Крылья для попаданки

– Значит, я шааза без шаазата? – встрепенулась я. – И имею право создать свой?

– Нет, – весело, но все равно очень вежливо ответил Серый. – Создать шаазат имеет право только мужчина. Женщину введут в уже существующий. И скорее всего, это будет решать именно шаэр.

– Понятно, – уныло кивнула я. Теперь буду гадать, куда включат меня. И чем для меня это пахнет. – А шаэр – это ваш верховный правитель?

– Да, – вновь улыбнулся Серый. – Шаэр – наш верховный, – слово «наш» он выделил особенно. – Он эрат первого шаазата, возглавляет высший совет, который регулярно собирается в столице Леарата Ларане, куда мы направляемся. Скоро ты увидишь самый прекрасный город во всем мире. Там стоят дворцы девяти эратов, остальным разрешено строить небольшие поместья в низинах.

– Круто, – натянуто улыбнулась я. Серый говорил про эратов из девятки с каким-то заоблачным пиететом, как о небожителях. – И все же что не так именно со мной и моей магией?

– Ты женщина, леара, причем белая, и этим все объясняется, – пришел на помощь Серому Первый чернокрылый.

– Змейс Шедвик сказал, что для всех мирян шааз – смерть, а для своих – носитель эйфории, прикоснуться к которому мечтает каждый леар, чтобы окунуться в наслаждение, получить частичку магии, усилить свой дар. То есть шааза – это просто силовая кормушка. Это правда?

Я внимательно следила за выражением их лиц и сразу ощутила смену настроения и эмоций. Все пятеро помрачнели и явно разозлились, но, к счастью, не на меня. Серый ответил резко, раздраженно:

– Ледяные – вруны с рождения, по-другому у них не выжить. Они же пиявки энергетические, вся их суть на этом вскормлена.

– Но ведь он прав, и я любого могу заморозить?

– Да, белые для любого мирянина действительно смерть. Вы средоточие ледяной магии, у вас ее так много, что она образует непередаваемо прекрасную морозную ауру вокруг тела. Каждый леар ее ощущает, чувствует по запаху и некоторому влиянию на окружающих. Даже капля вашей магии согревает, по этому тепловому флеру мы и нашли вас. Даже посмертный кристалл все еще фонит.

– Ого-о! – выдохнула я потрясенно.

Серый продолжил:

– Белые настолько сильны, что могут делиться магией, частично передавать ее другому, к кому проявят благосклонность. Даже просто быть рядом с вами для практически пустых чернокрылых ша – удовольствие, ведь вы непроизвольно делитесь с ними силой, наполняете их самой жизнью, а потому – радостью и удовольствием. Прямой контакт – еще больше силы, больше удовольствия, поэтому прикоснуться к вам – все равно что испытать эйфорию… Этот праздник жизни на какое-то время выводит из строя, поэтому нести вас на руках никто из ша не смог бы.

– Слишком быстро можно привыкнуть, а вот отвыкать – тяжело вдвойне, – вмешался в эмоциональную речь командира мрачный Пятый, а потом с некоторой злой насмешкой добавил: – Кстати, на более сильных и наполненных серых шаазы оказывают такой же эффект, пусть и не столь сокрушительный.

Ого, я не просто батарейка, а целая урановая руда! Фоню – дальше некуда, облучаю любого прохожего, а при прямом контакте наступает критическое перенасыщение, лишающее тех мозгов, что не отключились при облучении.

– Вы забыли о важном, – спокойно и даже немного весело заметил Первый, глядя на товарищей.

– О чем? – спросила я за них, находясь под большим впечатлением.

– Коснуться шаазы можно исключительно с ее позволения! Так что, уважаемая Кайя, тебе не грозит потратить хоть капельку своей силы, не желая того.

– Я о ней пока мало знаю, поэтому не волнуюсь, – отмахнулась я. – Тем более у меня было достаточно других забот.

– Вам не о чем больше волноваться, за внимание новой шаазы будут соревноваться сотни свободных белокрылых…

Я чуть со стула не рухнула от таких перспектив, а горы приближаются. Хорошо летим, быстро так.

– Шедвик сказал, что семью и детей я могу завести лишь с избранной парой. Разве он соврал?

Даже глухой, наверное, расслышал в моем голосе дикую надежду. Но ее не оправдали.

– Не соврал, – с некоторым сочувствием признал Серый. – Чем сильнее леары, тем большая должна быть совместимость у партнеров, чтобы передать магию потомству. Проблемы истинности почти нет у обычных ша, но она проявляется у полноценных серых: чем светлее, тем труднее зачать без знака избранности. А вот у шаазов с этим совсем туго: вероятность зачатия без знака избранности минимальна. Леары живут долго, а находят пару редко, поэтому уже давно создают семьи без знака. Порой, с помощью специальных ритуалов и милости ларов, такой паре удается завести одного ребенка.

– Но почему бы тогда белым мужчинам не заводить детей с чернокрылыми женщинами, раз у них почти нет проблем с магией и потомством? – осторожно спросила я. – Ведь тогда вероятность появления детей выше?

Черные ша дружно рассмеялись:

– Чернокрылая ша с истинным шаазом несовместима.

– Но почему? – удивилась я. – Ведь вы сами сказали, что белые могут делиться магией и…

Они синхронно усмехнулись, и отвечать взялся Серый:

– Леары делятся не только по цвету, но и полу. – Не сказать, чтобы меня озадачили этой новостью. – Если шааза горяча и щедра, ее союз с ша и шаа возможен… предположительно…

– В мечтах обделенных разумом, – мрачно буркнул Пятый.

Серый гневно сверкнул на него взглядом, но продолжил с мягкой улыбкой:

– Союз маловероятен, потому что ни одна истинная шааза не захочет лишить свое потомство большей части силы, тем самым послав дитя в низ иерархии леаров. Да и зачем? Девочек у шаазов рождается в разы меньше, чем мальчиков, значит, у женщин огромный выбор.

– А мужчины? – увлеченно поторопила я.

– Шааз может завести лишь кратковременную связь с черной или более длительную – с серой. В отличие от женщин, мужчины-леары не испускают, а поглощают магию. Ша – пустые, им нечего дать белому, да и находиться с ним они могут недолго, иначе начинают отдавать свою жизненную силу. А это преждевременная старость и смерть. В принципе связь серого с черной тоже приводит к плачевным последствиям.

– И никакого выхода? – я настойчиво пыталась разобраться в нюансах брачных и сексуальных контактов крылатых.

Серый вместе со мной проводил взглядом пролетевшую под нами птицу, подумал, затем признался:


– Есть, шааз, как и шааза, может ненадолго поделиться силой с любым, но если женщина может отдать часть своей силы насовсем, то мужчина – только на время. И то при тесном контакте… интимном. Как ты понимаешь, шааза Кайя, постоянно такую связь поддерживать невозможно, а значит, в ближайшем обозримом будущем более слабый магически партнер умрет.

– Но ребенка же…

– Пустая ша или даже серая шаа не сможет физически выносить ребенка от белого шааза, еще в самом начале формирования плод высосет всю жизненную силу у более слабой матери. Ну а дальше…

– Смерть? – повторила я уже не раз прозвучавший исход.

Почему этот мир не назвали Смерть? Какой же он Мир, если все сплошь и рядом умирают? То в неволе, то прорываясь на свободу, то явится какая-нибудь троица звезд и навалит всяких болот с жуткими пауками и другой опасной живностью, притащит черных властелинов с непомерными запросами или мор и болезни.

За что меня сюда, а?! Или больше некуда было? Неужели в других мирах еще хуже? Я сама себе опять напомнила нахохлившуюся сову, круглыми от страха глазами вытаращившуюся на неумолимо приближающиеся горы. Как же страшно жить, правда умирать еще страшнее. Ведь если умереть здесь, в этом Мире, то куда потом меня отправят платить за грехи?

Устало посмотрела на своих спутников и наконец решилась спросить:

– Могу я узнать, как вас всех зовут? Мне сложно общаться, не имея возможности называть собеседника по имени.

Мне подарили сразу пять улыбок, открытых и даже немного заискивающих:

– Ша и шаа называют свое имя, только если шааз или шааза его спросят.





Глава 10

Мир с высоты птичьего полета




После запоздавшего представления друг другу мы словно перешли на другой уровень знакомства, общение стало намного теплее и дружелюбнее. К своему стыду, из-за необычных имен я быстро перепутала чернокрылых, кто есть кто, но, ничего страшного: у леаров имя не несет сакрального смысла и ни к чему не обязывает. Все банально: шаазов мало, а подчиненных и дальних родственников слишком много, чтобы разводить лишний официоз. Поэтому белые спрашивают имена у серых в случае необходимости, что уж говорить про черных – только в случае большой нужды. Наградить или наказать. Либо для обращения к приближенной прислуге.

Третий поделился, что в нашем отряде воины-пограничники из двух шаазатов: Ланей и Иси – рода самого шаэра. Может статься, я войду либо в один, либо в другой. Мне обязательно назначат личную охрану и, вероятно, если захочу, кого-то из моих спасателей повысят до почетной и полезной для самочувствия должности. Обещать ничего не стала, увы, решения пока принимаю не я.

Мы достигли предгорья. Высоченные горные пики становились все ближе, поражая размерами и какой-то необузданной мощью. Вновь вспомнила свои ощущения в горах Квоша: маленькая, никчемная песчинка среди белого каменного безмолвия. А эти горы, наоборот, буквально кишат жизнью и разумными. Широкой лентой змеится тракт, по которому в обоих направлениях движутся многочисленные обозы и одиночные путешественники. Причем дорога с каменным покрытием и выглядит немногим хуже асфальтированной. Только разносится по округе не гул моторов и шелест шин, а грохот деревянных колес с металлическим ободом, крики извозчиков и «ржание» тянущих повозки животных.

Глядя вниз, я с улыбкой наблюдала за местным вариантом скоростного автобана. Расставшиеся с северными тулупами гошары бодренько скачут на больших дохах. Аяши, вашаны и другие миряне со свистом погоняют шайгалов, которым здесь не до флегматичной неторопливости заснеженных троп – приходится ускоряться и тащить не сани, а высоко нагруженные телеги. То тут, то там мелькают внушительные фигуры шордов – надежных и устрашающего вида охранников. Правда, здесь они редко хватаются за грозные секиры, если видят незнакомцев.

Деловитые апики в легких светлых одеждах путешествуют в изящных открытых пассажирских повозках. Любопытно, что на границе своей Байсы и Леарата они чувствуют себя как дома и частенько раздраженно покрикивают на других путников, требуя предоставить им дорогу.

Глядя на мирян, я поймала себя на мысли, что за два безумных месяца немножко освоилась здесь. Шорды, гошары, шайгалы, похожие на медведей, кажутся уже обыденными, привычными.

Горы становились все выше; в долинах, как и вокруг Байсакала, пестрили фермерские плантации с различными растениями, даже самих горных фермеров с высоты птичьего полета рассмотрела. Только под широкополыми шляпами не понять: леары там или кто-то еще из мирян.

Первый пограничный отряд пролетел в нескольких метрах мимо нас и уже знакомым странным образом поприветствовал, левой рукой прикрыв на миг глаза и нос.

– Шаа Ювел, – окликнула я серого бойца. – Что означает этот жест? Какое-то специальное приветствие?

Серый, поощренный моим вниманием, пояснил:

– Этот жест для тебя, шааза. Он означает: «Сияние твоей красоты ослепляет, а запах столь силен, что захватывает дух!» Так выражают почтение только шаазам, остальным леарам, более низкого общественного положения, коротко кланяются: «Вижу, добра желаю».

– Если честно, сильный запах, захватывающий дух, мне кажется немного сомнительным комплиментом, – хихикнула я.

Первый усмехнулся, они со Вторым запомнили, как я волновалась, когда мне про ароматы магии рассказывали, поэтому пояснил:

– Запах не в том смысле, который, догадываюсь, ты вкладываешь. Леары всегда пахнут своей магией, чем ее больше, тем ярче и насыщеннее аромат. Так как шаазы – средоточие ледяной магии, то ваш запах очень сильный, особенно после полного созревания силы. И еще, наша магия накладывает отпечаток на внешность – некрасивых шаазов не бывает. Ни женщин, ни мужчин. Поэтому приветствие не только комплимент, но и признание вашей избранности.

Ювел посмотрел вниз. На небольшой площадке обозники устроили привал, чтобы не только отдохнуть и поесть, но и с «развлечением». Двое гошаров подрались. И скорее всего, из-за дамы. Орчаночка в сторонке отчаянно заламывала руки, явно переживала. Тяжко вздохнув, видимо, в его жизни драка из-за женщины тоже случалась, командир добавил с потаенной горечью:

– Шаазатов осталось тысяча пятнадцать, а вот право на такое приветствие имеют главы лишь половины из них. Остальные уже настолько серые, что эратами считаются по праву наследования, а не силы. Поверь, шааза Кайя, любой пошел бы на что угодно, чтобы пограничники из первого шаазата при встрече с ним закрыли лицо.

– Спасибо за науку, учту на будущее, – удивленно, но честно поблагодарила я.

Судя по печальному голосу Ювела, он как раз из тех или знает того, кто мечтает о таком приветствии. А мне хотелось как можно больше узнать о новых сородичах. Особенно вот таких элементарных бытовых нюансов, чтобы лишний раз не вызывать недоумения хотя бы по мелочам.

Я скосила глаза на своих спутников. По-моему, все пятеро вполне интересны внешне. А вот «запах» – да, от чернокрылых легко, едва ощутимо веет снежным утром. У серого Ювела к морозцу добавляется свежий ветерок. Как выяснилось, вполне закономерно, ведь его крылья темно-серые, так что не слишком он сильнее обычных ша.

Внизу, на склоне горы, я увидела огромную каменоломню. Чернокрылые работники поднимали из шахт каменные пласты, грузили их в сети и уносили прочь. Третий, заметив мой интерес, сразу пояснил:

– Это кварц, отличный камень для дорог. Его несложно добывать, залегает неглубоко, а при правильной обработке в темноте немного светится, тем самым облегчает путь путешественникам. Через Восточное высокогорье пролегает крупнейший и оживленный торговый путь, который соединяет Восток и Запад, – Великий каменный путь. Шаэр и другие эраты тщательно заботятся о благосостоянии леаров и спокойствии путников.

– И конечно же, берут пошлину за такой замечательный и неопасный проезд? – усмехнулась я.