Крылья для попаданки

– Шааза Кайя, – обратился ко мне второй крылатый, – прости за нескромный вопрос: твои волосы давно стали светло-серыми? Они посветлели здесь?

– С рождения, – гордо ответила я, но, сообразив, что будто бы почти ничего не помню, пожав плечами, добавила: – Наверное, по крайней мере, о смене цвета не помню, но думаю, всегда была такой.

Леары многозначительно обменялись взглядами и мнениями, затем Первый предположил:

– Возможно, ты пропала недавно, поэтому о тебе не заявляли, а искали силами шаазата, чтобы не привлекать внимания?

Я выпустила крылья, решив не вводить «своих» в заблуждение. И сама удивилась: цвет крыльев оказался не просто чисто-белым, а искрящимся снежным! Отметив это очередное волшебство, я рассеянно пояснила:

– Ледяной змейс Шедвик купил меня вчера у шакрэ Тейша и хотел использовать как шаазу. А квошики подобрали в горах… более шестидесяти суток назад. Почему-то мне кажется, шаазат уже давным-давно нашел бы свою пропажу, вы же другую всего за три дня отыскали.

Леары отступили на шаг, чтобы не мешать мне укрыться крыльями. Было заметно, что к белому они относятся с большим почтением. Третий боец, до сих пор молчавший, произнес взволнованно:

– Необычное распределение цвета: серые волосы, но абсолютно белые крылья, – значит, ты очень сильная шааза, достойная Совета Девяти…

– Судя по запаху силы, всего с двумя переходами. Хотя к двадцати пяти годам ее созревание уже должно было завершиться. Может, так случилось, что оно почему-то замедлилось и цвет волос изменится со временем? – поддержал его Первый.

– По запаху? Переходам? – тихо всхлипнув, напомнила я.

– Запаху силы, – более открыто улыбнулся Первый. – От твоей веет утренним морозцем, как у совсем юной леары, лет десяти, но которая обещает стать белоснежной шаазой, неповторимой и сладкой. Для этого с рождения одаренному леару нужно осуществить четыре перехода…

– Почти как заново родиться, – с улыбкой добавил Второй, словно соревнуясь за мое внимание. – Может, вспомнишь первые два перехода? Это ощущается, будто огонь переходит в лютый холод, затем дикая боль сменяется наслаждением. Так рождается магия леар, так она созревает, требуя жертв…

– И определенного состояния, сильного стресса, ярких эмоций и помощи родителей, – подключился к моему образованию Третий леар.

Я испытала эти чувства, когда леара покончила с собой. Тогда подумала, что это выхлоп ее магии, а оказывается, она подтолкнула развитие моей, вызвав самоубийством дичайший стресс. На душе стало больно и противно, вот так – кто-то умирает, а другие приумножают свои силы или приобретают что-то другое.

– Помню, – хрипло призналась я, вспомнив, какие ощущения испытала и в тот день, когда попала в Мир.

Продолжить разговор мы не успели: вернулся Четвертый чернокрылый леар, следом за ним пришел другой, с серыми, в отличие от остальных волосами и крыльями. Оба на миг закрыли ладонью глаза. Черные бойцы сразу вытянулись по стойке «смирно», глядя на него в ожидании приказа. Серый держал в руке сложенную белую ткань, а увидев меня, удивился, развернул ее и показал яркий большой голубой кристалл.

– Она выжгла себя до сути? – хрипло спросил на аяше один из моих собеседников, разглядывая красивый, светящийся изнутри кристалл.

– Да! Видимо, змейсы сделали защитный купол и вырваться магии не дали – вот и все, что осталось от шаазы из рода Ланей, – высказался Первый. – Надо передать его семье…

Я зачарованно любовалась мерцающим, словно живое сердце, кристаллом, не в силах поверить, что это «все, что осталось» от бедной девушки, которая хотела всего лишь приключений и мир повидать. Моргнула пару раз, а то глаза вновь защипало от подступивших слез, и просипела:

– Я тайком обследовала дом и нечаянно нашла ее в комнате на четвертом этаже. Она… ей обманом надели браслеты Канубы… Как потом сказали змейсы, сила еще неустойчивая из-за возраста… была, поэтому она преодолела подчинение… и убила сначала тех, кто почти забрал ее магию, а потом себя, чтобы сохранить душу.

Серый хрипло и резко обратился ко мне, но я поняла только «шааза». Не успела открыть рот, Первый быстро заговорил с ним на леарском, повторив «шааза» и «Кайя», надо думать, пояснял ситуацию. Чем несказанно удивил Серого – у него, как у змейса, брови поползли на лоб.

– Ты видела это, шааза? – повторил на аяше Серый.

– Да, – кивнула я, мысленно представив трагическую картину. – Незадолго до вашего прихода, а словно целая жизнь позади. Мечты и планы…

– Планы? Вы были вместе?

Я тряхнула головой, вырываясь из кошмара, и закончила рассказ:

– Мы увидели друг друга в тот момент, когда она зарезала второго змейса. Я даже слова сказать не успела, она приказала мне бежать и… и… и ударила себя ножом. А я… так было жутко, что не могла к ней прикоснуться, только рядом сидела и слушала. Она предупредила перед смертью про браслеты, назвала себя глупой, что не почувствовала сути Деша – подлого змейса, который месяц прятался у вас в горах и внушал ей чувства к себе. Девушка сама сбежала сюда за приключениями…

– Сама? – не поверил Серый.

– Сама, хоть и под внушением. Думаю, невозможно внушить что-то полностью противоречащее мировоззрению или восприятию конкретной личности, – вымученно, словно раб на галерах, выдохнула я. – Вот тот змей у дивана, – указала на труп Шедвика, – тоже меня какой-то дрянью угостил и внушал надеть брачные браслеты, обещал весь мир, но хвост вместо ног для меня оказался слишком большим препятствием для… – я чуть не сказала «большой и чистой любви», – беспрекословного подчинения.

Серый резко обернулся на «протянувшего хвост» хозяина дома. Он увидел вилку в паху убитого с небольшим кровоподтеком на ткани вокруг, но я смотрела с облегчением, потому что только ранила. А вот узкие, словно в вечном подозрительном прищуре серые глаза леара вспыхнули удовлетворением. Я внутренне содрогнулась, отметив то же самое на лицах остальных – все безмолвно похвалили меня за членовредительство!

Дома папа или бабуля уже тащили бы меня к психологу за подобную выходку. Папа – за то, что сделала это собственноручно, а не подождала, пока он сам негодяя в бетон закатает. А бабуля – за жестокость, от которой нужно избавляться с помощью психотерапии. Моя любимая бабушка считала, что женщина априори должна быть слабой и милосердной. Иначе мир окончательно скатится в тартарары.

Хотя мой мир однозначно уже там! А рыцарей все нет? И пока даже проблеска их сияющих доспехов не видно. Сложная ситуация затягивалась, Серый завернул сердце магии погибшей шаазы, посмотрел на своих бойцов, на меня и спросил:

– Шааза Кайя, не помнишь, из какого ты шаазата?

– Нет.

Молчание затянулось. Наконец, переварив тот факт, что вместо одной белой, обнаружили полторы, с учетом кристаллизации беглянки, командир отряда хрипло уведомил:

– Уважаемая шааза, в связи с открывшимися обстоятельствами, мы вынуждены доставить тебя к шаэру. Беспокоиться не о чем, шаэр позаботится о твоих насущных проблемах, полностью взяв под крыло.

Я вымученно улыбнулась и мысленно поморщилась. Подобные обещания уже слышала не раз, и все они были не к добру. Но выбор у меня чисто теоретический: либо с ними лететь, либо пешком на свободу… до первого змейса. Я слишком наивно считала, что, спрятав крылья, сольюсь с «окружающей средой». Запах магии, оказывается, не скрыть и водой не смыть. К тому же можно поставить вопрос ребром: а хочется ли мне всю жизнь прожить отшельником в одиночестве, всего пугаясь, бездетной и несчастной?

Встала на подрагивающих ногах, с большей уверенностью в глазах, чем в душе, посмотрела на Серого и решилась еще побороться за личное счастье:

– Я готова отправиться с вами, но есть одна проблема: летать не умею!


– Совсем? – дружно изумились леары.

– Только планировать, да и то один раз пришлось. Сомневаюсь, что получится снова.

Они замерли, задумчиво глядя на меня и, видимо, решая вопрос с транспортировкой недолеары. Пришлось им помочь подсказкой:

– Может быть, кто-то из вас меня на руках понесет? Если втяну крылья, то весить буду совсем немного…

Странный голод, неуверенность и сомнение застыли в глазах пятерых бойцов, и дело, кажется, было не в моем весе – мускулы у них ого-го. Наконец Серый осторожно пояснил:

– Прости, шааза, это невозможно. Мы понимаем, что ты потеряла память и не знаешь всех нюансов о своем народе…

– Так расскажите! – в отчаянии воскликнула я. – Изо дня в день, словно слепой детеныш, тычусь носом в поисках, а попадаю исключительно в неприятности. Я устала выглядеть полной дурой, тем более в своем неведении не виновата!

Неожиданно Первый развернулся, взмахнул огромными крыльями, сметя несколько ваз, поднялся к потолку и выдернул из креплений штангу, на которой висели шторы. Затем проделал то же самое со вторым окном. Далее вместе со Вторым чернокрылым в полной тишине закрепил на шторах стул полосками ткани, в которые они превратили длинное желтое платье Шедвика, поразив меня бесцеремонностью и, мягко выражаясь, странным отношением к покойнику. Из скатерти сделали лямки, за которые мне сказали держаться во время полета.

– Откуда такие познания? – усмехнулся Серый.

– Младшего поверенного так переносим, он же из апиков, бескрылый. Но такой умный и ловкий, что эрат скорее на его мнение полагается, чем на старшего.

Я «вспомнила», что апики – почти привычные люди, с кожей землисто-желтого оттенка, с волосами насыщенного шоколадного цвета, с круглыми глазами. Живут большими родами, где ведущая роль за женщинами. Законченные трудоголики и жуткие педанты. Согласна на все сто: поверенный в делах трудоголик и педант – самый лучший сотрудник. У папы тоже есть такой. Занимает должность заместителя финансового директора, хотя выполняет не только его функции. А должность поскромнее, чтобы, в случае чего, не посадили. Умный, очень умный.

– Располагайтесь, шааза Кайя, не будем терять время, по дороге мы вам обо всем расскажем. – Широким жестом указал на импровизированный паланкин Серый.

– А мы что – в окно прыгать будем? Прямо со стулом? – испугалась я, проверяя конструкцию на прочность.

Чернокрылые старательно прятали усмешки, а Серый явно смутился. В итоге меня проводили к парадному выходу. Мы никого не встретили в коридорах, словно дом срочно покинули или попрятались все обитатели (а может, так и есть). Оказавшись во дворе, я жадно вдохнула горячий воздух, щедро напоенный запахами лета и трав. Прохожие останавливались и с почтительным любопытством наблюдали, как леары посадили меня на носилки-леталки и осторожно взлетели. Ох, хоть и с крыльями я теперь, но сидеть на шаткой, тряпочно-деревянной конструкции из подручных средств, когда хорошо так внизу мелькают черепичные крыши, жутковато.

И тем не менее, приказав себе дышать ровно и привычно посчитав: пятьсот один, пятьсот два, пятьсот три… я успокоилась и отвлеклась, во все глаза рассматривая город, который мы покидали. Город, который, на мой взгляд, спокойно отнесся к тому, что леары среди бела дня штурмовали особняк со всеми вытекающими. Наверное, и в этом мире «лицензию на убийство», а равно право сильного никто не отменял. Но мне ли жаловаться? Скоро моим вниманием завладел большой и, видимо, столичный город, потому что некоторые строения выглядели как дворцы, были дома и поменьше, и победнее, и попроще – все как везде. Камень, дерево, металл иной раз причудливо переплетались, заставляя меня приятно удивляться. Но самое, на мой взгляд, замечательное, что столица буквально утопала в буйной зелени, цвела и бурлила жизнью.

Затем под нами замелькали луга и поля с отдельно стоящими постройками и стадами неведомых животных. Решив, что это фермерские хозяйства, и несколько устав от впечатлений, когда наш «косяк» направился в сторону высившихся у горизонта гор-исполинов, я полезла к своему кортежу с вопросами:

– Как вы нас нашли?

Как и в прошлый раз, Первый взял инициативу на себя:

– Проверяли все сомнительные и гостевые заведения в Байсакале, надеялись, что беглянка лишь ищет развлечений. Шаазат Ланей сообщил, что она часто просилась в столицу Байсы. Апики, которые здесь живут, – народ спокойный, трудолюбивый, мирный. В столице порядок. Никто не предполагал, что здесь обоснуются ледяные с далеко идущими планами.

Неожиданно Серый, послав Первому предупреждающий взгляд, перебил его:

– Мы ощутили выброс нашей магии и взяли след. Прибыли к дому, звали из окон на разных этажах, поэтому мы разделились и врывались одновременно в оба места.

– Звали? – недоуменно уточнила я, крепче хватаясь за лямки, а то порывом ветра тряхнуло мое шаткое посадочное место. – Кто?

– Женская сладость звала, – несколько растерялся Серый.

Часть моих вопросов вызывала инстинктивное удивление, нетрудно догадаться, что это касалось базовых понятий и для них – как дышать, но я-то не в теме. На этот раз Серый едва заметно сморщил нос с досады, прежде чем пуститься в объяснения:

– Магия леаров разносторонняя, для большинства мирян необычная и непостижимая. Мы управляем льдами, снегом, водой, сочетание холода и воды – вот наша вотчина. Чем морознее вокруг, тем более сильными мы становимся и многое можем. Мы тянем холод отовсюду, поэтому в наших горах всегда лето, но дома мы строим под облаками, чтобы заряжаться естественным образом.

– А кроме как заморозить, что еще мы можем? – с детской непосредственностью выпалила я.

Мой непринужденный порыв явно доставил леарам удовольствие. Отвечал «старший по званию» Серый:

– Мы можем исцелять себя и друг друга. Мы можем построить магией льда что угодно и закрепить это на века. Мы можем создавать купола, которые защищают вечнозеленые сады от вымерзания. Магия наполняет нас силой, благодаря ей мы живем дольше, чем любой другой мирянин. Для леаров не существует смены сезонов, у нас под куполом всегда лето, а за пределами – зима.

– Тогда почему я лечу на стуле, а не в руках сильных мужчин? – решила пококетничать я. – Значит, и в нашей магии есть неприятный нюанс.

– Как сказать, – уже с горькой досадой поморщился Серый. Вообще, мимика у него более выразительная, чем у других. И по возрасту он казался гораздо моложе своих бойцов, но командиром назначили его.

– Как есть! – дернула я уголками рта, намекая на смущенную улыбку.

Отвечать выпало чернокрылому, Четвертому, с которым мы еще ни разу не общались, – сурового вида, мощному, крупному бойцу в такой же, как и у других, «форме» из тонкой кожи. Жилетки с оголенной спиной на леарах держатся за счет ворота и пояса на талии.

– Как и у всех, при рождении магия распределяется неравными частями, – начал издалека Четвертый. – Поэтому у нас есть разделение по цветам. Черные крылья у ша, на леарском это означает «земля». Низшие. Нас больше всего. Вторая ступень – серые шаа, буквальный перевод – между или срединные. Их гораздо меньше, чем черных, но достаточно много. И третья ступень – шаазы, или землей владеющие. Именно они имеют право создавать шаазат, или, дословно, главный род, куда входят сотни серых и тысячи черных.

Нить разговора перехватил Серый:

– На данный момент шаазатов тысяча пятнадцать. Но истинно белых эратов, достойных войти в высший совет, лишь девять. Остальные запятнаны серым цветом настолько, что шаазами их более не называют. Мир теплеет, или утрачивает мощь, по-другому ослабление магии у леаров мы объяснить не можем.

– Эрат – это?..

– Эрат – это глава шаазата, самый сильный и белый носитель магии ведущего рода. Эрами называют его наследников.