Два в одном. Оплошности судьбы

— Это почему еще? — Землянин был искрение удивлен реакцией гремлуна.

— Потому что в плазме спрятана великая разрушительная сила, а вы, люди и вам подобные недалекие существа, все превращаете в оружие, истребляя самих себя. Доберись вы до разгадки секретов плазмы — вы станете разрушать целые миры. Мне об этом рассказывал отец. А он знал о чем говорил.

Артем задумался, слова коротышки были не лишены смысла. Человек всегда приспосабливал открытия для войны. Появились металлы — выковывали мечи. Огонь добыли — стали жечь селения. Порох изобрели — создали пушки. Расщепили атом… Появилась атомная бомба.

Изобретательность человеческой мысли по отысканию способов уничтожения самого себя превосходила все, что он знал по историям открытий, и тут он с отцом Суня был полностью согласен. Но затем его мысли повернули в другую сторону. Если проклятие — это просто изменение частоты и амплитуды колебаний предмета бытия, то их, скорее всего, можно вернуть обратно. Не может быть, чтобы этот процесс был необратим.

— Слушай, а как тебя звали дома? — посмотрел он на притихшего малыша с опухшей мордочкой страшненького взрослого человека.

— Мать звала Свад, по первым буквам, — ответил он.

— Ну и я буду звать тебя Свад, а то пока произнесешь полностью твое имя, забудешь, что хотел сказать.

Гремлун сидел притихший, убаюканный человеком, только молчаливо, но согласно кивнул.

— Свад, у меня руки-крюки, ими трудно что-либо сделать толковое. Хорошо только по мордам бить, они даже боли не чувствуют от ударов. Словно это не кулаки, а чугунные чушки. Я вот что подумал: раз можно изменить частоту колебаний биополя и его амплитуду, то ты сможешь настроить мои руки на рабочий лад. Я верно мыслю?

— Неверно, — ответил Свад и замолчал.

— Почему неверно? — Артем с удивлением и досадой смотрел на него.

— Потому что я мастер проклятий, а не созидания. Я могу только портить, и твои кривые руки — это моя работа.

— Та-ак! — протянул человек. — А теперь давай поподробнее.

Он снял того с колен и усадил на скамью, превратив ее своим суровым взглядом в скамью подсудимых. Человечек сжался под пронзительным и суровым взглядом, но потом нашел в себе силы и стал говорить.

Скоро Артем знал все о своей болезни, вернее, об истоках и причинах болезни Артама, и даже о ноже, что он нашел. То, что он услышал, перевернуло его суждение о мироустройстве. Несколько минут он сидел, неподвижно усваивая и размышляя над услышанным, и чем больше он размышлял, тем страшнее ему становилось. Пример Суня показал ему, как зло, которое творит разумный, возвращается ему бумерангом. В случайность того, что ему в призыв попал именно Свад, а не кто-нибудь другой, он не верил. Он был прагматиком и верил только в то, что мог пощупать и проверить.

— Это закон кармы, — наконец проговорил он. — И что нам теперь делать? — спросил он гремлуна.

Тот пожал узенькими плечами:

— Не знаю, человек.

Артем стряхнул с себя оцепенение.

— Ладно, — сказал он, — выход есть из любого положения, раз есть вход.

И Сунь Вач Джин с удивлением посмотрел на человека с его необъяснимой, но вполне понятной логикой. «Действительно, — подумал он, — как я раньше о таком не подумал. Если есть вход, то должен быть и выход. Это же так просто». — И он с надеждой посмотрел на большого парня с глуповатым лицом и простодушными глазами.

— Ты что-то придумал? — спросил он.

— Только наметки, у меня не хватает информации для выводов, и ее дашь мне ты. — Артем пристальнее посмотрел на малыша и спросил: — Почему ты сказал, что можешь только проклинать и ломать? Насколько я понял, ты был уникум, гений изобретательности и творчества.

— Был, да сплыл, — земной поговоркой ответил гремлун. — После вердикта отца мне давали только проклинать.

— Это как? — Артем силился понять систему работы мастеров из мира Свада: как они получали свои проекции? Изделий и людей миллионы, и их всех надо наделить определенными свойствами. Честно признаться, у него это не укладывалось в голове, но он, как человек, пообтершийся около научной среды, определил для себя лозунг сегодняшнего дня. «Будем расширять горизонты сознания».

Гремлун достал потрепанный блокнот.

— Заказы на работу появляются в этом блокноте. Их распределяет… И назначает… Не знаю, кто распределяет, — повертев длинным носом, сознался он. — В блокноте появляется заказ и плата за него.

— Ага! — кивнул Артем, хотя сам до конца не понимал, что значит «ага». — И что у тебя сейчас в блокноте?

Гремлун убрал свою записную книжку в кармашек фартука и ответил:

— Ничего. Пусто. Я теряю Эртану и скоро умру от недостатка энергии.

— А как вы получаете эту Эртану? — продолжал расспрашивать Артем. Ему совсем не понравился настрой Свада и информация, что здесь он теряет свою жизненную энергию.

— По молитвам и просьбам других разумных, — нехотя ответил Свад. — Но кто меня здесь будет о чем-то просить? — Потом повернулся, несколько обрадованный пришедшей ему в голову удачной мыслью к человеку: — Может, у тебя есть враги и ты им желаешь зла?

— Свят, свят, свят! — испуганно перекрестился Артем. — Ну уж нет, проклинать никого не будем, но ход твоих мыслей считаю верным. Я буду просить тебя снять проклятие с моих рук.

И под скептическим взглядом Сунь Вач Джина стал монотонно произносить одни и те же слова, повторяя их непрестанно, на разный лад.

— О великий Сунь Вач Джин, гений инженерии, благослови меня и сними проклятие с моих рук. Великий мастер Свад, я прошу тебя, сними проклятие с моих рук.

И так он завел «машинку прошения» на полчаса. Сунь под монотонное бормотание стал засыпать и клевать носом.

— О бог мой, направь мастера Сунь Вач Джина мне в помощь!


— Ну как можно быть таким недалеким? — не выдержала Агнесса. — Он что, в самом деле думает, что его просьба будет услышана здесь? Необразованные дикари эти люди, верят во всякие суеверия. Ну вот скажи мне, Арингил? — Она легла, закинула руки за голову и, глядя в бесконечность, старалась втянуть в разговор ангела.

Тот был по своей природе немногословным, а ей хотелось пообщаться.

— Эфир передает мольбы в другие слои вселенной, именно там происходят те процессы, о которых мечтает Артем-Артам. Здесь можно руки только вылечить или сломать. И только на физическом уровне.

Арингил молчал. Он тоже понимал бесперспективность просьб человека. Но что он мог поделать? Люди часто упорствуют и набивают шишки, делая неправильно, и Артем не исключение из правил.

Прошло полчаса, гремлун задремал и все ниже клонился к лавке. Артем продолжал бубнить свои прошения, вызывая раздражение у тифлинга. Она со спины перевернулась набок, потом на живот, потом заткнула уши, но это не помогало. Она в ярости пнула Артема ногой по уху.

— Да замолчи же ты наконец, обалдуй из обалдуев!

Артем почувствовал толчок в ухо и радостно произнес.

— О, я получил сигнал!

— Какой сигнал? — одновременно спросили его трое.

Гремлун почти проснулся и лениво посмотрел на молящегося.

— Знамение! — поднял палец человек. — Нужно молиться правильно. Отец Алексей говорил, что всякий дар нисходит свыше от отца истины. Поэтому нужно просить у бога. А он уже знает, как распорядится ресурсами.

И под ненавидящим взглядом Агнессы завел новую мантру.

— Не получаете, потому что не просите. Я прошу отца истины снять с помощью гремлуна Свада с моих рук проклятие. Если ты с ним, отче, не знаком, сообщаю тебе, что это гений созидания проекций великий Сунь Вач Джин. И знай, я не отступлю. Не дам тебе спать, пока ты не ответишь на мои просьбы.

— Уу-у! — Тифлинг сжала кулаки. — Арингил, у тебя есть нож?

— Нет. А зачем он тебе?

— Зарезала бы его, как барана. Знамение у него! — И она опять ногой двинула ему по уху.

— Понял, отче, буду старательней! — ответил человек и еще больше жара вложил в свои просьбы.

Арингил посидел, посмотрел на человека и вдруг забубнил.

— Отец Небесный, ты милостив к грехам нашим, прости нас, неразумных, и помоги Артему в его деле.

Агнесса вытаращилась на ангела.

— И ты туда же, недоумок, — и покрутила пальцем у виска.

— Твои проблемы, Агнесса, от маловерия, лучше помогай.

— Что? Я, помогай? Ты сам-то видел Создателя? Может, его и нет вовсе.

— Я не видел, Агнесса, но верю, что он есть, — ответил Арингил. — Его никто не видел. Но его творения окружают нас. Само твое существование утверждает меня в вере, что он есть.

Тифлинг хотела что-то сказать, но потом махнула рукой:

— Пусть и я тоже буду чокнутая, раз вы все такие, — и стала повторять вслед за Арингилом.

Хранитель сидел и рассчитывал новый расклад в звездах. Ему нужно было знать грядущие события и суметь направить их в нужное для системы русло.

— Так, зет четыреста пятьдесят шесть дробь тридцать девять заняло положение альфа двести тридцать восемь. А та двинулась в зенит черной дыры одна тысяча сорок шесть прим… — Он заглянул в справочник: — Чем это нам грозит?

Но узнать, чем угрожает смещение звездного неба, он не смог. Над головой зазвонил гонг.

— Опять смертные объединились для просьб. Покоя не дают, — с раздражением пробормотал он. — Отказать! — хлопнул печатью по появившемуся листку и принялся дальше за работу. — Это у нас на странице триста шестьдесят девять. Сближение звезд с переходом в другую вселенную…

Опять раздался звон гонга, и появился листок. Не глядя Хранитель схватил печать «Отказать» и хлопнул по листку.

— Ишь, чего удумали, неотступностью взять, — усмехнулся он. — Посмотрим, чья возьмет!

Он вновь углубился в расчеты, но тут листки посыпались одни за одним. Он остервенело хватал штамп и с силой печатал слово «Отказать». Но взамен исчезнувшего появлялся новый лист. За столом Хранителя шла борьба воли: кто кого. Это уже стало делом принципа, и Змей, рыча, хватал печать и ставил вердикт. Наконец гонг перестал оповещать о прибытии прошения. И лист остался на столе.

— То-то! — довольно усмехнулся Дракон. — А то удумали измором меня взять, — и глянул на лист. Его глаза тремя рывками увеличились в размерах. На листе прошения стоял штамп «Утвердить»!

Он прочитал прошение и увидел, что это прошение от отвергнутых. Хранитель в ярости хлопнул себя по лбу и посмотрел на лапу: в ней была зажата печать «Утвердить». В пылу сражения за прошение он перепутал штампы, и теперь гадкое слово «утвердить» красовалось не только на листке, но и на его лбу. И будет оно там сто лет. Взревевший от оскорбления, которое он нанес сам себе, Хранитель вскочил и запустил печать в безбрежность мироздания. Устало опустился в кресло, и тут вернулась печать, врезавшись ему под левый глаз. А на столе появился гербовый лист. С короткой надписью:

«Не тобой создано — не тобой и выброшено будет. Создатель».



…Задремавший Свад грохнулся с лавки и вскочил, бешено вращая выпученными глазами.