Невольница судьбы (СИ)

— Зашнуруй, — она повернулась ко мне спиной.
Тут же вспомнилось, как второй стражник развязал шнуровку и скинул с неё платье, чтобы добраться до грудей.
— Больно? — спросила я, затягивая верёвку.
— Это ты о чём? — не поняла она, ведь рассказала она мне очень многое и теперь растерялась, к какому эпизоду относится мой вопрос.
— Я видела на твоём лице страдание, когда стражник выкручивал соски.
— О! Так ты об этом! Ерунда! Скоро заживут! Трещины на сосках — частое дело.
Что? Частое дело? Заживут? Так что, этот козёл так крутил их в пальцах, что чуть не оторвал? Я вздохнула.
— Ладно, пошли, а то, чего доброго, стражники раздумают пускать нас на каменоломню.
Рэшма поднялась и, протянув мне руку, помогла встать. Не дожидаясь меня, зашагала к воротам. Я пошла следом и тут увидела на её платье пятно. Тут же поняла, что пока она сидела, двойная порция спермы вытекла из расширенного ануса и впиталась в одежду.
Проходя мимо стражника, даже не глянули на него. Он уже получил своё, поэтому не преградил путь.
Дорога была каменистой и поднималась в гору. Вдали раздавался гул и лязг от ударов кирок о камни. Поднявшись на возвышенность, мы увидели карьер.
Сотни мужчин долбили песчаник, откидывали его в сторону и укладывали в повозки, запряжённые лошадьми. Особо большие глыбы тянули к повозкам по два-три человека. Где-то там был мой Сэтман. Но где? Отсюда было не видно.
— Давай подойдём поближе, — предложила я, дёрнув Рэшму в сторону каменоломни.
— Конечно, подойдём, — откликнулась она, живо топая вперёд. — Мы же пришли сюда, чтобы поговорить с надсмотрщиком! А он там, — она махнула рукой в направлении карьера.
Стараясь держаться ближе к отвесной скале, зашагали дальше.
— Не попасться бы на глаза нашим, — озадаченно протянула я, вглядываясь в работников. Хотела увидеть Сэтмана, но при этом боялась быть увиденной им.
Мы подошли ближе, и тут я заметила его! Остановилась и вжалась в стену, наблюдая, как он, размахивая киркой, долбит породу. Отколов большой кусок, еле поднял его и потянул к повозке. Глядя на это, закусила губу. Какой тяжкий труд! Каторжный. Но при этом добровольный. Когда нет выбора с работой, приходится браться за любое дело, чтобы заработать жалкие гроши.
Сэтман увидел, как в нескольких шагах от него какой-то парень пытается ломом сдвинуть большую глыбу. Он тут же бросился на помощь. Вдвоём они откололи камень, и тот покатился вниз. Они спустились следом и, накинув на него верёвки, волоком потянули к повозке. Там ещё несколько человек помогли поднять глыбу и перевалить на телегу.
— Трогай, — крикнул один из рабочих. Возница подстегнул лошадь, и груженая повозка, грохоча, поехала, увозя камни.
Сэтман посмотрел ей вслед и снова взялся за кирку. У меня сердце облилось кровью, глядя, с каким остервенением ему приходится бить по камням. С такой работой руки его давно загрубели и стали мозолистыми, взгляд потух. Каково это просыпаться по утрам, зная, что тебя ждёт днём? Впрочем, у Рэшмы жизнь была не лучше, если не сказать, что хуже. Одна я хорошо пристроилась в доме Айрис. Подумав об этом, испытала к себе отвращение. Мне деньги давались слишком легко, хоть я старалась отрабатывать их. Но мой труд был бесполезным. Один и тот же чердак приходилось убирать снова и снова, потому что Айрис каждый раз возвращала ему пыльно-гряное состояние. А если и давали другую работу, то она была не настолько важна и тяжела.
Глядя на карьер, задалась вопросом:
— Рэшма, а для чего столько камней? Куда их используют?
Рэшма развела руками, и я поняла, что она сама толком не знает. Но всё же она ответила:
— На постройку домов или крепостной стены.
Вот уж нисколько не убедила!
— Ты что, видела в городе крупные строительства? Или не заметила, что крепостная стена давно стоит?
— Ну… — неопределённо притянула она, — тогда не знаю.
— Зато я знаю, — с жаром воскликнула я, если сдерживая гневную дрожь. — Эти камни после ухода рабочих возвращаются на место в карьер и сливаются со скалой, откуда их выдолбили.
 
Рэшма удивлённо уставилась на меня и догадалась:
— Ты так думаешь потому, что госпожа Айрис каждый раз возвращает на чердак грязь, чтобы у тебя на следующий день снова была работа?
В ответ я закивала, еле сдерживая слёзы негодования. Это как же надо презирать изгоев, чтобы заставлять вкалывать на никому не нужной каменоломне! Изнурённые и обессиленные мужчины таскают гигантские глыбы только лишь потому, что власть имущие придумали для них такое наказание! Это ужасно!
Потрясений на сегодня было более чем достаточно. Оставалось надеяться, что хоть встреча с надзирателем окажется менее травматической для моей измученной психики.
— А вот и он, — радостно воскликнула Рэшма, и её голос потонул в стуке кирок о камни.
Это она о надзирателе. Он сидел в плетёном кресле под широким соломенным зонтом. Если бы на нём были плавки, а не холщёвые штаны с рубахой на выпуск, то я приняла бы его за отдыхающего на пляже. Для большего сходства ему не хватало фужера с коктейлем и трубочкой. Он, явно, получал удовольствие от своей «роботы». Хотя, сидеть среди такого шума и пыли и жары, тоже не лучшее занятие на свете.
Он тут был не один, кто с радостью командовал людьми. Несколько мужчин тридцати-сорока лет прохаживались между рабочими и порой кричали на них, или давали указания. Распорядители, — догадалась я. Именно они и заправляют всем на каменоломне. Хотя, надзиратель всё же главнее.
— Пошли, — Рэшма потянула меня за рукав. — Надо переговорить раньше, чем привлечём к себе всеобщее внимание.
Рабочие были заняты, распорядители тоже, поэтому никто не заметил, как мы подошли к надзирателю. Увидев нас, он заволновался и даже встал с кресла. Ну что ж он такой неспокойный? Зачем привлекать к себе внимание? Мы ж тут с секретной миссией! Только непонятно чего он так задёргался. Неужели такое уважение к женщинам? Впрочем, в следующую секунду уже всё выяснилось.
— Чем могу быть полезен, леди? — обратился он ко мне, явно, приняв за уроженку правящей семьи.
На вид ему было лет тридцать пять-сорок. Хорошо сложён, высок. Чёрные волосы стянуты на затылке в конский хвост, волевое лицо, крупный подбородок, пристальный взгляд карих глаз. Он настолько внимательно и заинтересованно уставился на меня, что я растерялась. Но Рэшма тут же взяла инициативу в свои руки.
— Здравствуйте, — она источала столько любезности, что уничтожила ею все остатки здравого ума надзирателя. — Леди Ирина сама лично пришла на каменоломню, чтобы посмотреть, что тут происходит.
— Чем же вызван такой интерес? — не понял мужчина, обращаясь со мной как с благородной.
Чтобы я не наговорила глупостей и не выдала свою растерянность, Рэшма продолжила вести диалог от моего имени.
— Семья леди Ирины знакома с Гирсэлдами…
— Ах, вот в чём дело, — протянул надзиратель и глянул на работающих. Отыскал глазами Сэтмана. Пристально посмотрел на него, потом на меня. — Наслышан, что младший сын одной из благороднейших семей навлёк на себя гнев Верховного Правителя Всех Земель. Изгнан из общества, и чтобы как-то прожить, работает здесь.
— О! — радостно воскликнула Рэшма, всем своим поведением показывая расположение к надзирателю. — Как хорошо, что вы всё знаете! Это избавит мою госпожу от лишних объяснений.
Её храброе поведение добавило мне смелости. Я приосанилась и решила довериться подруге. Она знает местные правила и законы, поэтому разберётся с ситуацией.
— Но я не понял, чем могу быть полезен, — любезно заметил надзиратель.
 
Рэшма подошла к нему ближе и понизила голос до шёпота, будто пытается посвятить его в величайшую из тайн:
— Сами понимаете, что появление госпожи — секрет. Для всех. И для её близких и для юного Гирсэлда.
— Ну… — неуверенно протянул мужчина. — Допустим, что это так и останется в секрете, только ради чего рисковать и являться сюда? Здесь опасно находиться. В любой момент может случиться обвал и леди может получить травмы.