Тринадцать (СИ)

 — Приятно? — усмехнулся Талерман, сидящий у него между ног. Он резко надавил, и Шамиль застонал в голос снова откидываясь назад.
 — Да, — признался он, понимая, что лучше ответить честно, даже если это и унизительно. Игрушка устроилась внутри, и каждое сокращение ануса отдавалось тягучим удовольствием. Член стоял.
 Талерман легонько толкнул его пальцем.
 — Эх, молодость, — вздохнул он, впрочем, не слишком-то горько, а скорее ностальгически. — Походи с ней минут десять, малыш. Разрешаю тебе себя ей немножко потрахать. Через десять минут возьмёшь третью по размеру...
 — Йен, — Шамиль аккуратно сел, морщась от незнакомых ощущений, и поглядел мужчине в глаза. — А если всё же провалится?
 — Не провалится.
 — А если...
 — Шамиль.
 — Я молчу.
 — Хороший мальчик. — Талерман поднялся, улыбаясь каким-то своим мыслям. — Иди ко мне.
 Несмотря на свои садистские замашки, Талерман очень любил целоваться. В первый раз это Шамиля смущало и даже пугало, но потом, слабый до ласк, он понял, что поцелуй гораздо лучше снимает боль и моральные страдания, после того как тебя со всей силы огрели ремнём раз пятнадцать, чем, например, какие-то, казалось бы, более адекватные к ситуации вещи — специальные мази и горячая ванна.
 Он резво подскочил к мужчине, обнял его за шею и прижался к мягким губам. Чужой язык по-хозяйски, но нежно скользнул в его рот, на спину легли тёплые мозолистые руки.
 Талерману нравилось, когда Шамиль так ластится и виляет хвостиком, а Шамилю, признаться честно, нравилось к нему ластиться и подставлять животик. Он воспринимал это как закономерное поведение слабого члена стаи перед сильным. Так было у собак в его родной деревне. Есть вожак, и он решает, кто сегодня жрёт, а кто нет. И важно не то, насколько ты большой и мускулистый, а то, насколько хорошо подлизываешься.
 Ещё у Талермана были удивительные волосы. Светлые и невыносимо-мягкие. И он разрешал их трогать. Если так подумать, то Талерман уж слишком много чего ему разрешал. Особенно после экзекуции. Но сегодня похоже, что экзекуция отменялась. Иначе Талерман скорее бы связал Шамиля, прежде чем уйти.
 Шамиль провёл руками вверх по его выбритым вискам и запустил пальцы в эту мягкую шевелюру. Слегка потянул, наматывая на пальцы, почти не целуя, а давая себя целовать, больше внимания уделяя ласковым светлым локонам. Даже глаза открыл, чтобы на них любоваться.
 Талерман хмыкнул и отпустил его.
 — Приятно видеть, что что-то не меняется, — загадочно произнёс он. — Не скучай, малыш, вернусь, как вернусь.
 Шамиль и не скучал. Сначала вздрочнул в туалете, отмечая, что с этой хреновиной в жопе ощущения раза в три ярче, затем задумчиво походил по помещению и, наконец, остановился у телевизора, чтобы продолжить просмотр «большого разгрома».
 Он вспомнил про то, что нужно заменить игрушку на бо̀льшую не через десять минут, а через все тридцать.
 
 — Сука, — выругался Шамиль и пошлёпал к коробке. Рядом с ней валялась и смазка.
 Он завёл руку за спину и потянул.
 — Ах, блять... — всхлипнул он. Было чудесно.
 Третья по размеру пробка тоже не была большой, но всё же выглядела посерьёзнее. Шамиль задумчиво повертел её в руках, затем нанёс смазку, попытался вставить, но только испачкался. Нужно было держать ягодицы раскрытыми. Одной рукой это было делать неудобно, поэтому Шамиль встал коленями на кровать, упал на грудь и попытался протолкнуть игрушку из такого положения.
 Шло весьма туго. Кажется, ту маленькую версию Талерман пропихнул в него за два нажатия. Но так было даже лучше.
 Шамиль заохал, уже не пытаясь полностью протиснуть игрушку, а просто откровенно потрахивая свой вход, каждый раз пропихивая чуть дальше. В один момент ход игрушки замедлился, и Шамиль просто держал её, не пропихивая дальше, но и не давая выпадать наружу. Поделал круговые движения. Полностью вынул. Резко вставил. Почувствовал кончиками пальцев, что самая широкая часть вошла. Убрал руку, давая игрушке закончить свой путь и накрыть его очко крышечкой самостоятельно, но она явно не спешила и решила помучить Шамиля подольше.
 Сжимая и разжимая анальное отверстие, и тем самым доводя себя до каких-то умопомрачительных высот, Шамиль завалился было на бок и потянулся руками к члену, чтобы подрочить, вот только вместо дрочки подскочил как ужаленный, сильно сжался внутри, из-за чего пробка вошла быстро и болезненно.
 — Блять... — выдохнул Шамиль. — Давно ты там?
 Сидящий в кресле напротив, Талерман сладко улыбнулся. Его рука покоилась на ширинке узких джинс. Он проигнорировал вопрос Шамиля, но подозвал его к себе жестом.
 Шамиль знал этот жест. Нужно сесть на пол у его ног. Так он и сделал, а затем обнял колено мужчины и заглянул в синие глаза.
 — Ты уже кончил до этого, малыш? — спросил Талерман, перебирая его волосы.
 Шамиль скосил глаза в сторону. Признавать то, что он был возбуждён из-за какой-то штуки в своём заду, не хотелось. Но врать Талерману не стоило. Однажды он соврал Талерману. Еще в один из первых их разов. После наказания, тот, конечно, очень долго его целовал и гладил по голове, но даже это не искупило боли и обиды.
 — Да, — признался Шамиль.
 — И хотел кончить ещё раз?
 — Да.
 Талерман приподнял его голову за подбородок. Улыбнулся ему.
 — Какой ты, оказывается, чувствительный... Скажи, малыш. Я разрешал тебе кончать?
 Шамиль закусил губу. Нет, его всё-таки побьют сегодня.