Бездушная

Когда мы наконец добрались до комнаты, и я поставил Финиру на пол, она отстранилась лишь на мгновение, одарив быстрой улыбкой и умудрившись одним движением избавиться от платья. Не знаю, возможно, Нира и это продумала, дожидаясь меня, маленькая хитрюга, тем более, что под ним у девушки не оказалось ничего. Она снова приникла ко мне, подставляясь под мои лихорадочные прикосновения, запустила горячие ладошки под рубашку – когда форменная куртка оказалась на полу, тоже прошло мимо моего сознания. Я целовал глаза, брови, нос, снова приоткрытые, мягкие губы, наслаждаясь каждым прикосновением, и уже не мог сказать, где мои чувства, а где – чужие. Всё перемешалось… Нежность – со страстью, нетерпение – с мучительным желанием растянуть это сладкое предвкушение удовольствия. Искренность, с которой Нира отвечала, её покорность и одновременно настойчивость в ответных ласках опьяняли, кружили голову и наполняли звенящим восторгом, медленно, но верно вытеснявшим то чужое, что мешало наслаждаться происходящим.

Мои губы и ладони скользили по телу Ниры, она вздрагивала от каждого прикосновения, каждого поцелуя, запуская пальчики мне в волосы и выгибаясь навстречу. Наши сердца бешено колотились в одном ритме, Нира судорожно вздыхала, постанывала, и мой обострённый слух улавливал её срывающийся, страстный шёпот:

– Ал… люби меня… пожалуйста…

Столь красноречивый призыв я никак не мог оставить без внимания, тем более, татуировка уже немилосердно жгла, напитанная до предела, и я, подхватив стройные ноги, наконец вошёл в жаркую и упругую глубину. Нира длинно застонала, подавшись навстречу и крепко зажмурившись, на её лице отразилось наслаждение, а изящные руки обвили мою шею. И снова реальность закрутилась в тугую спираль, каждое движение стремительно приближало нас к желанной вершине, а мою душу – к освобождению. Оно накрыло сверкающей волной, поглотив с головой, и с моих губ сорвался хриплый крик, которому вторила Финира, и на несколько мгновений мир померк, растворился в безграничном умиротворении, окутавшем меня.

Возвращался обратно медленно. Нира распласталась на моём животе, я обнимал её двумя руками, уткнувшись носом в макушку и вдыхая тонкий аромат волос. Впервые за всё время, что я выполнял работу Карателя, после избавления от чужих чувств ощущал себя как заново родившимся, без всякой вины и горечи. И не пришлось, торопливо собирая одежду и чувствуя себя последней сволочью, уходить из спальни, не оглядываясь. Нира пошевелилась, приподняла голову и светло улыбнулась мне, зелёные глаза озорно блеснули.

– Теперь я знаю, что такое любовь, – шепнула она, легонько погладив мою щёку.

Я залюбовался живым лицом, с которого слетели остатки прежней фарфоровой маски. Уж не знаю, что она сделала с тем, что я ей передал, однако фальши я не ощущал, эмоции Ниры были только её, ничьи больше.

– Это было чужое чувство, хорошая моя, – негромко ответил я, поглаживая её затылок.

– А мне всё равно понравилось, – невозмутимо отозвалась девушка, чем весьма удивила. – И ничего страшного нет в этом, только щекотно немножко, – добавила Финира, и мои брови поползли вверх.

– Щекотно?.. – пробормотал, не совсем понимая, о чём она говорит.

– Когда ты отдавал мне что-то, – кивнула серьёзно Нира. – Оно так быстро уходило, не задерживаясь, что я почти не обращала внимания, – на её губах снова появилась улыбка, уверенная и довольная. – Знаешь, это куда приятнее того, что делал со мной прежний хозяин, – призналась она, выводя узоры на моей груди.

Так. Вот это уже интересно. Я мягко собрал её пальцы, приподнялся, усевшись поудобнее, и внимательно посмотрел на девушку. Значит, бывшая Бездушная в самом деле может впитывать чужие чувства, точнее, их излишек, не накапливая в себе. Сейчас уже не выяснить, получилось ли это благодаря Собирателю, или он изначально выбирал особенных девушек, но если это так… Вопрос с гаремом решается тогда очень легко и просто. Только вот, вдруг у Ниры лишь способность забирать любовь?..

– Другие чувства не такие приятные, – осторожно заговорил я, поглаживая её по волосам. – Их… последствия могут быть довольно жёсткими, – попробовал деликатно обрисовать неадекватность собственного поведения под той же ненавистью, например.

– М-м-м, – протянула задумчиво Финира, приложив пальчик к губам и смешно нахмурив брови. – Ал, меня этим точно не напугаешь, – негромко отозвалась она. – Правда. Если тебе это поможет. И не нужны будут другие девушки.

Я помолчал. Поступать с Нирой жёстко не хотелось, но я себя не контролировал, находясь под воздействием чужих чувств, а она в самом деле могла помочь, причём по своей воле и желанию.

– Давай не будем забегать вперёд – мягко произнёс я и улыбнулся, потом вздохнул. – У нас есть ещё одно важное дело, помнишь? Надо поговорить с остальными и выяснить, кто же издевается над Бездушной.

– Помню, – она кивнула и выпрямилась. – Я уже поговорила немного с Анникой, девушкой Виссена, – неожиданно сообщила Финира, и я отвлёкся от созерцания аккуратных розовых сосков. – Заметила синяки на её запястьях, – пояснила девушка на мой вопросительный взгляд. – Анника сказала, что Виссен просто не рассчитал немного, но это ничего и всё пройдёт. Она не казалась испуганной или недовольной, – задумчиво добавила Нира. – По её словам, ей даже нравилось, потому что она привыкла к такому и не хочет перемен в жизни.

– Хм, – я подумал над услышанным. – С одной стороны, похоже на правду, тот, кто в самом деле нехорошо поступает с девушкой, вряд ли оставил бы следы, слишком явная улика. Но я всё равно поговорю с Виссеном.

Как ни хотелось подольше побыть с Нирой, чем быстрее разделаемся с заданием Любви, тем лучше будет для всех. Поэтому я всё же встал, привёл себя в порядок и, попрощавшись с Финирой, отправился на поиски Виссена. Хоть он и не вызывал у меня приязни, пообщаться стоило. Нира же пообещала поискать кого-нибудь ещё из других Бездушных. Я вышел из своих покоев и отправился по Дворцу, но далеко уйти не успел – встретился Риммер, и я решил не упускать шанса. Тем более, приятель был необычайно оживлён. Конечно, я с трудом представлял себе, что Рим способен кого-то мучить, но… В жизни всякое бывает, я за годы работы насмотрелся.

– Привет, Рим, – поздоровался, пожав протянутую руку. – Как дела?

– Отлично, Ал! – с воодушевлением отозвался он, блестя глазами. – Я такую штуку интересную выяснил! Моя Бездушная, Уллира, то есть, она уже не Бездушная, начала реагировать и показывать эмоции, в общем, она может забирать у меня лишние чувства, представляешь?! У нас уже два раза было, – вывалил он на меня свои сумбурные размышления, и я медленно кивнул. – И я вот думаю, если это в самом деле так, она же может заменить гарем! Понимаешь? Не нужны будут другие, хватит одной Уллиры!

– А она сама не против? – осторожно уточнил я, не торопясь радоваться за друга. – Или просто делает то, что ты ей скажешь?

Риммер перестал улыбаться и с укором посмотрел на меня.

– Ал, как ты можешь. Я никогда не принуждаю девушек, – ответил он слегка обиженно. – Уллира мне правда понравилась, и… Ну, в общем, так получилось, – он опустил взгляд, не вдаваясь в подробности и явно не желая распространяться об их с Бездушной взаимоотношениях. – Я не хочу её обижать, Ал, ты не подумай, она и так настрадалась, – Риммер вздохнул, помолчал. – Я читал дневники.

Теперь молчали мы оба. Я пытался понять, можно ли верить ему, и в результате решил, пусть Нира поговорит с Уллирой, как там всё на самом деле.

– Мы в Собор сходим, я поговорю с Любовью, – снова сказал Рим. – И если всё так, то отпущу своих девушек. А у тебя как?

– Да тоже потихоньку, – неопределённо ответил я и махнул рукой. – Немного тороплюсь сейчас, извини.

– Да, без проблем, – Риммер кивнул. – До встречи, Ал.

Мы разошлись, и я поспешил дальше, на встречу с Виссеном.





Глава 21




Она снова оказалась в этой комнате без окон. Она не хотела идти сюда, теперь девушка чётко понимала это, не хотела боли и не хотела подчиняться этому мужчине. Она видела, что может быть по-другому, что есть другая жизнь и другие мужчины. Ведь у остальных всё не так, и она теперь вовсе не бесправная игрушка, выполняющая приказы хозяина. Даже если он думает иначе. Мелькнула мысль, а что будет, если она всё-таки кому-то расскажет…

– Ты становишься непослушной, куколка, – вкрадчиво заговорил он – втолкнув девушку в комнату, мужчина остался около входа, засунув большие пальцы за ремень и следя за ней прищуренным взглядом, в котором клубились знакомые всполохи.

Он опять пришёл с задания, и судя по всему, наслаждался забранным. Об этом говорила и змеившаяся по губам нехорошая ухмылка, и то, что он не торопился избавляться от чужих чувств, растягивая эти мгновения наедине, предвкушая. Девушка настороженно замерла в нескольких шагах, внимательно наблюдая за ним. Услышав его слова, она молчать не стала, как поступила бы в прошлом.

– Я никому ничего не говорила, – негромко произнесла куколка, напряжённая, как струна.


– Почему тебя нет на месте, когда ты нужна мне?! – прошипел он, в его глазах сверкнула ярость. – С кем ты проводишь время?! – мужчина шагнул вперёд, и она отступила. – Ты должна сидеть в своих покоях и ждать меня, или находиться там, где я могу найти тебя!

– Я не пленница, – девушка вздёрнула подбородок, снова шагнув назад – хозяин комнаты медленно подбирался к ней.

Он шумно втянул воздух, потом переплёл пальцы и хрустнул ими, ухмылка превратилась в оскал.

– Возражаешь, вот как? – вкрадчиво прошептал он, и у девушки заледенела спина от проснувшегося страха.

Однако она сдержалась, ничем не выдала своего состояния. Со страхом пришло упрямство бороться до конца, не позволить снова сделать себя игрушкой.

– А знаешь, так даже интереснее, – тем же голосом, сочившимся предвкушением охоты, продолжил мужчина и сбросил куртку, оставшись в рубашке и штанах. – Убегай, куколка, появится лишний повод наказать тебя, – он издал смешок, и девушка вздрогнула, пожалев, что не может выбраться из этой комнаты самостоятельно.

Возможно, с её стороны следовало бы подчиниться, может, удалось бы избежать боли, но не в этот раз: глаза мужчины уже заволокла чёрная пелена, черты лица заострились, и её не спасла бы даже покорность. Ему нужна её боль, её страдания, она уже это понимала. И потому, когда он молча бросился к ней, метнулась в сторону в попытке убежать. Несколько минут она даже всерьёз верила, что только благодаря собственной увёртливости не попадается в руки мужчины, пока не наткнулась вновь на его взгляд, в котором горел азарт охоты. Он намеренно давал ей ускользнуть в самый последний момент, молнией мелькнула догадка. А в следующее мгновение девушка оказалась в железной хватке, притиснутая к сильному телу без возможности высвободиться. Но сдаваться она не собиралась, ноги оставались свободными, и куколка упрямо попыталась пнуть мучителя, за что получила чувствительный укус ниже уха. Мужчина в два шага оказался рядом с кроватью, сдавил пальцами её запястья и поднял над головой, больно дёрнув вверх так, чтобы она встала на носочки. Девушка удержалась, не вскрикнула, лишь судорожно вздохнула, прижатая к столбику.

– Добегалась, твар-рь? – прорычал довольно ей в ухо мужчина, прикручивая её руки ремнём. – Что ж, а вот теперь займёмся тобой всерьёз, куколка!

Он отошёл, и она услышала треск – естественно, раздеванием жертвы он не стал утруждаться, попросту рванув тонкую ткань платья в стороны, обнажая её спину и то, что ниже. Она зажмурилась, сильно прикусив губу, связанные руки затекли, а тело начало дрожать, и с этим девушка ничего не могла поделать. В горле встал ком, глаза защипало, и она беззвучно всхлипнула, твёрдо намеренная не произнести ни звука, что бы с ней сегодня не делали. Ведь это так нравилось её мучителю… А радовать его она больше не хотела.

– Поставила одну ногу на кровать, живо! – последовал следующий жёсткий приказ, и в подкрепление своих слов ягодицу девушки обжёг чувствительный шлепок.

Так можно хоть часть веса перенести, ибо на носочках было очень неудобно стоять, и она подчинилась, опершись коленом на край. А в следующий момент он снова прижался к ней, сильно и больно стиснув одной рукой грудь, а вторая скользнула ей между ног, настойчиво перебирая складочки, вынуждая тело откликнуться, несмотря на её отвращение и какое-то новое чувство, проклюнувшееся через страх и боль. Пальцы мужчины рывком проникли в неё, причиняя неудобство, а около уха раздался прерывистый шёпот:

– Я запрещаю тебе выходить из моих покоев без меня, чтобы тебя мог увидеть кто-то другой! Ты принадлежишь только мне и больше никому, поняла? – пальцы продвинулись глубже, и мышцы сжались, пытаясь вытолкнуть преграду, по телу прокатилась очередная волна дрожи.

Она издала сдавленный звук, проглотив всхлип, изо всех сил сопротивляясь желанию застонать – вторая рука болезненно сжала сосок, оттянула его и скрутила, подарив вспышку боли.

– Я хочу, чтобы ты кричала, громко, – продолжал мужчина, а пальцы внизу вышли и снова вошли, заставив её дёрнуться. – Повтори, что ты – только моя! – потребовал он, его горячее дыхание обжигало шею и хотелось отодвинуться, отвернуться.

Девушка понимала, что нужно согласиться, сделать, что он хочет, но… Она распахнула глаза, уставившись перед собой невидящим взглядом и шевельнула пересохшими губами:

– Нет.

– Что?.. – не поверил мужчина и даже на несколько мгновений оставил своё занятие.

– Не скажу, – твёрже произнесла она, уверенная, что правильно делает.

Пусть сейчас ей будет больно, но – она не принадлежит этому мужчине. Даже ради своего спасения не скажет ему то, что он хочет услышать. Над ухом раздался шумный выдох, хозяин комнаты отошёл, оставив её в покое, и девушка перевела дух, радуясь этим секундам передышки и тому, что он убрал наконец руки.

– Значит, так, да? – тихим, не предвещавшим ничего хорошего, голосом произнёс он.

Девушка промолчала, чутко прислушиваясь к звукам за спиной. Шорох, шаги, звяканье… Короткий свист, и спину обжигает болью от удара, заставив её выгнуться и судорожно вдохнуть, заталкивая невольный вскрик поглубже. Она не закричит. Нет. И она молчала, хотя каждый следующий удар, казалось, сдирал кожу с костей, спина горела, постепенно немея. Даже когда шершавый язык слизывал с неё выступившую кровь, она молчала, стиснув зубы и тяжело дыша. Перед глазами всё плыло, сознание впало в оцепенение, балансируя на грани беспамятства, и когда между ягодиц скользнуло что-то прохладное и гладкое, она отнеслась к этому совершенно равнодушно. Все другие ощущения перекрывала боль, растекаясь по венам, пульсируя в каждой клеточке, не давая уплыть в спасительное забытье.

– Ты закричишь у меня, куколка, – странно нежным, слегка охрипшим голосом произнёс он, его рука скользнула ей на живот и подняла, вынудив прогнуться.

А потом в неё вошло то самое прохладное и длинное, в тугое отверстие, совсем не готовое к вторжению. Но на фоне остального девушка почти не отреагировала, желая лишь, чтобы всё скорее закончилось, и только сильнее прикусила губу, ощутив во рту медный привкус. Посторонний предмет несколько раз с силой вонзился в глубину, вырвав из куколки единственный рваный вздох, а потом раздался глухой рык, и предмет пропал, принеся мимолётное облегчение. Но вместо него тут же появился горячий и твёрдый член, настойчиво вбиваясь в неё, причиняя болезненное неудобство, сплетавшееся с ощущениями от исхлёстанной спины в странный, горчащий коктейль. Она словно раздвоилась, отстранённо наблюдала со стороны, и в сознании отчётливо оформилась мысль: это последний раз. Последний раз, когда он с ней так поступает. Девушка не знала ещё, как защитит себя, но была уверена, что сможет. Ради той, новой жизни, которую она мельком увидела не так давно, и куда захотелось войти, оставив за спиной тёмное прошлое.

…Всё шло, как надо, ровно до момента, как куколка вдруг заартачилась. Чужие чувства внутри него бурлили, требовали выхода, требовали получить доказательство, что она только его, и ничья больше, но – девчонка молчала. Своя, родная злость смешалась с чужим, и у него на несколько мгновений помутилось перед глазами, рука с хлыстом сама поднялась. Вся его сущность вопила о том, что строптивицу надо наказать как следует, заставить подчиниться любым способом, выбить из неё хоть звук… Но она молчала и не желала больше подчиняться. Это и злило, и одновременно заводило до серебристых звёздочек в глазах, пожалуй, даже сильнее, чем ощущение безграничной власти. Оказывается, ломать – это так сладко! А эта, похоже, попалась упрямая, и процесс доставит удовольствие… ему одному. Вот уж поистине роскошный подарок! Мужчина, может, и растянул бы сладкую месть, заставил всё-таки закричать, да только забранные чувства ждать не захотели, требуя выхода. Пришлось мысленно махнуть рукой и вонзиться наконец в жаркую, тугую глубину, сопротивлявшуюся вторжению и ещё больше усиливавшую ощущения. Ему хватило всего нескольких резких движений, чтобы получить долгожданное освобождение, и он не удержал хриплого, ликующего крика, выплёскивая из себя всё лишнее, чужое, и жалея, что не удалось насладиться сполна этими чувствами…

Она безвольно обмякла у столба и, кажется, всё-таки потеряла сознание. Исполосованная, окровавленная спина девушки выглядела жутковато в окружении лохмотьев, оставшихся от платья. Придётся оставить её здесь, пока будет действовать заживляющая мазь, и принести новое платье. А заодно наведаться кое-куда для прояснения некоторых вопросов.



Я быстро дошёл до покоев Виссена, надеясь, что застану его, и мои ожидания оправдались. Уже подходя к общей гостиной в его части Дворца, я услышал голоса и невольно замедлил шаг. Один я узнал, это был Каратель, а второй – незнакомый, женский. Пусть подслушивать и нехорошо, но я решил не торопиться обозначать своё присутствие, слишком уж серьёзными были подозрения Любви в отношении неизвестного Карателя. Неслышно приблизившись к дверному проёму, я мысленно порадовался, что двери имелись только внутри покоев, в личных комнатах, а остальные проходы лишь в некоторых случаях прикрывала прозрачная ткань. Как здесь, например. Замерев, я осторожно выглянул, надеясь, что занятые разговором меня не заметят.

Виссен сидел в кресле в расслабленной позе, с ленивой улыбкой на губах – пожалуй, впервые я не видел на его лице желчного и недовольного выражения, что слегка удивило. На его коленях устроилась незнакомая мне девушка, и я предположил, что это и есть его Бездушная. Правда, её лицо, хоть и хранило немного отстранённое выражение, но не безучастное, что означало: она тоже потихоньку возвращается к жизни. Хм. Может, Финира говорила правду, и эта девушка довольна своим положением?

– Значит, тебя всё устраивает, Анника? – его палец лёг на подбородок собеседнице, придерживая.

– Да, – коротко ответила она, не опустив взгляда.

– Даже моя некоторая грубость? – со смешком уточнил Виссен, и я насторожился.

– Если вы имеете в виду мои связанные руки и синяки, я не считаю это грубостью, – спокойный голос девушки слегка озадачил, я снова вспомнил, что рассказала Нира о беседе с этой Анникой.

– Вот даже как, – протянул Виссен, его палец погладил губы девушки. – И тебе нравится?

– С вами – да, – ещё больше удивил следующий ответ Анники.

– Хм, – Виссен помолчал, его ладонь скользнула на шею собеседнице. – И ты не против, что я тебя использую таким образом?

– Вам же это помогает, – спокойно отозвалась Анника. – А мне несложно. Это лучше, чем просто отбирать чувства у других, – её брови чуть нахмурились.

А Виссен к моему вящему изумлению негромко рассмеялся. Виссен! Этот желчный Каратель, вечно всем недовольный! Кажется, как ни странно, эти двое тоже нашли друг друга, Любовь снова угадала с решением насчёт Бездушных.

– И ты безопасна для остальных, Анни, – в его голосе я услышал предвкушение, а в следующий момент Виссен притянул её к себе и поцеловал.