Подвалы твоего сердца (СИ)

— Мерлин, какая красота! — восхищенно прошептала девушка, когда перед её глазами блеснула темная вода идеально круглого водоема. Вокруг берегов, словно стена, выстраивались волшебные ивы. Гермиона прекрасно знала, что во всем волшебном мире их осталось всего несколько, однако даже не подозревала, что в Мэноре она встретит столько редких деревьев. Едва двое подошли совсем близко к водоему, ветви ив зашевелились, на листьях загорелись светлячки. Озеро осветил нежный карамельный оттенок, и Гермиона распахнула глаза, будто так могла видеть больше и ярче. — А как попасть туда? — махнув рукой, гриффиндорка нахмурилась. Вырастая словно из воды, в середине озера возвышалась мраморная беседка, украшенная фигурами плачущих банши и увитая плющом.
Драко мягко усмехнулся и щелкнул пальцами. Рядом с берегом послышался тихий шелест воды, а потом к паре плавно подплыла большая белая лодка, украшенная резьбой и позолотой. Смело шагнув в неё, Малфой протянул руку, помогая Гермионе тоже забраться внутрь. Повинуясь волшебству, лодка тронулась с места и медленно поплыла по направлению к беседке. В это же время шелест ветвей волшебных ив начал понемногу преображаться в тихую музыку и пение. Гермиона не уставала вертеть головой, чтобы полюбоваться окружающей обстановкой, а Драко не уставал любоваться волшебницей. В полутьме она казалась еще более таинственной и чарующей; казалось, за тихой загадочностью он может обнаружить неистовство чувств.
— Ты пренебрегла танцем со мной, — рассмеялся Малфой, шагая из лодки в беседку и помогая девушке выбраться.
— Ты меня не приглашал, — в ответ фыркнула она, боязливо оглядываясь. Нотт был где-то неподалеку. Может, он не сможет попасть в них заклятьем на таком расстоянии, и все благополучно закончится?
— Потому что сначала ты куда-то исчезла, а потом я обнаружил тебя в обществе Нотта.
— А мне стоило дожидаться твое величество в одиночестве?
— Речь была прекрасная, — прервал её ерничества Малфой, и Гермиона удивилась, потому что в этот вечер они, казалось, поменялись ролями. Она дерзила, а он пытался разговаривать нормально. Волшебница наивно считала, что подобным тоном ей будет легче выносить вежливость и обходительность Драко, но ошиблась. Теперь она чувствовала вину за грубость.
— Спасибо, — неловко закусив губу, Гермиона прошлась вдоль беседки, однако уже потеряла к ней интерес.
— Потанцуем сейчас?
— А ты не боишься? — Гермиона спрашивала это, когда на её талии уже лежала широкая горячая ладонь, а рука оказалась в плену тонких цепких пальцев. — Прикасаться ко мне…
— Кажется, ответ очевиден, — придвинув её до неприличия близко, тихо ответил Драко, а потом, уловив ритм заведенной ивами песни, плавно шагнул вперед.
— Кто знает… — нервно хихикнула Гермиона, пытаясь совладать с собственным плавящимся сердцем. Глаза Малфоя смотрели на неё убедительно и мягко, поэтому девушке стало стыдно. — Может, из-за танца со мной тебя постигнет страшное проклятье, а потом на белокурой голове твоего безупречного наследника появится темный кудрявый волос. Не страшно?
— Нисколько, — рассмеялся Драко, снисходительно принимая попытки Гермионы его раззадорить. — Мне будет все равно, даже если его волосы будут точной копией твоего кудрявого бедствия, — когда Малфой понял, как это прозвучало, он замолчал и смущенно отвел глаза. Нужно было пошло пошутить. Срочно. — И, к слову, дети появляются не из-за совместного танца. Если захочешь узнать подробности, дай мне знать, и я…
— Я поняла! — почти закричала Гермиона, чувствуя жар собственных щек. Черт возьми, лучше бы она вообще ничего не говорила!
Они танцевали в абсолютном молчании некоторое время.
— Не думаешь, что все это… неправильно? — наконец подала голос девушка, и Драко понял, что это был именно тот вопрос, который мучал её очаровательную головку все время, пока они прогуливались.
— Разве не ты сказала, что прошлое стоит оставить в прошлом? Оно не имеет значения.
— Тогда что вообще имеет значение?
— То, что происходит здесь и сейчас. Внутри нас. Прошлое важно, но его стоит забыть, если оно мешает развитию настоящего. К тому же, наша жизнь слишком коротка и слишком непредсказуема, чтобы тратить её на опасения и предостережения, — Драко замолчал, крепче прижимая к себе дрожащую девушку. — Думай о настоящем, чтобы в будущем не жалеть о прошлом.
 
Луч света пронзил полумрак закрытого от внешнего мира островка. Ивы замолкли, погасли светлячки. Гермиона не успела даже опомниться, а потом сердце сковало болью.
Когда девушка пришла в себя, то лежала в одной из комнат Мэнора, и первым, что она услышала, был крик Малфоя и резкие ответы Нотта. Все это смешивалось в один пронзительный шум, но Гермионе уже было не до собственных ощущений. Она подняла руку с кольцом и дрожащими пальцами потянулась к нему, чтобы попытаться снять. Металл с легкостью заскользил по коже, и девушка испуганно вскрикнула, привлекая внимание присутствующих.
— Какого черта, Грейнджер?! — тут же ледяной голос обрушился на неё тяжелым грузом. Волшебница зажмурилась от страха.
— Драко, успокойся, — миссис Малфой, хоть и сдерживала сына, была тоже недовольна.
— Это антизаклятье могло убить тебя! Как ты… Как ты согласилась применить его? — голос Малфоя дрожал, и Гермиона закусила губу, чтобы не расплакаться.
— Все получилось. Тебе не стоит обвинять её. Если хочешь что-то сказать — говори мне, — послышался голос Теодора.
— О, Грейнджер, да ты обзавелась секретарем? — язвительно выплюнул Драко, нервно вышагивая по комнате. — Заткнись, Нотт! Ты не имел права применять антизаклятье против моего согласия! Если бы эта магия не была запретной, я бы сделал все, чтобы Визенгамот растоптал тебя, как ничтожную букашку!
— Драко! — еще раз окликнула его миссис Малфой. — Что сделано, то сделано. Как ты себя чувствуешь?
— Все в порядке, — Гермиона села на постели и уткнулась взглядом в пол.
— Отдыхай. Мы оставим тебя. Юноши? — Нарцисса поднялась с места и направилась к выходу. Оба слизеринца нехотя направились за ней, метая друг в друга убийственные взгляды. Последним в комнате остался Малфой. Тяжело посмотрев на девушку и обреченно хмыкнув, он произнес:
— Ты сказала, что веришь мне. Я думал, гриффиндорцы не лгут.
Дверь за ним захлопнулась, и Гермиона, закрыв глаза руками, разрыдалась.
***
— Может, ты расскажешь, что случилось? — Джинни обеспокоенно посмотрела на подругу, опрокинувшую в себя уже четвертый бокал шампанского. — Гермиона!
— Я в порядке, — хрипло ответила она, расфокусированным взглядом скользя по залу. Малфой не показывался, и так, наверное, было лучше для всех.
— И именно поэтому напиваешься, как самая несчастная женщина в мире!
— Если и да… — Гермиона медленно повернула голову к подруге. — Что тогда? Ты поможешь мне? Решишь все проблемы? Вернешь все на круги своя? Джин, пожалуйста, просто оставь меня в покое!
Гермиона схватила с подноса еще один бокал, а потом не слишком твердой походкой направилась вперед. Она не знала, куда идет, задумчиво рассматривая обращенные к ней лица.
Гриффиндорка подумала, что после того, как чары спадут, она ощутит легкость и освобождение. Ни черта. Девушка чувствовала, как отчаяние пропитывает каждую клеточку её тела, а мысли, еще более тяжелые, чем раньше, буквально разламывают черепную коробку. Она обидела Драко. Она так сильно обидела его! Сломила гордость этого невыносимого Малфоя, у которого упертость в венах текла вместо крови! Теперь он её ненавидел, как и раньше, но почему же тогда было так больно и так странно? Она будто лишилась важной части, будто потеряла нечто, приобретенное долгим и упорным трудом. Где слизеринец околачивался сейчас? Может, напивался до потери пульса, а, может, утешался в объятиях Паркинсон? Подумав об этом, Гермиона зажмурилась и чуть не вскрикнула. Комнату потрясла легкая вибрация, и девушка тут же почувствовала слабость. Мэнор успешно поглотил её ничтожный, подлый выброс магии.