Наследница Асторгрейна. Книга 1

Вспыхнула молния. Осветила мужскую фигуру, ловко перемещавшуюся по вантам. Это был сам капитан! Мое сердце замерло, пропустив удар.

Он пират, убийца, преступник! Но я испугалась за его жизнь.

Казалось, сама стихия вступила в схватку с отчаянным безумцем. Штормовой ветер бил прямо в лицо, ледяные волны взлетали до самого клотика, а снасти трепались так, что мужская фигура, повисшая над бездной, то и дело ударялась о мачту. И все же, медленно, но упорно, капитан продолжал лезть вперед.

Я следила за ним, затаив дыхание. Мое сердце пропускало удар, стоило мужчине остановиться, и пускалось вскачь, когда он переползал на следующую выбленку, подбираясь все ближе к гафелю.

Наконец, капитан сумел достичь верхней шкаторины. Взяв саблю в левую руку, а правой держась за ванты, он потянулся, пытаясь перерезать оснастку. Изловчившись, перерубил крепления, и парус, будто огромную черную птицу, унесло ветром.

С натужным стоном бриг начал медленно выпрямляться. Такелаж, съехавший на левый борт, теперь неумолимо возвращался обратно, скользя по мокрой палубе.

Уцепившись за опускающийся фальшборт, я чувствовала себя, как на адских качелях. Сердце колотилось где-то под самым горлом, а взгляд не отрывался от того, кто только что спас наши жизни.

Но вдруг, мужская фигура на мачте развернулась, будто что-то почуяв, и меня прошил обжигающий жар. Капитан смотрел мне прямо в глаза! Холодно и равнодушно.

У меня внутри точно что-то оборвалось.

Этот человек был сумасшедшим! Отчаянным храбрецом, чье мужество граничило с безумством. Он не боялся смерти, смеялся буре в лицо и не ценил жизнь. Ни свою, ни чужую.

Я не могла двинуться с места, пока он спускался. Но вот Эйден спрыгнул вниз с высоты нескольких футов, и над палубой раздался его зычный, резкий голос, перекрывавший бурю.

Матросы бросились по местам, без размышлений и сомнений выполняя команды. Капитан в три прыжка достиг юта и принял штурвала у рулевого.

Я видела, как вздулись мышцы на руках Эйдена, когда он до отказа переложил руль влево и закрепил его. Бриг послушно развернулся к волне бортом.

Раздался крик, и все ринулись на левый борт, одна я осталась у правого, не понимая, что надо делать.

– Держитесь, маленькая даханни! – раздался над головой прокуренный голос, и чьи-то руки железным кольцом вжали меня в чужое, пахнущее солью и потом тело.

Я испуганно вскинула взгляд. Один из пиратов схватил меня поперек талии и теперь крепко удерживал, вцепившись другой рукой в трос, натянутый вдоль фальшборта. Что-то заставило меня оглянуться, и я задохнулась, открывая рот в немом крике.

Прямо на нас надвигалась гигантская волна. Впереди, в пронзаемой молниями тьме, поднимался огромный пенный гребень, концы которого терялись из виду. Он выплывал из бездны, ширился, рос, заполняя собою все небо, готовясь вот-вот обрушиться и погрести нас под тоннами воды!

– Что это?! – прошептала я помертвевшими губами.

– Конец бури! – ответил пират и прижал меня еще сильнее.

Конец?! Какой конец?! Вот нам конец, это точно!!!

Гигантская волна обрушилась на нас с неотвратимостью снежной лавины. Корабль швырнуло на правый борт, и на несколько бесконечно долгих секунд я с головой погрузилась в ледяную воду. Меня рвануло в сторону, завертело, ударило о поручни, но мужская рука продолжала крепко сжимать, не давая стихии утащить меня в океан.

Корабль поднялся на самый гребень, повернулся на другой бок и ухнул вниз, в беспросветную тьму штормового моря…





Глава 18





Не знаю, сколько я провела в беспамятстве, но когда очнулась, утро было в самом разгаре.

Корабль скользил по водной глади, едва покачиваясь, подгоняемый попутным ветром, а я лежала в теплой сухой постели и блаженно улыбалась, думая, что попала в рай.

Странные звуки заставили меня открыть глаза, и я с недоумением уставилась в деревянный потолок. Повернулась на бок и замерла, изумленно глядя на мужчину, стоявшего спиной ко мне в трех шагах от кровати.

Обнаженный по пояс, в одних узких кожаных штанах, подвернутых под самые колени, он стоял босиком на полу каюты и энергично растирал полотенцем свою крепкую спину. Под гладкой бронзовой кожей перекатывались мощные мускулы. От самой шеи шли странные символы в виде переплетающихся черных линий. Они спускались вдоль позвоночника и исчезали за поясом штанов. Гибкий торс, узкая талия, длинные ноги – идеальное тело прирожденного хищника. От него исходила тяжелая мужская сила, пугающая и первобытная.

Вот он отбросил полотенце и развернулся ко мне. Моим глазам предстал впечатляющий пресс и литые мышцы груди, по которым, как и по спине, змеилась странная вязь. Она поднималась вверх от кромки штанов и разветвлялась, переходя на грудь и ключицы.

Определенно, это был даханн, только какой-то странный. Черты лица очень похожи: высокий лоб, прямой нос, резко очерченные скулы и твердый подбородок. Но кожа по цвету чуть темнее, чем у меня, а волосы не белокурые, а золотисто-каштановые и жесткие, как тонкая медная проволока. В нем явно смешалось несколько рас, но как? Разве Рейхо не учил меня, что у них не бывает полукровок от санхейо?

Я вздрогнула под его бесстрастным взглядом, который пополз по мне, равнодушно изучая все подробности. И только теперь я поняла, что лежу в чужой постели, завернутая в теплое одеяло, а моя прежняя одежда валяется мокрой кучей на полу.

Мой испуг отразился в его холодных глазах. Они были странные, серо-стального цвета, с продольным зрачком, что делало их похожими на глаза змеи. И в них не отражалось ни единой эмоции, ни единого чувства. Под этим бездушным взглядом я сжалась, судорожно стискивая одеяло.

Он подошел ко мне так близко, что я ощутила исходящее от него тепло. Сел на корточки рядом с кроватью, протянул руку и растер между пальцев мой закрученный локон. Зачем-то понюхал. Все это молча и абсолютно бесстрастно.

Затем поднялся и неторопливо прошелся через всю каюту к платяному шкафу.

Вернулся, бросил на кровать какую-то одежду и сухо произнес:


– Одевайтесь, маленькая даханни.

Я густо покраснела, а он добавил, заметив предательский румянец:

– И не советую мне врать, что вы шейнаб. Я этого очень не люблю.

Я с сомнением покосилась на одежду и спросила:

– Может, вы отвернетесь?

Голос малодушно дрогнул.

– Нет, – спокойно ответил мужчина.

Я вытаращилась на него, открыв рот.

– Как "нет"? Я не могу переодеваться при вас! Это недопустимо! Правила…

Он оборвал меня, сдернув одеяло резким движением. В одно мгновение я взлетела в воздух, подхваченная твердой рукой, а в следующий миг уже лежала поперек кровати на ворохе одежды. И да, абсолютно голая!

– Правила здесь устанавливаю я, – раздался над моей головой равнодушный голос. – Одевайтесь.

От злости на глаза навернулись слезы. Сжав губы в упрямую полоску, я поднялась на негнущихся ногах, повернулась к нему спиной и молча начала напяливать на себя то, что мне дали. Тело стало как деревянное, руки не слушались, а в душе все кипело от унижения.

Что ж, с одеждой мне повезло. Вероятно, прежде ее носил юнга, одного роста со мной: узкие бриджи по колено из коричневой кожи, серая бумазейная рубашка и парусиновая куртка на пяти больших костяных пуговицах. Шерстяные чулки, шарф и кожаные ботинки завершали ансамбль. Все было ношеное, но чистое и сухое, что весьма радовало.

Натянув ботинки и накинув на шею шарф, я подняла голову и настороженно уставилась на мужчину. В его взгляде сквозило удовлетворение.

– Присаживайтесь, – он кивнул в сторону кресла. – Пока у меня есть время, я хотел бы кое-что уточнить. И в ваших интересах выслушать меня молча, не перебивая.

Я села на самый краешек оббитого бархатом сиденья и скромно сложила руки на коленях. Опустила взгляд, не желая, чтобы этот странный тип прочитал мои мысли. Пальцы сжались так, что побелели костяшки, золотистое сияние то ярко вспыхивало, то полностью гасло, будто подмигивало, издеваясь.

Он несколько минут просто стоял, сложив руки на груди, и рассматривал меня. Причем, даже не побеспокоился, чтобы прикрыться. Неужели у него совсем стыда нет?!

Потом взял стул, повернул ко мне спинкой и сел на него верхом. Я покосилась на босые ноги капитана и снова покраснела. У этого грубияна были на редкость красивые икры. Мускулистые и стройные, покрытые легким бронзовым пушком.

– Можете не стараться, – хмыкнул он, а я замерла, впервые ощутив в его голосе хоть какую-то эмоцию! – На этом корабле полукровки нидангов, на них ваши чары не подействует. Это не даханны и не санхейо. Падать ниц не будут и молить о благосклонности тоже. Назовите ваше имя и ваш рейн. Надеюсь, вы из достаточно богатой семьи и ваши родные смогут заплатить выкуп.

Я смущенно закусила губу и спросила:

– А если нет?

– Что – "нет"?

– Если меня не выкупят?

– Сомневаюсь. Вряд ли даже самый обедневший рейн бросит свою даханни в руках Эйдена Даннахана. В Амидарейне слишком хорошо знают о моем отношении к таким, как вы.

– И какой же выкуп вы потребуете за меня? – чуть помолчав, поинтересовалась я.

– Чем больше, тем лучше, – раздался лаконичный ответ.

Ну что ж, внутри меня уже потирало ручки и злобно хихикало мое мстительное второе "я".

– К несчастью, – сказала я голосом, полным притворного сожаления, – на этот раз вам придется пересмотреть свои планы. Во-первых, я сирота и выросла в Эролле, а ваш хваленый Амидарейн и в глаза не видела. А во-вторых, никакого рейна у меня нет, меня воспитывали санхейо.

Он выслушал меня с абсолютно невозмутимым видом, лишь напоследок одна из его бронзовых бровей скептично изогнулась.

– Вот как? – усмехнулся он краешком губ. – И как же вы попали на посольский фрегат? Что юная даханни делала среди мужчин? Вы уже прошли инициацию?

– Это вас абсолютно не касается! – отрезала я.

– Ну почему же, – он вдруг медленно поднялся, так, что заиграли мускулы под смуглой кожей. В голосе появились глубокие мурлычущие нотки. – Это у моих людей слишком много нидангской крови, а во мне-то лишь четверть. Зато я на две четверти даханн, могу, знаете ли, позволить себе слабость…

Он вдруг оказался так близко, что я невольно вздрогнула! Только что сидел на своем стуле, в трех шагах, сверля меня своими змеиными глазищами, а в следующий миг уже стоял, склоняясь надо мной с пугающим блеском в глазах.

Смуглое лицо мужчины казалось застывшей маской, когда он ухватил меня за подбородок и заставил поднять голову. Я опустила ресницы, не желая встречаться с ним взглядом.

– Мне все равно, где вы жили, и кто вас воспитывал, – жестко произнес он, – просто, назовите имя и рейн.

– Виель, – сквозь зубы процедила я, – Виель Димантис. А рейна никакого нет! Я же говорю вам, меня воспитывали санхейо!

Он отпустил, быстро отошел на пару шагов и снова сел на тот злополучный стул.