Макбет

– Дуффа. Ты был прав. Он на борту судна, которое вышло из местного порта. «Гламис».

– Отлично! – Макбет повернулся к Леноксу: – Старший инспектор, боюсь, мне надо идти. Ваше дело подождет.

Макбет с Сейтоном заспешили прочь, а Ленокс молча смотрел им вслед.

– Ужасно занятой человек, – улыбнулся портье. – Я могу предложить вам кофе, старший инспектор?

– Нет, спасибо. – Ленокс уставился на дверь. Темнота уже начала подбираться к нему, но до следующей дозы у него еще есть несколько часов. Целая вечность. – А вообще, спасибо! С удовольствием! – Целая вечность для бесхребетного и безвольного.





Глава 28




– Ты куда? – спросила Мередит.

– Не знаю, – ответил Дуфф. Он хотел погладить ее по щеке, но никак не мог дотянуться. – У меня есть адрес, но я не знаю, что там находится.

– Тогда зачем ты едешь туда?

– Этот адрес написали прямо перед убийством Банко и Флинса. А еще там написано «тихая гавань». Если они собирались там спрятаться, значит, возможно, это место мне тоже подойдет. Не знаю, любимая, другого выхода у меня все равно нет.

– Тогда ладно.

– Где вы?

– Мы здесь.

– Где это – «здесь»? И что вы делаете?

Мередит улыбнулась:

– Мы ждем тебя. У нас по-прежнему маленький день рожденья.

– Тебе было больно?

– Совсем чуть-чуть. Уже все прошло.

К горлу подступил комок.

– Эван и Эмилия – они испугались?

– Тсс, любимый, давай не будем об этом сейчас…

– Но…

Она прижала ладонь к его губам.

– Тсс, они спят, смотри не разбуди их.

Ее рука. Он не мог дышать. Дуфф попытался оттолкнуть ее, но она оказалась такой сильной. Дуфф открыл глаза.

Человек, склонившийся над Дуффом, рукой зажимал ему рот. Дуфф попытался закричать и сбросить волосатую руку, но противник оказался чересчур сильным. Услышав фырканье, Дуфф догадался, с кем имеет дело. Хатчинсон. Склонившись над койкой, тот прошептал ему прямо на ухо:

– Ни звука, Юнсон. Или, точнее говоря, Дуфф.

Его разоблачили. Интересно, дадут ли за него награду? Значит, пришел час расплаты. Интересно, что механик для него приготовил. Нож? Стилет? Топор?

– Слушай меня, Юнсон. Если разбудишь этого хрена на верхней полке, ты труп. Ясно?

Зачем механик разбудил его? Не проще ли было сразу прикончить?

– Как только мы пристанем в Капитоле, на борт поднимутся полицейские и загребут тебя. – Он убрал руку. – Все, я тебя предупредил, так что мы в расчете.

От приоткрыл дверь и выскользнул из каюты.

Дуфф заморгал. На миг ему показалось, будто Хатчинсон ему тоже приснился. На верхней койке закашлялись. Кто там спит, Дуфф не знал – постоянных коек у них не было, каждую ночь им приходилось менять место. Кок сказал, что коек на судне так мало, оттого что они везут «какие-то поганые ящики с оружием». Им пришлось убрать койки и отвести целых две каюты под груз, потому что, согласно правилам, хранить взрывчатку только в одном месте во время перевозки запрещалось. Постоянные койки были закреплены лишь за офицерским составом. Дуфф спрыгнул с койки и, выскочив в коридор, заметил, что человек в грязной футболке спускается по трапу в машинное отделение.

– Погоди!


Хатчинсон повернулся.

Дуфф подбежал к нему.

Глаза у машиниста поблескивали, но злобы в них больше не было.

– Что ты сказал? – спросил Дуфф. – Полиция? Мы в расчете?

Хатчинсон скрестил на груди руки и фыркнул.

– Я сегодня заскочил к радисту, – он опять фыркнул, – хотел прощения попросить. А у него сидел капитан и как раз что-то слушал по рации. Они сидели ко мне спиной и не слышали, как я вошел.

Дуффу показалось, будто сердце у него замерло. Он тоже скрестил руки.

– Так. Продолжай.

– Капитан сказал, что у него на борту есть некий Юнсон, который по описанию похож на того, кого они ищут. Что у тебя на роже шрам и что ты сел как раз в тот день. По рации сказали, чтобы капитан ничего не предпринимал, что Дуфф опасен и что, когда мы причалим, полицейские уже будут нас ждать. Капитан сказал, что он видел, как ты дерешься, и что не хотел бы столкнуться с тобой лично. – Хатчинсон потер двумя пальцами шишку на лбу.

– Почему ты решил меня предупредить?

Машинист пожал плечами:

– Это капитан велел мне попросить у радиста прощения. Он сказал, что ты не стал меня закладывать и только поэтому меня не вышибут с работы. А работа мне нужна…

– Вон оно как…

Машинист фыркнул:

– А то. Стармех сказал, что если я чего и умею, так это работать.

– Правда? Прямо так и сказал?

Хатчинсон ухмыльнулся:

– Он сегодня вечером пришел и сказал, чтоб я себе ничего не воображал и что я, типа, заноза в заднице, но что машинист я хороший. Сказал вот это все – и свалил. На этой посудине чего-то многовато психов, да? – Он засмеялся, и Дуфф подумал, что Хатчинсон выглядит почти счастливым. – Ладно, пойду работать.

– Подожди, – остановил его Дуфф. – Ты правда думаешь, что помог мне? Сказать осужденному, что у него петля на шее, – по-твоему, это помощь? Пока мы не пристанем, я все равно не смогу сбежать.

– Это уже не мое дело, Юнсон. Мы в расчете.

– Вон оно как? Ты и твое судно, Хатчинсон, привезли в город пулеметы, из которых расстреляли мою жену и детей. Нет, это не твое дело, но когда капитан просил меня помочь ему вышвырнуть тебя отсюда, я тоже сказал, что это не мое дело.

Хатч фыркнул:

– Ну, прыгай в море и плыви. Здесь всего-то несколько миль. И помни, Юнсон, – через девять часов мы в порту.

Дуфф проводил взглядом машиниста, который исчез в машинном отделении, а потом подошел к иллюминатору и посмотрел на море. Светало. Несколько часов – и они придут в порт. Волны казались такими высокими. Долго ли продержишься в таком море, да еще и в ледяной воде? Минут двадцать? Полчаса? А когда они причалят, капитан прикажет кому-нибудь посторожить его. Дуфф прижался лбом к стеклу.

Выхода он не видел.

Дуфф вернулся в каюту и посмотрел на часы. Без пятнадцати пять. Через пятнадцать минут все равно придется заступать на вахту. Он улегся на койку и закрыл глаза.

Мередит стояла на другом берегу, на камне. И манила его к себе.

– Мы ждем тебя.



«Как во сне, – подумал Макбет, – или в подводной пещере. Наверное, примерно так себя чувствуешь, когда ходишь во сне». В одной руке он держал фонарик, а другой сжимал руку Леди. Круг света упал на рулетку и пустые игровые столы. Макбет и Леди сделали еще несколько шагов, а на стене мелькнули темные, похожие на призраки тени. Над головой блеснули стеклянные висюльки на люстре.

– Почему здесь никого нет? – спросила Леди.

– Все разошлись по домам. – Макбет посветил фонариком на полупустой бокал с виски на столе и подумал о наркоте. У него уже начиналась ломка, но он держался. Он чувствовал себя невероятно сильным, таким, как никогда прежде. – Здесь только мы с тобой, любимая.

– Но мы же никогда не закрываемся! – Леди выпустила его руку. – Ты что, закрыл «Инвернесс»? И ты все здесь переставил, здесь все иначе! Что это?

Они зашли в следующий зал, и свет фонарика упал на целый лес игровых автоматов. Прямо армия спящих роботов, – подумал Макбет. Механические коробки, которые больше никогда не проснутся…

– Детские гробы! – воскликнула Леди. – Как их много… – И ее голос потонул в беззвучных рыданиях.

Макбет притянул ее к себе, подальше от игровых автоматов.

– Мы не в «Инвернессе», любимая. Это «Обелиск». Я просто хотел показать тебе, любимая, что мы сделали ради тебя. Смотри – все закрыто, они даже отключили электричество. Это наша победа, дорогая, перед нами враг, и он повержен.

– Это ужасно, отвратительно! И этот запах – чувствуешь? Пахнет мертвечиной, это из гардероба!