Вот и всё! (СИ)
–Это звучит ужасно, – пугающе скривилась я.
–Я не всемогущ, как Господь. Это суровая правда жизни. Рак – очень жестокая болезнь, но я всеми силами борюсь с ней, потому что теперь это для меня дело чести. Она забрала самого дорогого мне человека.
Я рассматривала эти рисунки с неподдельным вниманием. Все они были такие живые и с положительным настроем. Все эти детки рисовали своё счастливое будущее, с мамой и папой. Они рисовали саму жизнь в её абсолютном понятии. Яркое солнышко, зелёная травка, голубая речка, любимые животные и родные люди, которые будут всегда рядом. Истинные ценности существования человека. Конечно, я никогда не сталкивалась с онкобольными детками, но эти творения пронзили меня насквозь. Внутри возрастал необъемный страх. И нужно было признать, что это страх не за судьбы этих несчастных деток, а за то, чтобы эта жуть не коснулась моей жизни. Чтобы это не случилось со мной, страх за свою шкуру. Вот то предательское трусливое чувство, которое возродили во мне эти рисунки.
Михаил расстегнул молнию одного чехла, и вытянул оттуда синюю атласную шубку с белой опушкой, расшитую в серебристые снежинки. Плюс в дополнение к ней была муфточка и шапка с пришитой плетёной косой. Он поднял убранство, взявшись рукой за вешалку, и презентабельно показал его мне, любопытно наблюдая за моей реакцией.
–Согласна на образ внучки Деда Мороза? – невозмутимо спросил он, широко улыбаясь мне.
–А у меня есть выбор? – молвила я, и забрала из его рук костюм, сбрасывая с себя верхнюю одежду.
–Нас ждут детки, нужно торопиться, – весело ухмыльнулся он, принимаясь также надевать на себя красный кожушок, и натягивая на своё слегка небритое лицо, длинную белоснежную бороду на резинке.
–Не могу поверить, что тебе удалось уговорить меня на это, – покачала я головой, – не могу поверить, что ты делаешь это уже много лет подряд.
–Я же говорил, ты плохо меня знаешь.
–Ты не дал мне возможности узнать тебя больше, – шмыгнула я носом, заправляя свои распущенные волосы под колпак Снегурочки.
Михаил задержал на мне свой пронизывающий взгляд, и немедля подошёл очень близко ко мне. Без лишних слов он взял моё лицо в свою ладонь, и снова большим пальцем, немного жестко, провёл по моей нижней губе. Следом наклонившись, он страстно и чувственно поцеловал меня, дерзко затягивая мой язык в свой рот, и так же резко отпуская его. Затем оторвался от меня, и снова несдержанными движениями начал покрывать моё лицо поцелуями, крепко прижимая меня к себе, и вкладывая в эти объятья всю свою острую потребность моей близости.
–Я дам тебе эту возможность, – прошептал он мне на ухо, – но, сейчас нам, правда, пора бежать.
Прибыв к первому детскому дому, мы зашли через запасной вход, и одна из воспитательниц проводила нас в небольшой зал, где нас уже поджидали воспитанники этого приюта. Михаил тащил меня за собой крепко, сжимая свою ладонь в своей горячей руке.
–Что мне нужно говорить? – на ходу кинула я своему поводырю.
–Просто улыбайся! – ответил он.
Мы зашли в зал, где на нас уставились около сотни любопытных глаз. Детки так трепетно приняли наше появление аплодисментами, что я сразу же расплылась в широкой улыбке. Их глазки также сверкали от счастья и радости, и, казалось, их необъемные души, загорались по очереди, как маленькие фитильки.
–Я весёлый Дед Мороз, я подарки вам привёз, – начал задорно мужчина, – в моем мешке есть море смеха, море счастья и успеха!
Я удивлённо покосилась на этот довольно детский стишок Михаила, и невольно улыбнулась сама себе. Я действительно ничего не знаю об этом человеке. Раньше мне казалось, что богатые люди все напыщенные самодовольные особы, которые и шага не могут ступить без прислуги. Но теперь, смотря на это умиление, как один из самых богатых людей в городе, читает сиротам эти милые стишки, он просто ломает все мои стереотипы.
В каком-то очередном учреждении из нескольких тех, что мы успели навестить, ко мне вдруг подбежала кучерявая светловолосая девочка, с тем же изумрудным цветом глаз, что и у меня, и обняла меня за ноги.
–Ты моя мама? – тоненьким голоском пропищала девочка, поглядывая на меня снизу вверх.
Я только открыла рот, чтобы возразить ей, как тут же к нам подбежала воспитательница, и растерянно извинившись передо мной, унесла от меня эту девочку, взяв её на руки. И дальше, добросовестно справляясь с ролью Снегурочки и раздавая один за другим красиво упакованные подарки остальным детям, я больше не могла выкинуть эти зелёные глаза из головы.
На улице уже почти стемнело, когда мы покинули последний сиротский дом, досыта наслушавшись слов благодарности от заведующих, и с лихвой насмотревшись на отчаянную надежду в глазах этих обездоленных детей, которые искренне дарили нам в награду свои благодарные улыбки. Севши в его автомобиль, я чувствовала себя как выжатый до последней капли лимон. Казалось, сегодня я оставила в этих домах какую-то часть себя. Я посмотрела на себя в зеркало в машине ─ холенно-лилеяная девочка, которая, по сути, ни в чём никогда не нуждалась. Обласканная заботой и вниманием обеспеченных родителей, с довольно ухоженной внешностью, квартирой и машиной в придачу, в покупку которых я не вложила ни копейки. Я взглянула на свою фирменную сумку, которую я сжимала в хорошо наманикюренных руках, и меня затошнило. Ведь у всех этих детей нет даже и сотой части того, что имею я. Больше того, у них этого, скорей всего, никогда и не будет.
–Сегодня был очень тяжёлый день, – вздохнула я.
–Почему? Произошла переоценка ценностей? – он наклонился ко мне, и заправил за ухо прядь моих волос, чтобы ясно видеть моё лицо.
–Я не знаю, как ты сейчас можешь оставаться таким спокойным. У меня до сих пор перед глазами их затравленные лица.
–Тебе жаль их?
–Мне больше жаль себя, что я жила столько лет не зная для чего и не ценя то, что имею.
–Я рад, что сегодняшний день так повлиял на тебя.
–Та девочка, которая подбежала ко мне, – мой голос задрожал, и я глубоко вдохнула, чтобы суметь продолжить, – она спросила меня, её ли я мама!
Михаил также вздохнул и немного нахмурился.
–Это жизнь. В ней много жестокости и несправедливости. И нужно принять её тёмные стороны, – сухо ответил Михаил.
–Невозможно принять такое, – возмущённо молвила я, еле сдерживая свои слёзы.
–Вот почему я делаю, то, что делаю, – усмехнулся он.
–Вот почему я и не верю, что ты существуешь, – устало прошептала я.
Подъехав к подъезду, Михаил проводил меня, совершенно выдохнувшеюся из сил, к дверям моей квартиры.
–Спасибо за то, что помогла мне. В этом костюме ты была просто неотразима! – сказал он.
–И тебе спасибо за сегодняшний день! – ответила я, опершись на косяк двери, посмотрев на него, – Михаил, я давно спросить хотела, зачем ты приставил ко мне охрану?
–Я не понимаю о чём ты, – передёрнув плечами, мужчина загадочно улыбнулся мне.
–Прекрасно понимаешь, – скривилась я, – убери её, мне она не нужна!
–Переезжай ко мне, тогда уберу, – решительно продолжил он.
–Ты смеешься надо мной?
–Ничуть, – выровняв свои широкие плечи, с вызовом во взгляде, ответил Михаил.
–То есть ты готов жить со мной вместе, толком не зная меня? Ты многим девушкам предлагаешь такое? – иронично спросила я.
–Тебе первой, – серьезно заверил мужчина.
–Спокойной ночи, Михаил! – печально улыбнулась я ему.
–Спокойной ночи. До послезавтра! – попрощался мужчина, и, развернувшись, начал медленно спускаться вниз по ступенькам.
–Как до послезавтра? – недоуменно уставилась я ему в спину, – послезавтра тридцать первое число, я уезжаю к родителям, чтобы вместе с ними встретить Новый Год!
–Нет. Не уезжаешь, – твёрдо заявил он. – Новогоднюю ночь ты подаришь мне. Я заберу тебя в восемь.
Глава 14.
Перешагнув порог его квартиры, я сразу же увидела необычайной красоты елку. Она стояла посреди комнаты как какое-то необычайное чудо, смело хвастаясь своими живыми огоньками, которые вспыхивали один за другим, озаряя мою душу волшебством.