Два в одном. Оплошности судьбы

— Меня наполнила Эртана! — вскричал он и стал лихорадочно доставать блокнот.

— Есть! — заорал он, приплясывая.

— Что есть? — возмутился Артем, которому сбили молитвенный настрой, и он уже не хотел продолжать бубнить прошение. — На заду шерсть?

— Какая шерсть! — приплясывал Сунь. — Заказ на твои руки есть. — Он еще с полминуты под взглядом Артема попрыгал. Потом стал мрачнеть. — Я не смогу! — сокрушенно сказал гремлун.

— Почему это? — Артем не понимал его состояния неверия в самого себя. Это же надо так парня здорово по рукам ударили. Лишили веры в созидание.

— Я забыл, как это делается, — ответил тот.

— Не беда, начнешь работать — сразу вспомнишь, — отмахнулся Артем. — Давай начинай. Только, — он поднял указательный палец, — проверь инструменты, наладь их как следует.

Взбодренный гремлун стал вытаскивать из маленького кармашка фартука инструменты и раскладывать их на лавке, причем их помещалось там гораздо больше, чем выглядел внешне кармашек и что можно было поместить в него. Тут были зубила, молоточки, наковаленка, напильники, рашпили, штангенциркуль и какие-то баночки. Гремлун деловито все разложил и посмотрел на Артема.

— Спать ложись. Мы работаем, когда вы пребываете во сне, — строго сказал он.

— Так рано еще, я не усну. — Артем почесал лоб.

— Уснешь! Ложись давай! — тоном, не терпящим возражений, ответил Сунь.

Проснулся он скоро, словно и не спал, хотя только коснулся головой тюфяка, сразу отключился. Сунь что-то чертил на листке блокнота и бормотал.

— Синусоида слишком большая на третьем интервале. Вектор направления колебаний по угасающей выправить не получается, где-то ошибка. Хотя нет, это не ошибка, это неизменная константа. Как я мог забыть расчеты со знаком плюс? — спросил он сам себя. — Чтобы вытащить систему координат из минуса, нужна положительная динамика. А у нас она постоянная. — И он ударил себя по лбу. — Для изменения константы нужно больше Эртаны, но здесь я могу воспользоваться только четвертью от имеющейся. Даже если я использую всю, она результата не даст из-за нарастающих потерь.

Артем смотрел на человечка, как тот мусолил во рту какой-то стержень и пытался найти выход из положения.

— Не получается? — участливо спросил он.

Сунь глянул на него.

— Проснулся? — И, передвинув шестерню на затылок, стал объяснять: — Для вызова проекции в твоем мире тратится много энергии. Твои показатели находятся в поле ниже нуля, это и есть эффект проклятия. Для снятия его нужно поднять волну биополя рук в положительный сектор. Для этого колебаниям нужно придать вектор с положительной динамикой, но проблема в том, что чем выше задирается вектор, тем больше нужно Эртаны. Но тут срабатывает эффект сопротивления, обратно пропорциональный силе, приложенный к вектору. Чем больше сила, тем больше сопротивление системы и больше потери. Это, по сути, пустая работа. В этой среде коэффициент полезного действия равен, — он заглянул в блокнот, почеркал закорючки и сказал, — одиннадцати с половиной процентам, — сделав ударение на «о».

Артем задумался. После минутных размышлений предложил:

— Хорошо, давай решать проблему по частям.

— Это как? — На него смотрел сильно огорченный своей неудачей Сунь Вач Джин.

— Ну, если не получается осилить проблему в целом, разложим ее на составные части.

— Например? — Гремлун скептически слушал человека. Весь его вид говорил: что ты понимаешь в работе мастеров? — Советчик.

Но Артем не смутился, его так учил отец, и к такому способу решения проблем он привык с детства. Пусть он не знает принципов работы с колебаниями, синусоидами и константами, но он может предложить план.

— Например, мы упростим задачу и решим ее не за один раз, а за пять или даже за десять раз. У меня на руках десять пальцев и два запястья. Попробуй снять проклятье с двух больших пальцев, — и он показал поднятые вверх большие пальцы рук в виде знака, что все отлично.

Не ожидавший такого предложения мастер-ломастер вылупился на Артема. Он не мигая смотрел на него, а сам в это время в уме подсчитывал потери от того, если систему разбить на участки, и… и выходило, что он может с этими потерями не считаться. Он сорвал с головы шестерню и треснул ею Артема по лбу. Паренек упал на тюфяк и, не успев выразить возмущения, отключился.

— Это наркоз, — водрузив шестерню на голову, пояснил гремлун потерявшему сознание человеку.

Проснулся Артем так же быстро и, увидев сидевшего донельзя довольного гремлуна, решил не высказывать своего недовольства по поводу примененного им наркоза.

— Рассказывай, что получилось! — поторопил его человек.

— Получилось, — односложно ответил человечек, но при этом имел такой важный вид, словно он первым слетал в космос и обратно, или был чиновником паспортного стола в Москве. — Мне удалось снять проклятие не с двух пальцев, — он гордо поднял подбородок, — а с четырех. С больших и с мизинцев. Так что давай, принимайся снова за молитву.

— Это еще зачем? — Артем был рад и обескуражен. Еще час бубнения? На это он не рассчитывал.

— У меня половина Эртаны на тебя ушла. Запасаться надо. — Сунь посмотрел на человека с удивлением: неужели он не понимает таких простых вещей?

— Завтра, — поняв неизбежность новых неотступных просьб, ответил Артем. Но тут ему в голову пришла мысль: — Свад, а ты можешь черпать энергию для работы из моих рук?

Тот задумчиво посидел и потянулся за шестерней.

Артем быстро отпрянул и погрозил пальцем:

— Ну-ну. Я сам лягу.

Заскрипела дверь, и в комнату, слабо освещенную светом маленькой лампадки, вошла с подносом в руках Чу.

— Родитель, я принесла ужин. — И, не замечая гремлуна, прошла к кровати. Смела инструменты как мусор и поставила поднос.


Такого кощунства Сунь Вач Джин вынести не мог, он проявился и попытался сбросить поднос на пол, но Артем был быстрее. Он, спасая свой ужин, подхватил его и поднял поднос у гремлуна над головой. К его удивлению, Чу не испугалась.

— Ах ты, ворюга! — вскричала она и шлепнула гремлуна полотенцем, что висело у нее на плече. От удара великий Сунь Вач Джин закатился под кровать, и вылез оттуда перепачканный пылью и паутиной маленький демон.

— Человек, дай мне нож-убийцу! — потребовал он. — Я сейчас покажу этой замарашке кривоногой, как нужно обращаться к мастерам Зармунда.

Вид его был решителен и грозен, он, дыша как кузнечные мехи, сдувал губами паутинку, которая не хотела покидать его возмущенную мордочку.

Но Чу не испугалась.

— Не привечай домовых, родитель, они редкие пакостники. Этот украл вчера у меня кость с мясом и заглядывал мне под юбку, извращенец недоношенный.

— Да было бы на что там смотреть! — насмешливо ответил гремлун и нагло заявил: — Одни кусты, в которых и лоси затеряются. А про ноги вообще не говорю. Сучья саксаула.

— Ты знаешь про лосей и саксаул? — удивился Артем словам коротышки. На его перепалку с Чу он не обращал внимания. А зря. Та, услышав оскорбления в свой адрес, пулей метнулась к гремлуну, схватила его за тонкую шейку и стала остервенело трясти. Не ожидавший такой шустрости от соплячки, великий Сунь растерялся и сейчас хрипел, полузадушенный сильными ручками Чу.

Видя, что мастеру может прийти скорый конец, Артем строго прикрикнул.

— Чу, оставь домовенка в покое, он, может, когда-нибудь тебе ноги выправит.

Чу перестала трясти гремлуна и осторожно поставила его на лавку. Поправила ему его сбившийся набок фартук. Подняла упавшую шестеренку и с размаху водрузила ее ему на голову. Еще не совсем пришедший в себя Сунь закрыл глаза и молча повалился на пол.

— Какой же он невезучий! — покачал головой человек. — Чу, ты случаем не убила мастера?

Девочка подняла человечка и приложила ухо к его груди.

— Жив негодник, — с облегчением сказала она. — А он правда может сделать мои ноги ровными? — спросила она и подняла до пупка подол платья. Ноги девочки, как искривленные веточки, вызывали жалость.

— Спрячь срам, — вздохнул Артем. Чу такое слово, как «стыд», по-видимому, был незнаком. Она могла ходить и в одежде, и совсем голой. Артем уже знал, что жизнь в замке ее не баловала. С детства солдаты по пьяни пользовались ею и ее телом. Даже скотина Артам не обошел ее своим вниманием. Откуда тут взяться стыду? «А теперь вот затаился любитель сладкого и сидит в левом желудочке», — с раздражением подумал Артем.

Тем временем Сунь пришел в себя. Он затуманенным взором оглядел комнату, не понимая, где находится. Потом залез на кровать и захрапел.

Артем наконец добрался до ужина и, как всегда, с удовольствием стал его уплетать.

— Жначит, так, Шу, — жуя, сказал он, — после ужина у нас час молитвы, будем у вашего Хранителя и у нашего боженьки просить благословения. Мне на руки, тебе на ноги. Завтра утром отцу Ермолаю расскажешь, что молилась Хранителю насчет своих ног. Жапомнила? — засунув последний кусок мяса в рот, спросил он.

— Жапомнила, — передразнила девочка Артема и засмеялась.





Глава 8




Утром Артем и Чу стучались в комнату отца Ермолая. Он долго не открывал, а потом за дверью послышался рык разбуженного медведя.

— Кого там жабы на метле принесли? Сожгу еретиков! Что за напасть! Не дают духовному лицу пребывать в молитвах и созерцании славы господина нашего.

Дверь с трудом открылась, и Артему предстало опухшее от пьянства лицо духовного звания. Аромат перегара, наполнявший маленькую келью, был показателем того, что с вечера созерцал инквизитор.

— Тебе чего? — уставился он на мага.

Тот с подобострастным видом поклонился и совершенно невозмутимо ответил:

— Мы пришли на исповедь.

— На что вы пришли? — воззрился на парня удивленный инквизитор в мятом халате и одном сапоге.

— Вы говорили, чтобы я привел к вам на исповедь новообращенную верующую дочь Хранителя.

— А где она? — еще не до конца понимая, что говорит этот маг, спросил священнослужитель.

— Вот она! — Артем вытащил, прятавшуюся за его спиной девочку.

Отец Ермолай поморгал глазами и наконец вспомнил вчерашний разговор за обедом.

— Надо идти в исповедальню, — с трудом проговорил он. — Но я! — Он покачнулся и схватился за дверь. Она стала открываться и потащила святого отца за собой. Ухватившись за нее, как матрос за мачту во время шторма, он повис на ней и закончил свою мысль: — Еще не набрался нужной святости.

«Зато набрался совсем другого», — подумал Артем, но вслух сказал совсем иное:

— Да что вы, святой отец! Я в жизни не видел другого такого святого подвижника, каким являетесь вы. Если другим нужна исповедальня комната, как слепому стена, чтобы держаться за нее, то вы можете принимать исповедь в любом месте, — сказал Артем, не моргнув глазом.