Дети времени

– Лейн считает, что если ты попытаешься это сделать, то испортишь системы «Гилли». Она говорит, что копии твоих подопытных уже устраивают в программах кашу.

– Я – мой собственный подопытный, – рыкнул Гюин. – Все, что есть в системах, – это мои отпечатки. Но ни один из них не получился. Никто из них не был мной, не был в достаточной мере мной. Но тот жалкий вклад, который мне удалось выжать из тебя до того, как ты отправился куролесить, принес свои результаты. Может, в этом есть ирония. Все готово. Я могу завершить загрузку, и не страшно, если я умру. И не важно, когда я умру. А что до Лейн, то Вайтес не думает, что это испортит компьютер. Вайтес хочет, чтобы я это сделал.

Для Холстена эта фраза в перечень успокаивающих не входила.

– Лейн уверена, что это было бы плохо.

– Лейн не знает. Лейн мыслит мелко. Ей не хватает преданности делу. – Гюин нахмурился, и его лицо смялось, словно обрывок бумаги. – Только я могу заглянуть достаточно далеко, чтобы нас спасти, Мейсон. Вот почему выбрали именно меня.

Холстен уставился на него. Телохранители стояли чуть дальше, и ему пришло в голову, что можно было бы просто броситься на этого дряхлого старикашку и начать вырывать из его тела все системы, пока природа не возьмет свое. А еще он понял, что не имеет намерения это делать.

– А если я тебе не нужен, зачем ты приказал меня притащить назад?

Гюин сделал несколько неуверенных, механических шагов – и был остановлен поводком жизнеобеспечения.

– Ты же наш блестящий историк, верно? Ну вот, теперь ты приступаешь ко второй части своей работы, Мейсон. Ты начинаешь писать истории. Когда они станут друг другу рассказывать, как мы начали жить в том зеленом мире, на другой Земле, пусть рассказ будет правильный. Так что запиши все правильно. Расскажи им, что мы сделали, Мейсон. Запиши это. То, что мы здесь делаем, творит будущее, единственное возможное будущее, которое позволит нашему виду выжить.





5.6 Война за ресурсы




Города-государства пауков имеют разнообразные горнодобывающие концерны, но сами они не копают. Для этого у них есть насекомые: это одна из тех работ, которые более естественны для муравьиных колоний, что используются пауками для множества различных дел. Веками ресурсов хватало на всех: технологии пауков мало использовали металлы, а гораздо более важные для них органические соединения производятся на основе обычных строительных блоков самой жизни.

С этого все начинается.

Одна из муравьиных колоний Семи Деревьев продвигается глубже по переходам на некотором расстоянии от самого города. Колония раскинулась вокруг них: шахты – это ее дом, а рытье ее детей – всего лишь модифицированная форма прокладки туннелей, с помощью которых они расширяли бы свое жилище. Конечно, немалая часть колонии углубляется в сплошной камень, и муравьи используют современные технологии, чтобы справиться с этим материалом. На челюстях у них закреплены металлические кирки, а кислоты и другие вещества помогают сделать камень податливым. Колония самостоятельно планирует выработки, включая водоотвод и вентиляцию, чтобы обеспечить сотням слепых шахтеров хорошие условия для работы.

Этот конкретный муравей ищет в камне новые медные жилы. Металлическая руда оставляет следы, которые могут обнаружить его чуткие усики, и он терпеливо грызет породу именно там, где эти следы ощущаются сильнее всего, дюйм за дюймом приближаясь к следующей залежи.

На этот раз он неожиданно проникает в другой туннель.

Мгновение он пребывает в озадаченной нерешительности, застыв на пороге и пытаясь переработать новую и неожиданную информацию. Затем обоняние и осязание создают достаточно точную картину того, что его окружает. Сведения ясны: здесь недавно побывали другие муравьи – муравьи из незнакомой колонии. При отсутствии особого программирования незнакомые колонии считаются вражескими. Муравей моментально поднимает тревогу, а потом идет дальше на разведку. Достаточно скоро он встречает шахтеров чужой колонии и, оказавшись в меньшинстве, погибает. Это не имеет значения: его братья идут следом за ним, вызванные сигналом тревоги. В тесноте начинается яростная битва: обе стороны не знают жалости. Ни одна из колоний не получала от своих хозяев-пауков приказа пересечь некую конкретную линию, какой бы зыбкой она ни была, но природа берет свое.

Вторая колония, в буквальном смысле подкопавшаяся под разработки Семи Деревьев, направлена Большим Гнездом на поиски новых источников меди. Вскоре после этого вековые дипломатические отношения начинают рушиться.

С момента установления контакта с Посланником потребности в металлах стали расти экспоненциально: это вызвано стараниями угнаться за сложными чертежами, которые входят в Божественный План. Те города, которые, подобно Большому Гнезду, с жаром рвутся воплощать в жизнь Божественные устройства, вынуждены постоянно двигаться вперед. Добыча не успеет за спросом, если новые шахты не будут открыты… или захвачены.

В результате этого соперничающие стороны все чаще спорят из-за разработок. Где-то караваны с добычей не добираются до своего места назначения. В некоторых случаях целые добывающие колонии истребляются, изгоняются или совращаются. В проигрыше оказываются относительно небольшие города – и все они не слишком ярые сторонники послания. Начинается целая буря переговоров в обстановке неуверенности относительно того, что на самом деле случилось. Открытые конфликты между городами пауков – дело почти неслыханное, так как все города связаны со своими соседями сотнями уз. Борьба за превосходство имеет место, но до сих пор в их истории было так: всегда находилось нечто, над чем можно установить превосходство. Возможно, это связано с нановирусом, который по-прежнему стремится к единству среди всех тех, кто носит эту конкретную каинову печать. А возможно, потомки Portia labiata выработали философию, согласно которой открытый силовой конфликт нежелателен.

Все это вот-вот изменится.

В конце концов, когда истина становится достаточно очевидна всем сторонам, передатчики Большого Гнезда отправляют своим более слабым соседям ультиматум. Их обличают за отход от чистоты послания, заявляя о своем праве предпринять любые шаги для того, чтобы осуществить волю Бога. Утверждается, что передачи Посланника (хотя они неизменно туманные и допускающие различные толкования) поддерживают декларацию Большого Гнезда. Сначала медленно, а потом все быстрее этот открытый раскол из местных противоречий перерастает во всеобщее разделение идеологии. Некоторые правоверные города присоединяются к Большому Гнезду, тогда как другие – далекие другие – формулируют собственные заявления на основе иных интерпретаций распоряжений Посланника. Некоторые города, где уже начали отказываться от послания, обещают поддержку тем городам, которым угрожает Большое Гнездо, но сами эти города не едины в своей реакции. Некоторые заявили о своей независимости и нейтралитете, причем часть из них даже прервала все контакты с окружающим миром. Схожие конфликты вспыхивают между теми городами, которые, возможно, и раньше имели немалые трения, постоянно конкурируя из-за территорий, пищи, жилья…

К спорным местам разработок, многие из которых к этому моменту уже по несколько раз переходили из рук в руки, Большое Гнездо отправляет специальные войска. Вторичное задание, которое все муравьиные колонии выполняют без специального программирования, состоит в борьбе с незнакомыми муравьями, однако добывающая колония не может сравниться с захватнической армией, имеющей в своем распоряжении специальные касты и технологии. За два месяца активных сражений не погибает ни один паук, но их рабы-насекомые умирают тысячами.

Большое Гнездо может распоряжаться гораздо более крупной и хорошо скоординированной армией, нежели его противники, и его армия лучше скомпонована и подготовлена к боевым действиям, но эти первые месяцы все еще не дают убедительного результата. Когда Порция и ее товарки собираются, чтобы обсудить свои достижения, они сталкиваются с неприятным известием.

«Мы рассчитывали, что все уже уладится», – размышляет Порция, слушая, как ее подруги сплетают последующие действия: ряд шагов, которые приведут их… куда? Когда принималось решение относительно мер, которые следовало принять по поводу спорных разработок, цели казались совершенно ясными. Они все знали, что правда на их стороне. Волю Посланника следуют исполнить, и для этого нужны большие количества меди – меди, в которой Семь Деревьев и другие города-отступники особо не нуждаются, но которую хотят продавать Большому Гнезду по разорительно высокой цене. Итак: захват разработок. Это была простая цель, и ее достигли относительно быстро и эффективно, принимая во внимание все обстоятельства.

И все же оказывается, что построение будущего никогда не бывает простым. Каждая нить ведет к еще одной, а остановить прядение непросто. Агенты Порции в Семи Деревьях и других городах уже узнали, что враги Большого Гнезда накапливают и готовят силы, чтобы отбить шахты обратно, – и, возможно, на этом не остановятся. Тем временем правящие группы ее противников уже ведут схожие обсуждения необходимых действий. Во всех советах имеются экстремисты, которые требуют не только реституции. Внезапно призыв к умеренности начинает считаться слабостью.

В окружении Порции есть немало тех, кто говорит о необходимости предпринять больше шагов для того, чтобы защитить Большое Гнездо от его только что созданных врагов и тем самым обеспечить исполнение воли их божественного создателя. Они прибегают к древнейшему приему – созданию пути, по которому можно достичь цели, только в данном случае целью становится перманентная безопасность. С каждым шагом в заданном направлении эта безопасность отодвигается чуть дальше. И с каждым их шагом стоимость продвижения к такой безопасности растет, а меры, необходимые для продвижения вперед, становятся все более чрезвычайными.

«И где это закончится?» – спрашивает себя Порция, однако не решается озвучить свои сомнения. В этом паутинном зале воцаряется мерзкая атмосфера. У Большого Гнезда есть шпионы в других городах – личности и целые группы, которых подкупили или которые разделяют идеологию доминирующего города. Точно так же у других городов есть агенты в Большом Гнезде. Прежде такая взаимосвязанность городов была достоинством, образом жизни. Теперь она стала поводом для подозрительности, порождая напряженность между группами, вызывая разногласия и недоверие.

Никакого решения здесь не принимается, так что она отправляется в храм. Ей очевидна необходимость руководящих указаний.

Она отправляет максимально полный отчет о ситуации и своих опасениях, зная, что, хотя ее обращение к Посланнику будет приватным, ответ Бога получат все, ведущие прием на частоте Большого Гнезда, а в их числе обязательно окажутся некоторые жители Семи Деревьев.

Порция слишком хорошо знает, насколько редко Посланник дает практические советы. Она понимает, что нельзя ожидать, что некто, настолько превосходящий ее саму, будет уделять много внимания жалким проблемкам Своих творений. Бог сосредотачивается на Своих машинах, которые вроде как решат массу проблем, в том числе и безумно дефектную коммуникацию между Посланником и теми, кого Она поставила ниже Себя.

В свете этого Порция не ждет ясного ответа – но, похоже, Посланник понимает ее неожиданно хорошо. Смысл сообщения не вполне ясен, поскольку, несмотря на тщательно вырабатываемый общий язык, Посланника с Ее паствой разделяет разрыв в общих понятиях и темах, который сокращается очень медленно. Тем не менее Порция понимает достаточно.

Посланник знает о наличии разногласий между Ее творениями.

Она знает, что некоторые из них, как и Порция, прилагают немало усилий для того, чтобы выполнять Ее указания.

Она знает, что некоторые другие – такие как Храм Семи Деревьев – этого не делают и растеряли свое почтение к Посланнику и Ее посланию.


Теперь она сообщает Порции, что само будущее ее народа требует, чтобы Ее воля была исполнена точно и быстро. Она говорит, что приближается время великой опасности, которую можно будет предотвратить, только повинуясь Ее воле.

Она говорит словами, которые оказываются достаточно четкими, чтобы Порция не испытывала и тени неуверенности в том, что следует предпринимать какие угодно шаги, чтобы достичь Ее цели – и что более высокой цели не существует.

Порция удаляется из храма, раздираемая противоречивыми чувствами. Чувства пауков не похожи на человеческие, однако она испытывает нечто вроде шока – и некое ликование. Посланник еще никогда не говорила настолько ясно.

Теперь Большое Гнездо вынуждено действовать. И дело не только в том, что их долг перед Богом получил личное подтверждение: шпионы в Семи Деревьях и других вражеских городах также услышали недавние слова Бога, и им не придется долго думать над тем, какой именно вопрос мог получить столь решительный ответ.





* * *


Жизнь в Семи Деревьях оказалась не такой свободной и беззаботной, как надеялся Фабиан.

Бьянка хотя бы вписалась неплохо. Ее контакты с сестринством астрономов обеспечили ей место в уважаемой группе, хотя даже влиятельный дом в Семи Деревьях оставался значительно меньше и беднее дома-середнячка в Большом Гнезде. Она предложила подобрать Фабиану место фаворита и приложила немало усилий, чтобы провести его с собой: возможно, чтобы избавиться от долга благодарности, а возможно, потому что лично убедилась, насколько полезным может оказаться этот опасный умишко. Он отказался.

В следующие месяцы Фабиану жилось нелегко, но у него был план. Он уже начал подниматься по жизненной нити, но на этот раз не в качестве любимца или фаворита: он действует без покровительства и не поступается своими хвалеными правами. Пусть самцы в Семи Деревьях и имеют больше свободы и влияния, чем в Большом Гнезде, их все равно могут убить просто так. У них все равно прав не больше, чем обеспечивает их временная полезность.

В Семи Деревьях тоже имеются трущобы, хотя нижних слоев и меньше, чем в Большом Гнезде (как меньше и всего остального). Однако и здесь есть лишние самцы и самки, которым не повезло в жизни. Каждый может стать жертвой кого-то другого – просто трупом, который потом удалят муравьи-уборщики.

Фабиан несколько раз чуть было не погиб, пока не смог сделать первые шаги, обеспечившие ему крошечную власть в Семи Деревьях. Голодные самки охотились на него, преступные банды самцов гнали его со своих территорий – и он исхудал от голода и неустроенности. Однако в конце концов ему удалось войти в контакт с несколькими самками, которые лишились всего, но все-таки не скатились до безмозглого каннибализма. Ему удалось перехватить их на самом пороге одичания.

Это три изможденные сестры, стареющие отпрыски сообщества, от которого на верхних эшелонах города остались одни воспоминания. Когда Фабиан их нашел, они еще поддерживали дом-шалашик у самого основания одного из деревьев, выросшего здесь после страшной и давней войны, во время которой муравьи сожгли прежние деревья. Они выслушали его речи, по очереди исчезая из вида, якобы для того, чтобы отдать самцам дома распоряжения относительно скудного угощения. Он знал, что самцов здесь нет, а предложить они смогут лишь крохи: крошечных насекомых и старую полувысохшую мышь, которая служила им пищей уже много дней.

«Я верну вам удачу, – пообещал он, – но вы должны будете делать то, что я скажу».

Они были ему нужны. Это было горько признавать, но любую социальную группу должны возглавлять самки. «Пока».

«Что надо делать?» – спросили они.

Любая капля надежды была им нектаром, даже если ее предлагал этот потрепанный чужак-самец.

«Просто будьте собой, – успокоил он их. – Остальное сделаю я».

Закрепившись за ними, он уже увереннее отправился на вербовку.

На нижнем уровне Семи Деревьев скудное существование вели сотни никому не нужных самцов. У них не было подготовки, образования или полезного опыта, но все они получили в наследство те или иные Понимания. Теперь Фабиан находил их, проводил с ними собеседования и принимал тех, чьи способности можно было использовать.

Выступая просто в качестве слуги одной из старух, на которых он якобы работает, он начал брать поручения от более влиятельных домов, используя химическую архитектуру муравьиных колоний. Благодаря его уникальной системе слухи о его достижениях распространились очень быстро. Дому трех старых самок стали причитаться услуги и товары. Очень скоро они уже ткали себе новый дом на более высоком уровне дерева, стремясь к тем головокружительным высотам, какие когда-то знали.

Когда они попытались все это у Фабиана отнять (а он это предвидел), он просто перестал работать. К этому моменту другие самцы уже оценили его стремления и потому тоже сложили лапы. Было достигнуто новое соглашение. Самки могли свободно наслаждаться статусом, который приносила им деятельность Фабиана, но он оставался тем, кто задает дому направление, и, что самое важное, его особи были неприкосновенны. К самцам его дома прикасаться запрещалось.

Тем не менее путь оказался долгим и медленным. В результате непривычные методы Фабиана только-только начали приносить свои плоды в рамках социальных структур Семи Деревьев, когда вспыхнули конфликты из-за шахт.

Когда до Фабиана доходят слухи об этом, он спешит возобновить контакты с Бьянкой. Ее положение изменилось с независимого ученого до советника по политическим вопросам: главные дома Семи Деревьев и его соседей пытаются сформулировать должный ответ. Большое Гнездо почти презрительно лишило их всех шахт, но никому не хочется первым предлагать открытое насилие.

Однако когда дипломаты обращаются к Большому Гнезду с попыткой начать переговоры, то их ждет новый мир, который Порция создала после разговора с Богом. Вместо того чтобы просто начать использовать свою силу, добиваясь уступок, Большое Гнездо занимает бескомпромиссную позицию. Выдвигаются требования относительно других ресурсов, принадлежащих Семи Деревьям и союзным городам: ферм, колоний муравьев, лабораторий. Когда Семь Деревьев протестуют, представители Большого Гнезда называют их еретиками. Посланник сказала свое слово. Она избрала своих защитников. Это не война: это крестовый поход.

Тогда – и только тогда – Семь Деревьев отправляет крупный отряд боевых муравьев, чтобы отбить обратно шахты. Их встречают аналогичные силы Большого Гнезда – и начинается битва, которая служит лишь слабым предвестником того, что обещает будущее. Муравьи сражаются челюстями, клинками, кислотами и огнем. Они используют вещества, которые сбивают с толку противников, приводят их в бешенство, разъедают им дыхательные поверхности и подбивают их на измену.

Армия, отправленная из Большого Гнезда, с легкостью уничтожает нападающих.

На следующий день в Семь Деревьев – и все их союзные города – приходит простое радиосообщение.

«Теперь мы идем на вас. Склонитесь перед нашим Пониманием, или мы сделаем то, что должно. Такжелает Посланник».

Наступает хаос: бесструктурное неиерархическое общество пауков вот-вот рассыплется, как это уже случалось под сильным давлением. Правящие советы возникают и распадаются. Кто-то выступает за сдачу и удовлетворение всех требований, кто-то просто предлагает воевать. Ни одна из сторон не получает большинства, а, наоборот, также разделяется и дробится. С каждым днем ставки все растут.

И вот однажды, когда армия Большого Гнезда уже выдвинулась и направляется к городу, Бьянка просит разрешения обратиться к лучшим и влиятельнейшим представителям города.

Она оказывается в центре паутины, по краям которой устроились почти сорок самок, чутко вытянув лапы, чтобы ловить ее слова, идущие по нитям. Они внимают сосредоточенно. Всем понятно, что сейчас им необходим какой-то ловкий ход, который бы их спас, – но никто не может договориться, в чем он будет заключаться.

Однако самой Бьянке нечего сказать. Она только сообщает: «Я сейчас представлю вам того, кто нашел способ справиться с угрозой. Вы должны выслушать его до конца. Вам надо услышать, что он собирается сказать».

Первая мгновенная реакция – это презрение, шок и возмущение. Властям Семи Деревьев не до таких глупостей. Самец не может сказать ничего такого, что они сами уже раз десять ни обдумывали бы.

Бьянка настаивает.

«Этот самец из Большого Гнезда, – объясняет она. – Только благодаря его помощи я смогла оттуда вырваться. Он обладает странным умением обращаться с муравьями. Даже в Большом Гнезде его работу высоко ценили, но, по-моему, он открыл нечто тайное, нечто новое. Такое, чего у Большого Гнезда еще нет».

Наконец ей удается привлечь их внимание, успокоить их, убедить выслушать Фабиана.