Последнее «долго и счастливо»

Девушка уже готова была повернуть назад, чтобы поискать другую дорогу к музею, но тут заметила небольшую щель в преградившей ей путь стене.

Она подползла ближе и заглянула в эту щель.

За ней открывалась непроглядная тьма.

Итак, перед Агатой встал выбор – возвращаться к ближайшей развилке шахты и искать другой путь или… Или нырнуть в темноту, рискуя жизнью.

Агата просунула в щель ноги и ощутила под ними пустоту.

И прыгнула.

Сначала она камнем летела вниз, затем упала спиной на что-то похожее на гладкий желоб и заскользила по нему. Ее мотало из стороны в сторону, она с бешеной скоростью летела по желобу, сама не зная куда. Здесь не было решеток и ни единого луча света, лишь пару раз мелькнули какие-то странные зеленоватые пятнышки – очевидно, посмертное свечение по неосторожности залетевших в этот темный лабиринт и нашедших в нем свой конец фей. Скрестив руки на груди, Агата летела, чувствуя себя как пловец, которого несет к берегу мощная приливная волна. То и дело она ударялась о какие-то острые углы, сто раз думала, что это конец, но ее все несло и несло вперед и наконец сбросило с гладкой металлической поверхности желоба, и она упала ничком на стальную решетку.

Уф!

Агата поднялась на четвереньки, потирая ушибленные бока. Заглянула сквозь решетку и увидела внизу под ней пустую, слабо освещенную зеленоватым светом комнату с грязным, покрытым толстым слоем пыли черным каменным полом. Это место неожиданно показалось ей знакомым. Присмотревшись, она разглядела дверь, на которой сквозь слой пыли тускло светились красные буквы:

МУЗЕЙ ЗЛА.



Музей!

Агата прикинула, что благодаря желобу она оказалась здесь раньше Директора, а значит…

Сначала Агата решила подождать, когда Директор придет и наведет ее на меч. На оружие, способное убить этого злодея.

Она ждала.

И ждала.

И еще немного подождала.

Вдалеке часы пробили один раз.

Четверть часа до полуночи.

«Очевидно, его что-то задержало», – подумала Агата. Но если Директор мог задержаться, то у нее у самой времени практически не осталось. Ждать больше некогда. Через пятнадцать минут Мерлин появится у ворот.

Она ухватилась за решетку, подергала ее, и решетка на удивление легко выскочила из раскрошившихся каменных стен. Агата поправила за поясом оставшийся башмак, пролезла сквозь открывшееся отверстие, повисла на руках, а затем, качнувшись как на качелях, беззвучно спрыгнула босыми ногами на пол.

Пройдя сквозь незапертую дверь, Агата очутилась в музее. Раньше здесь хранились реликвии, рассказывавшие об отдельных редких победах Зла над Добром. Теперь все они исчезли, и освещенный слабым зеленоватым светом музей был совершенно пуст. Впрочем, глупо было бы ожидать, что Экскалибур выложат здесь для нее на столе как на блюдечке. Но с другой стороны, здесь вроде бы и места такого не было, чтобы спрятать меч. Пол в музее – сплошная каменная плита, ни одного выставочного стенда, ни одной картины на голых стенах…

Впрочем, погодите-ка, погодите…

Агата ринулась в угол пустого зала.

Здесь, на дальней стене, одна картина все же осталась.

Агата подошла ближе, и когда ее глаза привыкли к темноте, поняла, что эта картина ей хорошо знакома.

На ней была изображена площадь маленького городка, на которой неистово приплясывающие мальчишки бросали в горящий костер сборники сказок. За деревней виднелся темный лес – охваченный языками пламени, застилающего серое небо густым черным дымом.

Не узнать манеру мастера, написавшего картину, было невозможно. Это была работа профессора Августа Садера, слепого пророка, преподававшего когда-то историю, а потом отдавшего свою жизнь в схватке с Директором школы. Агата даже вспомнила название картины – «Пророчество о читателе», она входила в серию полотен, которые некогда были выставлены в музее Добра. Однажды профессор Садер предсказал, что пары читателей будут похищаться для обучения в школе Добра и Зла, в том числе он предвидел и похищение Агаты и Софи. А еще он предсказал, что после них похищать читателей прекратят, и завершил серию своих картин вот этой сценой, где мальчишки из Гавальдона сжигают на площади волшебные сказки.

По опыту прошлого года Агата помнила, что на картине Садера не могут быть изображены просто абстрактные клубы дыма, что в них, как и в каждой детали, заложен глубокий смысл. Она внимательнее всмотрелась – и вскоре начала различать чудовищные тени, надвигавшиеся из леса на ее родной город… А затем она начала узнавать их, эти тени…

Вот плешивый великан… Волк с зубастой пастью… Злая мачеха с пучком волос на голове… зловещий Капитан Крюк…

Да, это были не просто тени.

Это были злодеи. Настоящие, самые настоящие и лютые.

И все они надвигались на Гавальдон.

Агата отшатнулась от картины, живо вспомнив страшные слова мачехи Золушки: «Каждая переписанная на злой лад сказка еще на шаг приближает нас к миру читателей…»

То же самое видел перед смертью Садер – зловещую армию Директора школы, надвигавшуюся на ее город…

Но зачем? Что нужно Директору школы в их забытом Богом и людьми Гавальдоне?

Агата продолжала напряженно всматриваться в картину, пытаясь понять…


И тут ее внимание привлекла одна деталь.

Позади костра, в глухом переулочке на дальнем краю площади, в тени навеса разгромленной книжной лавки мистера Довиля стояла наковальня, а на ней блестела маленькая золотистая полоска. Пристально вглядываясь в эту полоску, Агата начала различать позолоченный, украшенный бриллиантами эфес меча и его широкий серебристый клинок. Она протерла глаза, не веря им.

Сомнений больше не осталось.

Да, это был Экскалибур, и он находился внутри картины.

Чувствуя себя сбитой с толку, Агата провела рукой по холсту, коснувшись пальцами эфеса меча. В отличие от холодной, покрытой неровными мазками краски ткани, он оказался теплым и гладким на ощупь. Агата нажала сильнее, и ее рука медленно погрузилась в упругую, слегка влажную и вязкую поверхность холста, ушла в картину до самого запястья. Еще секунда – и Агата, обхватив пальцами рукоять меча, с силой потянула Экскалибур на себя, и меч вынырнул из глубины картины, как выпрыгивает на поверхность реки ушедший под воду поплавок.

Меч оказался таким тяжелым, что под его весом Агата пригнулась почти до самого пола. Затем она медленно подняла голову, посмотрела на зажатый в ее руке Экскалибур и перевела взгляд на картину – светлое пятнышко на стоящей у книжной лавки мистера Довиля наковальне исчезло.

Вот это да!

Агата с трудом оторвала меч своего принца от пола, чтобы лучше рассмотреть его в призрачном свете.

«Я сделала это! Я действительно сделала это!» – подумала она.

Ее миссия была успешно завершена. Ну или почти успешно – ведь за оставшиеся десять минут ей еще нужно добраться вместе с Экскалибуром до школьных ворот.

Агата облегченно вздохнула, улыбнулась и направилась к двери, собираясь совершить превращение в животное – модификацию, говоря по-научному, – и быстренько рвануть подальше от этого ужасного замка…

И тут она выронила меч, со звоном упавший на пол.

– Я всегда принимал тебя всерьез, Агата, – сказал юный Директор школы. Он стоял, прислонившись спиной к стене, без рубашки, в одних только черных брюках. – А вот ты меня, похоже, недооценила. Неужели и впрямь решила, что я – волшебник, победивший смерть, вернувший себе юность, влюбивший в себя твою лучшую подругу, – не услышу, как ты там сопишь за вентиляционной решеткой над моей головой? Что я случайно обмолвился о том, что мне нужно защитить музей? И что из-за этого я отказался принять участие в поисках проникшего в мой замок лазутчика? Хм… лазутчицы. Неужели ты не подумала, что я говорю об этом только для того, чтобы ты услышала? Похоже, не подумала.

У Агаты все поплыло перед глазами:

– Тогда почему ты просто не убил меня еще там?

– Во-первых, заподозрил, что занудный старый колдунишка рассказал тебе и твоему принцу, как победить меня, и теперь убедился, что был прав. Во-вторых, мне интересно было проверить, так ли на самом деле силен Экскалибур, как считает Мерлин. Видишь ли, перед тем как поместить меч в картину, я наложил на него свое заклинание, запрещающее ему находиться в чьих-либо руках – кроме моих собственных, разумеется. Однако тебе удалось вытащить меч, и это означает, что изначальная магия, которой обладает Экскалибур, в самом деле сильнее моей. Отсюда следует, что меч способен распознавать своих союзников и врагов и действительно достаточно силен, чтобы уничтожить кольцо, благодаря которому я остаюсь в живых. Но есть еще и третья причина, по которой я до сих пор не убил тебя, Агата. Я решил, что тебе перед смертью следует повидаться с парнем, который завладел сердцем твоей лучшей подруги. Проще говоря, мне захотелось, чтобы ты смогла посмотреть мне в глаза. Кстати, можешь называть меня Рафал, – улыбнулся он, не спеша приближаясь к Агате. – Во всяком случае, Софи зовет меня именно так.

Агата подхватила с пола меч и взмахнула им, заставив Рафала остановиться.

– Почему Садер нарисовал надвигающихся на Гавальдон злодеев? – спросила она. – В чем смысл этой картины?

Рафал несколько растерянно взглянул на клинок Экскалибура и ответил:

– Ну что ж, как говорится, хороший вопрос. Агата, попробуй вспомнить, что я сказал, когда на первом курсе вы с Софи пришли ко мне в башню? Я загадал вам загадку, а потом отослал назад в ваши школы. Ты тогда очень рассердилась на меня. Сказала, чтобы я охотился на детей в других городах, а ваш оставил в покое. Помнишь, что я на это ответил?

Агата мысленно перенеслась в прошлое, сцена, о которой говорил Директор, живо всплыла в ее памяти. Старый Директор школы с лицом, спрятанным под маской, совсем не похожий на молодого красивого юношу, что стоит перед ней сейчас, задает один-единственный вопрос, после которого они вместе с Софи улетают в бездонный белый туман…

Тот вопрос продолжает мучить ее на протяжении последних двух лет.

Вопрос, который кажется странным и бессмысленным.

– Каких других городов? – прошептала Агата.

– Умница, совершенно верно, – усмехнулся Рафал. – Понимаешь ли, Агата, много веков вы считали мир Читателей реальным, далеким от магии и волшебства. Но на самом деле ваш мир – это часть сказочного мира Бескрайних лесов. Посуди сама, разве может существовать сказочный мир без читателей, которые верят в сказки?

– То есть Гавальдон стоит в Бескрайних лесах? – побледнела Агата.

– А почему тогда, как ты думаешь, похищали читателей только из вашего городишки? Почему, как ты думаешь, любая попытка сбежать из Гавальдона заканчивалась тем, что человек возвращался назад? – сказал Рафал. – Ваш город – единственное не заколдованное королевство в нашем сказочном мире, но он все равно был и остается частью Бескрайних лесов, такой же, как волшебный Камелот, или ужасный Нижний лес, или сама эта школа. Вот почему в каждом классе школы обязательно должно быть два читателя, один из которых верит в Добро, а второй во Зло.

Агата была потрясена. Все, о чем говорил Директор школы, просто не укладывалось в голове.

– Собственно говоря, читатели меня интересуют лишь постольку, поскольку в моей школе должны быть представители всех областей и королевств Бескрайних лесов, – продолжил Рафал. – Чтобы наш мир мог существовать, ему постоянно нужны новые читатели, так же, как и новые сказки. Вот почему установлены волшебные ворота, защищающие Гавальдон от остальных частей нашего мира. Вот почему мы говорим, что Гавальдон находится на окраине, за Дальним лесом.

Рафал немного помолчал, поиграл бровями, словно раздумывал, стоит ли ему продолжать, потом заговорил снова:

– Таким образом, сказки живы благодаря читателям, и продолжают жить даже тогда, когда самих сказочных героев давным-давно уже нет на свете. Пожалуй, можно даже сказать, что читатели в нашем мире обладают большей силой и влиянием, чем я сам. Потому что до тех пор, пока есть читатели, верящие, что Добро сильнее Зла, Добро будет продолжать одерживать верх над Злом, даже если я уничтожу в Бескрайних лесах все до единого добрые королевства. Потому что решающее слово всегда будет оставаться за читателями, независимо от того, что бы я ни делал и как бы ни старался. Это они, читатели, с их верой в старые сказки, читатели, передающие эти сказки из поколения в поколение, делают Добро мне неподвластным… – здесь юный Директор усмехнулся и добавил: – А теперь представим, что кому-то удалось постепенно приучить читателей к тому, что старые сказки лгут, что на самом деле все заканчивалось совсем не так, как в них говорится. Что в действительности Зло всегда побеждало, побеждает и вечно будет побеждать? Ну, что тогда, как ты думаешь? Ворота Гавальдона откроются навстречу настоящему окончанию твоей волшебной сказки, которое уничтожит прежние «долго и счастливо» – все до единого. И навсегда положит конец Добру.

– Какое еще настоящее окончание? – белыми как мел губами прошептала Агата. – И что ты собираешься сделать с Гавальдоном?

– Я? – криво усмехнулся Рафал. – О нет, не меня следует опасаться в первую очередь, Агата, не меня. На уроках Эвелин Садер ты должна была усвоить одну простую вещь: самым опасным персонажем волшебной сказки должен считаться тот, кто готов ради своей любви буквально на все. Как будто про твою лучшую подругу сказано, правда?

Директор протянул ладонь. Экскалибур вырвался из руки Агаты и перелетел в руку Рафала. После этого Рафал широко-широко улыбнулся и стал похож на дьявольски красивого парня. Или неотразимо красивого дьявола.

– И просто так уж случилось, что твоя лучшая подруга полюбила меня.



– Я? – вздрогнул Тедрос. – Ты хочешь, чтобы теперь я был с тобой?

– Я знаю, ты выбрал не меня, а Агату, – ответила Софи. – Я знаю, теперь она твоя принцесса, Тедди. Но я прошу тебя лишь об одном – я хочу, чтобы ты еще раз хорошенько все взвесил. Ведь конец нашей сказки пока не написан, верно? Да, я поеду с тобой и Агги в Камелот. Я сделаю все как ты хочешь. Просто дай мне еще один шанс стать твоим «долго и счастливо».