Порвали парус
Часть 59 из 65 Информация о книге
– Свинья!.. Какое-то недоброе оно у тебя. Не верю. – И снег, – сказал я, – и ветер, и звезд ночной полет… Но все равно будущее есть будущее, потому прекрасно в любом случае. Внизу далеко среди зелени быстро вздулся кроваво-красный волдырь, разросся, лопнул, в небо ударили желтые струи огня, тут же начал вздыматься черный дым. Глава 11 Когда вертолет опустился в тени невысоких гор за высокими деревьями, первыми вытащили единственного захваченного боевика. Я сказал недовольно Кевину: – А его зачем?.. Сейчас другие методы. Он ответил виновато: – Был приказ… – Лучше допросить его сейчас, – сказал я. – А то устроят ему санаторий за счет наших налогов. – Из Управления, – объяснял он, – требуют отправки в Центр… – А там начнется долгое лечение, – ответил я, – то да се… А надо вот так… Я подошел к боевику и грубо пнул ногой в рану. Тот громко застонал в агонии. – Мы не следователи, – объяснил я. – Мы группа захвата. И сейчас пристрелим тебя, тварь, если не расскажешь все! Кто вас послал, сколько заплатили, кто за этим стоит… Ну?.. Кевин, убей его! Кевин тут же с охотой упер ствол автомата в висок боевика. Тот закричал: – Не надо, я все скажу! – Говори, – велел я и кивнул Кевину, – а потом пристрели за попытку бегства. Сошлешься на мой приказ. Понял? Я пойду переговорю с освобожденным заложником. За высокой стеной деревьев тянется ухоженная роща, там в глубине такой же ухоженный домик, зовут их во всем мире альпийскими, а здесь это название подходит как никогда лучше, мы в сердце Альп. Доктор Кендель сидит в дальней из комнат в глубоком кресле, и, несмотря на теплый тихий вечер, укутан до пояса теплым шерстяным пледом, а в бледных худых руках большая чашка кофе. – Хорошее начало, – сказал я. – Люди как хотят, у нас пока что свобода делать любые глупости, но умные люди должны начинать и заканчивать день с чашкой кофе… Доктор Кендель, рад, что вас удалось вырвать из их лап. Я доктор Владимир Лавронов, нейрофизиолог… Он всмотрелся в меня с изумлением. – Это вы?.. Автор фундаментальной статьи о теломерах дрозофил?.. – Я, – ответил я скромно. – Но сейчас уже больше по грызунам. Апгрейд, так сказать. – Ого, – сказал он, изумление в его глазах разгорелось еще сильнее. – Растете быстро!.. Я читал ваши работы в «Сайанс Ньюс», там всегда дают портрет автора… Никогда бы не подумал, что встречу лично, да еще при таких обстоятельствах!.. Вы же известный ученый, как это вы и… с пистолетом? Да еще так умело обращаетесь! – Врожденные рефлексы, – объяснил я. – Все мы питекантропы и даже кистеперые рыбы, что были еще те хищники. Почему вас похитили? – Точно не знаю… – Но какие-то догадки есть? Он наклонил голову. – Да. Похоже, кому-то пришла та же мысль, что и вам, доктор Лавроноф… Пришла же, верно? – Я еще не уверен в ее истинности, – признался я. – Больно много неясных и даже противоречивых моментов. Он кивнул. – Вы ученый, а те, кто сперва действует, а потом думает, успели, как видите, раньше других, думающих сперва. Я спросил несколько напряженно: – Но все-таки… имеете какое-то отношение к созданию вируса африканской чумы?.. Или нет? – Нет, – ответил он. – Уверяю вас, нет. Но я из того круга африканеров, среди которых шли разговоры, какое бы это было счастье для страны, если бы все темнокожие каким-то образом исчезли!.. Но это было, скорее, от бессилия. Вы же знаете творческую интеллигенцию… – Думаю, – сказал я, – такие разговоры шли почти среди всего белого населения ЮАР. Он кивнул. – Верно. Но мы, генетики, единственные, кто имел возможность создать этот вирус. И я принадлежал к той части, кто говорил об этом с настоящей болью. Вы же знаете, большинство готовы повозмущаться, но пальцем не шелохнут, чтобы исправить ситуацию, но есть и такое меньшинство, что готово пойти и на крайние меры, если станет совсем уж плохо. – В ЮАР хуже некуда, – согласился я. – Значит, кто-то все же сумел сконструировать вирус-убийцу. – Похоже на то, – подтвердил он. – Но я не был в этой группе. Хотя… – Да? Он сказал с затруднением: – Когда меня похитили, я начал припоминать, я же выполнял некоторые работы, что не связаны непосредственно с моей… Ну, разные пустячки!.. Знаете ли, когда коллеги просят поделиться какими-то старыми наработками, которые для меня были тупиковыми и я их забросил… – Понимаю, – сказал я быстро. – Очень хорошо понимаю. Для вас тупиковые, а для кого-то некий фрагмент из этих тупиковых оказался весьма кстати. Чтобы не проделывать тот же путь самостоятельно. – Да, – проговорил он чуточку растерянно, – да, это возможно. – Вы сумеете вспомнить, какие это были работы? Он зябко передернул плечами. – Да их масса… Вы же знаете, всегда что-то сам одалживаешь у коллег, они одалживают, делятся мощностями, лабораторным материалом… – Отличить злоумышленников трудно, – согласился я. – Но, что делать, я примерно представляю строение вируса… даже не примерно, потому смогу узнать, какие фрагменты кода принадлежат ему, а какие отношения не имеют… В комнату заглянула медсестра, на меня покосилась с неудовольствием, а у Кенделя спросила: – Доктор, вам что-нибудь еще? – Спасибо, – ответил он, – у меня все есть, а вот моему коллеге не помешало бы принести кофе… Она перевела взгляд на меня, я сказал скромно: – Большую и покрепче. Молока не нужно, но сахару три ложки. Если не жалко, то четыре. Объедать эту страну, так объедать! Она исчезла в коридоре, а Кендель переспросил с недоверием: – А вы в самом деле восстановили генетическую структуру вируса? Я не сомневаюсь в ваших возможностях, но это долгий процесс… – На суперкомпьютерах, – заверил я, – удается прочитать достаточно быстро. Так что покажу вам все-все. А вы скажете, какие участки вам знакомы… – Если вспомню, – пробормотал он, но посмотрел на меня, кивнул. – Да, конечно, наверняка вспомню… Должен, во всяком случае… Если увижу математическую структуру вируса, то наверняка узнаю знакомые мне куски… Я вывел на экран всю математическую последовательность нуклеотидов вируса, пролистывать пришлось недолго, Кендель всмотрелся и сказал быстро: – Вот… вот эта цепочка мне знакома… – Составляли сами?.. В одиночку? – Это была трудная задача, – признался он. – Уже думал, не сумею, но самолюбие взыграло… Как это, чтобы я да не смог?.. Вот смотрите, здесь я применил метод… что даже не метод, а моя виртуозность и чуточку везения, зато удалось резко сократить как время, так и объем работы. – Да, – согласился я, – вы сумели упростить работу почти на порядок, заменой этого фрагмента… Кому его отправили? Он ответил автоматически, не задумываясь: – Кейту Ронхольду, он тогда преподавал в Калифорнийском университете… Ох!.. Вы что же, полагаете, это он решился на такое? – Не обязательно, – заверил я, – его тоже мог попросить кто-то из коллег. Несколько хороших умов вполне могут решить задачу, даже не зная, что представляет из себя задача. Спасибо, доктор! Он сказал невесело: – Но я все равно не могу поверить, что это Кейт. Это светлый ум и светлый человек… – Возможно, – сказал я, – он полагал, что именно так послужит победе Света над Тьмой? Медсестра вздохнула с облегчением, когда я сообщил, что доктор Кендель пусть отдыхает и набирается сил, его светлый ум еще послужит науке, а я отбываю. На мой взгляд, все данные сошлись в одной точке и на одном имени: Кейт Ронхольд. Я проверил еще раз, да, он уже прибыл в ЮАР. Что как-то не вяжется, у него рак щитовидки, шесть лет успешной борьбы, но успешность только в том, что этот рак обычно убивает в течение полугода, а доктор Ронхольд, применяя нестандартные способы обуздания, эти шесть лет живет полноценной жизнью, продолжает научную работу, это в его возрасте вообще….