Движущиеся картинки
Часть 61 из 79 Информация о книге
Джинджер схватила Виктора за руку. – Видишь ту группу толстых старичков в накладных бородах? Они так машут тебе, – произнесла она сквозь лучезарную улыбку. – По-моему, это волшебники, – пробормотал он, улыбаясь ей в ответ. – А один даже подпрыгивает в своей коляске и орет «Эге-гей!», «Так держать!» и «Молодцом!». – Между прочим, это самый старый волшебник в мире, – сказал Виктор, делая ручкой одной полной даме, которая тут же схватилась за сердце. – О боги! Представляю, что он выделывал лет пятьдесят назад. – Ну, начнем с того, что ему тогда было восемьдесят [24]. Только не надо посылать ему воздушные поцелуи! Толпа надрывалась, стремясь показать, как она довольна происходящим. – По-моему, он очень милый. – Прошу тебя, маши ручкой и улыбайся. – Мне сейчас будет дурно! Ты видишь, сколько людей ждет, чтобы их нам представили?! – Вижу, – спокойно сказал Виктор. – Но все они – сливки общества! – Прекрасно. Мы тоже сливки. Во всяком случае, у меня такое ощущение. – Это еще почему? – Потому что мы сейчас стали тем, кто мы есть. Помнишь, ты объясняла мне это у моря? Мы выросли настолько, насколько нам суждено было вырасти. И это именно то, чего ты хотела. Мы… Он сбился с мысли. Тролль, поставленный у дверей «Одиоза», помешкав, все же отдал им честь. Шлепок, с которым пальцы его стукнулись об ухо, на миг заглушил гомон толпы… Гаспод стремительно удалялся прочь с места событий. Лэдди почтительно трусил следом. Ни Лэдди, выпрыгнувший из экипажа, ни вывалившийся оттуда Гаспод не произвели на толпу ни малейшего впечатления. – Знаешь, мне совсем не улыбается провести ночку в какой-нибудь выгребной яме, – бурчал на ходу Гаспод. – Это большой город. Голывуд – совсем другое дело. Так что держись ко мне поближе, малыш, и тогда не пропадешь. Сначала заглянем к черному ходу «Реберного дома Харги». Там меня все знают. Договорились? – Молодец Лэдди! – Ага, – кивнул Гаспод. – Ты обратила внимание, как он одет? – поинтересовался Виктор. – Камзол из красного бархата с золотыми аксельбантами, – выговорила Джинджер краешком рта. – Но штаны ему все равно не помешали бы. – Ну дела!.. – пробормотал Виктор. Они прошествовали в залитое ослепительным светом фойе «Одиоза». Безам постарался на славу. Тролли и гномы не зря трудились всю ночь напролет, наводя последний глянец. Все было как полагается – портьеры из красного плюша, колонны, зеркала. Пухлые херувимчики и вазы с фруктами, все покрытые ровной позолотой, встречались буквально на каждом шагу. Такие же ощущения должны возникнуть у человека, угодившего вдруг в коробку дорогого шоколада. Или окунувшегося в кошмар. Виктор уже был готов к тому, что вот-вот раздастся грохот прибоя и портьеры на глазах рассыплются в пыль. – Ну и дела… – повторил он. – Что с тобой стряслось? – процедила Джинджер, не отрывая взгляда от шеренги важнейших особ города, которые смиренно ожидали великой чести. – Потерпи немного, сама поймешь, – сипло произнес Виктор. – Это ведь Голывуд! Голывуд, перенесенный в Анк-Морпорк! – Допустим, но… – Ты что, ничего не помнишь? А та ночь в холме? Перед тем как мы тебя разбудили? – Нет, я же тебе говорила… – Тогда потерпи – и все поймешь, – повторил Виктор, бросая взор на празднично оформленную дощечку на стене. «Три сеанса в день!» – возвещала она. Виктору вспомнились песчаные дюны, древние мифы и, разумеется, омары с клешнями. Картография в Плоском мире не относится к числу точных наук. Люди, приступавшие к составлению карт, были движимы лучшими побуждениями, однако вскоре они забывали обо всем на свете и начинали увлекаться пускающими струи китами, чудовищами, волнами и другими заковыристыми мелочами картографического дела, отчего частенько страдали обычные, скучные горы и реки. Аркканцлер поставил полную окурков пепельницу на непослушный, грозящий свернуться край и провел пальцем по шершавой поверхности карты. – Не понимаю, почему здесь написано «Здесь обетают драконы», – сказал он. – Прямо посреди города. Ахинея какая-то. – Скорей всего, имеется в виду Санаторий Госпожи Овнец Для Тяжело Больных Драконов, – рассеянно проговорил казначей. – А здесь вот говорится: «Терра инкогнита», – продолжал аркканцлер. – К чему бы это? Казначей вытянул шею: – Ну, наверное, так куда интереснее, чем рисовать все эти капустные поля. – А вот опять: «Здесь обетают драконы». – Ну, это уже самые обычные враки. Ороговевший палец аркканцлера продолжал скользить по карте. На секунду прервавшись, аркканцлер смахнул с карты следы мушиной деятельности. – Да нету тут ничего, – пробормотал аркканцлер, вглядываясь в карту. – Море какое-то. И… – Он прищурился – Го-лы… Голывуд. Говорит тебе о чем-то? – По-моему, это то самое место, куда перебрались алхимики. – Ну-ну… – Надеюсь, – медленно произнес казначей, – они это сделали не для того, чтобы втихомолку заняться там магией? – Алхимики? Магией?! – Виноват. Звучит, конечно, нелепо. Привратник мне тогда докладывал, что они затеяли какие-то показы… м-м… какой-то… то ли игры теней, то ли еще что-то придумали. Не помню. Куклы, что ли? Нет, не куклы, но что-то в этом духе. Картинки? Ну да. Я пропустил мимо ушей. Но… Алхимики… Нет, алхимики – нет! Вот, скажем, наемные убийцы… Воры… Даже, пожалуй, коммерсанты… о, коммерсанты, если захотят, могут быть такими ушлыми пронырами! Но алхимики?! Нет существа более неискушенного в жизни, более несобранного и благонамеренного… Голос казначея затихал по мере того, как слова доходили до его мозга. – Нет, нет… Не посмеют, ведь не посмеют? – Так не посмеют или как? Казначей издал сухой смешок. – Не-е-ет… Не посмеют! Они же должны понимать, что, стоит нам прознать о какой-либо недозволенной возне с магией, мы обрушим на них всю силу… Он снова осекся. – Они никогда бы себе этого не позволили, – сказал казначей. – Даже находясь так далеко от нас, – сказал казначей. – Просто не посмеют, – сказал казначей. – Игры с магией? Алхимики? – сказал казначей. – Честно говоря, я никогда не доверял этим прохвостам! – взревел он. – О, это такой народ! У них ведь нет элементарного понятия о чести! Вал толпы, хлынувший к окошку кассы, с каждой минутой становился все больше. – Ты все карманы обыскал? – спросил завкафедрой. – Все! – пробормотал декан. – Проверь последний раз.