Мотив для исчезновения

– Действительно? – влезла Эйвери. – Ваш район? Это не война группировок по дележке города. У нас уже два тела… и пока никаких мотивов или зацепок. Если хочешь пообщаться о тех, кто вошел на твою территорию, поговори со своим капитаном. А мы слишком заняты поисками убийцы, чтобы еще беспокоиться о том, можем ли мы посягать на чей-то район.

– Не сомневайся, что я поговорю об этом с кэпом, – ответил он.

– Пожалуйста, – сказал Коннелли. – А к тому времени, как дело дойдет до звонков, заполнения и подачи нужных форм, мы уже закончим свои дела.

– Ублюдок, – разозлился коп.

– Ох, меня называли и похуже, – улыбнулся Дилан.

– Вы не можете просто взять и приехать на место преступления, когда оно находится за пределами вашей юрисдикции!

– Можем, если это напрямую связано с убийством, которое мы расследуем. К тому же, ты и твои ребята должны быть рады помочь.

– Это наша юрисдикция, – повторил коп из В3. – Поэтому именно вы будете нам помогать.

– Этого не произойдет, – ответил Коннелли.

Эйвери видела, что он начинал нервничать. Если бы О’Мэлли присутствовал здесь, он наверняка был бы более агрессивен.

«И снова, – подумала Блэк, – если ситуация накалится, все это может плохо кончиться».

– Вы правда хотите создать из этого целую проблему? – спросил сотрудник В3.

– Мы первые приехали сюда, – пояснил Дилан. – Кажется, именно ты создаешь проблему.

– Что за дерьмо! Капитан должен знать об этом!

– Ты повторяешься. Теперь хватит угрожать мне и дай поработать.

Коп некоторое время смотрел на Коннелли, словно пытаясь придумать ответ. Когда стало ясно, что он не планирует начинать войну районов без официального на то разрешения, то просто развернулся и пошел к машине. Уезжая, он поднял пыль, завизжав шинами.

– Если он действительно пожалуется, то начнется полный хаос, – сказал Дилан. – На самом деле он абсолютно прав… поэтому давай разберемся тут побыстрее.

Эйвери не теряла времени. Она начала прочесывать местность, делая пометки, когда стали подъезжать новые машины. Судмедэксперты сработали быстро и эффективно, собрав останки и осколки фарфора, замерив всю территорию и остальные параметры. Блэк подошла к ним, пытаясь обнаружить еще какие-нибудь улики, которые мог бы оставить убийца.

«Если он и оставит улики, я не могу быть уверена, что это произошло случайно, – размышляла она. – Ведь это может быть очередной способ похвастаться. Но если бы он напортачил, оставив след от ботинок, какую-нибудь ниточку, волосок или любое другое долбанное доказательство, а мы упустили его из-за того, что были полностью поглощены его способом убийства, будет очень плохо».

Эйвери внимательно осмотрела землю, граничащую с лентой, которая выделяла место преступления, но ничего не нашла.

«Парень перемещается подобно призраку… очень осторожно и быстро. Планирование, которое он производит, граничит с навязчивым состоянием».

Рассмотрев всю область, находящуюся в непосредственной близости от ленты, Эйвери отправилась к самому дальнему углу стоянки. Он был отделен кирпичной стеной от улицы с односторонним движением, на которой располагалось здание мельницы. Она прошлась вдоль этой стены в поисках любых доказательств, будь то обрывки ткани или что-то вроде этого, но так ничего и не обнаружила. Обойдя стену, она двинулась в обратном направлении. Также ничего.

Затем Блэк взглянула на старую мельницу. Она целиком была покрыта граффити и практически каждое окно было разбито. В задней части виднелась огромная, наполовину открытая дверь. Казалось, она была предназначена для погрузочно-разгрузочных работ. Эйвери поднялась по бетонной лестнице и проскользнула внутрь.

Утренний солнечный свет проникал сквозь разбитые окна, создая эффект неземного свечения. Пылевые клещи свисали тут и там, прыгая по высокому потолку. В помещении находилось лишь несколько старых столбов и один здоровый агрегат, расположенный в самом углу. Здесь была лишь одна большая комната, усеянная пылью, старым сломанным оборудованием и сгнившими поддонами.

Эйвери тут же обратила внимание на серьгу, валявшуюся на полу. Блеск от пыльного солнечного света, позволил моментально обнаружить ее. Она подошла к предмету, сразу поняв, что он лежит здесь не так давно. В отличие от всего остального, серьга не была покрыта пылью и маленький бриллиант по-прежнему сверкал в лучах солнца.

Блэк услышала приближающиеся по бетонной лестнице шаги. Она взглянула на разгрузочные ворота и увидела входящего Рамиреса. Он осмотрелся и уставился прямо на нее.

– Доброе утро, красавица, – произнес он.

– Привет, – ответила она. – Слушай, можешь сбегать и позвать сюда кого-нибудь из судмедэкспертов? Я кое-что нашла и хочу, чтобы они взглянули.

Рамирес выглядел разочарованным от ее столь быстрого перехода от кокетки к профессионалу, но все же кивнул, согласившись помочь. У Блэк не было времени думать о его реакции, она осматривала пол, пытаясь найти еще какой-нибудь признак недавней активности.

Эйвери обратила внимание на собственные следы, оставленные на пыльном полу. Потом заметила другие… и еще одни. Там не было четких отпечатков, но много смазанных, будто кто-то явно спешил. Вторые следы были меньше. Создавалось впечатление, что человека тащили по полу.

Более крупные следы оставили три отпечатка, от которых можно было оттолкнуться. Видимо, человек был обут в ботинки. Рабочие ботинки. Если она не ошибалась, это был одиннадцатый или двенадцатый размер. Маленькие следы напоминали скорее сникерсы на плоской подошве. Рисунок на протекторе изображал звезду, напомнившую ей логотип фирмы «Converse All-Star».

«Скорее всего, это кто-то молодой. Не старше двадцати с небольшим».

Тут произошла какая-то ссора. Хоть следы и не были четкими, они явно были относительно свежими. Максимум несколько дней.

Встав в полный рост, Эйвери пошла вдоль следов. Серьга лежала прямо на их пути. Здесь напали на девушку. Она была в сникерсах фирмы «Converse All-Star», а преступник, судя по всему, надел какие-то сапоги.

Она отступила и зрительно еще раз прошлась по дорожке. Блэк пыталась представить себе погоню и борьбу. Отпечатки указывали на то, что в нападении присутствовал элемент неожиданности.

«Один из них уже находился здесь, когда приехал второй. Слабые отпечатки сникерсов указывали на то, что их владелица спешила, возможно, даже бежала. Получается, что она пыталась скрыться, вероятно удивившись или испугавшись. Останки, найденные снаружи, скорее всего, принадлежат ей».

Рамирес вернулся со специалистом, прервав ее размышления.

– Что у нас здесь? – спросил судмедэксперт.


– Сережка и несколько оставленных следов.

– Ты золото, – улыбнулся Рамирес. – Отличная работа.

Эйвери кивнула в знак благодарности, но была слишком занята отпечатками, чтобы уделить ему достаточно времени. Тут не было ни крови, ни каких-либо иных останков. Возможно, им удалось бы получить результаты ДНК с серьги, но с большой натяжкой.

И даже это не волновало Блэк настолько, насколько пыльные следы на полу.

Так как в помещении не было ни крови, ни явных признаков насилия, эти отпечатки говорили ей о том, что совершенно было не по душе.





ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ




Весь день был посвящен их утреннему открытию. К четырем часам, когда начали появляться результаты, Эйвери чувствовала себя так, будто на ее плечах висели свинцовые гири. Она ощутила это, когда вошла в конференц-зал участка А1. С каждой парой глаз, уставившейся на нее, становилось все тяжелее.

Усевшись напротив Рамиреса, она обратила внимание на напряжение, повисшее в воздухе. Она уже знала, что появились новые кусочки информации (большая часть шла от судмедэкспертов). Было выявлено, что сережка принадлежала достаточно дорогому набору. Но кроме этого, Эйвери не услышала ничего конкретного. Тихий шепот и тот факт, что О’Мэлли опаздывал, явно говорили о том в ближайшие минуты им будет, что обсудить.

Она также понимала, что за их спинами творится какая-то неразбериха. Руководство А1 хорошенько разругалось с В3. Эйвери не интересовалась политической частью всего этого, но знала, что если дело не наладится в ближайшее время, то им предстоит работать в сложном организационном кошмаре, который в результате наверняка помешает делу.

Ровно в 16:07 зал уже был наполнен девятью полицейскими и увеличивающимся количеством шума. Кто-то предположил, что СМИ уже все прознали и об этом будут говорить в вечерних новостях. Еще кто-то сказал, что из-за стоимости серьги мотив для убийства явно был финансовым, так как пара оценивалась примерно в пятьсот долларов.

Когда в зал, наконец, вошел О’Мэлли, весь шепот и переговоры утихли. Он выглядел обеспокоенным и, возможно, слегка смущенным. До сегодняшнего вечера Эйвери и представить себе не могла, что подобные слова будут описывать капитана. В правой руке он держал небольшую стопку бумаги, а в левой свой телефон. Когда он зашел в зал, то слегка хлопнул дверью. Несколько офицеров, сидящих в помещении, подпрыгнули от неожиданности.

– Добро пожаловать в этот адский хаос, – произнес он, встав во главе стола. Затем капитан резко достал из стопки два скрепленных листа бумаги и передал их Эйвери.

Она взглянула и удивилась тому, насколько быстро криминалисты провели экспертизу. На листе уже стояло имя жертвы – Сара Осборн, двадцать два года.

– Это имя говорит тебе о чем-нибудь? – спросил О’Мэлли, кивнув на документы.

– Фамилия, – ответила она.

– Сара Осборн, – произнес капитан. – Племянница представителя городского Совета Рона Осборна. Десять минут назад было подтверждено, что серьга принадлежала ей. Также она предпочитала фирму «Converse All-Stars».

«Пара фирменных сникерсов и сережки за пятьсот долларов, – подумала Эйвери. – Молодая девушка, которая только пыталась найти себя в этом мире».

– Новостные агентства уже начали проявляться, – продолжил О’Мэлли. – Учитывая характер убийств и статус этой жертвы, стоит ожидать наплыва СМИ. Надеюсь, все вы понимаете, что я хотел бы раскрыть дело до того, как это попадет в национальные заголовки. Особенно, учитывая истерики В3. Поэтому кто-нибудь… сообщите мне, что мы продвинулись вперед.

– Между жертвами нет никакой очевидной связи, – ответила Эйвери, все еще просматривая отчет о Саре Осборн. – Они проживали в разных частях города и были из разных социальных слоев. В настоящее время я просматриваю информацию обо всех поджогах за последние десять лет. Продвигаюсь медленно и зацепок пока нет.

– Я дам тебе еще троих помощников, – сказал капитан. – А пока хочу сообщить вам, что несколько человек из участка В3 будут работать с нами по этому делу. Последнее тело было найдено на их территории и, так как жертва была достаточно известна, они настаивают на участии в процессе расследования. Мне это не особо нравится, но уж точно не стоит споров и лишнего внимания СМИ.

– Еще один момент, – добавила Эйвери, – думаю, теперь уж точно можно говорить о серийности убийцы. Если мы хотим быстрее провернуть это дело, стоит задуматься о привлечении ФБР.

– И в дополнение к поджогу, – вклинился Коннелли со своего места, – думаю, нам также стоит обратить внимание на старые полицейские записи. В частности, криминалистов. Этот парень слишком хорошо подчищает следы. Ощущение, будто он знает что именно мы будем искать.

Эйвери подавила желание прокомментировать его фразу. Она понимала, что мысль, по сути, неплоха, но была уверена, что Коннелли лишь попусту потратит их время. Ключем ко всему был огонь. Сейчас она была практически полностью уверена в этом. Оставалось найти доказательства.

– Пока это все, что у нас есть, – сказал О’Мэлли. – Если кто-то из вас рискнет пообщаться со СМИ, я лично надеру ему задницу. У нас есть еще два-три часа прежде, чем тут соберется толпа репортеров. Так что не задирайте нос и держите рот на замке. Финли, Смит и Чо… я хочу, чтобы вы трое, поработали над архивами, о которых сказал Коннели. Блэк и Рамирес, навестите семью Осборн.

– Когда им сообщили о смерти Сары? – спросила Эйвери.

– Около часа назад. Если вам повезет, то вы успеете пообщаться с родителями до того, как Рон Осборн сунет свой политический нос во все это. Я перешлю вам адрес на электронную почту через пару минут.

О’Мэлли не стал официально завершать встречу, но язык его тела говорил сам за себя. Он был обеспокоен, раздражен и уже все сказал. Эйвери взяла бумаги, которые он передал ей ранее, и кивнула Рамиресу. Они вместе спешно покинули зал. Если кто-то и следил за их выходом, то она не заметила этого. Она была слишком сосредоточена на предстоящем разговоре с родителями убитого ребенка.





***


Терри и Джулия Осборн жили в прекрасном двухэтажном доме в районе Бэй-Бей. Частный сектор, к которому спускались Эйвери с Рамиресом, явно был для миллионеров. Она прекрасно знала, что Терри Осборн не был заинтересован политикой, как его брат, но являлся одним из лучших агентов по недвижимости Бостона. Блэк была уверена, что он приобрел один из самых лучших участков благодаря Рону, представителю городского Совета, но это не особо интересовало ее (ей было, по сути, все равно). Они с Рамиресом поднялись на крыльцо Осборнов.

Эйвери с порога услышала рыдания женщины, доносящиеся из дома. Судя по всему, это была Джулия Осборн, пытавшаяся принять новость о смерти дочери. Тем не менее, дверь открыли буквально в течение двадцати секунд. Терри Осборн явно находился в состоянии шока. Взглянув на гостей, он быстро заморгал, словно пытаясь приспособиться к остальному миру, сильно отличавшемуся от страданий, настигших их дом.

– Мистер Осборн, – начала Эйвери. – Я детектив Блэк, а это мой напарник, детектив Рамирес. Понимаю, что сейчас это практически невозможно, но мы очень надеемся, что Вы сможете ответить на несколько наших вопросов. Разумеется, мы стремимся поймать убийцу как можно быстрее.