Память гарпии (СИ)

Узнать крепчих — тех, кто менял собственную плоть — было проще всего. Их внешность почти всегда чем-то выделялась, будь то груда мышц, яркая красота или что-то выручное вроде заостренных ушей. Бродяг-гончих выдавала их привычка нащупывать ветер даже тогда, когда они не собирались никуда лететь. Ну, а зрячих можно было опознать по отрешенному взгляду и манере не замечать ничего вокруг. Поэтому название казалось ироничным.
— Давай поаккуратнее, — хмыкнул рыжий, глядя на разворошенную груду инструментов, и забрал у Орфина шпатель. — А нож где? Я бы его срастил.
— Застрял в цепне.
— Целиком?
Орфин неохотно кивнул на свалку.
— Половина тут.
«Интересно, этот парень голосовал за меня или против?»
— Извини, — добавил он сдержанно. — Я найду обломки.
Они с Алтаем вышли наружу, оставив инженера в амбаре, и двинулись налево — туда, где сломался нож.
— Каковы мои шансы? — спросил Орфин, не глядя на кочевника. Речь шла о повторном голосовании, конечно.
— Я не думаю, что будет хуже, — ответил Алтай после паузы.
Орфин потер переносицу.
— То есть, если что, ты опять подыграешь?
— Что?
— Ну, ты ведь подтасовал результаты в тот раз.
Алтай недоверчиво уставился на него, горизонтальные полосы морщин расчертили загорелый лоб. Либо эта идея оскорбила его, либо он отлично притворялся.
— Зачем мне делать ничью в таком случае?
— Чтоб дать мне этот испытательный срок, конечно.
Кочевник изумленно рассмеялся — его смуглое лицо выражало разом восхищение и возмущение.
— Думаешь, я такой хитроумный?
Орфин кивнул.
— Вспомни, как мы впервые встретились. Ты мог бы просто подлететь и поднять меня. Но ты хотел, чтоб я взял судьбу в свои руки, так? И поэтому не вытащил меня, а заставил лезть по корню.
— Мне нравится эта версия! — рассмеялся Алтай. — И то, какого ты обо мне мнения. Но нет. Я просто не мог там лететь — слишком узко. Мне нужен простор и ветер, а там плотно висели корни. Я не смог бы тебе помочь никак иначе.
Орфин нахмурился, отвернулся и стал выискивать взглядом затерявшийся в почве обломок.
— Ладно, я подумаю об этом, — сказал он себе под нос. — Неспроста я вижу во всех лжецов, да? Так или иначе… я дважды в долгу.
— Сочтемся.
— Кстати, как ты тогда понял, что я зрячий? Что я для тебя не опасен. Ну, не очень.
— Ты сказал, что видишь свой труп.
— А, точно… Он-то остался в Бытом.
Алтай кивнул.
Цепня под ногами почти не было — ровное серое плато, припорошенное пургой. Орфин счищал ее ботинком и смотрел, не блеснет ли что.
— Как тебе у нас? — Алтай беспечно сменил тему.
— Лучше чем… практически везде. Было бы здорово тут остаться. Собственно… я хотел спросить: я могу что-то сделать для вас кроме вот этого? — он пнул землю. — Может, как-то помочь с дирижаблем? Или… Я видел, что Набат часто летает куда-то. Он зрячий. Он ищет что-то? Может, я мог бы тоже? Я хорошо знаю город: я жил здесь. Да и по некропилагу успел помотаться.
— Меня настораживает твое рвение.
— Я просто пытаюсь заслужить доверие твоей общины.
— Поэтому и настораживает.
Орфин горько рассмеялся.
— Но… — протянул Алтай. — Про знание города ты хорошо подметил. Мы ищем один специфичный двигатель, он был в ходу лет семьдесят назад, — он назвал модель и пару характеристик.
— Для дирижабля?
— Да.
— Но как это работает? Автомобильный двигатель…
— Не спрашивай. Я не знаю, каким чудом эта штука вообще летала. Но в ней стоял именно этот двигатель, и если мы не сможем обновить его — придется переделывать всё с нуля.
— Хорошо, понял. Звучит… сложно, если честно. Искать заброшенный гараж, в котором недавно кто-то умер? И на месте смерти образовался остров, на котором возникла копия двигателя…
— Нет-нет, это было бы слишком. Достаточно просто найти его в Бытом. Мы сделаем копию сами.
Орфин уставился на него.
— Убьете кого-то?
Алтай поперхнулся и ответил таким же потрясенным взглядом.
— Нет, конечно.
— То есть вы можете забирать предметы из Бытого?
— Не забирать, а копировать. Лучше спроси Тоху, — он кивнул на юрту, откуда доносился приглушенный лязг. — Это синергия инженера и штурмана. Ну или, как ты говоришь, зодчего и зрячего.
 
Орфин почуял, что тут кроется огромный пласт информации, и отвлекся от поисков обломка.
— Стой… синергия? Я думал, она только для полетов.
— Что ты, нет. Любые два таланта могут объединиться синергией. Любой призрак может так или иначе поделиться своей способностью.
— То есть… Я могу показать кому-то Бытое?
— Конечно.
Орфин набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул, смотря в одну точку посреди пурги. Черт возьми. Ну почему он не знал этого раньше? Он мог бы не расписывать Рите, как выглядят Чертоги — а показать. Это бы точно сработало!.. Черт, да хватит о ней думать!
— Так что насчет двигателя? Есть идеи?
Орфин озадаченно потер лоб, возвращаясь мыслями в реальность.
— Я знаю десяток автомастерских, но не уверен, что хоть где-то есть настолько древняя деталь. Погоди, дай я прикину…
Задачка оказалась посложнее, чем Орфин ожидал.
— Слушай. Может, это прозвучит абсурдно, — сказал он, — но что насчет музея ретроавтомобилей? Там в основном, конечно, экспонаты без начинки, но думаю, в загашниках должны храниться и детали.
В глазах Алтая зажегся неподдельный интерес.
— Возле Курского вокзала была такая выставка, — продолжил Орфин воодушевленно.
— Ага… — Алтай поднял взгляд к небу, прикидывая место.
Он присел на корточки и начертил пальцем по пурге план островов. Орфин пометил поверх этой карты знаковые места Бытого. Поставил крестик на высотке — и палец напоролся на острый край металла. Вот он, чертов затерявшийся обломок!
Закончив с картой, Алтай довольно отряхнул ладони.
— Когда полетим? — спросил Орфин.
— Тебе с нами необязательно. Я понял, где это. Дальше Набат сориентируется по Бытому.
Орфин нахмурился.
— Да, но я хотел бы с вами. Посмотреть, как работает синергия, да и вообще…
На лице Алтая застыло то неловкое выражение, которое возникает, когда не хочешь расстраивать собеседника. Орфин иронично улыбнулся.
— Да ладно тебе, дай мне покрасоваться! Это же я придумал план. Как иначе я докажу всем, что нужен здесь?
— Я честно скажу всем, что идея твоя.
— Этого недостаточно, уж поверь. Серьезно. Слушай, это не какая-то блажь. Я хочу остаться с вами, и мне нужно убедить твоих друзей, что я полезен. Вопрос жизни и смерти, можно сказать!
— Ты сгущаешь краски. И опять ведешь себя подозрительно, — кочевник посмотрел на него сквозь прищур.
Орфин постарался сохранить непринужденное выражение лица.
Алтай не доверяет ему — ну конечно, черт возьми! Да как же пробить эту стену? Он выложил все карты, но даже этого оказалось мало! Просто смириться — пускай летят без него? И ждать, что однажды скромность и бескорыстность окупятся? Это звучало слишком жалко. Пурга не прощает слабости.
— Мне нужно развеяться, правда, — сказал он с заискивающей улыбкой. — Я схожу с ума, сидя на одном острове! Пожалуйста.
Если Алтай сочтет его назойливым, придется отступить. Продавливать дальше уже бесполезно. Но ведь он говорил искренне, и в его желании отправиться с ними не было никакого второго дна. Почему даже в такой ситуации приходится исхищряться!
— Ладно, — сдался Алтай. — Я подумаю, как все обставить.
***
Бродяга переправил Орфина и Тоху вниз на остров доков. Тот состоял из двух кривых плато, формировавших неровную букву «С». По ее внутреннему краю крепились большие металлические кольца с массивными цепями. Некоторые свисали вниз, но большинство тянулось в самый центр к безвольно повисшему дирижаблю, похожему на масляное облако. Судно было размером с вагон метро, округлое и покрытое складчатой блестяще-черной материей, которая шла волнами и пузырями, напоминая дутый пуховик. Пара рабочих на платформах перебирали складки обшивки.