Рождение нации (СИ)

Рус идти не хотел. Не хотел этого и Лех, желая, чтобы вся слава от победы досталась ему. Но голоса атаманов желающих, чтобы Рус пошел с ними, звучали все настойчивее. Так что ему ничего не осталось, как дать согласие, дабы не уронить свой авторитет пред воинами и не быть ими не понятыми, что в будущем могло выйти ему боком. Пришлось согласиться и Леху, поставив его командиром над гепидами, голиндами, пруссами и местными горцами. Всего три тысячи человек.
18
Спуск армии с гор напоминал поток лавы, что стекает медленно и тягуче. Это шла конница.
Пехоте, что составляла половину армии, было проще. Раз уж пошла такая пьянка, то Рус решил еще немного закрепить свой авторитет в сознании воинов и пожертвовал весь речной транспорт. Так что пехота сплавлялась на угольных баржах по Тиссе до самого Дуная и далее по нему. В каждую баржу помещалось до сотни человек, сидели при этом впритык по шесть-семь человек в ряд на наспех сколоченных лавках. Течение несло суденышки вниз, пассажирам сидящих у бортов оставалось лишь корректировать ход шестами. В общем плыли пусть в тесноте, да не в обиде, ибо плохо плыть все же лучше, чем хорошо идти, сапоги не казенные, да и ноги свои.
Вообще-то союзные гунно-гуры должны были пригнать коней, чтобы пехота двигалась на них, но люди раньше не имевших особого опыта обращения с этими животными, по большей части предпочли и дальше сплавляться на баржах, благо они крепкие и могли доставить до района предполагаемого поля боя. Тем более что воевать им все равно пехом. Ну а если уж сильно прижмет, то дальше можно и на конях прокатиться.
Кочевники же, что так же собрали орду для войны с аварами, что-то около ста тысяч всадников, снабжали армию едой. Рыба опять же.
В районе слияния Тиссы с Дунаем армию поджидали лангобарды так же нанятые ромеями. Пришло их около двенадцати-пятнадцати тысяч. В основном пехота.
Рус старался не показываться на собраниях вождей решавших различные вопросы, коих в походе всегда целый воз. Очень уж большой зуб был на него, что у гуннов, что у гуров, так что нечего почем зря провоцировать конфликты.
У лангобардов с ними тоже были терки, так что Рус общался с их военным вождем Альбоином, тридцатилетний громила с длинной темно-рыжей бородой. Ему князь подарил чешуйчатый доспех, что легко подогнать под любую фигуру (специально прихватил несколько комплектов, как раз для таких случаев).
– Что скажешь об аварах князь? – спросил Альбоин. – Говорят, ты имел раньше с ними дело.
– Нет, я с ними не воевал, но видел их в бою.
– И?
– В сече злые и умелые, но что еще хуже – умные.
Вождь в удивлении поднял брови.
– Они горазды на всякие придумки.
– Ромеи – тоже.
– Так то ромеи, а то мы.
– Поясни.
– Мы тут каждый сам по себе. Друг другу не доверяем, учений никаких совместных не проводили и вряд ли проведем. Я даже заикаться на эту тему не буду…
Военный вождь лангобардов хохотнул, поняв, что любое предложение Руса кочевники из принципа воспримут в штыки. Как собственно и его, что тоже попил у них немало крови, потому сказал:
– Я тоже. Но продолжай…
– Да чего продолжать? Ты и сам все понял. В итоге может случиться так, что вместо сносящего с ног удара кулаком, у нас получится лишь хлестнуть пятерней по щеке, выйдет женская пощечина, звонкая, жгучая, но…
Альбоин понятливо кивнул с хмурым видом.
– Так ты считаешь, что мы проиграем?
– Не знаю… – вздохнул Рус. – Все будет зависеть от плана и стойкости гуннов с гурами.
– Понятно. Будем держаться вместе? – протянул лангобард руку князю.
Тот ее пожал.
– Если получится, то буду рад.
– Получится. Иначе я просто уведу своих людей.
Движение продолжилось по Дунаю и к середине лета вышли в Нижнедунайскую низменность, где их поджидала уже ромейская армия, насчитывавшая порядка сорока тысяч человек. Ромеи стянули все силы из северных провинций: Фракия, Дакия и Македония. Плюс к этому мобилизовали всех боеспособных славян, что сбежали на юг, а это еще тысяч десять.
Командовал армией сам император Юстиниан. По крайней мере он тут присутствовал лично, понимая, что лишь его авторитет заставит прочих вождей действовать совместно, а не мериться своими детородными органами друг перед другом.
 
Авары идиотами ни разу не были, какая-то разведка у них тоже имелась, хотя бы в среде гуров, что являлись сторонниками сближения с ними, так что о намечающейся войне узнали загодя и тоже накапливали силы, стягивая отряды со всей причерноморской степи. На что тоже требовалось немало времени ведь воевать, получив дань с ромеев они в этому году не планировали (разве что за рабами на север смотаться), потому рассосались по всей подвластной им территории, то есть до самого Дона.
Армия пошла вперед, выдавливая авар из плодородных равнин Нижнедунайской низменности до самого Черного моря, где и остановилась в середине августа, готовясь принять бой, ибо степняки к этому моменту собрали свои силы и если верить разведке, то собрали они порядка трехсот тысяч всадников, то есть почти на треть больше, чем смогли выставить ромеи с союзниками.
 Глава 9 
 
19
Император Юстиниан Великий созвал всех вождей на токовище, дабы, как было объявлено, составить план сражения с учетом последних данных по противнику и местности.
– А ты чего не пошел? – поинтересовался Славян подсев к костру у которого сидел князь. – Ведь мог бы по своему статусу.
– Льва там за глаза хватит, да прочих много о себе мнящих военных вождей.
– Ну а все-таки?
– Это просто пустая говорильня, брат.
– То есть? Как это пустая?! Там же план сражения составляют! А ты все-таки не последний вождь и опыта войны со степняками у тебя хватает! Мог бы и посоветовать чего умного!
– Эх Славян, – криво усмехнулся Рус. – У императора десятки лет опыта управления, то бишь интриг с еще более хитрожопыми и много мнящими о себе людьми. Ты думаешь он созвал их вместе план составить?
– Ну да…
– Да ни хрена подобного! – уже откровенно смеялся Рус.
– А зачем тогда? – совсем растерялся Славян, глядя на смеющегося старшего брата.
– Затем, чтобы составить впечатление у остальных вождей чувство сопричастности к таковому процессу, дабы они не чувствовали себя обиженными и оскорбленными, дескать не учли их пожелания таких многомудрых и важных. Чтобы они в боевой обстановке не капризничали, затягивая выполнение распоряжений, дескать я сам с усам, а действовали четко и слаженно, ведь это и их план, что они сами составили. А так, план давно составлен самим императором и его военачальниками. Сейчас Юстиниан как заправский дирижер… ну вроде пастуха, – поправился Рус увидев непонимание в глазах брата, – будет подгонять мнение вождей к нужному варианту, выхватывая из общего вала предложений те, что ему нужны. Максимум, что вожди смогут добиться, так это расстановки своих отрядов. Тот же военный вождь лангобардов Альбоин, попытается встать рядом с нами. Вот и все, но это ни на что не повлияет.
– Вот как?!
– Ага. Если ты не в курсе, то наш отец Пан так же делал, манипулируя словами вождей, продавливая нужный ему вариант из прозвучавших на общем фоне, потому и был верховным вождем – каганом и при этом им были практически все довольны, ведь он «прислушивался» к их словам.
– Не знал…
– Просто не обращал внимание, ну и на таких сборищах тебя не было по малолетству. Я тоже не понимал, отец пояснил в свое время.
– Понимаю… значит все вожди вроде стада баранов которых император-пастух гонит в нужное ему место…
– В точку.
– А Лех что же, не понимает этого?
– Может и понимает, думаю отец и ему науку таких сборищ преподал, но вот ему точно по статусу там присутствовать нужно.
– Хм, каково это знать, что тебя принимают за барана, сам себя ты считаешь львом? – хохотнул Славян.
– Поинтересуйся, когда выйдет.
– Не, обойдусь, – уже откровенно заржал Славян и вскочив на ноги, ушел по своим делам.