Кай

Три огня-звезды метнулись к ней, скользнули на ее правую руку и погасли, отпечатываясь символами на коже от плеча и до запястья. Напоследок, перед тем как вновь обратиться светлыми линиями на коже, глаза волков сверкнули золотом.
С исчезновением волков стало темнее. Кай оглядел проулок.
И, увидев свою сумку у стены дома, направился к ней. Снег уже успел припорошить брусчатку, спрятав под собой выпавшие вещи.
– Спасибо за помощь, – произнес Кай, стараясь скорее разыскать все потерянное.
Дева в ответ лишь вновь тихо хмыкнула, держась за его спиной. Оглядев переулок, она приблизилась и подняла с земли неподалеку от Кая лист с видневшимися на нем чернилами. Бумага была дешевой, а потому плотной, и лишь благодаря этому не пострадала от снега. Даже написанное на ней все еще можно было разглядеть.
Вытянув руку перед собой и держа лист за уголок кончиками пальцев, Дева хмуро вглядывалась в буквы.
– Это важно?
Кай обернулся.
– Нет. Лишь список покупок. Все, что нас просили привезти из Линца.
Мгновенно откинув бумагу и позабыв о ее существовании, Дева вновь осмотрела переулок. Ее лицо выглядело крайне сосредоточенно.
– Ты не умеешь читать? – поинтересовался Кай, подбирая сверток с пигментом для краски.
– Я умею читать! – будто оскорбившись, резко ответила она. – Но не на этом языке. Знаешь, сколько языков и наречий в нашем мире? Поначалу училась, а после надоело. Даже с учетом того, что я все запоминаю быстро, это не имеет смысла. Тем более с письменностью все сложнее. Устный язык можно перенять у людей, интуитивно понимая, о чем они говорят, а с письменностью… Это лишь строки. Да и, разозлившись, я порчу бумагу. А меня непременно начинает раздражать то, что ни черта не понятно, и сидеть подолгу на одном месте я не люблю. – В процессе речи ее лицо осветилось – Дева нашла один из свертков с пигментом краски. – Держи, – протянула она его, уже вновь обыскивая взглядом переулок.
– Интересно. Тебе, должно быть, много лет.
– Да, несколько в…
– Нет, не говори.
– И почему же? – Дева Льда вскинула голову, и их взгляды встретились.
– Пусть лучше пока останется в тайне, – отозвался Кай, проверяя содержимое сумки – кажется, они отыскали все, что выпало.
– Почему они напали на тебя? – тем временем спросила Дева.
– Предполагаю, из-за денег.
– У тебя есть деньги? – искренне удивилась она.
– Знаешь, это немного оскорбительно, – заметил Кай, на что Ледяница лишь развела руками.
– Так они отобрали у тебя деньги?
– Нет. Как раз сегодня у меня с собой ничего не было, – медленно протянул Кай, прикрывая на мгновение глаза. – Я все потратил на краску. И… почему они вообще тебя увидели? Луна ведь за облаками.
Кай, успев сделать несколько шагов к арке, остановился вслед за Девой.
– Мне по силам сделать так, чтобы меня увидели. Хотя это бессмысленно, как и просить их о молчании.
– Почему?
– Большинство людей забывает увиденное, когда встречается с принадлежащими к миру Силы. – И, предрекая дальнейшие расспросы, она добавила, следя за замерзшим окном, в котором недавно виднелись отсветы свечи: – Живущих в Хальштатте это не касается. Та земля изначально людям не принадлежала.
Пламенное сияние успело исчезнуть, но теперь появилось вновь, а вместе с тем кто-то скоблил лед на стекле, чтобы осмотреть переулок. Но Ледяница щелкнула пальцами, и морозные узоры на мгновение затрепетали, а слой наледи стал толще, еще сильнее размывая колебание огня.
Заметив внимание Кая на своей руке, Дева Льда изрекла:
– Мне не надо щелкать пальцами, чтобы колдовать. Это так… во имя репутации. Ведь занятно смотрится, верно?
– Сразу понятно, что это ты сотворила магию, – подтвердил Кай, хотя обсуждаемая тема показалась ему невероятно нелепой. Ему вообще был удивителен их разговор – слишком легкий, как у старых знакомых.
Он скосил на Деву Льда взгляд и неожиданно подумал: «По словам Сеятеля, этим летом ее мучила бессонница. Она не проспала летние месяцы. Но чем тогда занималась Ледяница? Неужели все время оставалась одна?»
 
– Да-да, в этом и суть. – Голос Девы звучал оживленно, отражая ее благодушное настроение. – Но больше обычные люди меня не увидят, а тебе лучше скорее убраться отсюда.
Кай кивнул, молча заходя под арку и оказываясь на узкой улочке. Он продолжил идти, надеясь, что напавшие не успели утащить его далеко. Кай плохо знал Линц, особенно этот район.
Стоило пройти несколько метров и завернуть за угол дома, ему попался прохожий. Мужчина, поравнявшись с ним, немного ссутулился, подняв плечи, и сильнее натянул шапку. Кай хотел спросить у него дорогу, но мгновенно передумал. А Дева Льда, шагавшая рядом и пребывавшая в удивительно прекрасном расположении духа, даже не заметила, как едва не заморозила человека.
Решив, что его цель выйти на одну из широких улиц, которая непременно приведет к реке, что делила город пополам, Кай перешел сразу к делу:
– Раз ты помогла мне… то явилась не убивать.
– Наступили холода, и я передумала, – сообщила Дева Льда, едва касаясь рукой стены ближайшего дома. По камню за ее пальцами потянулся морозный след. – Осколок в твоем сердце сияет еще ярче. Гораздо ярче, чем в прошлом году.
– Ты удивлена, – констатировал факт Кай – беспечная фраза, чтобы скрыть собственное беспокойство. Он сам чувствовал, что с Осколком в его сердце что-то происходит, ему чаще снились те сны, но и спал он теперь будто меньше на час или два. Только совершенно не ощущал нехватку этого времени.
– Произошедшее в прошлом году на озере Хальштеттер может показаться тебе мелочью, Кай. Там был лишь один альв. Что будешь делать, когда на тебя набросятся сотни? Когда они будут разрывать твою плоть, перемалывать кости, чтобы добраться до сердца… – На мгновение затихнув, она повторила вопрос: – Что ты будешь делать тогда?
Кай остановился.
«Разрывать плоть и перемалывать кости?» Эти слова должны были вызывать в нем гораздо больше тревоги, но они не рождали и малой доли страха. Ныне он едва ли не каждую ночь ощущал смерть в своих снах.
– Прежде чем это случится, я отдам свое сердце тебе. – Его ответ был беспредельно прост и откровенен. – Как мы и договорились.
Дева Льда окинула его взглядом с ног до головы. Что-то странное промелькнуло в ее взоре – то ли просто растерянность, то ли сожаление. Она кивнула, отвернулась и зашагала дальше. Под шлейфом иногда поднимавшегося платья, ткань которого стекала по ее фигуре точно вода, мелькали ледяные туфли.
– Сколько мне осталось? – спросил Кай.
– Лучше заверши картины поскорее. Я буду защищать тебя, сколько смогу. Но и мои силы не вечны.
Отдаленный звук скрипки достиг их ушей.
– Ты многое успел сделать? – добавила Дева.
– Две из трех завершены. Осталась одна.
– Как думаешь, у тебя получилось? – поинтересовалась она, бросая на него мимолетный взор. – Ты доволен своими полотнами?
– Да, – без раздумий произнес Кай, рассматривая дома, – кажется, он узнавал эту улочку. Ему надо было скорее вернуться в гостиный дом, господин Хакон наверняка переживал и ждал его там. Но вместо того чтобы поторопиться, Кай, наоборот, оттягивал этот момент.
– Ты удивительно самоуверен.
– Я знаю, что не мог бы сделать лучше, – возразил он.
– Даже если бы видел красный цвет? – словно гром в небе, прозвучал вопрос.
Кай остановился, и она замерла вместе с ним – на губах Девы Льда была кривая улыбка, а рассеченная бровь вопросительно изогнулась. Юноша привык, что о его особенности люди предпочитали молчать. Они намекали и укоряли его в том, что он выбрал путь художника. Но никто из жителей Хальштатта напрямую не говорил о главном, по их мнению, недостатке Кая – о том, что он смотрел на мир иначе, нежели остальные.
Но Йенни спросила об этом открыто. Может, в силу своего характера, а может, потому что сама обладала такой же особенностью.
– Мои глаза искажают не только красный.