Ложный рассвет

– Я больше не детектив.

– Тогда зачем вы здесь?

– Дал обещание одному человеку, хочу остановить то, с чем не справился четыре года назад. Вы хоть что-нибудь помните? Можете его описать?

– Я тогда все рассказала.

– Иногда люди помнят то, что старались забыть.

Сандра взглянула на немой телевизор.

– Глаза у него были нечеловеческие. Странные. Будто кошачьи. Однако я уже говорила об этом. Как я радовалась, когда издох мамин кот. Я ему в глаза смотреть не могла, черт возьми.

– Какого цвета были глаза у кошки?

– Золотистые, горчично-желтого оттенка с примесью зеленого и со светло-коричневыми крапинками, цвета лесного ореха. – Она сняла с книжной полки фотографию. – Вот, гляньте.

Это был очень качественный снимок крупным планом: мать Сандры с котом на коленях. Я посмотрел в гипнотизирующие глаза животного, и те будто взглянули на меня в ответ.

– Спасибо, что уделили время, Сандра.

Я уже поднялся и собрался уходить, но тут она позвала:

– Детектив… – Я обернулся, и женщина добавила: – Его голос…

– Голос?

– Он шептал, монотонно. Ни разу не крикнул. Такой сдержанный и властный… Его нельзя было не слушать. Я до сих пор иногда его слышу.





Глава 53




На обратную дорогу ушло два часа. Я запоздало вспомнил, что перед разговором с Сандрой отключил сотовый. За это время звонили трижды: два раза – Лесли и один – неизвестный абонент. Я проверил голосовые сообщения.

– Шон, – говорила Лесли, – я пообщалась с Иреной Клифф. Бедная женщина, она называла Робин милой деткой, своей «счастливой малышкой». Попросила вернуть девочку домой, потом заговорила о ней в прошедшем времени, будто поняла: дочь не вернется. Сказала, что Робин прежде звонила домой раза по два в неделю, а теперь от нее ни слуху ни духу.

Переключив телефон в режим громкой связи, я глянул в зеркало заднего вида и продолжил слушать сообщение от Лесли.

– Больше у Робин близких родственников не осталось: отец умер, братьев-сестер нет. – Она тяжело вздохнула. – Те́ла, естественно, не находили: если и тут поработал Слейтер, то он, собака такая, умеет заметать следы. Кстати, клуб, где вначале работала Робин, называется «Шанду». Ирена говорит: девушка боялась бывшего босса, некоего Сантаны, Мигеля Сантаны. Когда Робин увольнялась, тот ее изнасиловал. Потом она перебралась на новое место, на которое, как думала, влияние Сантаны не распространяется. Однажды Тони Мартин, напившись, признался Робин: Сантана хочет захапать его дело, думал даже выкупить «Платинум». Мартин отказал. Робин опасалась мести Сантаны. Не вдаваясь в детали, матери она сказала следующее: босс занимается всем, от наркотиков до проституции, причем на высоком уровне. В общем, Сантана и клуб «Шанду» – верный след. Еще перезвоню, Шон, пока.

Клуб «Шанду», как же, как же. Злачное место для шишек, профессиональных спортсменов, рок-звезд, второсортных актеров и бизнесменов с тайной бухгалтерией. Через быстрый набор я вызвал Рона, и бывший напарник ответил после первого же гудка. Я посвятил его в детали разговора с Сандрой Дюперре.

– Думаешь, – спросил Рон, – она все же вернулась к нормальной жизни?

– Возвращалась, на некоторое время, но старые раны вскрывались в самые неудачные моменты. Знаешь что-нибудь про клуб «Шанду» и его владельца Мигеля Сантану?

– Одного из управляющих и бармена взяли на продаже кокса и на проституции. Эти типы – как тараканы. Сам владелец, Сантана, – отсутствующий собственник. Рук не пачкает.

– Может, под ногти ему все же забилась грязь, которую не вымоешь?

– Да ты никак снова в строю, приятель?

– Нет, хотя в Майями наведаюсь. – В трубке раздался гудок: мне звонили по другой линии. – Рон, надо ответить на параллельный звонок. Свидимся через пару дней. – Переключившись между абонентами, я сказал: – Привет, получил твое сообщение. Похоже, материнский инстинкт Ирены подтверждает твои догадки.

– К несчастью, – ответила Лесли. – Все равно у нас только пропавшая без вести стриптизерша, которая, однако, состояла в отношениях с убитым владельцем клуба. Нет тела – нет дела.

Я рассказал Лесли о листьях сикомора, которые отдал Дэну на анализ, о поездке в Джексонвилл и предстоящем визите в Майями.

– Судмедэксперт оставил сообщение, – в свою очередь, поделилась новостями Лесли, – он подготовил для меня предварительный токсикологический анализ волос последней жертвы. На затылке у нее обнаружили кровь – следовое количество, – и она не принадлежит девушке.



На парковку в гавани я въехал в лучах закатного солнца. Выгрузил из машины пакеты с продуктами и направился к «Юпитеру». Ник уже вернулся из моря: стоя на палубе своей лодки, он поливал ее из шланга. Завидев меня, широко улыбнулся:

– В пакетах у тебя пивко?

– Оно самое.


На камбузе я включил кондиционер, убрал скоропорт в холодильник, а Ник тем временем устроился на табурете у бара. Я нарезал лайм, бросил в каждую бутылку по дольке и поставил пиво перед соседом.

– С возвращением. Как поживаешь?

– От души поработали, приятель: макрели просто завались. Продали три сотни фунтов. Я кое-что и для себя приберег, для гриля.

– Рад видеть тебя, Ник. Тут было жарковато.

– Я по телику в новостях слышал про последнюю убитую девушку. Ее тоже прикончил тот гад, за которым ты бегаешь?

– Похоже, что да.

Ник приложился к бутылке и сделал три больших глотка.

– Да, грязное дело. Такому убийце самое место на дне, среди крабов.

– Будем надеяться, что тебя пригласят в присяжные.

– Нельзя мне в присяжные, я всех признаю виновными. А где Сосиска?

– Дома, на реке. Сосед присматривает и за ней, и за домом. Мне на пару дней предстоит смотаться в Майями. Приглядишь за моей лодкой?

– Без проблем, приятель. Если кто сюда сунется – пристрелю! – расхохотался Ник.

– Только осторожнее. Эти люди будут стрелять в ответ.



Спустя час, выхлебав шесть бутылок пива, Ник отправился к себе – принять душ и приготовиться к свиданию с новой подружкой. Я разделся до шортов и хотел умыться, но тут позвонила Лесли.

– Готов услышать новости? – спросила она.

Ох, не люблю я, когда разговор начинается с таких фраз.

– Говори, что нарыла.

– Я тут просмотрела результаты токсикологического анализа волос и… признаться, чешу в затылке.

– Что в отчете?

– Кровь принадлежит аллигатору. Над девушкой точно поработал не аллигатор, если только у этой зверюги нет хирургического образования. Так откуда у жертвы в волосах кровь рептилии?

– Знаешь, у меня по этому поводу есть одна мыслишка.

– Давай встретимся через часик, поужинаем, и ты мне все расскажешь? Мне бы для начала помыться, а то за последние двенадцать часов я будто в грязи извалялась.

– Хорошо, до встречи.

Я уже повесил было трубку, но тут Лесли запоздало окликнула меня:

– Шон! Мне тебя сегодня не хватало. Только не пойми неправильно: мне просто нравится быть рядом с тобой.

– Ну, ожидания у тебя не завышенные.

Я представил себе, как она улыбается.

– Когда все закончится, – посмеявшись, сказала Лесли, – съездим куда-нибудь вдвоем, в отпуск. Отправимся туда, где тропические цветы, бирюзовое море и милые люди, которые искренне всем улыбаются. Знаешь такое место?

– Да, такое место я знаю.





Глава 54




В восемь я позвонил в «Голубую цаплю» и отменил заказ на столик. Менеджер сообщил, что работают они до десяти, а после девяти резервировать место не требуется.

За два часа я трижды звонил Лесли: первые два меня перебрасывало на голосовую почту. В третий она как будто сбросила.

Я запер двери на «Юпитере» и направился к джипу. В баре у Ким было полно народу, пели песни. Проходя мимо, я заметил солиста в белом хлопковом костюме и головном уборе, напоминающем смесь федоры и австралийской шляпы. Низким голосом он пел «Жуткий стыд» Джека Джонсона.