Бездушная

– Пожалуйста… – едва слышно прошептала она, тихо всхлипнув.

– Ш-ш-ш, – он отпустил волосы, и его ладонь снова поползла вниз по спине, к пояснице. – Не надо меня расстраивать, девочка, – мягко произнёс он, погладив обнажённые ягодицы девушки. – Раздвинь ножки пошире и постарайся расслабиться, тогда меньше боли будет. И выгнись… – Хозяин надавил ей на поясницу.

Она тихонько захныкала, но получив чувствительный шлепок по попке, поспешно выполнила приказ, расставив колени и чувствуя себя просто ужасно. Без возможности пошевелиться, открытая, связанная.

– Умница, – довольно произнёс Хозяин, его пальцы медленно провели по нежным складочкам, и в следующее мгновение девушка ощутила, как в неё проник большой палец.

Тело не хотело впускать, мышцы протестующе сжались, но безжалостное вторжение продолжалось, причиняя неудобство всё сильнее.

– А знаешь, пожалуй, я оставлю тебя девочкой, – вдруг задумчиво произнёс Хозяин, и к её облегчению, палец исчез.

Но ровно через миг оказался совсем в другом месте… Чуть выше, где она никак не ожидала. Охнув, она подалась вперёд, стремясь избежать, чувствуя, как щёки вспыхнули от мучительного стыда.

– Нет!.. – вырвалось у неё протестующе.

– Да, непослушная моя, – со смешком отозвался Хозяин. – Это будет весьма пикантно, знаешь ли…

Теперь уже все его пальцы вцепились в её ягодицы, раздвигая их – он не стал тратить время и терпеливо готовить игрушку к непривычному вторжению. И когда в неё начал неотвратимо входить твёрдый, горячий и очень большой член, мир взорвался болью, и она закричала, захлёбываясь слезами и с отчаянием понимая, что – всё. Теперь это её жизнь… Словно сквозь вату она услышала:

– Я сниму с тебя ошейник тогда, когда ты научишься быть послушной и покорной, девочка, – и сильный толчок, принёсший новую волну боли, низ живота и поясницу словно прошило множество молний. – И перестанешь плакать, – жёстко добавил он, крепко сжав её попку, оставляя синяки. – Мне не нравятся твои слёзы, девочка.

И он продолжил двигаться в ней…



– Ты заставляешь меня ждать, – ворвался в её мысли холодный, злой голос, и девушка вздрогнула, судорожно стиснув ошейник. – Или тебе нравится быть наказанной? Так я устрою, куколка. Живо подошла, – жёстко скомандовал он.

И так это похоже на её воспоминания… Она ничего не успела понять, изнутри всколыхнулась горькая волна, и руки сами поднялись, защёлкнув на шее металлический обруч. Он прилегал не слишком плотно, оставляя зазор где-то в палец. Спереди, тихо звякнув, повисла цепочка… Девушка неслышно сглотнула, её взгляд снова стал отсутствующим, а пальцы бессознательно сжали хлыст и верёвку. С ней творилось странное, и это заставляло её ощущать себя очень неуверенно, потому что она не знала, как себя вести и что делать. Раньше всё было просто и понятно: есть хозяин, есть его желания, и нет своих собственных. Даже если что-то не нравится, это не имело для неё никакого значения, просто – неприятная процедура, которую нужно пережить. Сейчас… Она отчаянно не хотела, чтобы её связали, чтобы выпороли до крови, а потом поимели, ничуть не заботясь о том, приятно ли ей. Сердце суматошно колотилось в горле, перед глазами плавали красные мошки, и реальность плыла, а ноги стали ватными.

Она медленно, как во сне, развернулась, окружающее словно подёрнулось туманом, и фигура у кровати виднелась смутным силуэтом. Спотыкаясь, девушка приблизилась, не смея посмотреть новому хозяину в лицо, замерла, со страхом ожидая следующего приказа. Страхом?.. У неё неожиданно перехватило дыхание, когда осознала, что же такое ворочалось внутри, кололо сотнями невидимых иголочек и заставляло холодеть кончики пальцев на руках и ногах. Вот что это было, страх. А ещё…

– Живо на кровать, на колени, нагнуться и руки за спину, – отрывисто скомандовал мужчина, выдернув из её безвольных ладоней хлыст и верёвку. – И ноги раздвинь, – добавил он.

Куколка подняла голову, и всего лишь на мгновение их взгляды встретились. Этого ей хватило, чтобы в сознании вдруг яростно полыхнуло, а по венам вместо крови потекло что-то вязкое и горячее. В чёрных провалах глаз мужчины не осталось ничего человеческого, лишь предвкушение и вожделение, густо замешанные на какой-то злобной радости. Игрушка, да. Всего лишь игрушка для него, которую в случае чего не жалко и сломать – всё равно, никто не хватится. Хозяин чуть прищурился, похлопал хлыстом по открытой ладони и негромко произнёс всего одно слово:

– Раз.

Прежде, чем осознала, что делает, девушка поспешно забралась на кровать и устроилась близко к краю, подобрав под себя колени и уткнувшись носом в покрывало. Руки она завела за спину, как было приказано. То, что с ней происходило, было настолько необычно, что игрушка отвлеклась от реальности, почти не замечая, как её старательно связывают, причём так, что почти не пошевелиться. Девушка пыталась сглотнуть непонятный ком в горле, отчего-то щипало глаза, и на них скапливалась влага, пятная покрывало, а ещё, в памяти то и дело мелькали картинки из… прошлого? Там тоже были верёвки, ошейники и хлысты. И много чего ещё, как показывал калейдоскоп в голове.

Тем временем, мужчина закончил, и она очнулась от сумбурных мыслей, ощутив, как горячая ладонь поглаживает её ягодицы, а тело, опутанное верёвками, не может пошевелиться даже самую малость.

– Ты меня расстроила, куколка, – мягким, шелестящим голосом произнёс хозяин, и его пальцы спустились ниже, к нежным складочкам, представленным ему на обозрение. – Ты вела себя очень плохо, была непослушной, хотя обещала обратное, – девушка инстинктивно напряглась, когда почувствовала вторжение – она ещё не была готова!

От неприятных ощущений дёрнулась, прикусив губу, откуда-то зная, что лишних звуков от неё хозяин не потерпит сегодня. Пальцы неумолимо двигались внутрь, причиняя неудобство, и она ничего не могла поделать. Мышцы протестующе сжимались, и боль медленно наваливалась, постепенно поднимаясь от низа живота. Когда наконец он потянул пальцы обратно, девушка чуть не всхлипнула от облегчения, с трудом сдержав дрожь.

– Запомни, куколка, ты должна слушаться меня даже за пределами этой комнаты, – голос стал жёстким, изменившись в мгновение ока, и ягодицу обжёг звонкий шлепок, от которого кожа вспыхнула огнём.

Игрушка судорожно вздохнула, упершись лбом в покрывало, горло перехватило от неожиданности. Бил мужчина со знанием дела, всей поверхностью ладони. А потом ещё и нежно погладил, отчего место удара словно закололи сотни острых, невидимых иголочек.

– Когда я с тобой закончу, ты поблагодаришь меня, – продолжил он, и девушка поймала себя на том, что напряжённо замирает каждый раз, как ладонь касается попки – в ожидании удара. – Ты не должна шевелиться, и я не хочу слышать твои вопли, – ещё один шлепок, теперь по другой ягодице, и куколка в последний момент поймала тихий вскрик, до боли прикусив губу. – Поэтому сделаем вот так.

Оставив пылавшую от ударов попку, он ухватил свою жертву за волосы, привычно намотав на кулак, и оттянул голову девушки. Перед её глазами замаячила широкая полоска материи.

– Ты можешь только скулить, дорогуша, – вкрадчиво произнёс он ей на ухо. – Держи голову! – раздалась следующая команда, и девушка почувствовала, что волосы свободны.

А рот плотно закрыла повязка, так, что даже губам стало больно. Теперь игрушка в самом деле могла только глухо стонать сквозь преграду.

– Отли-и-ично, – протянул с предвкушением мужчина и отстранился. – Подумай над своим поведением, куколка, и может, в следующий раз хорошо будет нам обоим.

И хотя она ожидала удара, напряжённая, как струна, всё же оказалась не готова к огненной плети, стегнувшей нежную кожу, уже раздражённую недавними шлепками. А свинцовый шарик, похоже, рассёк ягодицу – девушка ощутила, как по попке медленно стекает что-то тёплое. «Кровь», – отстранённо подумала она, верёвки не давали дёргаться в бесполезной попытке избежать следующего удара, и только мышцы напрягались до каменного состояния. Однако второго не последовало, вместо этого игрушка почувствовала… Прикосновение чего-то шершавого и влажного – кажется, языка… Сильные пальцы болезненно сжали, отчего снова плеснуло болью, и имей она возможность шевелиться, выгнулась бы. А так, оставалось лишь терпеть, глотая горький ком и роняя слёзы, и с дрожью ожидать следующего удара. А потом ещё. И ещё, пока губы не оказались искусаны в кровь, суматошный стук сердца отдавался уже в ушах, а попку, казалось, облили жидкой смолой, она онемела от боли. Когда же, не дав ей ни секунды передышки, мужчина резко раздвинул ягодицы, нимало не заботясь об удобстве пленницы, она не выдержала, замычала, зажмурившись до мошек перед глазами – любое прикосновение к истерзанной коже причиняло неимоверные страдания.

А когда в неё стал неумолимо входить большой, горячий ствол, раздвигая непослушные мышцы, лишь слегка увлажнённые – и как смутно подозревала девушка, её собственной кровью, – она чуть не задохнулась от странного ощущения, охватившего с ног до головы. Оно вырвалось из груди, затопило тело, добралось до сознания, отодвигая реальность и бесконечную боль в ней, и осознание навалилось внезапно, пришло яркой вспышкой, после которой в голове осталось одно слово. Ненависть. Она заслонила всё, заполнила до последней клеточки, отрезая от окружающего, от боли, давая силы выдержать и не потерять сознание, стискивать зубы, а не скулить, как больное животное. Он ведь всё равно не хотел слышать её голос… И она молчала, уже точно зная, что выйдет из этой комнаты другим человеком. Больше куколка терпеть не будет, хватит с неё, и даже страх боли отступил под напором нового проснувшегося чувства, которое дарило куда больше свободы и какого-то странного, пьянящего ощущения, чем прежнее равнодушие.

…Сильные пальцы, совсем недавно дарившие столько неприятного, теперь бережно, даже нежно скользили по израненной коже, даря прохладу и успокоение. Её уже развязали, уложили на живот, освободили рот. Всё, что она произнесла с тех пор – только слова, которые он хотел услышать.

– Спасибо… господин.

Едва заметная заминка перед последним словом вышла сама собой, но, кажется, хозяин не заметил, или не придал значения: никаких грубостей не последовало.

– Умница, – вкрадчиво шепнул он, убрав её спутанные волосы со спины, и медленно провёл ладонью до поясницы. – А теперь полечим тебя немножко, мы же не хотим, чтобы у других появились вопросы, правда?

Она не ответила. И не потому, что решила быть послушной. Девушка чутко прислушивалась к себе, осторожно исследуя то новое, что теперь поселилось в ней, заняв место там, где раньше царила пустота. Требовалось время, чтобы привыкнуть и осознать, и понять, что же с этим делать дальше. И заодно, как себя вести с… хозяином. Называть его так куколка тоже уже не хотела, но пока у неё не имелось выбора. Он между тем обтёр её ягодицы, и пришлось прикусить кожу на руке, сдерживая стон – снова было больно, кожа серьёзно пострадала от недавней порки.

– Надеюсь, ты помнишь, что если попытаешься сказать хотя бы слово, поверят мне, а не тебе? – будничным тоном произнёс мужчина, неторопливо втирая в пострадавшую попку какую-то прохладную мазь, моментально успокаивавшую кожу.


Девушка подозревала, что здесь не обошлось без магии, иначе вряд ли хозяин этой комнаты применил бы такое жёсткое наказание с серьёзными последствиями для жертвы.

– Да, господин, – коротко отозвалась она, уткнувшись лбом в скрещенные руки.

Его действия были приятны, что ни говори, боль утихала хотя бы снаружи. Внутри, внизу живота и в промежности, неприятно тянуло и пульсировало, и так хотелось, чтобы там тоже намазали и успокоили эти ощущения.

– Славно, – тем же голосом сказал он и скомандовал: – Раздвинь ноги.

Она послушалась, и через мгновение нежной плоти коснулись пальцы, нанося дарящую успокоение мазь. Она длинно выдохнула, прикрыв глаза – это было приятно, да. А вот в какой момент прикосновения переросли в откровенную ласку, игрушка не уследила. Лишь поймав первый, пока слабый всплеск удовольствия, она вскинула голову, ощутив замешательство: неужели он решил расщедриться на поощрение за послушание?!

– Пожалуй, ты заслужила немного наслаждения, – небрежным тоном обронил мужчина и медленно ввёл в неё палец, отчего девушка беззвучно охнула и невольно выгнулась. – Всё равно твои раны затянутся не раньше, чем через полчаса.

Она не хотела получать удовольствие от этого человека, но выбора у неё не было. И куколка расслабилась, опустив голову обратно на скрещенные руки и глубоко задышав, покорно подстраиваясь под неторопливые ласки. Она умела ждать.



Финира смотрела на приближавшегося к ней здоровяка и не видела его. Перед глазами мелькали совсем другие картинки, с другими действующими лицами. И когда толстые пальцы больно ухватили за предплечье, дёрнув к себе, Нира очнулась. Изнутри плеснуло в голову чем-то горячим, горьким, острым, глаза застила пелена, и… Девушка так и не поняла, что сделала. Только в неё вдруг хлынуло что-то приторное, вязкое, противное настолько, что на языке почувствовался затхлый привкус. Финира судорожно вздохнула, напряглась, глядя на замершего мужика остекленевшим взглядом. А у того распахнулся рот, зрачки резко расширились, и в глазах поселилось отсутствующее выражение. Он отпустил её руку и грузно осел на пол бесформенной кучей, Нира же, сделав пару неверных шагов, опустилась на кровать, чувствуя себя… Странно. Раньше, с прежним хозяином, она забирала чужие чувства в специальные накопители, а чтобы вот так, напрямую – никогда. Мелькнула мысль, что так могут только Каратели… И потонула в непонятной, болезненной неге, растёкшейся по телу и скрутившей мышцы.

Девушка тихо охнула, выгнувшись, её пальцы вцепились в покрывало, и горячая дрожь прокатилась от шеи до самых кончиков пальцев на ногах. Чужие чувства давили, душили, требовали выхода, но как от них избавиться, Финира не знала. Сознание плыло, не давая сосредоточиться ни на одной мысли, и она упала на кровать, прикрыв глаза и глубоко дыша, надеясь, что это скоро пройдёт. И очень захотелось, чтобы сейчас рядом оказался Аллард, подсказал, что делать, помог справиться со странной напастью.



Мне казалось, время остановилось. Стоило больших трудов не метаться по зале, поторапливая Чувства, да они бы всё равно не услышали сейчас меня – достаточно бросить взгляд на застывшие лица и закрытые глаза. Поэтому оставалось только набраться терпения и стискивать зубы, стараясь не думать, что Финире может грозить опасность. И снова потянулись секунды и минуты ожидания… Оно закончилось внезапно, когда Любовь вдруг распахнула глаза и пристально уставилась на меня.

– Тебе надо торопиться, Аллард, – отстранённым, каким-то чужим голосом произнесла она и разомкнула круг.

В следующий момент Любовь плавно повела ладонью, и я с изумлением наблюдал, как прямо в воздухе формируется туманная воронка овальной формы – самый настоящий портал. Я о них только слышал, но никогда не видел и даже не подозревал, что Чувства могут их творить.

– Иди, – коротко произнесла Любовь. – Там какой-то дом, на втором этаже. Поторопись, Аллард, ты нужен Финире, – её голос смягчился, а у меня всё сжалось внутри от тревоги.

Кивнув, я смело шагнул в туманное марево, на мгновение задержав дыхание, и вот уже стоял в узком сумрачном переулке, где воняло нечистотами и под ногами хлюпало. Мой взгляд упал на единственную дверь в стене, и больше не раздумывая, я подбежал к ней, с размаху саданув кулаком. Смесь тревоги, злости и ещё каких-то эмоций бурлила в крови, и я действовал на чистых рефлексах. На мой настойчивый стук никто не открыл, и оценив хлипкость двери – надеюсь, она не видимая, – я попросту коротко разбежался, насколько позволяла ширина переулка, и со всей силы врезался плечом, нимало не заботясь о собственных ощущениях. Адреналин притупил все остальные чувства, в том числе и боль от ушиба. Зато дверь, жалобно затрещав, поддалась на мои усилия, и дальше я вышиб доски ногой. Естественно, на шум в узком полутёмном коридоре появился какой-то щуплый человечек с перекошенным от страха и раздражения лицом, но я ничего не дал ему сказать, подняв палец.

– Я в очень плохом настроении, – тихо произнёс, глядя в его глаза. – И если не хочешь, чтобы я проверил, какие чувства у тебя лишние, не совершай опрометчивых поступков. Где она? – требовательно спросил, чуть наклонившись к типу.

Он замер, звучно сглотнул и проблеял дрожащим голосом:

– К-кто, господин?..

– Девушка, которая появилась здесь сегодня, – любезно уточнил я, не опуская руки. – Не надо врать, – предупредил обманчиво мягким голосом, чуть ли не физически ощущая, как утекают мгновения. – Иначе я совсем разозлюсь, – и для пущей убедительности раздвинул губы в улыбке, больше похожей на оскал.

Мой собеседник громко икнул и трясущейся рукой указал на конец коридора.

– В-верх по лестнице, и третья дверь слева! – запнувшись, выпалил он.

Тут же забыв о его существовании, я помчался в указанном направлении, надеясь, что успею вовремя, и Финире не успеют ничего сделать. Вторая дверь, кажется, тоже была заперта, но я выбил и её, ворвавшись внутрь комнаты без окон. Первое, что бросилось в глаза – блаженная улыбка на лице крупного мужика и нитка слюны из его приоткрытого рта. А потом со стороны широкой кровати я услышал знакомый, со странными тягучими нотками голос:

– Аллард? Ты пришёл за мной?





Глава 15




Шиарра сидела в своей комнате, потерянная, опустошённая, и смотрела перед собой невидящим взглядом. Чали дала ей полчаса на сборы и оставила одну, никак не комментируя случившееся, лишь окинула осуждающим взглядом и молча ушла. Ши теребила манжету платья, в голове не было ни одной мысли. Надо бы собираться… Но она не хотела брать ничего отсюда, где каждая вещь напоминала о времени, пусть не самом счастливом, однако проведённом вместе с Аллардом. Больше его не будет. Лицо Шиарры скривилось, глаза отчаянно защипало, и она шмыгнула носом, зажмурившись. Придётся привыкать жить без него, да.

– Я тебя предупреждала, – послышался вдруг негромкий, мягкий голос, и Ши чуть не подскочила от неожиданности, резко выпрямилась и посмотрела на гостью.

Любовь вошла бесшумно, не стучась – она имела право. Её красивое лицо оставалось серьёзным, глаза смотрели пристально, и в них притаилась грустинка, от которой Шиарре стало ещё горше.

– Что мне теперь делать? – прошептала Ши, тихо всхлипнув и опустив взгляд.

– Учиться жить заново, – спокойно отозвалась Любовь. – И не повторять ошибок прошлого. Во Дворец ты просто так теперь не попадёшь, только в общие покои, – гостья остановилась у окна. – Если будешь мстить дальше, сделаешь только хуже, себе в первую очередь. Аллард к тебе не вернётся, да он никогда и не был твоим, Шиарра. Жаль, что ты поздно поняла это.

Девушка помолчала, отстранённо наблюдая, как на платье появляются мокрые пятна – слёзы всё же покатились по щекам. Ей было ужасно жаль себя, она злилась, да – на Алларда, на эту Бездушную, что так невовремя появилась во Дворце, но понимала, что Любовь права. Мстить дальше не имело никакого смысла, тем более, что жить во Дворце Шиарра больше не будет. И ещё неизвестно, как примут её дома… Хорошо, что родители в Феире, и никуда ехать не придётся. Шиарра встала, обвела комнату тоскливым взглядом и посмотрела на Любовь.

– Пойду я, – пробормотала девушка, вытерев щёки.

Женщина молча наклонила голову. Ши сделала глубокий вдох и шагнула к двери – самый трудный шаг в её жизни. Она шла к выходу медленно, словно пробираясь сквозь толщу воды, и когда её пальцы сомкнулись на ручке, с пугающей остротой нахлынуло сознание: всё. Переступив порог, Шиарра окончательно оставит прошлое позади. Она сильно прикусила губу и решительно толкнула дверь, ощущая, как внутри ширится, растёт боль, заполняя каждую клеточку. Наверное, Любовь права. Наверное, не стоило вмешиваться, а оставить всё, как есть. Навязываться мужчине, которому ты не нужна… Только сейчас Шиарра поняла, как выглядели все её действия со стороны, и стало мучительно стыдно, лицо горело. Поглощённая переживаниями, Ши даже не заметила, как прошла весь Дворец и вышла на крыльцо, от которого начиналась дорога, переходившая в главную улицу Феира. Очнулась она только, услышав шум колёс, гомон людей, и поняла, что Дворец остался позади, и она уже в городе.

Поскольку из Дворца Шиарра не взяла с собой ничего, то и идти ей предстояло пешком, правда, не очень далеко – дом родителей, из которого несколько лет назад Ши ушла в Собор на Ритуал, находился в одном из торговых кварталов, и даже имел небольшой собственный садик. Туда девушка и побрела, попеременно то обмирая от страха, что ей скажут, то снова испытывая стыд за то, что придётся как-то объяснить свой уход из Дворца. А ведь придётся, раньше такого не было, чтобы кто-то из девушек, выбранных после Ритуала Карателями, возвращался потом домой.