Море лоскутных кошек

Я пересекаю комнату, чтобы проверить.





Дверь ведет в ванную. Маленькая тесная ванная комната. И вместо чистых и пустых, как все остальные комнаты в доме, эта забита мусором. Старые коричневые и красные полотенца висят на вешалке. Другие полотенца мокрые и ватные на полу. Аптечка упакована мусором. Старые зубные щетки внутри банки. Куски мыла. Тампоны. Использованные тряпки. Одеяло для пикника накинуто на занавеску.

«Как ты думаешь, что едят эти кошки?» – спрашивает Джаджи. – «Не было ни мисок с едой, ни воды. Ящиков для мусора тоже нет. Глядя на себя в зеркало, я не вижу своего отражения. Кто-то там вместо меня».

«Что случилось?» – спрашивает Джаджи, оглядываясь через плечо. Зеркало должно быть разбито.

«Я не я», – говорю я.



«Ты выглядишь нормально», – говорит она.

Но я понимаю. Это я. Более ранняя версия меня. Я молодой. Мне снова за тридцать. Нет, может быть, даже за двадцать.

«Я снова молод», – говорю я.

«Так ты всегда выглядел», – говорит она.

«Раньше я был старым».

«Я ничего об этом не знаю», – говорит она. «Ты не изменился, пока я тебя знаю.

Я чувствую своё гладкое лицо, касаюсь своих темно-каштановых волос. Это реально. Я снова молод.

«Дверь?» – спрашивает Джаджи.

Я смотрю на нее, и она указывает на маленькую деревянную дверь в душе. Под душем. Джаджи открывает дверь и проползает.

Я продолжаю смотреть на себя в зеркало. Снова молодой! Это место не дает мне покоя. Это магия. Я не могу перестать улыбаться самому себе.





Мы зашли в тупик. Это хорошая большая спальня с пушистым коричневым ковром и одеялами на полу. Глазные окна. Джаджи лежит на одеялах, вытягивая своё тело. Вдруг она кричит.

Одеяло поднимается с пола, и из ковра вырастает кровать, прямо под ней. Она выпрыгивает из кровати. Простыни и одеяла складываются вокруг матраса. Длинные металлические стержни соединяются, образуя рамку. Подушки м простыни пухнут попкорном.



Кровать сформировалась. Мы смотрим, ожидая чего-то еще.

«Это место…» – Я говорю. – «Кажется, строится вокруг нас. Как будто кто-то создает его по частям, пока мы исследуем его».

«Это волшебно», – говорит Джаджи, расширяя свои рептилии глаза.





Джаджи падает на кровать.

«Не ложись на это», – говорю я.

«Почему бы и нет?» – спрашивает она. «Он был создан для нас».

«Мы не знаем, для чего он был создан», – говорю я.

«Я устала», – говорит она. – «Я хочу спать. Держу пари, что утром дом будет закончен».

«Как ты можешь спать?» – спрашиваю я. – «Ты спали в течение тридцати лет».

«Да, и я чувствую, что могу проспать еще тридцать».

Я снимаю желтый свитер и ложусь рядом с ней, кладя голову прямо в подушку. Я тоже устал. Очень устал. Я даже не помню, когда в последний раз у меня был приличный сон.

Джаджи обнимает меня. Ее змеиная плоть плотная, но гладкая, её конечности обнимают меня, сжимая, словно удав.

«Держу пари, все будет закончено утром», – говорит она. – «Волшебный замок для нас, чтобы мы тут жили.»


Она сжимает меня крепче.

Я вижу ее улыбку, когда воздух сжимается в моих легких.





Глава восьмая

Новый дом





Я просыпаюсь с ощущением тепла и сырости. Как будто я занимался сексом. Ощущение, что мой пенис внутри сочного влагалища.

Я открываю глаза и смотрю вниз. Я нахожусь во рту у девушки змеи. Ее губы растянуты в три раза и обернуты вокруг меня. Она заглатила меня до бедер. Ее руки обвились вокруг моей талии, притягивая меня к себе.

Ее глаза закатились за веки, как будто она получает сексуальное удовольствие от этого. Мои пальцы, извивающиеся в ее мягком животе, заставляют ее стонать.

«Что ты делаешь?» – кричу я.

Она замирает. Ее глаза открываются и смущенно смотрят на меня. Она выскальзывает с меня и вытирает слюну с губ.

«Ты пыталась меня съесть?» – кричу я.

«Нет», – говорит она. – «Я просто хотела посмотреть, как далеко я смогу тебя поглотить».

Она улыбается мне.

«Разве это не удивительно?» – спрашивает она, схватившись за губы и вытянув рот. – «Я действительно как змея!»

«Не делай этого больше», – говорю я и встаю с кровати.

«Ой, не злись», – говорит она. – «Я бы на самом деле не съела тебя, даже если бы смогла поглотить тебя до конца».

Комната изменилась за одну ночь. Теперь тут не только одна кровать. Теперь здесь есть комоды, зеркала, тумбочки, картины с морскими пейзажами и шкаф с одеждой.

Я иду прямо к шкафу. В основном это модные костюмы и платья.

«Ооооооо», – говорит Джаджи смотря на одежду. Она достает красное платье и прижимает его к своему телу, спрашивая меня, подойдет ли ей данный наряд.



Я подмигиваю ей. Она смеется и пожимает плечи в ответ на мое подмигивание, как будто это означает: «Ты будешь прекрасно выглядеть в этом!»

Она заставила меня примерить черный костюм. Он идеально подходит. Белая рубашка. Черный галстук-бабочка. Почти, как смокинг.

Мы оделись. Женщина змея чувствует себя совершенно неловко в своем платье, но она все равно носит его. Ее ноги не поместятся ни в одной обуви, поэтому ей приходится ходить босиком. Заходим через дверь в ванную.

«Куда теперь?» – спрашиваю я.

«В путь», – говорит она, указывая на дверь. «Время исследовать наш новый дом.





Комната для кошек теперь окружена длинным обеденным столом, покрытым цветами маргарина и сочным мясом на завтрак. Утреннее солнце светит через окна и озаряет комнату. Кошки лежат на мягких стульях, купаясь под теплым оранжевым солнцем. Некоторые из них гуляют на столе, облизывая мясо и пьют воду из бокалов.

Джаджи берет свернутый кусок мяса и засовывает себе в рот.

«Танги», – говорит она.

На другом конце стола две девушки, стоящие за нами из-за цветочных композиций.

«Привет», – кричит Джаджи. – «Кто ты?»

При ближайшем рассмотрении мы замечаем, что они как Джаджи. Они не совсем люди.

Одна – собака, наполовину далматин, наполовину женщина. Ее голова – голова собаки, а тело от шеи вниз – тело женщины, но покрыто белым мехом с черными пятнами. Она высовывает язык, режа мясо на тарелке ножом и вилкой.