Подвалы твоего сердца (СИ)

— Гермиона…
— Оставь меня в покое, Теодор, ради всего святого! Хотя бы сейчас! — на её крик обернулось несколько человек, и Нотт пораженно отступил.
— Ты пьяна, — констатировал он.
— А еще разбита и уничтожена. И что? — она хмыкнула, с поразительной ловкостью обогнув юношу. — Мы обязательно поговорим, Теодор. Позже. Сейчас я развлекаюсь.
— Гермиона…
— Яблочко! — веселый голос Блейза раздался совсем близко, и Гермиона с легкой улыбкой повернулась к слизеринцу. — У-у-у… Наша отличница познакомилась с алкоголем? Как тебе мир в ярких красках?
— Я не настолько занудна, — вскинула брови Гермиона. — Может, по мне так и не скажешь, но я иногда балуюсь… ммм… маггловским вином.
— Какие откровения! — растянулся в улыбке Блейз, но бросил тревожный взгляд в сторону Нотта. Тот медленно покачал головой, поджав губы. — Не хочешь прогуляться?
— О, ты тоже попытаешься увести меня спать? — Гермиона сделала один большой глоток, а потом закашлялась.
— Ни в коем случае, дорогая, — осторожно взяв её под локоть, Блейз приблизился и убрал с лица девушки мешающую прядь. — Всего-то уведу тебя подальше от любопытных глаз.
— Хорошая идея, — кивнула Гермиона, и Блейз про себя облегченно выдохнул. Он заметил, что некоторые люди уже начали обращать на них внимание.
Медленно они пошли вдоль стены, чтобы не попадаться на глаза слишком любопытным до зрелищ людям. Гермиона все время тяжко вздыхала и с каждой минутой больше обмякала в руках Блейза. Силы постепенно покидали её. Переживания смешались с алкоголем, преобразовавшись в убийственную усталость. Укол в сердце заставил её открыть глаза и непонимающе нахмуриться. Когда Гермиона снова расслабилась и закрыла глаза, укол повторился, а рука Блейза, лежащая на её плече, вдруг начала неприятно жечь кожу.
— Какого черта… — пробормотала Гермиона, обращая взгляд к кольцу. Ей показалось, или оно снова сверкнуло?
— Что, Яблочко, тошнит? — подбадривающе рассмеялся Блейз, не замечая никаких странностей.
— Блейз, — Теодор подскочил к ним с невиданной прытью. — Немедленно уводи её туда, где никого нет. Живо!
— Что? — Забини рассеянно посмотрел на Гермиону, но в эту секунду она отдернулась от него, словно от огня, болезненно вскрикнув.
— Черт, черт, черт! — Нотт схватился за голову. Они находились в нескольких метрах от выхода, зал был полон гостей, а фамильный перстень Малфоев, который девушка почему-то так и не сняла, засиял ослепляющим светом. Когда Блейз попытался снова подхватить вырвавшуюся девушку, она зашипела, а потом согнулась пополам. В животе внезапно начало разрастаться тепло, нагреваясь и будоража. Гермиона с ужасом наблюдала за сиянием кольца, прекрасно понимая, что за чувство испытывает.
Возбуждение.
Драко стоял на выходе из зала, слегка склонившись из-за разрастающегося внутри желания. Он ринулся на поиски Грейнджер, как только кольцо, брошенное им на стол, снова опасно сверкнуло. Малфой был раздражен, потому что перед очередным дерьмом даже не успел напиться. Он был слишком занят мыслями о глупости Грейнджер и пустоте внутри. Паника от потери чего-то дорогого и единственного в своем роде пронзала сердце. Все это время Драко колотила яростная дрожь. Он презирал Грейнджер. Но лишь за то, что она поступила так, не посоветовавшись с ним. Только это заставляло его сидеть на месте, хотя внутри назойливо толкалось желание найти гриффиндорку и очень, очень серьезно с ней поговорить. Возможно, не совсем словами. Слов эта взбалмошная девчонка не понимала. Драко был убежден, что в горизонтальном положении девушки соображают намного лучше.
Когда чары вдруг оповестили о своем скором — даже слишком — возвращении, Малфой сорвался с места, словно ему для этого нужна была всего одна причина. Портрет прадеда подсказал, что Драко следует немедленно вернуть кольцо на прежнее место, если он не желает умереть от разрыва сердца. Драко повиновался, а потом, словно неожиданный удар, его поразило возбуждение. Из теплого, почти ненавязчивого чувства оно превращалось в жгучую неудовлетворенность, и, когда Малфой обнаружил Грейнджер в таком же состоянии, он почти рычал от злости и бессильного желания.
 
Он смутно помнил, как добрался до Гермионы, как грубо схватил её за руку и потащил к выходу. Она не вырывалась и не кричала, поэтому чужого внимания удалось избежать. В крайнем случае, это могло выглядеть, как обычная любовная ссора. Но Малфой мало задумывался о том, что происходило вокруг. Ему нужно было найти место, где их бы никто не потревожил. Комната леди Элафии почти сразу вспыхнула в воспаленном сознании Драко, и он, превозмогая боль, устремился вверх по лестнице, проклиная состояние Грейнджер и её неуклюжесть. Уже на подходе к третьему этажу девушка остановилась, и, скорчившись от боли, осела на пол. Что-то злобно крикнув, Драко подхватил волшебницу на руки и из последних сил устремился к покоям Элафии.
Малфой влетел в комнату, словно самый страшный смерч. Вопреки злости осторожно опустив девушку на софу, он быстрым шагом вернулся к двери и запер её коротким заклинанием.
— Я говорил тебе, Грейнджер! — прогремел Драко, рывком стягивая пиджак и яростно отбрасывая его в сторону. Пальцы рванули воротник рубашки, и несколько пуговиц отлетело, облегчив юному лорду дыхание. — Я сто раз предупреждал о том, чтобы ты не смела трогать чары! Черт! — приступ навязчивого возбуждения вдруг прервался острой болью в животе. — Теперь эта магия отыграется на нас за то, что мы попытались её разрушить раньше времени!
— Больно, — простонала Гермиона, съежившись на софе и изо всех сил поджав ноги к себе. Острая горячая пульсация внизу живота с бешеной скоростью обращалась в жгучую резь. — Пожалуйста, Драко, сделай что-нибудь… Я не могу к себе прикасаться.
— Я убью тебя! Просто убью, если все-таки найду в себе силы не трахнуть прямо тут! Ты хоть понимаешь, чего требуют чары? Глупая девчонка! Просто идиотка!
Гневную тираду прервал её громкий крик. Боль, которую Драко почувствовал, ощутив страдания Гермионы, заглушила ту, что происходила от чар. Тут же забыв свое негодование, Малфой рванулся к свернувшейся на софе волшебнице. По её щекам, не переставая, катились слезы. Гермиона неосознанно отметила, что эти ощущения были очень похожи на пытку круциатусом. Драко смотрел на скорчившуюся от боли девушку с паническим бессилием. Чувство жалости и отчаяния почти заглушили его собственную боль.
— Сядь, — наконец собранно произнес он, сжав ладони в кулаки. — Пожалуйста, Гермиона! Сядь и расслабь ноги! — отчаянно закричал он, помогая почти не соображающей волшебнице подняться и опереться на спинку дивана. Откинув голову, девушка слегка притихла, когда обе ладони Драко легли на её колени. Не медля, юноша задрал платье и спешно прошелся пальцами по внутренней стороне бедра, осторожно касаясь намокшей ткани. Гермиона судорожно всхлипнула и попыталась сжать колени, однако Малфой, вклинившись между ними, не позволил этого сделать. — Тише, все хорошо, — успокаивающе прошептал он, поднимаясь с колен и наклоняясь для того, чтобы девушка смогла обхватить его шею руками. Подхватив Гермиону под бедра, слизеринец выпрямился и прижал её к себе, чтобы, не дай Мерлин, не уронить во время перемещения. Путь до кровати оказался очень сложным. Запутавшись в занавесках арки и невербально прокляв каждую вещь в этой комнате, Драко все же добрался до пункта назначения и практически скинул обессилевшую волшебницу на постель.
— Иди сюда, скорее… — часто зашептала охмелевшая от возбуждения Гермиона. Она чувствовала, что если не получит новую порцию прикосновений прямо сейчас, то боль незамедлительно вернется.
 
Решив поддаться секундной слабости, Малфой подался вперед, опрокидывая гриффиндорку на постель и вклиниваясь коленом между её ног. Прическа девушки рассыпалась, и локоны причудливым ореолом окружили её голову. Драко смотрел на её приоткрытые из-за тяжелого дыхания губы и пытался уговорить себя не нырять в омут с головой. Из них двоих хоть у кого-то должен был оставаться рассудок.