Идеальное искажение

«Я здесь. Задавать вопросы, я отвечать».

Ветер и песок. Я глубоко вдохнула, выдохнула. Тонкое дуновение ветерка показалось мне похожим на осеннюю паутинку, одно неловкое движение – и оно исчезнет. Надеюсь, это не случится слишком рано.

– Что происходит? – еле слышно спросила я. – Кто вы?

Песок мгновенно разгладился. Новые буквы появлялись сами собой, и я забыла, как дышать, пока они выводились.

«Я Артемис. Я такой же, как и ты. Мы владеть искажением».

Чёрт, это уже что-то знакомое. Мой двойник во сне тоже называл это слово, и не раз…

– Что это значит? – спросила я.

Снова гладкая поверхность. Снова буквы появляются сами собой.

«Это особый дар. Он искажать реальность вокруг тебя, докуда доставать твой контакт».

– Что это значит?

Ещё чуть-чуть – и я привыкну и перестану задерживать дыхание каждый раз, когда это происходит.

«Это значит, что ты мочь всё, что угодно, пока дуть ветер. И только там, где он дуть. Ветер – твой контакт, песок – мой контакт. Контактировать с ним, ты активировать искажение».

Чтобы поместиться в узеньком ящике, буквам пришлось стать заметно меньше, пришлось вести телефоном до конца. Там же я и села на пол, лихорадочно обдумывая. Всё началось в тот момент, когда я проснулась ночью. И первое, на что я обратила внимание после звёзд – это ветер. Ещё никогда я так много не думала о нём.

Но если это так, то…

В этот момент мне стало дурно. Я опустила взгляд в ящик, а там уже появлялись новые буквы.

«Ты активировать искажение, когда искренне хотеть чего-то. И оно не остановиться, пока не исполнить. Всё, что происходить – следствие твоих желаний».

Именно этого я и боялась. Меня затошнило, я выронила телефон, и он грохнулся на пол. Я хотела вчера, чтобы между мной и Денисом что-то произошло. Я хотела, чтобы Дима вернулся к своей девушке, и он вернулся… бы. Если бы ветер дотягивался туда, где он застыл, на том краю дороги.

А потом? Что я сказала потом, Диме? Хочу, чтобы ты был моим парнем?..

Нет. Нет, нет, нет. Только не это.

Снова вспомнился сон. Двойник говорила о том, чтобы я была осторожнее. Что я должна чётко понимать, чего хочу. Что искажение не может вернуть всё, как было…

Я сжалась в комочек, накрыла голову руками. Почувствовала, как ветер потянул сильнее. Он мягко скользил по коже, как будто пытался обнять, но от этого становилось ещё хуже.

Нет. Это всё сон. Это ведь сон, правда? В настоящей реальности не бывает слов, рисующихся на песке, не бывает странных снов и не умирают хорошие люди. Надо сделать что-нибудь, чтобы проснуться. Надо…

– Яна? – послышался над ухом обеспокоенный голос.

Я покачала головой и сильнее сжалась в комок. Ветер дул сильнее, казалось, он был здесь, на этом неуютном узком балконе, а не задувал через окно. Я почувствовала, как Саша опустил руки на мои плечи, как сжал с силой, и едва сдержалась, чтобы не оттолкнуть его.

– Ян, послушай меня, – твёрдо заговорил он. – Что бы тебе ни приснилось, это всего лишь сон. А я реален, слышишь? Мой голос реален. Я с тобой. Всё в порядке.

– Нет, – выдохнула я. – Я не могу, я так больше не могу…

– Слушай меня! – он повысил тон. – Ты можешь контролировать это. Ты можешь контролировать себя, свои чувства. Ну? Сделай это. Соберись. С тобой ничего не случится, если ты будешь сохранять спокойствие.

Ветер усиливался, становился холоднее с каждой секундой, и в какой-то момент начал сильно контрастировать с теплом Саши. Я сосредоточилась на этом контрасте, попыталась дышать глубже – так, как меня учила во сне моя копия. Становилось легче. Чуточку, но легче.

– Вот так, – с облегчением выдохнул Саша. – А теперь давай вернёмся в комнату, хорошо? И дверь закроем, а то холодно…

Да. Закроем дверь. Это отрежет меня от ветра. Так ведь? Я выдохнула, чуть привстала и позволила Саше вывести меня с балкона. Несколько секунд спустя я оказалась на диване, а дверь тихо скрипнула и с негромким хлопком закрылась.

– Спасибо, – еле слышно выдохнула я и снова сжалась в комок.

Миг спустя почувствовала, как Саша опустился рядом. Прижался плечом к моему плечу.

– А снилось-то что? – нарочито небрежно спросил он. – Только не говори, что авария, и тебя наконец прорвало.

Я подняла взгляд. Несмотря на то, что в комнате было темно, с балкона падало какое-то невероятно тусклое освещение, и я смогла разглядеть Сашино лицо в общих чертах. Он смотрел мне в глаза, и воображение само дорисовало холодный взгляд его карих глаз, какой я видела тогда, когда мы ехали на «Скорой».

Я не могла открыться человеку с таким взглядом. Чёрт, в эти минуты я никому вообще не могла открыться.

– Да, – кивнула я. – Вроде того.

Саша пожал плечами. Отодвинулся к краю дивана, откинулся на спинку и неожиданно резким движением заставил меня опуститься на диван, да так, что я даже не успела ни отреагировать, не попытаться сопротивляться.

– Эй!..


– Я же сказал, что буду рядом, – невозмутимо отозвался он, помогая мне устроить голову на его коленях. – Ложись, спи. Буду присматривать за тобой и отгонять кошмары.

– Но…

– Я не устал, если ты об этом, – сказал он. Я состроила скептическое выражение лица, и хотя он не мог это видеть, он тут же исправился. – Нет, устал, конечно, но если я пообещал, что присмотрю за тобой, значит, присмотрю. Всё.

Я попыталась сдвинуться, но Саша не позволил.

– Цыц, – шикнул он. – Я же устал, помнишь? Так не трать мои силы на то, чтобы тебя уговорить, и просто послушайся. Так будет лучше для всех.

Я собралась что-то сказать в ответ, как-то возмутиться, но неожиданно поняла, что у меня больше нет сил. Пришлось подчиниться.

– Вот так, – мягко сказал Саша и погладил меня по плечу. – А теперь спи.

Я кивнула и послушно зажмурилась.

Последним, что я запомнила, был зов – совсем такой, как на Волге, только чуточку… как бы это… приглушённый. Наверное, дверь сыграла роль, а может и отсутствие ветра – кто знает. В закрытой наглухо комнате не ощущалось ни сквозняка, я быстро согрелась и задремала.

Зов потянул острее, но всё, что я могла мысленно ответить ему – потом.

Всё потом…





Саратов. Четвёртое июля, утро





Я не знаю, сколько из произошедшего вчера ночью было правдой, сколько – сном. Но теперь, когда я проснулась в трезвом уме и твёрдой памяти, я обязана была всё проверить.

Меня разбудил Саша. Ну, точнее, поднял – сказал, что его срочно вызвали на работу, что надо запереть за ним дверь и что кофе на столе. Я послушно поднялась, сделала всё, что нужно, улеглась обратно… ровно на сколько мгновений, сколько хватило, чтобы понять, что теперь я одна, и что мне пора выяснить правду. Потому что вчерашний приступ паники выбил из колеи и не позволил закончить дело, но тратить впустую сегодняшний день я не имела права.

Песок в длинном деревянном ящике так никуда и не делся. Попивая остывший кофе без сахара – как вообще его можно пить без сахара, Саша просто безумец! – я спешно открывала окна, обдумывая список вопросов. Но хотя доза кофеина и взбодрила, ничего полезного в голову так и не пришло, поэтому я просто опустилась на колени перед ящиком и, вдохнув свежий утренний воздух, спросила:

– Э-э, Артемис… вы здесь?

«Да, – моментально отреагировал песок. – Ты пропасть вчера. Всё в порядок?»

Угу, порядок… это смотря с какой стороны посмотреть. Ветер мягко трепал мои волосы, я улыбнулась ему и продолжила.

– Да, вроде того… я просто немного переволновалась. – Я помолчала немного, подбирая слова. – Послушай… Есть ли что-то, что мне нужно знать, о… э-э-э… моих способностях?

Песок отозвался незамедлительно.

«Самое важное, что тебе надо знать – что ты в опасность, пока ты не использовать свой дар. Ему надо прижиться в твоё тело, и сначала он будет много дать, потом много отнимать».

На этих словах надпись обрывалась. Я выждала с минуту, но ничего не изменилось.

– А дальше? – неуверенно спросила я и протянула руку к песку.

На мгновение время замерло. Я увидела светлую полоску неба на горизонте, сливающуюся по цвету с бескрайним морем, песок и последние звёзды, гаснущие перед рассветом. Я ощущала себя мужчиной, сидящем на мелком, бархатистом песке; мне было сорок три года, но я чувствовала себя гораздо, гораздо старше, как будто что-то заставило меня состариться за миг до семидесяти, не меньше. И я знала, что этот человек сейчас ощущал себя мной, находящейся от него в тысячах километров; и всё, что нас связывало – соприкосновение контактов, невесомое, почти иллюзорное. Одно неловкое движение – и оно оборвётся.

– Ты намного сильнее, чем я думал, – послышался мужской голос, и я ощутила его удовольствие. – Это потрясающе.

Моя рука соскользнула с ящика с песком. Я снова оказалась в прохладе саратовского утра, но оно было другим. Там, где бы ни был этот человек, явно было гораздо теплее, чем здесь.

А новые надписи на песке уже появлялись.

«Если ты не использовать свой дар по своя воля, тебе предстоит пережить приступы. Дар освобождаться сам, без контакта, и это причинять боль всем, в том числе и тебе. Поэтому не смей запирать его. Использовать, только использовать».

– Что ещё? – выдохнула я. – Что это за приступ?

Новые буквы уже появлялись, а я лихорадочно соображала. Вспоминала прошлые надписи на песке – там было предупреждение, что мне нужно уйти в безопасное место. Видимо, оно было об этом.

«Искажение сработать так, как пожелать ему. Оно может взорвать что-то, а может заставить всех вокруг беззаветно полюбить тебя. Ты никогда не знать, что случиться в следующий раз, и кто стать его жертвой».

Я сжалась. То есть, если я использую свои способности, я могу хоть как-то их контролировать… ну, или почти. Так или иначе, они будут исполнять мои пожелания, но так, как им вздумается. А если не использовать, всё выйдет из-под контроля непредсказуемо, в любой момент и сотворит вообще всё, что угодно. Альтернатива так себе.

А Артемис тем временем продолжал, не дожидаясь, когда я позову его.