны ли мы заниматься вопросом неправильного наследования? Мы же вроде как королевских невест изучаем?

— Вопрос интересный… — Я села в кресло. — Ну, во-первых, если его величество выберет наследницу графства Рикар в качестве будущей жены, то вопрос правомочности наследственных прав на ее имение, виноградники и прочие богатства будет актуален, и еще как. Во-вторых… Понимаешь, тем и интересна работа в магбезопасности… и тем же сложна, кстати! Мы не можем пройти мимо любых магических нарушений. Если я расследую какое-то дело, ну, скажем, пытаюсь поймать некоего свихнувшегося темного мага и попутно встречаю, например, магическое убийство…

— Или, как в нашем случае, незаконное преследование магически одаренного разумного существа, — дополнил Анри.

— Да, вот именно. Так вот, в таком случае я обязана вызвать оперативника из местной магбезопасности. Если случай сложный или опасный — из Лютеции. Если ситуация «горит», то извивайся как хочешь, но решай оба дела разом.

— А вы считаете, что в данном случае сирену именно преследуют?

— Любые способности надо развивать и учить пользоваться ими, в противном случае они или увядают, или разносят хозяина на куски. Да что говорить.

Я ткнула пальцем в Валери. — Ты вполне могла не поступать в академию, а остаться с родителями в окрестностях Орлеана и выращивать лук и капусту. Твоя магия земли отчасти использовалась бы, а огонь так и остался бы невостребованным. Через какое-то время ты или спалила бы все вокруг, или перегорела сама. Согласна?

Валери мотнула головой, что я решила считать согласием и продолжила:

— Ну вот, а теперь посмотри, что происходит с Франсуазой Скавуа де Рикар. У графини Клариссы магии нет. Более того, она неприязненно относится к ее проявлениям у девушки, значит, той приходится не столько контролировать свой талант, сколько залавливать его.

— Если я правильно помню, магия сирен всегда развивалась медленно, они входили в полную силу примерно к третьему совершеннолетию, — сообщил Анри.

— То есть у Франсуазы еще год, ей ведь сейчас двадцать, так?