Дерзкий, юный и мертвый

– Сама не знаю, – вздохнула Памела. – Но я теперь не успокоюсь, пока снова не сяду в седло.

Сестры препирались, Луиза молча собирала их чемоданы, когда вдруг вошла тетушка.

– Здравствуйте, девушки, – заговорила она веселее обычного. – Я решила поехать в Астхолл-манор вместе с вами. Уже позвонила вашей матушке и обо всем договорилась. Рождественский Лондон – это слишком шумно даже для меня. Лучше поваляюсь на диване, объедаясь пирогами миссис Стоби.

Луиза навострила уши. Если Айрис будет сопровождать Памелу и Нэнси, то ей самой можно не торопиться с возвращением. Миссис Виндзор и леди Редесдейл, конечно, разозлятся такому самоуправству, не говоря уж о нянюшке Бло, но Далси сейчас важнее.

Когда Айрис вышла, Луиза тут же поделилась своими планами с сестрами Митфорд. Нэнси молча приподняла бровь, а Памела пробурчала, что на месте Луизы уехала бы из города на первом же поезде.



Попрощавшись с девушками и сунув Нэнси в карман записку для миссис Виндзор (ошеломленной Айрис они сказали, что у Луизы дома стряслась какая-то беда), она полной грудью глотнула свободы. Первым делом Луиза решила доехать на автобусе до Пикадилли – вдруг Гай в участке на Вайн-стрит, можно будет рассказать ему последние новости. Однако больше всего ей не терпелось отправиться к миссис Брюстер и поискать в вещах мальчика какие-нибудь улики, доказывающие его родство с Эдрианом Кертисом… а заодно найти для портнихи другой выход, помимо работного дома.

В полицейском участке она передала сообщение для Гая и уселась на одну из деревянных скамеечек, надеясь про себя, что не выглядит при этом закоренелой преступницей.

Гай вскоре вышел с улыбкой: радостной и в то же время тревожной.

– Луиза! Все хорошо? Что-то случилось?

Она не знала, с чего начать.

– У вас есть пять минут?

Гай кивнул.

– Разумеется. Только скажите, в чем дело?

– Далси призналась, что ребенок от Эдриана Кертиса.

– Доказать она сумеет?

– Нет, конечно. А как это можно доказать? – Луиза немного разозлилась. – И все же это очко в ее пользу, верно? Других доказательств у нас все равно нет. Уже почти Рождество, а суд начнется сразу после Нового года.

Тишина: Гай ни спорил, ни соглашался.

– Думаю, она кого-то защищает, не знаю только кого: «Сорок воровок», или есть кто-то еще, – продолжила Луиза.

– Можете объяснить, почему вы так решили?

– Она наверняка хотела поговорить с Кертисом о ребенке, может, даже собиралась шантажировать его. Это объясняет их встречу. А вот зачем им встречаться второй раз на колокольне, если в спальне они разругались? Он ведь даже ударил ее, помните?

– Помню, – сказал Гай. – Да, странно.

Из участка вышел сержант Клатток, по дороге он смерил Гая насмешливым взглядом, однако мешать разговору не стал.

– А если Далси встречалась на колокольне с кем-то из «Сорока воровок», то что там делать мистеру Кертису?

– Понятия не имею, – призналась Луиза.

Они помолчали минуту-другую.

– Что, если «Сорок воровок» знали о ребенке? – спросил Гай. – И решили из мести убить Эдриана Кертиса?

– За что ему мстить?

– За то, что сделал ей ребенка, а потом бросил.

– Вряд ли в банде на такое способны. Они воровки, а не убийцы.

Луиза знала, что не стоит искать этим женщинам оправдания, те еще бандитки, конечно, но ведь не хладнокровные головорезы.

– Может, это не они; может, это «Слоны».

– Может…

Луизе эта теория казалась притянутой за уши. Все вдруг стало слишком зыбким, неясным, пустыми словами, не имевшими особого смысла. Перед глазами так и стояло белое лицо Далси. На кону вопрос жизни и смерти, а не победа в игре.

– Так или иначе мисс Лонг что-то знает, – сказал Гай. – Может, мне самому с ней поговорить?

Луиза вдруг испугалась. Только бы Далси не решила, что ее опять подозревают!

– Есть и другие странности, – робко начала она. – Еще гости с вечеринки…

Гай удивленно посмотрел на нее и рассмеялся.


– Только не говорите, что убийцей был кто-то из друзей Нэнси.

– Мне кажется, совсем исключать их не стоит. – Луиза смущенно выдергивала нитки из своего пальто. – Мисс Фиби, например, призналась, что не подворачивала лодыжку, а притворялась, чтобы остаться наедине с мистером Атласом. Значит, алиби у нее нет.

Гай протер очки и водрузил их обратно на нос.

– Должен признать, это весьма тревожное заявление. Но во время убийства она была вместе с мистером Атласом, так? Значит, особой разницы нет…

– А в другой раз я видела в сумочке у мисс Клары нож.

Гай встрепенулся:

– Она не сказала, зачем ей нож?

– Намекнула, что кто-то из мужчин – кажется, Себастьян Атлас – к чему-то ее принуждал. Она показала нам нож и заявила, что больше он ее не тронет.

– «Нам» – это кому?

– Мне и Памеле, мы были вместе.

Гай задумчиво кивнул.

– А который из них Себастьян Атлас?

– Высокий, худой, с очень светлыми волосами. Тип не очень симпатичный. Он, кстати, тоже странно себя ведет. Мы недавно были в театре; я ждала в фойе и увидела, как он выходит украдкой. Он встретился с каким-то мужчиной на улице и что-то у него купил.

– Что именно купил – это как раз понятно… – Гай встал. – Простите, мне пора идти. Давайте провожу вас до дверей?

Луиза улыбнусь:

– Конечно.

Однако по дороге Гай шепнул:

– Я не могу лезть в чужое расследование, да и убийства – совсем не мой профиль, но я постараюсь раздобыть протоколы следствия и посмотреть, кто был на вечеринке и у кого какое алиби. Согласен, если Далси не виновата, мы обязаны ей помочь. И если той ночью она встречалась на колокольне с кем-то посторонним, его надо найти.

Луиза вышла из участка заметно повеселевшей, даже день показался светлее, несмотря на серое небо и морозный ветер. Впрочем, такой радостный настрой был объясним: у нее появилась поддержка.

И это было здорово!





Глава 42




К миссис Брюстер Луиза летела, окрыленная радостью. Может, ей было радостно оттого, что сейчас она не сопровождает кого-то из девочек по магазинам, не бежит по поручению миссис Виндзор, не выполняет еще какое-то распоряжение хозяев, а идет сама, по своей воле, куда хочет. Нет, работа у нее была несложная и хорошо оплачиваемая; Луизе не приходилось возиться в грязи и горбить спину, и относились к ней по-честному, хоть порой и отпуская грубоватые замечания. Однако в Лондоне слишком часто ходили разговоры о молодых женщинах, которые днем посвящают себя более современному и увлекательному делу, а вечерами переодеваются в красивые платья и едут танцевать и развлекаться. Возможно, ей в такой мир никогда не попасть – но вот он, совсем рядом. Отчего бы не попробовать? Теперь Луизу подстегивал не страх, который так долго не позволял ей вздохнуть полной грудью, а амбиции. О, какое отважное слово для девушки вроде нее! Да, амбиции у Луизы были, и немалые!

Она толкнула подъездную дверь – похоже, всегда незапертую – и, взлетев на третий этаж, короткими стаккато стала вжимать кнопку звонка. Миссис Брюстер открыла дверь и удивленно уставилась на гостью.

– Здравствуйте, – сказала Луиза. – Можно войти?

– Си, си, заходите. Простите, я вас не ждала…

Замолчав, старушка махнула в сторону мастерской. Не то чтобы там царил бардак, все ткани лежали аккуратными стопками, но было заметно, что портниха работала. На швейной машинке лежала половинка платья, на полу валялись лоскутки и нитки. В уголке сидел Даниэль – собирал из кубиков высокие башни и тут же радостно их ломал. Увидев Луизу, он улыбнулся и замахал ей рукой.

– Я виделась сегодня с его матерью, – заговорила Луиза.

Миссис Брюстер на это ничего не сказала, только подняла мальчика с пола.

– Идемте. Я приготовлю чай.

Луиза прошла вслед за ней на кухню, где миссис Брюстер поставила чайник и дала Даниэлю кусочек хлеба. Когда портниха открыла шкаф, чтобы достать пачку чая, Луиза заметила, что там практически пусто. Странно: работы ведь у нее немало, и клиенты богатые, вспомнить хотя бы мисс Шарлотту, а денег почему-то нет. Конечно, портниха что-то говорила про покойного мистера Брюстера и его страсть к азартным играм… Возможно, ей приходится выплачивать долги. Луиза по себе знала, как это страшно – быть нищим. Отчего-то ей вдруг стало стыдно: она столько денег заплатила за стрижку, хотя можно было отдать их миссис Брюстер.

Луиза посадила мальчика на колени, пригладила мягкие волосы, поцеловала его в лоб и улыбнулась.

– Это от твоей мамы, – сказала она.

Даниэль промолчал, слишком занятый кусочком хлеба, который сжимал в кулачке.

Старуха ополоснула чайник кипятком, прежде чем аккуратно насыпать в него чайных листьев, и сдавленно произнесла: